Подробное описание метода (продолжение первой лекции)

Цель лекций, не только дать знания о методике, но и сформи­ровать внутреннее ощущение, что это такое. Детская психотерапия намного сложнее, многоплановее, чем психотерапия взрослая, она не укладывается в привычные рамки. Если я добьюсь поставленной цели, вы будете знать не только что говорить и как работать с роди­телями, но и как превратить родителей в своих союзников. Тогда у вас будет все получаться.

Моя методика, и это часто меня огорчает, работает даже в са­мом плохом варианте исполнения: плохо знают, мало понимают, все равно результат есть. Но результат ведь может быть незначитель­ным, может быть хорошим или очень хорошим. На первый взгляд, в методике нет ничего абсолютно нового. Сколько существуют дети, столько существует материнская любовь. Однако не всегда удается матерям вложить в ребенка свою внутреннюю любовь, донести и передать свое внутреннее эмоциональное состояние. Мамы порой забывают или не знают силу действия своего голоса, часто совер­шенно не контролируют, что и как они говорят, особенно в присут­ствии детей. Одни мои знакомые жили в коммунальной квартире с еврейской семьей, соблюдавшей старые традиции. И вот что броса­лось в глаза: они каждый день говорили своим детям, что их очень-очень сильно любят и всячески это доказывали. Дети росли счастли­выми, здоровыми, радостными, полноценными.

Каждый, кто будет использовать этот метод, должен помнить, что этот метод психотерапевтический. А в психотерапии чрезвычай­но важна первая встреча с больным. Она предопределяет успех дальнейшей работы. Первая встреча определяется многими факто­рами: например, вашим авторитетом в рабочем коллективе, потому что, если какие-либо врачи или специалисты направляют к вам на этот метод, они уже должны соответствующим образом настраивать больного. Очень важно, как к вам направляют. Если: «Сходите к психотерапевту, и, может быть, он вам поможет», - все, можете не работать. Совсем другое дело, если пациенту рекомендуют: «Пойдите к психотерапевту. Он вам обязательно поможет! Он у нас такой замечательный!» Надо воспитать это! Нельзя, чтобы просто так пришли «с улицы», или уж если пришли к вам «с улицы», то должны попасть в соответствующую обстановку. Больной, входящий к вам и начинающий с вами работать, должен чувствовать, что это что-то важное, что-то особое. И в вашем контакте имеет значение абсолют­но все. Настраивает на серьезную работу и необходимое взаимоот­ношение, и обстановка вашего рабочего кабинета, и пр. У вас в ка­бинете должно быть хорошее поле. Кабинет у меня не обычный, иг­ровой. В нем есть вазы с фруктами, коллекции бабочек, камней, чу­чело пингвина, аквариумы с рыбками, много картин. Очень важно двустороннее изучение друг друга. Больной обязательно должен чувствовать, что вы к нему не равнодушны, что он вам не безразли­чен. Ведущее качество психотерапевта, особенно детского - это умение сопереживать, эмпатия[9], и обязательно любовь к детям. Вот я, например, делю весь мир на две части: на людей, которые любят детей и которые детей не любят. Если вы (неважно, есть у вас свои дети или нет) любите детей, то у вас дело пойдет. И ребенок это чув­ствует, и родители. Обязательное условие, чтобы вы не были равно­душными и, работая с ребенком и мамой, проявляли бы внутреннее расположение, заинтересованность.

Второе наше главное оружие в этом методе - слово, жест, ру­ки. Много лет назад я наблюдал за работой народного целителя Алексея Андреевича Иванкина из города Георгиу-Дежа (Лиски), блестящего природного психотерапевта. Я таких рук никогда не видел! Это удивительно живые руки! Эти руки в процессе лечения жи­вут, они помогают, приближают, обнимают, они отталкивают, от­вергают. Не забывайте об этом. И я грешен, и вы грешны. Мы рабо­таем с больными и в это время крутим в руках очки или рисуем что-то на бумажке. Больной же или родители все это видят и оценивают. А слово! Сколько градаций есть у слова. Слово может быть доброе и злое, ласковое и отчуждающее. У слова может быть множество эмо­циональных оттенков. Слово может быть громкое и тихое, вырази­тельное и монотонное и так далее. Поэтому тренируйтесь! Если это не отработано, возьмите магнитофон, поговорите с ним, и вы услышите', как вы говорите, а потом старайтесь говорить так, как нужно. Этому надо учиться. Как отрицательные примеры мне вспоминают­ся два психотерапевта: один на работе говорил неестественным рез­ким, каркающим голосом, считая, что это производит сильное впе­чатление; другой носил на приеме черные очки. «Я прячу от боль­ных свои глаза, чтобы они не видели моего взгляда», - говорил он.

