О числе, древности, цели, авторитете и толкователях книг священного писания

О книгах Священного писания. Под книгами Священного писания подразумеваются те книги, которые должны служить каноном, т. е. указывать правила христианского образа жизни. А так как все правила поведения, которые люди обязаны добросовестно соблюдать, являются законами, то вопрос о Писании есть вопрос о том, что является законом, как естественным, так и гражданским, для всего христианства. Ибо хотя не указано в Писании, какие законы всякий христианский король обязан установить в своих владениях, однако указано, какие законы он не должен устанавливать. Так как я уже доказал, что суверены - единственные законодатели в своих владениях, то каноническими у каждого народа являются лишь те книги, которые устанавливает считать таковыми верховная власть. Верно, конечно, что Бог есть суверен всех суверенов, и поэтому если Бог повелевает что-либо какому-нибудь подданному, то последний обязан повиноваться Ему, как бы повеление Бога ни противоречило постановлению земного властителя. Но вопрос идет не о повиновении Богу, а о том, когда и что Бог сказал, а это подданные, не получившие сверхъестественного откровения, могут узнать.лишь при помощи того самого естественного разума, который внушил им в целях приобретения мира и правосудия повиноваться власти различных государств, т. е. власти своих законных суверенов. В соответствии с этим обстоятельством я могу признать Священным писанием лишь те книги Ветхого завета, которые постановила признать таковыми английская церковь. Так как хорошо известно, какие это книги, то незачем их здесь перечислять. Это те самые Книги, которые признаны св. Иеронимом, считавшим все остальные, а именно книгу премудрости Соломона, книгу Экклезиаста, книгу Иудифи, книгу Товита, I и II книги Маккавеев (хотя он видел I книгу на древнееврейском языке) и III, IV книги Ездры, апокрифами. Канонических книг Иосиф, ученый еврей, писавший в эпоху императора Домициана, насчитывал двадцать две, приводя это число в соответствие с числом букв в еврейской азбуке. Это же принимает и св. Иероним, хотя в самом подсчете он несколько расходится с Иосифом. Ибо Иосиф считает пять книг Моисея, тринадцать книг пророков, писавших историю своего времени (мы после увидим, как это согласуется с книгами пророков, содержащимися в Библии), и четыре книги гимнов и моральных правил. Св. Иероним же считает пять книг Моисея, восемь книг пророков и девять других священных книг. Септуагинта, т. е. те семьдесят ученых людей из евреев, которые были приглашены египетским царем Птолемеем для перевода еврейского закона с древнееврейского на греческий язык, оставили нам в качестве Священного писания на греческом языке именно те книги, которые приняты английской церковью.

Что же касается книг Нового завета, то они одинаково признаны каноническими всеми христианскими церквами и сектами, которые вообще допускают канонизирование книг.

Их древность. Кто были первоначальные авторы разных книг Священного писания, на этот счет нет достаточных указаний в какой-нибудь другой истории (каковые указания являются единственным доказательством в отношении вопросов факта), и это не может быть установлено при помощи доводов естественного разума, ибо разум служит для выявления истины не факта, а умозаключения. В этом вопросе поэтому мы должны руководствоваться светом, исходящим из самих книг. И хотя этот свет не показывает нам авторов каждой книги, однако он не бесполезен для установления эпохи, в которую книги были написаны.

И прежде всего, что касается Пятикнижия, то тот факт, что оно называется Пятикнижием Моисея, не в большей мере может считаться достаточным доказательством в пользу того, что оно написано Моисеем, чем заглавия "Книга Иисуса", "Книга Судей", "Книга Руфи" и "Книга Царей" могут служить достаточным доказательством того, что эти книги написаны Иисусом Навином, судьями, Руфью и царями. Ибо в заглавиях книг часто указывается как автор, так и тема. История Ливия обозначает автора, но история Скандербега обозначает тему. Мы читаем в последней главе Второзакония (34, 6) о гробе Моисея, что никто не знает места погребения его даже до сего дня, т. е. до того дня, когда эти слова были написаны.

