О чудесах и об их употреблении

Чудо - нечто вызывающее удивление. Под чудесами подразумеваются удивительные дела Бога, и поэтому они называются также дивами. И так как они совершаются Богом большей частью для обозначения его повелений в тех случаях, когда без них люди склонны (следуя своему частному естественному разуму) сомневаться в том, что Бог приказал и что не приказал, то чудеса обычно называются в Священном писании также знамениями в том -же смысле, как латиняне называли их ostenta и portenta, т. е. показатели и предзнаменования того, что всемогущий Бог намерен совершить.

И следовательно, должно быть редким и не имеющим познаваемых естественных причин. Поэтому чтобы понять, что такое чудо, следует прежде всего понять, каким делам люди дивятся и что они называют удивительным. Так или иначе люди удивляются двум вещам. Во-первых, тому, что странно, т. е. то, подобного чему никогда не было или бывает весьма редко. Во-вторых, - тому, относительно чего мы не можем себе представить, чтобы оно было произведено естественным путем, а можем думать лишь, что оно произведено непосредственно рукой Бога. Если же мы усматриваем возможную естественную причину совершающегося или если подобное совершалось часто, то, как бы редко ни происходило первое и каким бы невозможным ни представлялось с точки зрения естественных причин второе, мы ни в том, ни в другом случае не удивляемся и не считаем это чудом.

Поэтому если бы лошадь или корова заговорила, то это было бы чудом, ибо и странно, и трудно представить естественную причину этого. Точно так же нам показалось бы странным, если бы природа произвела новый вид живых существ. Но когда человек или животное порождает себе подобных, то хотя это нам не более понятно, чем предыдущее, однако так как это явление обычное, то не считается чудом. Точно так же если бы человек превратился в камень или столб, то это было бы чудом как нечто необычное, но если такое превращение происходит с куском дерева, то это не чудо, так как мы это часто наблюдаем, и, однако, мы в последнем случае не больше знаем, чем в первом, каким образом это Бог производит.

Первая радуга, показавшаяся в мире, была чудом, так как она была первой и поэтому представлялась странной, и она служила знамением, помещенным Богом на небе, чтобы заверить свой народ в том, что всеобщего разрушения мира потопом больше не повторится. Но так как в наше время радуги бывают часто, то они не являются чудесами ни для тех, кто знает их естественную причину, ни для тех, кто ее не знает. С другой стороны, есть много редких вещей, произведенных человеческим искусством, но так как мы знаем, что они произведены людьми, и при этом знаем способы их произведения, то не считаем их чудесами, ибо они произведены не непосредственно рукой Бога, а человеческим трудолюбием.

То, что кажется чудом одному, другому может не казаться. Более того, так как удивление и изумление обусловлены знанием и опытом, которыми люди обладают, причем этим знанием и опытом некоторые обладают в большей, другие - в меньшей степени, то отсюда следует, что одна и та же вещь может быть чудом для одного и не быть Таковым для другого. Этим объясняется, что невежественные и суеверные люди выражают огромное удивление по поводу таких дел, которым другие люди, знающие их обусловленность природой (которая является не непосредственным, а обычным делом Бога), вовсе не удивляются. Например, было время, когда затмение Солнца и Луны простой народ считал сверхъестественным явлением, меж тем как были другие люди, которые в силу знания естественных причин этих явлений могли предсказывать самый час их наступления; или, например, когда человек, получив путем договора и тайных осведомителей сведения частных действиях невежественного и неосторожного человека, говорит последнему, что тот делал раньше, то это представляется его собеседнику чудом, между тем как для этих умных и осторожных людей подобные чудеса не могут совершаться.