При работе с родителями огромное значение также имеет ми­мика, особенно вначале. Когда я настраиваю маму на работу, я почти не отрываю от нее взгляда. Не то чтобы впиваюсь в нее глазами, но я все время наблюдаю, когда у нее зажгутся глаза, когда она начнет кивать, когда она начнет соответствующе реагировать. Это то время, когда она дозревает, и к этому надо идти.

А если в ответ - совершенно холодное лицо, глаза и прочее, зна­чит, я не смог ее раскачать. Я не смог установить с ней контакта: глаза в глаза. Я не смог вызвать у нее понимающих кивков, улыбки. Значит, это не подходит, или я не смог. Альянс не состоялся, не получилось.

Однажды пришла ко мне напористая, активная, полная нега­тивной энергии мама и начала требовать провести с ее ребенком ра­боту. Я рассказал ей историю про мужчину, у которого жена каждое воскресенье собиралась и куда-то уезжала. Он решил проследить за ней. Она доехала на электричке до подмосковного леса. Зашла в лес, забралась на высокое дерево, села там и начала громко шипеть. Нашипевшись, она вернулась домой. Я предложил мамочке уйти и применить этот способ. В ответ - совершенно холодное лицо, пус­тые глаза, встречных эмоций нет. Значит, я не смог ее убедить, рас­качать, не смог создать необходимого контакта глаза в глаза. Не смог добиться понимания, улыбки. Значит, не состоялось. Я не смог, у меня не получилось.

Много моментов имеют значение. И все это складывается в понятие ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С БОЛЬНЫМ и предопределяет, с моей точки зрения (я говорю о своей точке зрения), успех всей дальней­шей работы. Наладили контакт, дальше хорошо идет то, чем мы за­нимаемся. Маму обязательно надо сделать своим союзником.

А когда вы говорите с мамой и с ребенком, вас уже четверо: ребе­нок, мама, болезненное состояние и вы. Мы не будем говорить о бабуш­ках, дедушках - это тоже проблема, крайне сложная и важная. Мама должна быть с вами на сто процентов, и вы должны сделать все возмож­ное, чтобы ребенок тоже активно участвовал в процессе терапии.

Не забывайте об этой тонкости. Навязывать ребенку что-либо нельзя, иначе будет отказ и сопротивление. Значит, надо искать различные пути.

Должен сказать, что дети ко мне идут охотно. Во-первых, я никогда не работаю в халате. Во-вторых, мой кабинете мало похож на медицинский кабинет. Попадая в этот кабинет, дети везде ходят, бегают. Я, конечно, больше всего боюсь, что они в аквариум наки­дают чего-нибудь, что они часто и делают. Например, в Германии в кабинетах стоят вазы с фруктами и сладостями, масса игрушек, ша­лаши. Помните, я вам говорил, что ребенку надо очень часто куда-то залезть? Причем даже иногда рекомендуют и дома ребенку создать замкнутое пространство (пещеру). Особенно это нужно аутистам[10]. Когда «раскачиваешь» аутиста, то ему все-таки надо дать возмож­ность быть аутистом. Если же вы его все время пытаетесь заставить общаться, то положительного результата не будет.

Тренируйтесь, отрабатывайте. Этому мастерству надо учить­ся. Нельзя быть застывшим, мертвым. Вы устанавливаете необходи­мый контакт с мамой и определяете, готова ли она к началу работы.

Вначале идет обычный врачебный прием. Смотрим ребенка и беседуем с мамой, рассказываем принципы, на которых базируется метод, очень подробно. Не жалейте на это времени. НЕ СПЕШИТЕ! Дальнейшая работа зависит от того, как мама все поймет и усвоит. Задаете вопрос: «Ну, мама, будете лечиться у меня? Или по-старому, но не у меня? Я не лечу так, это не моя область. Есть врачи, которые лучше меня лечат лекарствами, а я вот лечу только так». Мама, как правило, говорит: «Буду!». Тогда на дом дается задание описать жизнь ребенка со момента зачатия и отдельно обратить внимание на то, что тревожит маму и других членов семьи.

