Scenario narratives Clever together

TECHNOLOGY IN CLEVER TOGETHER

In “Clever Together,” strong global cooperation on a range of issues drives technological breakthroughs that combat disease, climate change, and energy shortages. Trade and foreign direct investment spread technologies in all directions and make products cheaper for people in the developing world, thereby widening access to a range of technologies. The atmosphere of cooperation and transparency allows states and regions to glean insights from massive datasets to vastly improve the management and allocation of financial and environmental resources.

Technology trends and applications we might see:

• The cost of capturing data through nanosensors and smart networks falls precipitously. In many developing countries, this leads to a proliferation of new and useful services, including “sousveillance” mechanisms that improve governance and enable more efficient use of government resources.

• Intelligent electricity, water distribution, and transportation systems develop in urban areas. In these “smart cities,” internet access is seen as a basic right by the late 2010s.

• A malaria vaccine is developed and deployed broadly — saving millions of lives in the developing world.

• Advances in low-cost mind-controlled prosthetics aid the 80 percent of global amputees who live in developing countries.

• Solar power is made vastly more efficient through advances in materials, including polymers and nanoparticles. An effective combination of government subsidies and microfinance means solar is used for everything from desalination for agriculture to wi-fi networks.

• Flexible and rapid mobile payment systems drive dynamic economic growth in the developing world, while the developed world is hampered by entrenched banking interests and regulation.

 

LIFE IN CLEVER TOGETHER ТЕХНОЛОГИИ В CLEVER ВМЕСТЕ Рассказы Сценарий CLEVER ВМЕСТЕ ТЕХНОЛОГИИ В CLEVER вместе в "Умный Вместе" сильного глобального сотрудничества по целому ряду вопросов диски технологических прорывов, что бороться с болезнью, изменение климата и нехватки энергии. Торговли и прямых иностранных инвестиций распространению технологий во всех направлениях и сделать продукцию дешевле для людей в развивающихся странах, таким образом, расширение доступа к целому ряду технологий. Атмосфера сотрудничества и прозрачности позволяет государств и регионов, чтобы подбирать идеи из массивной данных значительно улучшить управление и распределение финансовых и экологических ресурсов. Технология тенденции и приложений, которые мы могли бы видеть:

• стоимость получения данных через наносенсоров и смарт-сетей падает стремительно. Во многих развивающихся странах, это приводит к распространению новых и полезных сервисов, в том числе "sousveillance" механизмы, которые улучшают управление и обеспечить более эффективное использование государственных ресурсов.

• Интеллектуальное электричество, водоснабжение, транспорт и системы развиваются в городах. В этих "умных городов", интернет рассматривается в качестве одного из основных прав в конце 2010-х годов.

• малярии вакцины разработаны и развернуты широко - спасти миллионы жизней в развивающихся странах.

• Достижения в области недорогих виду контролируемой протезирование помощи 80 процентов глобального инвалидов, которые живут в развивающихся странах.

• Солнечная энергия производится гораздо более эффективным путем достижения в области материалов, в том числе полимеров и наночастиц. Эффективное сочетание государственных субсидий и микрофинансирования средств солнечной используется для всего, от опреснения воды для сельского хозяйства, чтобы Wi-Fi сетей.

• Гибкое и быстрое мобильных платежных систем диск динамичный экономический рост в развивающихся странах, в то время как развитые страны мешает укоренившихся интересов банковского и регулирования.

(Не редактировал текст)

А вот, пожалуй, и ответ на вопрос о причине непонятой скромности автора. Как видим, его оценка ситуации, при которой невозможен бесконечный рост ничем не отличается от моей. Развивающиеся страны этот сценарий позволяет поднять, а вот в развитых странах росту будут мешать укоренившиеся интересы банков и управления. Что означает необыкновенную прожорливость и беспримерную тупость этой части человечества. Схитрил автор, спрятал суть проблемы поглубже. Наверное, есть тому причина.

Интересно, тормоза в развитии и росте не будут убраны никогда? И лучше человечеству убиться головой об шкаф, чем остановить ненасытных обжор? Пустить дикого, и страшно больного гуся, чтобы он всех заразил смертельной инфекцией? Устроить 200 ГУЛАГов в пределах границ всех государств? Здесь опять нет ответа.