Цель чудес. Существенным признаком чуда, далее, представляется то, что оно совершается с целью вызвать доверие вестникам, служителям и пророкам Бога, дабы люди знали, что эти вестники, служители, пророки призваны, посланы и назначены Богом, и в силу этого были бы более склонны повиноваться им. Поэтому хотя сотворение мира, а после этого уничтожение всех живых существ во всемирном потопе были изумительными делами, однако, так как они не были совершены с целью вызвать доверие к какому-нибудь пророку или служителю Бога, они обычно не называются чудесами. Ибо, как бы изумительно ни было какое-нибудь дело, наше изумление обусловливается не тем, что оно могло быть совершено, так как люди естественно верят, что Всемогущий может совершить все, а тем, что оно совершено по просьбе или по слову человека. Однако дела, совершенные Богом через Моисея в Египте, были чудесами в собственном смысле, так как они были совершены с намерением заставить народ Израиля поверить, что Моисей пришел к ним не из каких-либо личных побуждений, а как посланец Бога. Вот почему, после того как Бог повелел ему избавить израильтян от египетского рабства, а Моисей сказал Ему: Они не поверят мне... и скажут: не явился тебе Господь (Исх. 4, 1), Бог дал ему силу превратить жезл, который он держал в руке, в змея, а затем опять превратить его в жезл, а также, положив руку себе за пазуху, сделать ее покрытой проказой и, положив ее опять себе за пазуху, сделать ее снова здоровой. И это для того, чтобы сыны Израиля поверили (как об этом говорит стих 5), что Бог их отцов явился ему. И поскольку это показалось недостаточным, то Он дал ему силу превратить их воду в кровь. Когда он совершил эти чудеса перед народом, тогда, как сказано, народ поверил ему. Тем не менее, боясь фараона, народ не посмел повиноваться Моисею. Поэтому все другие дела, заключавшиеся в послании бедствий на фараона и египтян, имели целью заставить израильтян поверить Моисею и были чудесами в собственном смысле этого слова. Точно так же если рассмотрим все чудеса, совершенные Моисеем и остальными пророками до плена, а после этой эпохи - нашим Спасителем и Его апостолами, то мы найдем, что их целью было породить или укрепить веру в то, что они пришли не по собственному побуждению, а были посланы Богом. Мы можем, далее, заметить в Писании, что целью чудес было породить веру не у всех людей, а лишь у избранных, т. е. таких, которые по постановлению Бога должны были стать Его подданными. Ибо эти чудеса египетских бедствий не имели своей целью обращение фараона, так как Бог заранее говорил Моисею, что Он ожесточит сердце фараона, чтобы тот не отпустил его народ. А когда фараон наконец отпустил их, то сделал это не потому, что чудеса убедили его, а потому, что бедствия вынудили его к этому. Точно так же сказано о нашем Спасителе (Матф. 13, 58), что Он не совершил многих чудес в своей стране по неверию их, а в Евангелии от Марка (6, 5) вместо "не совершил многих" сказано "не мог совершить никакого чуда". Не мог он не потому, что не имел силы, ибо думать так было бы богохульством, и не потому, что целью чудес не было обращение неверующих людей к Христу, ибо целью всех чудес, совершенных как Моисеем " пророками, так и нашим Спасителем и его апостолами, было приобщение людей к церкви, но потому, что целью их г чудес было приобщение к церкви не всех людей, а лишь таких, которые должны спастись, т. е. таких, которых Бог собрал. Принимая во внимание, что наш Спаситель был Отослан Богом-Отцом, Он не мог употребить свою силу для вращения таких людей, которых Его Отец отверг. Те, кто объясняя это место у апостола Марка, говорит, что слова "не мог" поставлены здесь вместо "не хотел", не могли бы укрепить своего утверждения никаким другим примером греческого языка (ибо в греческом языке "не хотел" ставится иногда вместо "не мог" в отношении неодушевленных вещей, не имеющих своей воли, но "не мог" вместо "не хотел" -никогда), и это камень преткновения для слабых христиан, ибо выходит так, будто Христос мог совершать чудеса лишь среди верующих.

Определение чуда. Из сказанного мной о природе употреблении чуда можно вывести следующее его определение: чудо есть деяние Бога (помимо Его деяний путем 'ироды, установленной при сотворении мира), совершен-' для того, чтобы сделать ясной для Его избранных мессию необычайного служителя, посланного для их спасет.

Из этого определения мы можем вывести, во-первых, во всех чудесах совершенное деяние не является следствием какой-либо силы в пророке, так как оно является непосредственным делом рук Бога, т. е. Бог совершил его, используя при этом пророка в качестве подчиненной причины.

Во-вторых, что никакой дьявол, ангел или какой-нибудь сотворенный дух не могут совершать чудес. Ибо они ни бы совершить их или силой какого-нибудь естественного знания, или силой колдовства, т. е. силой слов. если колдуны совершают свои деяния собственной силой, то, значит, имеется сила, не проистекающая от Бога, что все люди отрицают, если же они совершают их силой, данной им, тогда это не непосредственное дело рук Бога, а естественное и, следовательно, не чудо.