Пятикнижие написано не Моисеем. Ясно поэтому, что эти слова написаны после его погребения. Ибо было бы странно думать, что Моисей, когда он еще был жив, говорит о месте своего погребения (хотя бы пророчески), что оно не было найдено до того дня. Но можно было бы думать, что только последняя глава, а не все Пятикнижие было написано кем-то другим. Рассмотрим поэтому то, что мы находим в книге Бытия (12, 6): И прошел Аврам по земле сей [по длине ее до места Сихема, до дубравы Море. В этой земле тогда [жили] Хананеи. Ясно, что это слова человека, который писал тогда, когда хананеи не жили в этой земле, и, следовательно, это не мог быть Моисей, который умер до того, как вошел в нее. Точно так же в книге Чисел (21, 14) автор цитирует более древнюю книгу, которую он называет книгой Броней господних и в которой были описаны деяния Моисея у Красного моря и потоков Арнона. Достаточно ясно поэтому, что пять книг Моисея были написаны после его смерти, хотя неизвестно, когда именно.

Однако, хотя Моисей не составил этих книг целиком и в той форме, в которой они у нас имеются, он тем не менее написал все то, что его авторству здесь приписывается, как, например, всю ту книгу закона, которая содержится, как кажется, в 11-й главе Второзакония и в следующих главах до 27-й и которую также внушено было написать на камнях при вступлении в землю Ханаанскую. И книгу закона написал Моисей сам (Втор. 31, 9) и отдал ее священникам • старейшинам израилевым, дабы читать ее каждые семь лет перед всеми сынами Израиля, когда они соберутся в праздник Кущей. Это тот закон, относительного которого Бог повелел евреям, чтобы их цари (если бы они установили такую форму правления) сняли копию с оригинала, хранящегося у священников и левитов, и который Моисей велел священникам и левитам положить одесную ковчега завета (Втор. 31, 26). И это та книга, которая была потеряна, долгое время спустя была найдена Хелкией и послана I царю Иосии, который велел читать ее народу, возобновив завет между Богом и народом (2 Цар. 22, 8; 23, 1-3).

Книга Иисуса Навина была написана долгое время спустя после его смерти. Что книга Иисуса Навина была также написана долгое время спустя после его смерти, можно заключить из многих мест самой книги. Иисус Навин поставил двенадцать камней среди Иордана как памятник перехода народа израильского. И об этих камнях автор говорит (Нав. 4, 9): Они там и до сего дня. Слова "до его дня" указывают на то, что само событие произошло незапамятные времена. Подобным же образом после слов господних, что он снял с народа посрамление Египетское, говорит (Нав. 5, 9): и называется то место "Галгал" се до сего дня, что не могло бы быть сказано во времена Иисуса Навина. Равным образом об имени долины Ахор, присвоенном ей в память беды, наведенной Аханом на лагерь, автор говорит, что оно "остается до сего дня" (Нав. 7, 26), что могло быть сказано лишь много спустя после смерти Иисуса Навина. Такого же рода доказательства можно почерпнуть из многих других мест книги Иисуса Навина, так, например, из 8, 29; 13, 13; 14, 14; 15, 63.

Книги Судей и Руфи написаны долгое время спустя после пленения. Аналогичное же заключение можно сделать и в отношении книги Судей (1, 21, 26; 6, 24; 10, 4; 15, 19; 17, 6), и в отношении книги Руфи (1,1), но особенно это очевидно в отношении книги Судей (18, 30), где говорится, что Ионафан сам и сыновья его были священниками в колене Дановом до дня переселения жителей той земли.

То же о книгах Самуила. Книги Самуила были также написаны спустя долгое время после его смерти, как это видно из следующих мест: 1 Цар. 5; 7, 13, 15; 27, 6; 30, 25, где, после того как рассказывается, что Давид решил уделить оставшимся в обозе такую же часть добычи, как и сражавшимся, автор говорит: и поставил ли это в закон и в правило для Израиля до сего дня. Опять, когда Давид, опечаленный тем, что Господь убил Озу за то, что он простер руку к ковчегу, чтобы придержать его, назвал место поражением Озы, автор говорит, что оно называется так "доныне" (Цар. 6, 8). Следовательно, время, когда это писалось, должно было быть значительно позже времени совершения факта, т. е. значительно позже времени Давида.