На следующую встречу мама приходит одна с выполненным заданием. (Это показатель того, будет ли она дальше работать.) Ма­ме дается базовая программа, она ее записывает. Затем, чтобы не было здесь ошибок, мама при вас должна понять, что нужно делать. Здесь как раз все первые ошибки и прячутся. Дальше вы учите маму, как надо работать: «Я сейчас произношу фразы первого блока про­граммы. Это как будто Вы читаете. Я говорю фразу нашей програм­мы. Эту фразу Вы мысленно передаете ребенку, стараясь ее как бы вложить в его мозг, сознание. А затем эту фразу Вы говорите вслух. Наша тренировка будет осуществляться на первом блоке. Дальше Вы будете работать сами».

Мама садится, и вы видите, как она работает. Вроде бы все объяснили, вроде бы умная мама, но поначалу идут сплошные ошиб­ки. Вы говорите маме:

- Вот первая фраза. Заглавия блоков Вы, конечно, не произно­сите (некоторые мамы и заглавия блоков туда включают). Вы даете эти фразы.

- Я Вам читаю первую фразу: «Я тебя очень-очень сильно люблю!». Вы мысленно ее произносите и посылаете ребенку, а по­том говорите вслух. Дома вы говорите ее ребенку, прикасаясь к его ручке и головке.

Мама должна уложиться в ваш размер.

А что делают мамы? Они сразу же начинают говорить и ком­кают мысленную часть. Мне очень трудно сказать, как фразу мыс­ленно можно произносить выразительно. С чувством, с толком, с расстановкой. И когда вы сами проговорили эту фразу: «Я тебя очень сильно люблю!» (вы про себя повторно проговариваете), по­сле этого маме даете сигнал: «Вслух!». Понимаете, она не может соблюсти этот темп, она все время спешит. И так всю программу. Проговорили, а теперь маме говорите:

- Мамочка, теперь сами попробуйте! Возьмите первый блок и работайте в моем присутствии. Прочитайте, скажите мысленно.

После этого вы ее отпускаете, зная, что она не сделает грубых ошибок.

Дальше вы объясняете ей, как надо работать дома со всей про­граммой: «Кроме того, дома возьмите папу, возьмите бабушку -всех, и составьте реестр всего трудного и болезненного у ребенка. И напишите в тетрадку, в столбик, от самого значимого и важного к незначительному».

Очень важно понять, что же для семьи самое значимое. Пото­му что вы можете считать значимым по жалобам одно, а на самом деле для семьи это что-то другое. «В тетрадь на первых листах вы пишете базовую программу, затем реестр жалоб». Дальше вы объяс­няете маме, как вести дневник:

- Негативного и больного в дневнике писать не надо, ибо не сработает программа. Жалобы изложены на бумаге, отданы бумаге, через бумагу отданы мне (по-всякому можно говорить), но это - пожалуйста, запомните! - это тот уровень, с которого мы начали рабо­тать. Мы не возвращаемся назад. Что нам Бог дал на сегодняшний день, или судьба, или здоровье - вот это тот первичный уровень. И дальше мы должны улучшать этот уровень и идти вперед, в буду­щее, поднимать планку здоровья. А если Вы в дневнике пишете, что он, предположим, как спал плохо, так сейчас плохо и спит, то таким образом вы возвращаетесь к тому, что мы уже знаем, что плохо. Вы объясняете:

- Вы находитесь с ребенком в одном поле. Ищите и ждите улучшения! Прогнозируйте его, потенцируйте, стимулируйте! Очень! Всем сердцем, всей душой! Вы должны захотеть, чтобы оно было! Не вообще, чтобы «мне было хорошо», а конкретно. И постарайтесь уловить самые маленькие улучшения!