 

Standing next to his desk at the World Meat Science Lab in Zurich, Alec took another bite of the steak that his lab assistants had just presented to him and chewed it rather thoughtfully. This wasn’t just any steak. It was research. Alec and his research team had been working for months to fabricate a new meat product — one that tasted just like beef yet actually contained only 50 percent meat; the remaining half was a combination of synthetic meat, fortified grains, and nano-flavoring. Finding the “right” formula for that combo had kept the lab’s employees working around the clock in recent weeks. And judging from the look on Alec’s face, their work wasn’t over. “The flavor is still a few degrees off,” he told them. “And Kofi and Alana — see what we can do about enhancing this texture.”

Стоя рядом с письменным столом в науке World Meat лаборатории в Цюрихе, Алек сделал еще один укус стейк, что его помощники лаборатории только что представила к нему и жевал, а вдумчиво. Это был не какой-нибудь стейк. Это было исследование. Алек и его исследовательская группа работала в течение нескольких месяцев для изготовления нового продукта мясо - тот, который попробовал так же, как говядина еще на самом деле содержится только 50 процентов мяса, оставшаяся половина была комбинация синтетического мяса, укрепленный зерна, и нано-ароматизатор. Поиск «правильной» формулы для этого комбо держали сотрудники лаборатории работают круглосуточно в последние недели. И, судя по выражению на лице Алека, их работа не была закончена. "Вкус по-прежнему несколько градусов", сказал он им. "И Кофи и Алана - посмотрим, что мы можем сделать о повышении эту текстуру".

 

As Alec watched his team scramble back to their lab benches, he felt confident that it wouldn’t be long before they would announce the invention of an exciting new meat product that would be served at dinner tables everywhere. And, in truth, Alec’s confidence was very well founded. For one, he had the world’s best and brightest minds in food science from all over the world working together right here in his lab. He also had access to seemingly infinite amounts of data and information on everything from global taste preferences to meat distribution patterns — and just a few touches on his lab’s research screens (so much easier than the clunky computers and keyboards of the old days) gave him instant access to every piece of research ever done in meat science or related fields from the 1800s up through the present (literally the present — access to posted scientific research was nearly instantaneous, delayed by a mere 1.3 seconds).

Как Алек наблюдал его команды борьба обратно в свои лаборатории скамейки, он был уверен, что он не будет долго, прежде чем они будут объявить изобретение захватывающий новый мясной продукт, который будет подан в обеденных столах повсюду. И, по правде говоря, уверенности Алек был очень обоснованным. Во-первых, у него лучшие и самые яркие умы в мире в пищевой науки со всего мира, работающих вместе, прямо здесь, в своей лаборатории. Кроме того, он имел доступ к казалось бы, бесконечное количество данных и информации по всем вопросам от глобального вкусовые пристрастия к моделям мяса распределения - и только несколько штрихов на исследования его лаборатории экранов (так гораздо легче, чем неуклюжие компьютеров и клавиатур старые времена) дал ему мгновенный доступ к любой части исследования когда-либо делал в науке мяса или в смежных областях с 1800-х годов вверх по настоящее время (буквально подарок - доступ к размещены научные исследования почти мгновенно, с задержкой всего на 1,3 секунды).

 

Alec also had strong motivation. There was no doubt that meat science — indeed, all science — was much more exciting, challenging, and rewarding in 2023 than it was a few decades ago. The shift from “lone wolf” science to globally coordinated and open-platform research had greatly accelerated the speed and spread of breakthrough ideas and developments in all fields. As a result, scientists were making real progress in addressing planet-wide problems that had previously seemed so intractable: people were no longer dying as frequently from preventable diseases, for example, and alternative fuels were now mainstream.

But other trends were troubling — especially to a scientist who had spent his whole career researching food. In cities and villages around the world where children used to be hungry, access to higher-calorie meals had produced alarming increases in the incidence of obesity and diabetes. The demand for meat, in particular, was rising, but adding more animals to the planet created its own set of problems, such as more methane and spiking water demand. And that’s where Alec saw both need and opportunity: why not make the planet’s meat supply go further by creating a healthier alternative that contained less real meat?