Имеются некоторые тексты в Писании, в которых, по-видимому, способность совершать чудеса (равные некоторым из тех, что совершил сам Бог) приписывается определенным искусствам магии и колдовства. Мы читаем, например, что, после того как жезл Моисея, брошенный на землю, превратился в змея (Исх. 7, 11), волхвы египетские сделали то же своими чарами; что, после того как Моисей превратил воду в потоках, реках, озерах и во всех водоемах в кровь, волхвы [египетские] чарами своими сделали то же (Исх. 7, 22) и что, наконец, после того как Моисей силой Бога вывел жаб на землю египетскую, то же сделали волхвы [египетские] чарами своими и вывели жаб на землю Египетскую (Исх. 8, 7). Не поддается ли кто-либо искушению привести это и другие подобные места в подтверждение того, что чудеса могут быть совершены силой колдовства, т. е. силой звучания слов? Ведь в Писании нет ни одного места, которое говорило бы нам, что такое колдовство. Если поэтому колдовство не есть, как многие думают, результат непонятного действия заговаривании и слов, а есть обман и иллюзия, совершенные обычными и настолько далекими от сверхъестественных средствами, что обманщики для совершения своих деяний нуждаются в изучении не столько естественных причин, сколько обычного невежества, тупости и суеверия людей, - если это так, то тексты, которые, по-видимому, подтверждают силу магии, чародейства и колдовства, должны иметь другой смысл, нежели тот, что имеют на первый взгляд.

В самом деле, достаточно ясно, что слова могут оказать действие только на тех, кто их понимает, и это действие может заключаться лишь в том, чтобы обозначить намерения или страсти у слушателей. Вот почему когда жезл кажется змеем, вода - кровью и какое-нибудь другое чудо представляется совершенным путем колдовства, то, если это не совершается для поучения избранного народа, заколдованным, т. е. измененным под влиянием слов, является не жезл, не вода, не какой-нибудь другой предмет, а лишь зритель. Так что все чудо состоит в том, что колдуя обманул человека. Но это не чудо, а нечто такое, что легко совершить.

Люди склонны обманываться ложными чудесами. В самом деле, невежество и склонность к ошибкам, присуща всем людям вообще, а особенно тем из них, кто обладает значительными знаниями естественных причин и природы, и интересы людей таковы, что ими можно легко злоупотребить при помощи многочисленных и легких трюков. Какое мнение о своей чудодейственной силе мог бы приобрести человек, который в те времена, когда еще не было известно О существовании науки и движении звезд, предсказал бы народу час или день затмения Солнца? О каком-нибудь фокуснике, жонглирующем своими стаканами и другими безделушками, если бы это не так часто практиковалось, думали бы, что он совершает свои чудеса при помощи по Крайней мере дьявола. Человек, который долгими упражнениями приобрел способность говорить, втягивая дыхание внутрь - такого в древности называли чревовещателем, - таким образом создать иллюзию, будто слабость его проистекает не из слабости движения его органов речи, а от расстояния, может заставить многих людей поверить, будто все им произносимое есть голос с неба. И для хитрого человека, выведавшего все тайные и интимные признания, которые один человек обычно делает другому о своих прошлых делах и приключениях, нетрудно пересказать их автору этих признаний, и тем не менее есть немного людей, которые такими средствами приобрели репутацию гадальщиков. Пришлось бы, впрочем, слишком долго перечислять разные категории тех людей, которых реки называли делателями изумительных вещей, и тем не менее то, что эти люди делают, ни делают исключительно благодаря своей ловкости. Если же мы посмотрим на обманы, совершающиеся путем сговора, то здесь можно заставить поверить самым вероятным вещам. Если двое сговариваются, чтобы один заикнулся хромым, а другой его вылечил чарами, то они хотят обмануть многих; если же многие сговариваются, бы один из них прикинулся хромым, другой его вылечил указанным образом, а все остальные засвидетельствовали это, то они могут обмануть еще больше людей.