Учите семью искать и ждать улучшений, и за счет своей уста­новки потенцируйте их. Ищите даже самые маленькие изменения в лучшую сторону. В базовой программе мы должны учесть, что ниче­го более совершенного, пластичного, способного к самовосстанов­лению, чем детский организм нет. Его резервные возможности ко­лоссальны. И мы можем и должны их пробудить, стимулировать:

через нашу работу с сознанием и подсознанием ребенка дать уста­новку реагировать на другие процессы. Надо помнить, что у детей большинство высших функций мозга развивается непропорциональ­но, неодновременно. Часто маленьких детей начинают обучать раньше, чем созрела та или иная мозговая система. Могут возник­нуть и закрепиться парадоксальные реакции, т. е. развитие тех или иных функций затормаживается из-за перегрузки. Метод может уси­лить ту или иную функцию.

На следующее занятие мама приносит дневник и записи всех членов семьи с описанием установок каждого на развитие ребенка. Это очень важная, значимая информация для вас. Вы их изучаете, смотрите реестр жалоб, читаете дневник и оцениваете ее работу. И тут вас ждут сюрпризы, которые вроде бы неприятны. Пример. Ребенок с заиканием. Мать приходит и говорит:

- Я ничего хорошего не написала.

- Почему?

- А ничего не изменилось.

Через неделю приходит и опять:

- Я ничего не написала, ничего не изменилось.

Читаю дневник: это стало лучше, и это стало лучше. А как же не изменилось?

- Но он же заикается.

- Но заикание это не только запинки в речи. Они же только часть болезни. Ребенок продвинулся, а Вы его тормозите. Вы не дае­те ему идти вперед тем, что Вы его не поддерживаете, не стимули­руете эти улучшения, тормозите отсутствием веры.

Какое-то время мама еще не в состоянии увидеть положитель­ные изменения. Но вот наступает время, когда она начинает видеть результаты своей работы и тогда как обвал, идет улучшение: все лучше и лучше.

В процессе обучения мамы вы постоянно подчеркиваете, что важно каждую фразу программы проговаривать в уме, как бы мыс­ленно передавая ее ребенку. Затем уже выразительно вслух. И так по всей программе.

Посмотрели дневник, почитали жалобы, и дальше начинается ваша работа. Что вы должны делать, если у вас нет хорошей врачеб­ной истории болезни, что вы еще должны получить, какие сведения?

Составляя историю болезни, надо учитывать обстоятельства за­чатия, желанности ребенка в семье, здоровье отца, течение беременно­сти (какие были заболевания, какое было лечение, вредные привычки). Обстоятельства жизни на момент зачатия и появления ребенка, первые три года жизни ребенка, развитие речи. Чрезвычайно важно выяснить, как устанавливалась психоэмоциональная общность между мамой и ребенком, расставалась ли мама с ребенком в первые годы его жизни, насколько и по какой причине, были ли бабушки, няни.

Беременность. В какой обстановке происходило зачатие? Это обязательно нужно знать, чтобы в дальнейшем составлять индиви­дуальную программу.

Желанный ребенок или нет? Ожидаемый или случайный? В ка­кой ситуации мама жила в период зачатия: в обстановке эмоциональ­ного ситуационного напряжения и конфликта в семье с родителями мужа (или с мужем) или в благоприятной и хорошей обстановке?

Пил или не пил супруг? Курение? Задаете вопрос: «Во время за­чатия вы не курили? Не жили тогда в обстановке прокуренного дома?».

Дальше вы выясняете, как протекала беременность. И тут не забывайте один вопрос, который нужно задать, но только тактично. Особенно матерям, у которых разладилась личная жизнь: «Во время беременности были ли у вас моменты, когда вы отвергали эту бере­менность и очень жалели, что не сделали аборт». Обязательно узнай­те, потому что каждое состояние негативного воздействия передается плоду. Раньше что: использовали всякие таблетки и прочее. А сейчас более распространено как раз такое вот психологическое отторжение.

Дальше идут обычные вещи. Вы выясняете, как протекала бе­ременность. Что особенно опасно на первых этапах беременности? Вирусные заболевания - грипп, опоясывающий лишай, герпес и т. д. Практически это приводит не к локальной патологии, а к диффузно­му нарушению развития плода. У него потом и интеллект может по­страдать, и появиться физическая неполноценность.

Во второй половине беременности по-прежнему вредны ви­русные инфекции (но они уже оказывают менее тотальное патологи­ческое воздействие), патология беременности, патология почек, ги­пертония. Узнаете, лежала ли мама на сохранении беременности и, самое главное, чем лечилась. Ведь все получает и плод. Сульфани-ламиды получала - получает плод, антибиотики получала - будет дисбактериоз. Мы не понимаем, откуда он взялся, ищем. Спросите, чем лечили маму. Гипотензивные средства тоже не безразличны.