“Alec, we have a new version for you to try,” yelled Kofi from across the lab. That was fast, thought Alec, as he searched around his desk for the fork.

Алек также имели сильную мотивацию. Существовал никаких сомнений, что мясо науки - на самом деле, вся наука - гораздо более интересной, сложной, и награждение в 2023 году, чем это было несколько десятилетий назад. Переход от "одинокого волка" наука глобальной координации и открытые платформы исследования были значительно ускорило скорость и распространение прорыв идей и разработок во всех областях. В результате, ученые достижения реального прогресса в решении планете проблемы, которые ранее казались неразрешимыми так: люди больше не умирали так часто, от болезней, например, и альтернативных видов топлива в настоящее время мейнстрима. Но и другие тревожные тенденции - особенно для ученого, который провел всю свою карьеру исследования пищи. В городах и деревнях по всему миру, где дети когда-то голодный, доступ к высшему калорийностью блюд подготовила тревожный рост заболеваемости ожирением и диабетом. Спрос на мясо, в частности, поднимался, но с добавлением более животных на планете создали свой собственный набор проблем, таких как больше метана и пики спроса на воду. И вот, когда Алек видел как необходимость и возможность: почему бы не сделать поставок мяса планеты идти дальше, создавая здоровую альтернативу, которая содержится меньше реальной мясо? "Алек, у нас есть новая версия для вас попробовать", закричал Кофи со всей лаборатории. Это было быстро, подумал Алек, как он искал вокруг своего стола для вилки.

Опять не стану редактировать. Но уже не по причине сказочности сюжета, а по причине того, что накормить человечество какой-нибудь дрянью вместо здоровой пищи – давняя тенденция развития науки. Ничего нового.

HACK ATTACK

An economically unstable and shock-prone world in which governments weaken, criminals thrive, and dangerous innovations emerge

Экономически нестабильный, поверженный в шок мир, в котором правительства ослаблены, преступники процветают, и опасные нововведения появляются

(Это очевидно про нынешнюю Россию. Будем читать).

Devastating shocks like September 11, the Southeast Asian tsunami of 2004, and the 2010 Haiti earthquake had certainly primed the world for sudden disasters. But no one was prepared for a world in which large-scale catastrophes would occur with such breathtaking frequency. The years 2010 to 2020 were dubbed the “doom decade” for good reason: the 2012 Olympic bombing, which killed 13,000, was followed closely by an earthquake in Indonesia killing 40,000, a tsunami that almost wiped out Nicaragua, and the onset of the West China Famine, caused by a once-in-a-millennium drought linked to climate change.

Разрушительные потрясения, как 11 сентября, цунами в Юго-Восточной Азии в 2004 году и Землетрясение на Гаити в 2010-м, безусловно сделали внезапные бедствия привычными для людей. Но никто не был подготовлен к миру, в котором крупномасштабные катастрофы будут происходить с такой захватывающей частотой. Период с 2010 по 2020 были прозваны " десятилетие гибели" не без основания: 2012 Олимпийские бомбардировки (Что это?), в результате которых погибли 13 тысяч человек, мир внимательно следил за землетрясением в Индонезии, в котором погибло 40000 человек, цунами, которое почти уничтожило Никарагуа, и началом голода на западе Китая из-за засухи, какая бывает лишь раз в тысячелетие, что связано с изменением климата.

(Мне представляется, что это конкретная инструкция, поскольку адреса катаклизмов названы чрезвычайно точно. Кому она предназначена? Можно предположить, что эта инструкция опубликована для определённого круга лиц с тем, чтобы информировать их о предстоящих действиях напрямую, минуя собрания в масонских ложах, рассылку документов по почте, и так далее. Хорошо известная истина – хочешь спрятать – положи на самом видном месте).