Предосторожности против жульничества чудесами. При склонности людей к легковерию в отношении мнимых ее не может быть лучшей и, как я думаю, другой меры предосторожности, нежели та, которую предписал впервые через Моисея а именно: мы не должны принимать пророка который учит. религии, отличной от нашей и того, чье предсказание - хотя он и учит той же религии - мы не видим исполненным. Поэтому, прежде чем отнестись с доверием к какому-нибудь мнимому чуду или пророку, нужно было справиться у Моисея в его время, у Аарона и его преемников - в их время, а во все времена следует справляться у верховного непосредственно после Бога правителя Божьего народа, т. е. у главы церкви, насчет того учения, которое этот мнимый пророк устанавливает. А после этого мы должны не только убедиться, что деяние, которое выдается за чудо, совершается, но и удостовериться всеми возможными средствами в том, что оно действительно было совершено. Мало того, мы должны еще рассмотреть, является ли это таким деянием, подобного которому ни один человек не мог бы совершить естественной силой, так что оно необходимо предполагает непосредственный перст Божий. И в этих последних вопросах решение должно быть предоставлено наместнику Бога, которому мы во всех сомнительных случаях подчинили наше частное суждение. Например, если человек утверждает, что после нескольких слов, произнесенных над куском хлеба, Бог немедленно сделал этот кусок хлеба не хлебом, а Богом или человеком, или тем и другим, и тем не менее этот хлеб выглядит хлебом, как и раньше, то никто не имеет основания верить, что чудо действительно совершилось, и, следовательно, бояться того, кто утверждает это, пока мы не запросили Бога через его наместника, совершилось чудо или нет. Если наместник Бога говорит, что чудо не совершилось, тогда следует то, что говорил Моисей (Втор. 18, 22): говорил пророк по дерзости своей - не бойся его. Если же наместник Бога говорит, что чудо совершилось, то мы не должны прекословить ему. Точно так же, если мы не видим, а лишь слышим рассказ о каком-нибудь чуде, мы должны справиться у законной церкви, т. е. у главы ее, в какой мере мы обязаны верить таким рассказчикам. И так бывает преимущественно с людьми, которые в наше время живут под властью христианских монархов. Ибо в наше время я не знаю ни одного человека, видевшего когда-либо какое-нибудь вызывающее удивление деяние, которое было бы совершено колдовством, словами или молитвой и которое человек, одаренный хоть посредственным разумом, считал бы сверхъестественным. И вопрос теперь не в том, является ли чудом то, что совершается как таковое перед нашими глазами, или являются ли реальным делом, а не деянием языка или пера те чудеса, о которых мы слышим или читаем, а просто в том, правда или ложь рассказ о них. И в этом вопросе всякий человек должен сделать судьей не собственный разум или совесть, а государственный разум, т. е. разум верховного наместника Бога. Фактически мы сделали последнего судьей, раз дали ему верховную власть делать все, что необходимо для нашего мира и защиты. Отдельный человек волен (так как мысль свободна),верить или не верить в душе тем деяниям, которые выдаваясь за чудеса, в зависимости от того, какие блага могут, по его предположению, проистечь от человеческой веры для тех, кто претендует на совершение чудес, или для тех, кто их поддерживает, и на основании этого он будет решать, - были ли указанные деяния чудесами или ложью. Но когда дело доходит до исповедания веры, частный разум должен подчиниться государственному, т. е. разуму наместника Бога. Однако кто является этим наместником Бога и главой церкви, это будет рассмотрено в надлежащем месте после.

 

ГЛАВА XXXVIII

О ТОМ, ЧТО ПОНИМАЕТСЯ В ПИСАНИИ ПОД СЛОВАМИ "ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ", "АД", "СПАСЕНИЕ", "ГРЯДУЩИЙ МИР" И "ИСКУПЛЕНИЕ"

Так как сохранение гражданского общества зависит от правосудия, а правосудие - от власти над жизнью и смертью и другими меньшими наградами и наказаниями мсти, присвоенной тем, кто имеет верховную власть государстве, то не может сохраниться государство, в котором кто-либо иной, кроме суверена, имел бы власть выдать большие награды, чем жизнь, или налагать наказания •ее жесткие, чем смерть. И вот ввиду того что вечная жизнь есть большая награда, чем земная жизнь, а вечное страдание - большее наказание, чем естественная смерть, то людям, желающим повиновением власти избежать последствий смуты и гражданской войны, стоит хорошенько подумать над тем, что подразумевается в Священном писании под вечной жизнью и вечным мучением, за какие совершенные преступления люди должны осуждены на вечные муки и за какие деяния они должны получить вечную жизнь.