Ну, и, конечно, необходимо спрашивать, выпивала мать или нет. Даже если чуть-чуть. Даже если мама спит вместе с папой и вдыхает пары его алкогольного похмелья, все попадает в легкие.

Из зала: Скажите, пожалуйста, но ведь все это задним числом, чем мы тут можем помочь?

- Разворачивать. Все болезни идут из прошлого. Мы только острые фобические состояния получаем в свежем виде. А в осталь­ном все получаем, как результат нашей прошлой жизни. Но ничего более совершенного, ничего более пластичного, ничего более спо­собного к самовосстановлению, чем детский организм нет. Резерв­ные возможности заложены колоссальные. Значит, нужно их пробу­дить, нужно стимулировать, нужно через сознание ребенка, исполь­зуя слово и нашу работу, дать установку на другую форму реагиро­вания и функционирования. Детский организм может очень многое скомпенсировать, а мы ему должны помочь. Когда вы будете делать программу, нужно не забывать обо всем этом. А то, что из прошло­го? Назовите мне хотя бы одну болезнь, которая идет из будущего. В настоящем - пока только фобические реакции, стресс - ответ. А все остальное накопилось в жизни.

Роды. Только если жизненные показания требуют, можно де­лать кесарево сечение или прибегать к обезболиванию. Если мама безумно боится родов и готова от страха умереть, выбор - дело врача. На самом деле роды - это вспышка эмоциональной связи матери с ребенком. Как правило, материнское чувство просыпается в период родов, редко позже. Иногда через неделю, иногда когда первый раз приложили ребенка к груди, а иногда где-то через два-три месяца. Просыпается материнское чувство, а без него настоящей материн­ской любви не может быть. Все это вы выясняете, чтобы знать, как строить индивидуальную программу.

Дальше асфиксии. Не забывайте, что их два типа. Не легкая, средняя и тяжелая, а белая и синяя. Какая асфиксия страшнее: белая или синяя? Белая, конечно. Белая асфиксия грозит тотальным пора­жением психических функций. При синей - приносимый вред зави­сит от глубины и времени. Старый принцип психиатрии и психоте­рапии: найдя патологию, разрушенное, следующим шагом ищи то, что сохранилось. И вся система реабилитации строится на этом. Создавай конкурирующее состояние, создавай конкурирующие оча­ги, чтобы исправить разрушенное и пробудить резервные силы.

Следующее - грудное вскармливание. Тут вообще миллион проблем. На самом деле, очень важно, что человек ест, показано это питание или нет. Поэтому иногда желательно рекомендовать высо­кокачественные финские смеси. А если мама еще и не здорова, если мама еще астенизирована, то неизвестно, что она ребенку со своим грудным молоком дает. Я вам рекомендую доктора Спока почитать. У него это неплохо описано. Что в момент грудного вскармливания происходит? Та самая психоэмоциональная общность, тепло, едине­ние двоих, материнское прочувствование уже биологически отторг­нутого ребенка, но вместе с тем растет психоэмоциональное едине­ние. Поэтому это чрезвычайно важно. Понимаете, у меня на все все­гда есть альтернатива. Обычно так. Задаем стандартный вопрос: в грудном возрасте ребенок давал вам спать или нет? Это ужасно, ко­гда всю ночь мама с папой носят его на руках. С одной стороны, это так, а с другой стороны? Может, это хорошо, может, ему именно этого и не хватает. Проходит некоторое время, четыре-пять месяцев, и он уже преспокойно спит. А тогда он набирал то телесное обще­ние, которого ему не хватало. Все эти моменты вы оцениваете.

Моторное развитие. Выясняем, когда стал сидеть, когда по­шел и т. д. Если есть задержки, мы это включаем в программу. Вот, например, если мама нам говорит, что ребенку уже три года, он уже ходит, двигается и пр., но моторные функции формировались с за­держкой: поздно встал на ноги, поздно стал равновесие держать, поздно начал ходить, моторно-неловкий был, а сейчас как будто ни­чего. У нас, помните, в одном из блоков есть фраза: «Ты хорошо, легко и красиво двигаешься». Она будет работать в общей програм­ме. Но для этого ребенка здесь уже надо уточнять. То, что у него было плохо, вы должны скомпенсировать, вы должны дать направ­ление, подталкивать его развитие.