 

Not surprisingly, this opening series of deadly asynchronous catastrophes (there were more) put enormous pressure on an already overstressed global economy that had entered the decade still in recession. Massive humanitarian relief efforts cost vast sums of money, but the primary sources — from aid agencies to developed-world governments — had run out of funds to offer. Most nation-states could no longer afford their locked-in costs, let alone respond to increased citizen demands for more security, more healthcare coverage, more social programs and services, and more infrastructure repair. In 2014, when mudslides in Lima buried thousands, only minimal help trickled in, prompting the Economist headline: “Is the Planet Finally Bankrupt?”

Неудивительно, что серия смертоносных катастроф (а их было более) оказывает огромное давление на глобальную экономику, которая вступила в это десятилетие по-прежнему в состоянии рецессии. Массированная помощь стала невозможна, потому что у развитых государств закончились средства для оказания такой помощи. Большинство национальных государств больше не могли позволить себе такие расходы, не говоря уже, что им пришлось отвечать возросшим требования граждан для обеспечения большей безопасности в собственных странах, огромных затрат требовало медицинское страхование, увеличение социальных программ и услуг, а также более развитая инфраструктура ремонта. (Что за рост расходов на ремонт в развитых странах? Не иначе на обновление инфраструктуры денег не будет совсем) В 2014 году, когда сход селевых лавин в Лиме похоронил тысячи людей, туда смогли направить лишь минимальную помощь, и возник закономерный вопрос: "Является ли планета наконец банкротом?"

 

These dire circumstances forced tough tradeoffs. In 2015, the U.S. reallocated a large share of its defense spending to domestic concerns, pulling out of Afghanistan — where the resurgent Taliban seized power once again. In Europe, Asia, South America, and Africa, more and more nation-states lost control of their public finances, along with the capacity to help their citizens and retain stability and order. Resource scarcities and trade disputes, together with severe economic and climate stresses, pushed many alliances and partnerships to the breaking point; they also sparked proxy wars and low-level conflict in resource-rich parts of the developing world. Nations raised trade barriers in order to protect their domestic sectors against imports and — in the face of global food and resource shortages — to reduce exports of agricultural produce and other commodities. By 2016, the global coordination and interconnectedness that had marked the post-Berlin Wall world was tenuous at best.

Эти тяжелые обстоятельства заставили идти на жесткие компромиссы. В 2015 году США перераспределили значительную долю расходов с обороны на внутренние проблемы, вышли из Афганистана, где возрождающийся Талибан захватил власть в очередной раз. В Европе, Азии, Южной Америки и Африки все больше и больше государств-наций потеряла контроль над своими государственными финансами, а также потенциал для оказания помощи своим гражданам, способность сохранить стабильность и порядок. Дефицит ресурсов и торговых споров, а также серьезные экономические и климатические стрессы вызвали опосредованные войны и мелкие конфликты в богатых ресурсами частях развивающегося мира. Национальные государства подняли торговые барьеры для защиты своих внутренних секторов от импорта и, в условиях глобальной продовольственной нехватки ресурсов - к сокращению экспорта сельскохозяйственной продукции и других товаров.

 

With government power weakened, order rapidly disintegrating, and safety nets evaporating, violence and crime grew more rampant. Countries with ethnic, religious, or class divisions saw especially sharp spikes in hostility: Naxalite separatists dramatically expanded their guerrilla campaign in East India; Israeli- Palestinian bloodshed escalated; and across Africa, fights over resources erupted along ethnic or tribal lines. Meanwhile, overtaxed militaries and police forces could do little to stop growing communities of criminals and terrorists from gaining power. Technology-enabled gangs and networked criminal enterprises exploited both the weakness of states and the desperation of individuals. With increasing ease, these “global guerillas” moved illicit products through underground channels from poor producer countries to markets in the developed world. Using retired 727s and other rogue aircraft, they crisscrossed the Atlantic, from South America to Africa, transporting cocaine, weapons, and operatives. Drug and gun money became a common recruiting tool for the desperately poor.