Местом вечной жизни Адама, если бы он не согрешил, был земной рай. Прежде всего мы находим, что Адам сотворен в таких условиях, что, если бы он не нарушил указания Бога, он бы вечно наслаждался в раю Эдема. Здесь было древо жизни, от которого ему разрешалось есть до тех пор, пока он не вкусит от древа познания добра и зла, от которого ему не разрешалось есть. Поэтому как только он вкусил от последнего, Бог изгнал его из рая, дабы не простер он руки своей, и не взял также от древа жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно (Быт. 3, 22). На основании этого мне кажется (подчиняясь, впрочем, в этом и во всех других вопросах, решение которых зависит от Писания, толкованию Библии, авторизованному государством, подданным которого я являюсь), что, если бы Адам не согрешил, он пользовался бы вечной жизнью на земле и что смерть пришла для него и его потомства с его первым грехом. Тогда пришла ненастоящая смерть: ведь Адам никогда не смог бы иметь детей, между тем как жил он еще долго и видел многочисленное потомство, прежде чем умер. Но если сказано (Быт. 2, 17): в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь, то под этим подразумевается его смертность и достоверность смерти. Зная поэтому, что вечная жизнь была утеряна Адамом из-за совершенного им греха, тот, кто вычеркнул бы этот грех, должен был бы снова обрести ее. Но вот Иисус Христос искупил грех всех, кто уверовал в него, и поэтому обрел для всех верующих ту вечную жизнь, которая была потеряна из-за греха Адама. И именно в атом смысл того сравнения, которое делает апостол Павел (Рим. 5, 18): Как преступлением одного, так правдой одного всем человекам определение к жизни, что снова более ясно выражено в следующих словах (1 Коринф. 15, 21, 22): Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут.

Тексты Священного писания относительно места вечной жизни. Что касается места, где люди должны наслаждаться вечной жизнью, которую Христос обрел для них, то только что приведенные тексты, по-видимому, считают таковым землю. Ибо если во Христе все оживут так, как в Адаме все умирают, т. е. лишаются рая и вечном жизни на земле, то все люди должны ожить на земле, ибо иначе сравнение не было бы точным. С этим, по-видимому, согласуются слова псалмопевца (Пс. 132, 3). Благословит тебя Господь с Сионом, сотворивший небо и землю, ибо Сион находится в Иерусалиме, на земле;. С этим согласуются также слова апостола Иоанна (Апок.2, 7): Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божьего. Это было именно древо вечной жизни Адама, но его жизнь должна была быть на земле. Это, по - видимому, снова подтверждается апостолом Иоанном там, где он говорит (Апок. 21,2): Я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный, как невеста, украшенная для мужа своего. И снова в 10-м стихе в том же смысле, как если б он сказал, что при втором пришествии Христа новый Иерусалим, рай Господень, сойдет к народу Бога с неба, а не народ вознесется к Нему с земли. И это совпадает с тем, что сказали два мужа в белой одежде, т. е. два ангела, апостолам, видевшим вознесение Христа (Деян. 1, II): Сей Иисус, вознесшийся от нас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо. Это звучит так, как если бы они сказали, что Христос сойдет на землю, чтобы управлять ими на небесах; и это соответствует восстановлению Царства Божиего, установленного при Моисее, каковое царство было политическим царством евреев на земле. В соответствии с этим в слова нашего Спасителя (Матф. 22, 30): В воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии, на небесах - суть описание вечной жизни, похожей на ту, которую мы потеряли в Адаме. Ибо очевидно, что, если бы Адам и Ева не согрешили и жили бы вечно на земле как личности, они вечно не могли бы производить потомство. Ибо если бы бессмертные производили детей так, как то делают люди теперь, то земля за короткое время оказалась бы неспособной вместить их всех. Те евреи, которые гадали нашему Спасителю вопрос, чьей женой будет в воскресении женщина, вышедшая замуж последовательно за нескольких братьев, не знали, каковы должны быть последствия вечной жизни, и поэтому наш Спаситель указал им на та последствия бессмертия, а именно что в этом состоянии " будет производства потомства, а следовательно, не будет женитьбы, точно так же как нет производства потомства женитьбы среди ангелов. Сходство той вечной жизни, которую потерял Адам, с той, которую обрел наш Спаситель своей победой над смертью, заключается также и в что, подобно тому как Адам, потеряв вечную жизнь, все же жил еще некоторое время после этого, точно так же верующий христианин обрел вечную жизнь благодаря "давлю Христа, хотя Христос умирает естественной смертью и остается мертвым некоторое время, именно до воскресения. Ибо как смерть, считается, приходит с моста осуждения Адама, а не с момента его действительной смерти, точно так же и вечная жизнь - с момента отпущения грехов, а не с момента воскресения набранных Христа.