Также имеет значение развитие речи. Когда она стала разви­ваться, как формировалось звукопроизношение. Записать это. Если к вам обратился ребенок с родителями, у которых есть какая-то рече­вая патология в семье, в программу будете включать индивидуаль­ные фразы, исходя из того, что компенсировалось, что нарушено.

Существуют ли дизартрия, дислалия, задержки речевого развития, сенсомоторная алалия и т. д.?

Детский сад: с какого возраста пошел ребенок в ясли, в садик; как себя вел, сколько заставляли его сидеть неподвижно, какие нервные процессы у него могли быть нарушены. Как в жизни бывает? Человек рождается при доминировании процессов возбуждения, потом посте­пенно развивается процесс активного торможения, это происходит под влиянием социального развития, педагогического воспитания и пр. Всю жизнь мы эксплуатируем этот процесс активного торможения. У ребен­ка же доминирует возбуждение, в период сознательной жизни эксплуа­тируется активное торможение. А к старости что происходит? Тормоза истощились, и мы, старички, уже такие же, как дети. Да? Во многом похожи: обидчивые, слезливые, неустойчивые и нетерпеливые.

Конечно, есть счастливые родители, у которых счастливые де­ти. Вернее хорошие дети, у которых счастливые родители. У них все гармонично. Но у многих детей отдельные функции развиваются непропорционально, неодновременно. Я, в основном, имею в виду речевые функции: чтение, письмо, счет. Мозговые структуры, обеспечивающие эти функции, формируются постепенно и часто нерав­номерно. Использование моего метода позволяет выровнять нерав­номерное развитие и ликвидировать отставание той или иной функ­ции. Он дает очень часто непонятные и не всегда объяснимые ре­зультаты, но это все же результаты, и поэтому все это надо отмечать.

Есть такие расстройства: акалькулия - расстройство счета; аграфия, дизграфия - расстройство письма; дислексия - нарушение чтения и пр. Наши дети идут в школу в шесть лет, где их заставляют неподвижно сидеть и заниматься. Обязательно выясняйте, как в дет­ском саду развивались. Сейчас в детском саду идут прямо-таки школьные занятия: по двадцать минут, по тридцать, по сорок. Выяс­няйте. Ладно, истязают процессы торможения, лишают детства. Бог с ними, родителям виднее. Но то, что их начинают учить в тот мо­мент, когда та или иная мозговая система еще далеко не гармонично созрела, очень опасно. Есть дети, у которых счет созрел, а чтение или письмо нет, а их заставляют писать. Развитие этой функции за­тормаживается в связи с перегрузкой. И что получается в результа­те? Человек остается пожизненно неграмотным - великолепно счи­тает, а вот грамотности нет. Есть дети, у которых по русскому пя­терка, а по математике плохо. А его заставляют. Нужно постепенно развивать функции. Мозг еще не созрел. На это надо обращать вни­мание. Многие наши ученые, которые работают в системе образова­ния, говорят, что в шесть лет в школу ребят посылать рано.

Школа. Большинство обострений приходится на шести-, се­милетний возраст, когда дети идут в школу. Отсюда отказы от шко­лы, страхи, отказы от устных ответов, психосоматическая симптома­тика, которая в школе проявляется (боли в животике, тошнота и пр.). И самое главное, выясняйте вопрос, как ребенок пошел в школу и как он ходит в школу. Дети очень часто поначалу идут с удовольст­вием. Они готовят портфельчики, пеналы и пр. Недавно мне одна мама рассказывала: «Наше окно выходит на школу. В пять лет сын уже смотрел, как дети идут в школу и из школы, и готовился, и меч­тал, мечтал... А попал к учительнице-монстру, и в результате - пол­ный отказ от школы. Что делать?». Вы должны все это выяснить, узнать, потому что вы уже на это даете установку. Об установке бу­дем говорить позднее.