Книги Царей и Паралипоменон. Что касается двух книг Царей и двух книг Паралипоменон, то в них имеется много мест, содержащих упоминание о памятниках, о которых автор говорит, что они сохранились до его дней, таковы, например, в 3-й книге Цар. 9, 13, 21; 10, 12; 12, 19; в 4-й книге Цар. 2, 22; 8, 22; 10, 27; 14, 7; 16, 6; 17, 23, 34, 41; в 1-й книге Паралипоменон 4, 41; 5, 26. Кроме того, достаточным доказательством в пользу того, что они были написаны после вавилонского плена, является тот факт, что история царей доведена в них до этого времени. Ибо записанные в них факты относятся всегда к более древней эпохе, чем сама запись, и даже к более древней эпохе, чем те книги, о которых летопись упоминает и которые она цитирует, как это делается в книгах во многих местах, где читатель отсылается к летописям царей иудейских, к летописям царей израильских, к книгам пророка Самуила, пророка Натана, пророка Аггея, к видениям прозорливца Иоиля, к книгам пророка Самея и пророка Авдия.

Книги Ездры и Неемии. Книги Ездры и Неемии были определенно написаны после их возвращения из плена, ибо в этих книгах содержится описание их возвращения, восстановления стен и домов Иерусалима, возобновления завета и установления их государственного управления.

Книга Есфири. История царицы Есфири была написана в эпоху плена, поэтому автор, должно быть, жил или в это время, или позже.

Книга Иова. В книге Иова не имеется никакого указания насчет времени ее составления. И хотя представляется достаточным, что Иов не вымышленное лицо (как это видно из книги пророка Иезекииля 14, 14 и из послания апостола Иакова 5, 11), однако сама книга является, по-видимому, не историей, а трактатом по вопросу, который часто был предметом дискуссий в древности, - о том, почему порочные люди часто благоденствуют на этом свете, а праведные люди испытывают бедствия. И это тем более вероятно, что все начало книги до 3-го стиха 3-й главы, где начинается жалоба Иова, написано в древнееврейской прозе (как засвидетельствовано св. Иеронимом), а отсюда до 6-го стиха последней главы - в гекзаметрах, конец же этой главы - опять в прозе. Так что весь диспут изложен в стихах, а проза прибавлена лишь как предисловие в начале и как эпилог в конце. Но стихотворная форма не является обычным стилем таких людей, которые или сами сильно страдают, как Иов, или приходят утешать, как его друзья. В философии же, особенно в моральной философии, этот стиль часто применялся в древности.

Псалтырь. Псалмы были написаны по большей части Давидом для хорового исполнения. К ним прибавлены некоторые песни Моисея и других святых, а некоторые из них, например 137-й и 126-й псалмы, добавлены по возвращении из плена, из чего также видно, что Псалтырь был составлен и приобрел ту форму, которую он сейчас имеет, по возвращении евреев из Вавилона.

Притчи. О притчах, представляющих собой собрание мудрых и благочестивых изречений частью Соломона, частью Агура, сына Иакеева, а частью матери царя Лемуила, можно с одинаковой вероятностью предположить, что они были собраны Соломоном, как и то, что они были собраны Агуром или матерью Лемуила, а также и то, что хотя авторами этих изречений являются указанные лица, однако они были собраны и объединены в одну книгу каким-нибудь благочестивым человеком, живших после них всех.

Книги Екклесиаста и "Песнь песней". Книги Екклесиаста и "Песнь песней" принадлежат целиком Соломону, за исключением заглавий. Ибо заглавия "Слова проповедника сына Давида, цари в Иерусалиме", а также "Песнь песней Соломона" были, по-видимому, сочинены ради различения тогда, когда книги Писания были собраны в один кодекс закона, с тем чтобы люди могли знать не только учение, но и авторов.

Книги пророков. Из пророков наиболее древними являются Софоний, Иона, Амос, Осия, Исаия и Михей, жившие в царствование Амазии, Азарии или Озии, царей иудейских. Однако книга Ионы является не записью его пророчества (ибо это пророчество содержится в немногих словах: Еще сорок дней, и Ниневия будет разрушена), а историей, или рассказом, о его неповиновении Богу, или о его оспариваний поведений Бога. Таким образом, маловероятно, чтобы он был автором книги, ввиду того что он является ее действующим лицом. Книга же Амоса содержит пророчества последнего.

Иеремия, Авдий, Наум и Аввакум пророчествовали в царствование Иосии.

Иезекииль, Даниил, Аггей и Захария жили в эпоху плена.