Вознесение на небеса. Что небеса - если понимать под небесами те части универсума, которые наиболее удалены от земли, как, например, части, где находятся звезды, или над звездами, на более высоком небе, называемом coelum empyreum (о котором в Писании нигде не упоминается и для предположения которого нет основания в разуме), - являются тем местом, где люди должны жить после воскресения, нелегко заключить из тех текстов, которые я мог найти. Под Царством Небесным подразумевается Царство Царя, обитающего на небе, а его царством был народ израильский, которым он управлял через наместников - пророков, которыми были сначала Моисей, а после него Елезар и первосвященники, до тех пор пока в дни Самуила они не восстали, захотев иметь своим царем смертного человека, как у других народов. А когда наш Спаситель Христос при помощи проповедей Его служителей склонит евреев к обращению и язычников к повиновению Ему, тогда наступит новое Царство Небесное, так как нашим царем будет тогда Бог, для которого небо служит троном. И нигде в Писании не видно необходимости, чтобы человек вознесся к своему блаженству выше подножия Бога - земли. Наоборот, мы читаем в Писании (Иоан. 3, 13): Никто не восходил на небо, как только сошедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах. Замечу здесь мимоходом, что эти слова в отличие от непосредственно предшествующих являются словами не нашего Спасителя, а евангелиста Иоанна, ибо Христос был тогда еще не на небе, а на земле. То же самое сказано о Давиде там, где апостол Петр, доказывая вознесение Христа и цитируя слова псалмопевца (Пс. 15, 10): ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление, - говорит, что это сказано не о Давиде, а о Христе, и, чтобы доказать это, приводит следующий вывод: Ибо Давид не восшел на небеса (Деян. 2, 34). Однако тут кто-нибудь может возразить и сказать, что хотя тела праведников не должны были быть вознесены до дня Страшного суда, но их души были на небесах, как только они покидали их тела. И это как будто подтверждается словами нашего Спасителя, который, доказывая на основании слов Моисея догмат воскресения, говорит следующее (Лук. 20, 37, 38):...мертвые воскреснут, и Моисей показал при купине, когда назвал Господа Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова. Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живые. Однако, если бы эти слова надо было понимать лишь в смысле бессмертия души, тогда они вовсе не доказывали бы того, что наш Спаситель намеревался доказать, а именно телесное воскресение, т. е. бессмертие человека. Поэтому наш Спаситель думает, что эти патриархи были бессмертны не в силу особенности, вытекающей из сущности и природы человеческого рода, а по воле Бога, которому угодно было по одной своей милости пожаловать вечную жизнь праведникам. И хотя в то время патриархи и многие другие праведники умерли, однако, как сказано в тексте, они были "живы у Бога", т. е. они были вписаны в книгу жизни вместе с теми, кому были отпущены грехи и кто был предназначен к вечной жизни при воскресении. Что человеческая душа бессмертна по своей природе и является живым существом, независимым от тела, или что какой-нибудь человек (за исключением Еноха и Ильи) бессмертен иначе, чем при воскресении в день Страшного суда, есть учение, недоказуемое на основании Писания. Вся 14-я глава книги Иова, содержащая речь не его друзей, а его самого, есть жалоба на эту смертность человеческой природы и, однако же, не противоречит догмату бессмертия после воскресения. Для дерева есть надежда (говорит он в стихах 7-10), что оно, если будет срублено, снова оживет... если и устарел в земле корень его, и пень его замер в пыли, но, лишь почуяло воду, оно дает отпрыски и пускает ветви, как бы вновь посаженное. А человек умирает и распадается; отошел и где он? и (ст. 12): человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится. Но когда же настанет это скончание неба? Апостол Петр говорит нам, что это будет при всеобщем воскресении. Ибо в своем послании (2 Пет. 3, 7) он говорит, что нынешние небеса и земля... сберегаются огню на день суда погибели нечестивых человеков и что (ст. 12 и 13) ожидающим и желающим пришествия дня Божия, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают. Впрочем, мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда. Вот почему когда Иов говорит, что человек не встает до окончания неба, то это все равно, как если бы он сказал, что смертная жизнь (а жизнь и душа обычно означают в писании одно и то же) не начинается в человеке до воскресения и Судного дня и имеет своей причиной не специфическую природу человека и его рождение, а обетование. но апостол Петр не говорит: Мы ожидаем нового неба новой земли не по природе, а по обетованию.