Когда ослабла государственная власть, стала не способна обеспечить нужный уровень безопасности, начался подъём преступности, которая вскоре приняла угрожающие масштабы. В странах с многоэтническим населением, религиозными или классовыми различиями между людьми ситуация накалилась особенно сильно. Сепаратисты резко расширили партизанскую деятельность в Восточной Индии, израильско-палестинское кровопролитие обострилось, и по всей Африке началась борьба за ресурсы, в которую были вовлечены группы, созданные по этническому или племенному принципу. Между тем, огромные военные и полицейские силы мало что могли сделать, чтобы ограничить власть растущих банд преступников и террористов. Бандиты захватили предприятия. С легкостью, эти "глобальные партизаны" перемещали незаконную продукцию по криминальным каналам из бедных стран-производителей на рынки развитых стран. Используя отслужившие самолёты Боинг 727, другие самолеты изгоев, они пересекали Атлантику, от Южной Америки до Африки, транспортируя кокаин, оружие и боевиков. Наркотики и деньги стали обычным инструментом для вербовки в ужасающей нищете.

 

Criminal networks also grew highly skilled at counterfeiting licit goods through reverse engineering. Many of these “rip-offs” and copycats were of poor quality or downright dangerous. In the context of weak health systems, corruption, and inattention to standards — either within countries or from global bodies like the World Health Organization — tainted vaccines entered the public health systems of several African countries. In 2021, 600 children in Cote d’Ivoire died from a bogus Hepatitis B vaccine, which paled in comparison to the scandal sparked by mass deaths from a tainted anti-malarial drug years later. The deaths and resulting scandals sharply affected public confidence in vaccine delivery; parents not just in Africa but elsewhere began to avoid vaccinating their children, and it wasn’t long before infant and child mortality rates rose to levels not seen since the 1970s.

Криминальные сети также приступили к подделке законных товаров через обратный инжиниринг. Многие из этих "рип-офф" и подражателей были низкого качества или просто опасны для потребителя. В совокупности со слабыми системами здравоохранения, коррупции и невнимания к стандартам, как внутри страны, так и со стороны глобальных органов, таких как Всемирная организация здравоохранения, испорченные вакцины попали в государственные системы здравоохранения в ряде африканских стран. В 2021 году 600 детей в Кот-д'Ивуаре погибли от фиктивных вакцин против гепатита В, но эти события бледнеют перед скандалом, связанным с массовой смертью от испорченного противомалярийного препарата несколько лет спустя. В результате скандалов резко изменилось отношение к вакцинации со стороны населения, родители не только в Африке, но и в других странах стали отказываться прививать детей, что привело к росту младенческой смертности, не наблюдавшейся с 1970 года.

(Любопытный момент. Или в США УЖЕ гангстеры захватили фармацевтические предприятия? Ведь рассылаемые ими по миру прививочные препараты опасны для детей, разрушающе действуют на головной мозг и моче-половую систему. Родители действительно опасаются этих прививок, и совсем не в Африке, а вовсе даже в России. Как этот момент понимать? Попытка заранее свалить всё на мифических бандитов? Или инструкция неведомому племени читателей как опровергать обвинения в отношении фармацевтических компаний на случай возникновения волнений? Очень любопытная информация.)

 

Technology hackers were also hard at work. Internet scams and pyramid schemes plagued inboxes. Meanwhile, more sophisticated hackers attempted to take down corporations, government systems, and banks via phishing scams and database information heists, and their many successes generated billions of dollars in losses. Desperate to protect themselves and their intellectual property, the few multinationals still thriving enacted strong, increasingly complex defensive measures. Patent applications skyrocketed and patent thickets proliferated, as companies fought to claim and control even the tiniest innovations. Security measures and screenings tightened.

Технологии хакеров также затрудняют работу. Письмами от Интернет мошенников и строителей «пирамид» завалены почтовые ящики. Между тем, более изощренные хакеры пытались обокрасть корпорации, государственные системы и банки с помощью фишинг-атак и кражи баз данных, что породило убытки на миллиарды долларов. Отчаянно пытаясь защитить себя и свою интеллектуальную собственность, несколько транснациональных корпораций занялись созданием все более сложных защитных мер.