Когда пророчествовали Иоиль и Малахия, нельзя установить из их книг, но из заглавий этих книг достаточно очевидно, что весь Ветхий завет получил ту законченную форму, в которой он имеется у нас, после возвращения евреев из вавилонского плена и до эпохи Птолемея Филадельфа, который предпринял перевод его на греческий язык с помощью тех семидесяти человек, которые были посланы ему для этой цели из Иудеи. И если апокрифические книги (которые рекомендованы нам церковью если не как канонические, то все же как поучительные) заслуживают в этом отношении доверия, то Ветхий завет был приведен в ту законченную форму, в которой мы его имеем, Ездрой, как это также явствует из того, что он сам говорит в III книге, 21, 22 и дальше, где, обращаясь к Богу, он говорит следующее: Закон Твой сожжен, и оттого никто не знает, что соделано Тобою или что должно им делать. Но если я приобрел милость у Тебя, ниспошли на меня Духа Святого, чтобы я написал все, что было сделано в мире от начала, что было написано в законе Твоем, дабы люди могли найти стезю и дабы те, которые захотят жить в последние времена, могли жить. И стих 45 (и далее): И когда исполнилось сорок дней. Всевышний сказал: первые, которые ты написал, положи открыто, чтобы могли читать и достойные и недостойные, но последние семьдесят сбереги, чтобы передать их мудрым из народа. Этим мы заканчиваем наши соображения насчет времени составления книг Ветхого завета.

Новый завет. Все авторы Нового завета жили после вознесения Христа меньше чем столетие, и все они видели нашего Спасителя или были его учениками, за исключением апостола Павла и евангелиста Луки, и, следовательно, все, что они писали, так же древне, как эпоха апостолов. Но время, когда книги Нового завета были приняты и признаны церковью как писания апостолов, не такое уж отдаленное. Ибо, подобно тому как книги Ветхого завета перешли к нам из эпохи не более отдаленной, чем время Ездры, который под руководством Духа Божиего восстановил их, когда они были потеряны, точно так же и книги Нового завета, которые имелись в немногих списках, не могли быть все в руках одного человека и могли перейти к нам со времени не более отдаленного, чем то, когда правители церкви собрали, одобрили и рекомендовали их нам в качестве творения тех апостолов и учеников, под именем которых они обращаются. Первое перечисление всех книг как Ветхого, так и Нового завета имеется в канонах апостолов, которые, как предполагается, были собраны первым (после апостола Петра) римским епископом Климентом I. Но это лишь предполагается и многими поставлено под вопрос, достоверно же известно лишь то, что впервые рекомендовал Библию всем тогдашним христианским церквам в качестве творений пророков и апостолов Лаодикейский собор и что этот собор заседал в 364 г., после вознесения Христа. И хотя в это время честолюбие так обуяло великих учителей церкви, что они считали уже императоров, даже христианских, не пастырями народа, а овцами, императоров же нехристиан объявили волками; хотя свои учения они старались провести не как совет и сообщение, исходящие от проповедников, а как законы, исходящие от абсолютных правителей, и хотя они зашли так далеко, что считали всякий обман благочестивым делом, если только этот обман имел своей целью сделать народ более послушным христианскому учению, тем не менее убежден, что они не фальсифицировали Писания, хотя копии книг Нового завета были в руках исключительно церковников. Ибо, если бы они имели намерение это сделать, они, наверное, сделали бы эти книги более подходящими, чем они есть, для своей власти над христианскими монархами и над гражданской верховной властью. Я поэтому не вижу никакого основания сомневаться в том, что как Ветхий, так и Новый завет в той редакции, в которой мы их имеем, являются верными записями того, что было сделано и сказано пророками и апостолами. Таковыми, может быть, являются и некоторые из тех книг, которые называются апокрифическими, если они не вошли в канон не из-за несоответствия их учения остальным книгам Священного писания, а лишь потому, что не были найдены на древнееврейском языке. Ибо после завоевания Азии Александром Великим было очень мало образованных евреев, которые не владели бы в совершенстве греческим языком. Все 70 толкователей, которые перевели Библию на греческий язык, были евреями, и мы имеем труды двух евреев, Филояа и Иосифа, написанные на прекрасном греческом языке.