Наконец, ввиду того что в главе 35 этой книги было уже сказано на основании различных ясных мест Писания, что Царство Божие есть гражданское государство, в котором - Бог является сувереном в силу прежде всего Ветхого, а затем и Нового завета и в котором он царствует через своего заместителя, или наместника, то эти же самые места доказывают, что, когда наш Спаситель снова придет во всем своем величии и славе, чтобы царствовать фактически и вовеки, Царство Божие должно быть на земле. Однако так как это учение, хотя и доказанное многочисленными и ясными по смыслу местами Писания, покажется большинству людей новшеством, то я лишь предлагаю его, но не настаиваю на том или другом мнении в области религии, поскольку это мнение расходится с общепринятыми на этот счет взглядами, и слежу за исходом еще не решенного между моими соотечественниками спора мечом о власти. От этой власти будет зависеть, какие учения должны быть приняты и какие отвергнуты, а ее постановлениям, как устным, так и письменным, должны повиноваться все люди, желающие получить защиту ее законов, каковы бы ни были мнения отдельных людей. Ибо пункты учения, касающиеся Царства Божиего, имеют столь огромное влияние на царство людей, что они должны быть установлены лишь теми, кто под владычеством Бога имеет верховную власть.

Местопребывание тех, кто либо никогда не был в Царстве Божием, либо был изгнан оттуда. Как Царство Божие и вечная жизнь, так и враги Бога с их муками после Судного дня, насколько видно из Писания, должны иметь свое место на земле. То место, где все люди, похороненные или поглощенные землей, остаются до воскресения, обычно называется в Писании словами, означающими "под землей", которые по-латыни обычно читаются как infernus и inferi, т. е. место, где люди не могут видеть, причем под этим понимается как гроб, так и более глубокое место. Что же касается места, где будут пребывать осужденные после воскресения, то оно и в Ветхом, и в Новом завете обозначается не в отношении его пространственного расположения, а лишь в отношении того общества, которое его населяет, а именно- что это будет то место, где пребывали такие порочные люди,: которых Бод некогда необычайным и чудесным образом стер с лица земли, так что они пребывают в преисподней или в бездонной пропасти ибо Корея, Дафана и Авирона земля поглотила живыми.

Тартар. Это не значит, что авторы Писания хотели бы нее уверить, будто на земном шаре, не только.конечном, но не незначительном по величине (по сравнению с расстоянием до звезд), может быть бездонная пропасть, т. е. отверстие бесконечной глубины, такое, которое греки в своей демонологии (т. е. в своем учении о демонах), а после них римляне называли Тартаром и о котором Вергилий (Энеида VI 578-579) говорит:

Bis patet in praeceps tantum, tenditque sub umbras

Quantus ad aetherium coeli suspectus Olympum.

Ясно, что здесь речь идет не о фактическом расстоянии между землей и небом, а о нашей вере в то, что осужденные после воскресения будут вообще там, где находятся люди, которых Бог подверг примерному наказанию.

Общество исполинов. Далее, так как могущественные люди, жившие на земле во времена Ноя (греки называли их героями, а Писание - исполинами, о тех и других говорится, что они были рождены от смешения сынов Божьих с детьми людей), были за их безнравственную жизнь истреблены во всемирном потопе, то местом осужденных иногда указывается общество этих вымерших исполинов, как, например, в книге Притчей Соломоновых (21, 16): Человек, сбившийся с пути разума, водворится в собрании мертвецов; а также в книге Иова (26, 5): Исполины трепещут под водами, и живущие в них. Тут место осужденных указано под водами. И в книге Исайи (14, 9): Ад преисподний пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя т. е. царя Вавилона) при входе твоем; пробудил для тебя исполинов. И здесь опять-таки, если понимать приведенные слова буквально, то место осужденных указывается под водами.