 

This “wild west” environment had a profound impact on innovation. The threat of being hacked and the presence of so many thefts and fakes lowered the incentives to create “me first” rather than “me too” technologies. And so many patent thickets made the cross-pollination of ideas and research difficult at best. Blockbuster pharmaceuticals quickly became artifacts of the past, replaced by increased production of generics. Breakthrough innovations still happened in various industries, but they were focused more on technologies that could not be easily replicated or re-engineered. And once created, they were vigorously guarded by their inventors — or even by their nations. In 2022, a biofuel breakthrough in Brazil was protected as a national treasure and used as a bargaining chip in trade with other countries.

Эта криминальная обстановка оказала глубокое влияние на инновации. Угроза быть взломанным, и столь большое число краж и подделок снизили стимулы для создания оригинальных, инновационных изделий и технологий. Обновление ряда фармацевтических препаратов прекратилось. Прорыв инновации еще случился в различных отраслях промышленности, но они были сосредоточены больше на технологиях, которые не могли быть легко воспроизведены или модернизированы. И как только созданы, изобретатель, или вся его семья тут же брались под охрану. В 2022 году производство биотоплива было защищено патентом в Бразилии, и этим стали торговать как национальным достоянием, используя в качестве разменной монеты в торговле с другими странами.

 

Verifying the authenticity of anything was increasingly difficult. The heroic efforts of several companies and NGOs to create recognized seals of safety and approval proved ineffective when even those seals were hacked. The positive effects of the mobile and internet revolutions were tempered by their increasing fragility as scamming and viruses proliferated, preventing these networks from achieving the reliability required to become the backbone of developing economies — or a source of trustworthy information for anybody.

Проверка подлинности становилась всё затруднительней. Героическими усилиями нескольких компаний и неправительственных организаций для создания печатей безопасности оказались неэффективными, когда те печати были взломаны. Положительный эффект от мобильной и интернет-революции были омрачены усилением их хрупкости, вирусы распространились, мешая этим сетям достичь достаточной степени надежности, чтобы стать основой развивающейся экономики, или источником достоверной информации.

 

Interestingly, not all of the “hacking” was bad. Genetically modified crops (GMOs) and do-it-yourself (DIY) biotech became backyard and garage activities, producing important advances. In 2017, a network of renegade African scientists who had returned to their home countries after working in Western multinationals unveiled the first of a range of new GMOs that boosted agricultural productivity on the continent.

Интересно, что не все "взломы" принесли проблемы. Генетически модифицированные сельскохозяйственные культуры (ГМО) и сделай-сам (DIY) биотехнологии позволили активизировать деятельность граждан, что привело к значительным успехам. В 2017 году несколько африканских ученых, вернувшихся на родину после работы в западных транснациональных корпорациях, представила первый из ряда новых ГМО, которые повысили производительность сельского хозяйства на континенте.

(Здесь не слишком понятно. Нынешние ГМО не повышают урожайность? Написано буквально так. В то же время, может имеется в виду то обстоятельство, что африканцы создали свои ГМО-растения, и им не нужно больше покупать семена в США. Второй вопрос о системе «сделай сам биотехнологии». Что это? Каждый у себя во дворе начнёт ломать морковь, скрещивая её со страусом, чтобы закапывалась успешней?)

 

But despite such efforts, the global have/have-not gap grew wider than ever. The very rich still had the financial means to protect themselves; gated communities sprung up from New York to Lagos, providing safe havens surrounded by slums. In 2025, it was de rigueur to build not a house but a high-walled fortress, guarded by armed personnel. The wealthy also capitalized on the loose regulatory environment to experiment with advanced medical treatments and other under-the-radar activities.

Но, несмотря на такие усилия, глобальная есть / есть, а не разрыв вырос шире, чем когда-либо. Очень богата еще финансовые средства, чтобы защитить себя; закрытых общинах возникло из Нью-Йорка в Лагос, предоставляя убежище окружении трущоб. В 2025 году стало хорошим тоном строить не дома, но крепости за высокими стенами, охраняемые вооруженным персоналом. Богатые также капитализируются на свободе нормативно-правовой среды для экспериментов с передовых медицинских процедур и других из-под радар деятельности.

(Это буквально срисовано с нынешней России).