Их цель. Однако канонической делает книгу не автор, а авторитет церкви. И хотя эти книги написаны разными людьми, однако все авторы, очевидно, были проникнуты одним и тем же духом и содействовали одной и той же цели, именно возвеличению власти Царства Божия, Отца, Сына и Святого Духа. Ибо книга Бытия содержит генеалогию избранного Богом народа от сотворения мира до переселения в Египет. Остальные четыре книги Моисея содержат историю избрания этим народом Бога своим царем и законы, предписанные Богом для управления им. Книги Иисуса Навина, Судей, Руфи и Самуила до воцарения Саула описывают деяния избранного народа до того момента, когда он сбросил иго Бога и потребовал себе царя по образцу соседних ему народов. Остальная историческая часть Ветхого завета описывает последовательную смену поколений в роде Давида до плена, из какового рода должен был произойти восстановитель Царства Божиего, именно наш святой Спаситель, Бог-Сын, чье пришествие было предсказано в книгах пророков; затем евангелисты описали его жизнь и его деяния и его притязание на царство, пока он жил на земле. И наконец, деяния и послания апостолов объявляют о пришествии Бога, Святого Духа и о возложенной на апостолов и на их преемников миссии наставлять евреев и призывать язычников к исповеданию веры Христа. Короче говоря, исторические описания и пророчества Ветхого завета и Евангелия и послания Нового завета имеют одну и ту же цель, а именно побудить людей к повиновению Богу: 1) в лице Моисея и священников; 2) в лице Христа-человека; 3) в лице апостолов и преемников их апостольской власти. Ибо эти три категории людей в разные времена представляли лицо Бога: Моисей и его преемники, первосвященники и цари иудейские - в эпоху Ветхого завета; сам Христос - во время его земной жизни, а апостолы и их преемники - с Троицына дня (когда на них снизошел Святой Дух) до наших дней.

Вопрос о том, на чем основан авторитет Писания. Много споров возбуждал среди различных сект христианской религии вопрос о том, на чем основан авторитет Писания. Иногда он формулировался следующим образом: откуда мы таем, что Писание является Словом Божиим, или почему мы верим, что оно является таковым? Трудность решения этого вопроса проистекает главным образом из неточности его формулировки. Ибо все веруют, что первым и первоначальным вдохновителем книг Писания является Бог, и, следовательно, спорность вопроса не в этом. Очевидно, кроме того, что знать о том, что они являются Словом Божиим никто не может (хотя все истинные христиане верят этому), за исключением тех, кому Бог открыл это сверхъестественным путем, и поэтому неправильно ставить вопрос о нашем знании этого. И наконец, если вопрос ставится о нашей вере, то, так как одних побуждают верить одни основания, других - другие, общего ответа на этот вопрос вообще не может быть. Правильно сформулированный вопрос такой: чьей властью Писание было сделано законом?

Его авторитет и толкование. Поскольку Писание не отличается от естественных законов, то не приходится сомневаться, что оно является законом Бога и на себе самом несет печать своего авторитета, ясного для всякого, кто обладает естественным разумом, но такой авторитет имеют в все другие моральные учения, согласные с разумом, предписания которого являются законами не установленными, а вечными.

Если сам Бог сделал заповеди Библии законами, то они имеют характер писаных законов, которые являются законами лишь для тех, кому Бог их настолько ясно возвестил, что никто из них не может оправдываться, говоря, что не знал, что они исходят от Бога.

Поэтому, кому Бог не объявил путем сверхъестественного откровения, что это Его законы или что это Он послал возвещающего их, того не может обязать к повиновению им никакой иной авторитет, кроме авторитета того, чьи постановления уже имеют силу закона, т. е. никакой "ной авторитет, кроме авторитета государства, воплощенного в суверене, который один обладает законодательной властью. Опять-таки если книгам Священного писания придает силу закона не законодательная власть государства, то это делает авторитет какого-то другого частного лица или публично-правового института. Если это авторитет одного частного лица, то он может обязать лишь того, кому Бог дал частное откровение. Ибо если всякий человек был бы обязан принимать за закон Бога то, что отдельные лица, претендующие на частное вдохновение или откровение, стали бы ему навязывать (если учесть число людей, которые вследствие гордости и невежества принимают за свидетельства Божественного Духа собственные сновидения, экстравагантные фантазии и сумасшествия или из честолюбия лживо и против собственной совести утверждают, что имели знамение от Бога), то исключалась бы возможность признания хотя бы одного божественного закона. Если же это авторитет какого-нибудь публично-правового института, то это может быть авторитет или государства, или церкви. Но если церковь есть единая личность, то она совпадает с государством христиан, которое называется государством, потому что оно состоит из людей, объединенных в одном месте, в лице своего суверена, и называется церковью, потому что состоит из людей-христиан, объединенных в лице суверена-христианина. Если же церковь не является единым лицом, то она не имеет никакого авторитета: она не может ни приказывать, ни совершать какого-либо деяния и не способна иметь какую-нибудь власть или право на что-нибудь, а также не имеет ни воли, ни разума, ни голоса, ибо все эти качества суть качества лица. А посему если вся совокупность христиан не заключена в одном государстве, то они не суть одно лицо и нет универсальной церкви, которая имела бы власть над всеми христианами, и, следовательно. Писание не могло быть сделано законом универсальной церковью. Если же имеется такое единое государство, тогда все христианские монархи и государства являются частными лицами и могут быть судимы, низложены и наказываемы универсальным сувереном всего христианства. Таким образом, вопрос об авторитете Писания сводится к следующему: являются ли христианские короли и верховные собрания христианских государств абсолютными суверенами в пределах своих собственных территорий, непосредственно ответственными перед Богом, или же они подвластны какому-то наместнику Христа, поставленному над универсальной церковью, так что они могут быть судимы, осуждены, низложены и подвергнуты смертной казни, если только этот наместник Христа сочтет это целесообразным или необходимым в целях общего блага?