Огненное озеро. В-третьих, так как города Содом и Гоморра были истреблены Богом в Его необычайном гневе за их грехи огнем и серой и вместе с ними вся их окрестность была превращена в вонючее и смолистое озеро, то место)сужденных иногда обозначается огнем и огненным озером. Гак, в Апокалипсисе сказано (22, 8): Боязливых же и неверных, и скверных, и убийц, и любодеев, и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов участь в озере, горящем "нем и серою; это - смерть вторая. Таким образом, очевидно, что огонь ада, выраженный здесь метафорой от реального огня Содома, обозначает не какой-нибудь определенный вид или место мучений, а неопределенное истребление, как в откровении Иоанна (Апок. 20, 14), где сказано, что смерть и ад повержены в озеро огненное, т. е. уничтожены и истреблены, как если бы он сказал, что после дня Страшного суда не будет больше ни умирания, ни ввержения в ад, т. е. ввержения в Гадес (от которого, вероятно, произведено наше слово ад}, что то же самое, что сказать: не будет больше умирания.

Тьма кромешная. В-четвертых, от казни тьмой, которую Бог навел на египтян и о которой сказано (Исх. 10, 23): Не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня; у всех же сынов Израилевых был свет в жилищах их, место нечестивых после Страшного суда названо тьмой кромешной, или (как сказано в подлиннике) тьмой вне. Так сказано там (Матф. 22, 13), где царь приказывает слугам своим, связав руки и ноги ему, одетому в брачные одежды, и возьмите бросьте во внешнюю тьму, или тьму вне. И хотя эта фраза переведена тьмой кромешной, однако она означает не сколь велика эта тьма, а лишь где она должна быть, а именно вне обиталища избранников Бога.

Геенна и Тофет. Наконец, вблизи Иерусалима было место, названное долиной сыновей Еннома, в части которой, названной Тофетом, евреи предавались самому мерзкому идолопоклонству, принося своих детей в жертву идолу Молоха, и где Бог подверг своих врагов самым страшным наказаниям, а царь Иосия, как это подробно рассказано в 4-й книге Царств (23), сжег жрецов Молоха на их собственных алтарях; это место впоследствии служило свалкой, куда свозились из города мусор и нечистоты в где время от времени раскладывался огонь, чтобы очистить воздух и прогнать запах тления. По имени этого гнусного места евреи впоследствии обычно называли место, где пребывают осужденные, геенной или долиной Еннома. Эта геенна есть именно то слово, которое теперь обычно переводится словом "ад", и от огней, которые время от времени там горели, произошло наше представление о вечном и неугасаемом огне ада.

О буквальном смысле, в котором "ад" употребляется в Писании. Поскольку никто не истолковывает Писание в том смысле, что после дня Страшного суда все нечестивцы должны быть подвергнуты вечной казни в долине Еннома, или что они так воскреснут, чтобы потом быть вечно под землей или под водой, или что они после воскресения не будут видеть друг друга и не смогут передвигаться с места на место, постольку, как мне кажется, необходимо следует, что сказанное здесь об адском огне сказано метафорически я что поэтому следует доискиваться собственного смысла таких понятий, как "место ада", "адские мучения" и "адские мучители" (ибо всякая метафора имеет реальное основание, которое может быть выражено простыми словами).

"Сатана", "дьявол" - имена не собственные, а нарицательные. И прежде всего что касается мучителей, то их природа и особенности точно и соответственно охарактеризованы именами "враг", или "сатана"; "обвинитель", или "дьявол"; "разрушитель", или "ангел тьмы". Эти знаменательные имена: сатана, дьявол, ангел тьмы - суть не наименования определенных лиц, каковыми бывают собственные имена, а лишь наименования должности или качества и, следовательно, являются именами нарицательными. Вот почему их не следует оставлять без перевода, как они остаются по-латыни и в современных библиях, ибо таким образом они кажутся собственными именами демонов и люди вводятся в соблазн поверить учению о демонах, которое в то время было религией язычников и противоположно учению Моисея и Христа.

А так как под словами "враг", "обвинитель" и "разрушитель" подразумевается враг тех, кто будет в Царстве "Божием, поэтому если Царство Божие после воскресения должно быть на земле (а мы в предыдущей главе показали, Кто по Библии это действительно так), то враг и его царство должно быть также на земле. Ибо так было во время оно, до того как евреи низложили Бога. В самом деле, Царство Бога было в Палестине, а народы вокруг были царствами фага, и, следовательно, под сатаной подразумевается земной враг церкви.