 

Those who couldn’t buy their way out of chaos — which was most people — retreated to whatever “safety” they could find. With opportunity frozen and global mobility at a near standstill — no place wanted more people, especially more poor people — it was often a retreat to the familiar: family ties, religious beliefs, or even national allegiance. Trust was afforded to those who guaranteed safety and survival — whether it was a warlord, an evangelical preacher, or a mother. In some places, the collapse of state capacity led to a resurgence of feudalism. In other areas, people managed to create more resilient communities operating as isolated micro versions of formerly large-scale systems. The weakening of national governments also enabled grassroots movements to form and grow, creating rays of hope amid the bleakness. By 2030, the distinction between “developed” and “developing” nations no longer seemed particularly descriptive or relevant.

Тем, кто не мог заплатить за обеспечение безопасности и выход из хаоса, а таких большинство людей, не оставалось ничего иного, как искать любую возможность защитить себя. Стали возрождаться семейные связи, люди начали объединяться по религиозному или национальному признаку. Объединение обеспечивает безопасность, независимо от того, с кем объединишься, будь это полевой командир, евангельский проповедник, или мать. В некоторых местах, развал государства привёл к возрождению феодализма. В других областях, люди сумели создать более устойчивые общины, работающие как изолированные микро версии ранее крупномасштабных систем. Ослабление национальных правительств также подняло низовые движения, которые сформировались, и начали расти, создавая лучи надежды среди мрака. К 2030 году различия между «развитыми» и «развивающимися» странами уже не казались особенно актуальными.

Поскольку срисовано с России, можно уверенно сказать, что массового объединения людей не последует. В США всё несколько не так – их народ вооружён, и некоторые вооружены очень хорошо, потому бандам будет сложно взять власть целиком. Они должны ограничиться лишь частью власти, либо пересесть на тяжёлую бронетехнику. В любом случае человек интересен дандиту до той поры, покуда у этого человека есть что отнять. Процесс террора в отношении населения этим ограничен. Далее такой террор делает бессмысленной всякую помощь гражданам со стороны государства или благотворительных организаций. Вся помощь достанется преступникам. Или должны быть источники дохода для гангстеров, которые будут столь велики, что сделают ограбление рядового гражданина неинтересным, хлопотным делом.

Главное то, что мы уже вошли в этот сценарий. Наши товары подделаны, даже те, что продаются в бутиках. Подделанная водка опасна для жизни. Подделанные иные продукты питания разрушают здоровье тоже, пусть и не так стремительно.

Как видим, автор сценария видит единственный выход из ситуации – это объединение граждан по любому признаку. Переход от общества, разбитого на атомы к обществу людей, сложенных в молекулы. По сути, это прогресс в деле строительства жизни. В общем, автору этого сценария не нужно было особо напрягать воображение, а достаточно пожить немного в нынешней России. Тогда он понял бы, что бандиты вскорости захватят государственную власть, и будут крышевать своих братьев в низовых структурах, оберегая их как от гнева законопослушных граждан, так и от законных требований низовых структур власти.

 

Millennium Development Goals Pushed Back to 2020 (2012) Цели развития тысячелетия перенесен на 2020 (2012)

Violence Against Minorities and Immigrants Spikes Across Asia (2014) Насилие в отношении меньшинств и иммигрантов Шипы всей Азии (2014)

Islamic Terror Networks Thrive in Latin America (2016) Исламский террор сети процветать в Латинской Америке (2016)

Congo Death Toll Hits 10,000 in Malaria Drug Scandal (2018) Конго Death Toll Просмотров 10000 в борьбе с малярией Скандал наркотиками (2018)

 

Doctors Without Borders Confined Within Borders (2020) Врачи без границ замкнутых в пределах границ (2020)

Nations Struggling with Resource Constraints Race to Scale Synthetic Biology (2021) Наций Борясь с нехваткой ресурсов Гонка Шкала Синтетическая биология (2021)

India-Pakistan Water War Rages (2027) Индо-пакистанской войны Rages воды (2027)

Warlords Dispense Vital Medicines to Southeast Asian Communities (2028) Военачальники Внесите жизненно важных лекарственных средств в Юго-Восточной Азии сообществ (2028)