Далее. Разобраться, как ребенок запоминает материал. Его ин­дивидуальное развитие. Психологу легче - он может тестировать. Врачу надо иногда и без психолога разобраться. Но и психологу не так важно тестировать, как узнавать ребенка в жизни. Бригада ис­следователей поехала на Север и - о, ужас! «Все дети - олигофрены». Что такое метро не знают. Один из членов бригады догадался и спросил про оленя - и получил целую «профессорскую» лекцию: что ест, что тогда-то надо делать то-то и то-то. Дети ориентированны по-другому. Обязательно надо знать жизненную ориентацию каждого. Дело, оказывается, не в детях, а в исследующих: врач исцелись сам!

Все это выясняется, когда приглашаете маму без ребенка. И тут очень часто между вами происходит достаточно «кровопролитное» сражение. Вы объясняете маме имеющиеся психопатологические симптомы. Также вы выясняете, какие болезни, потрясения перенес ребенок. Очень интересно и важно изучить мнение о ребенке всех членов семьи, контактирующих с ним. Для этого каждый пишет свое мнение отдельно, не показывая его другим, а мама приносит запечатанные конверты с записками.

Бабушки и дедушки. Самыми святыми часто оказываются дедушки. Вот они искренне любят – и все. Бабушки бывают совсем другие. Некоторые из них имеют завышенные требования к внукам. Ребенок должен быть послушным, дисциплинированным, опрятным, хорошо кушать. И она это пишет. Читаешь: ну, просто не ребенок должен быть, а зомбированное золото. Папы чаще всего проявляют безразличие. Когда ребенок маленький, папа не знает, что написать, мучаются и пишет совершенно формально. То, что мама пишет, она пишет о боли своего сердца. Главная опасность у нас идет от бабушек, я так считаю. Главный помощник – дедушка. Потому что он хорошо и у него время есть. У многих отцов отцовское чувство окончательно складывается к 4-6-ленему возрасту ребенка. В этом возрасте отцу становится интересно проводить время с малышом, и роль отцов постепенно увеличивается.

Из личного прошлого. Когда я появился на свет, меня очень ждала мама, безумно ждала бабушка по линии папы, не очень ждал папа, как выяснилось. Он у меня кинорежиссером был, ему не до этого было. Но очень интересно, как у него проснулось отцовское чувство. В какую-то ночь, когда мама была совершенно измученна из-за того, что я совершенно не желал спать, и валилась с ног, папе пришлось взять меня на руки. И как рассказывала мама, я буквально вцепился папе в волосы и начал их накручивать. И по мере того, как я их стал накручивать, папа млел, млел, млел и потом даже не отдавал меня маме на руки. Т.е. отцовское чувсвто может проснуться совершенно неожиданно, а может и очень долго не просыпаться.

Получив этот материал, вы уже знаете, в каком направлении нужно вести семейную терапию, индивидуальную терапию, какие установки нужно давать ребенку и постепенно ждать результатов.

Через 3-4 встречи мама приходит на контроль вместе с ребенком. Они садятся рядом, мама произносит фразы программы, и мы смотрим на реакцию ребенка. Он может быть недовольным (мама не нравится), улыбаться или «виснуть» на маме.

Вновь возвращаясь к содержанию программы, но уже с рядом комментариев. Сначала я буду просто говорить фразы (блоки), но уже применительно к индивидуальной программам.

Можно посоветовать такой прием. Есть матрица метода. Вот я открыл эту книгу и читаю: «Первый блок. Материнская любовь: Я тебя очень-очень сильно люблю» и т.п., пять фраз. «Второй блок: физическое здоровье и благополучие: Ты сильный, здоровый, красивый…» и т.п., пять фраз. «Третий блок: нервно-психическое здоровье: Ты спокойный ребенок…» и т.п., девять фраз. «Четвертый блок: Я забираю твою болезнь». Напишите себе на ладошке эту матрицу. Не хотите на ладошке, на листочке напишите. Простая дидактическая задача: иметь перед глазами свой текст. Это первое.

Второе. Важно опираться на синдром[11], симтомокомплекс, на объективную и субъективную части симптома, которые предъявляет вам пациент. Он всегда вам их предъявит, а если не предъявит, умейте выпросить. Потому что их надо знать, что при этой болезни такие симптомы, надо их откинуть или подтвердить: есть – есть, нет – нет. И в матрицу метода выкладывать антисимптомы: матрица – как я должен говорить по структуре; симптом – что я должен говорить. Соедините и говорите. Учитесь говорить, наговаривайте перед зеркалом свои тексты.

Первый блок. «Витамины материнской любви».