Этот вопрос не может быть разрешен без более детального рассмотрения вопроса о Царстве Божием, после чего мы сможем судить и о том, кто компетентен истолковывать Писание. Ибо тот, кто имеет законную власть сделать какое-нибудь сочинение законом, имеет также власть разрешать или запрещать его толкование.

 

ГЛАВА XXXIV

О ЗНАЧЕНИИ СЛОВ "ДУХ", "АНГЕЛ" И "ВДОХНОВЕНИЕ" В КНИГАХ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ

Об употреблении слов "тело" и "дух" в Писании. Ввиду того что основой всякого правильного рассуждения является устойчивое значение слов, которое в нижеизложенном нашем учении зависит не от желания авторов, как в естественных науках, и не от общераспространенного словоупотребления, как в простом разговоре, а от того смысла, который слова имеют в Писании, то, прежде чем идти дальше, мне необходимо определить на основании Библии значение таких слов, которые своей двусмысленностью могли бы сделать мои выводы нелепыми и спорными. Я начну со слов "тело" и "дух", которые на языке схоластов называются субстанциями - телесной и бестелесной.

Слово тело в наиболее общем употреблении обозначает то, что заполняет и занимает определенное пространство или воображаемое место и не зависит от воображения, а является реальной частью того, что мы называем универсумом. Так как универсум есть совокупность всех тел, то нет такой реальной части его, которая не была бы также телом. Точно так же ничто не может быть телом в собственном смысле этого слова, не будучи одновременно частью этой совокупности всех тел - универсума. Так как, далее, тела подвержены изменению, т. е. могут в разнообразных видах представляться чувствам живых существ, то они называются субстанцией, т. е. тем, что подлежит разнообразным акциденциям; иногда они бывают в движении, а иногда в покое, иногда кажутся нашим ощущениям горячими, иногда холодными, иногда имеющими один цвет, запах, вкус, иногда другой. И это разнообразие кажимости. Произведенное разнообразными действиями тел на наши органы чувств, мы принимаем за изменения действующих нас тел и называем их акциденциями. В соответствии с этим значением слова субстанция и тело означают одно и то же, поэтому бестелесная субстанция суть слова, которые при соединении взаимоуничтожают друг друга, как если бы человек сказал: бестелесное тело.

Однако в понимании простых людей не весь универсум называется телом, а лишь те его части, которые различаются осязанием, когда они противостоят силе людей, или глазами, когда заслоняют им дальнейшую перспективу. Поэтому на языке простых людей воздух и воздушные субстанции обычно называются не телами, а (каждый раз, когда люди чувствуют их действия) ветром, или дыханием, или (так как это последнее называется по-латыни spiritus) духами. Например, ту воздушную субстанцию, которая дает телу всякого живого существа жизнь и движение, они называют жизненными (vital), или животными (animal), духами. Что же касается тех фантастических призраков (idols of the brain), которые представляют нам тела там, где их нет, как в зеркале, во сне или в больном мозгу в бодрствующем состоянии, то, как говорит апостол о всех призраках вообще, они ничто; они абсолютное ничто, говорю я, там, где они нам представляются имеющими бытие; и в самом мозгу они существуют лишь в виде волнения, происходящего или от действия объектов, или от беспорядочного раздражения наших органов чувств. И вот люди, слишком занятые всякими другими делами, чтобы иметь время исследовать их причины, не знают сами, как называть их, и по внушению тех, чьи знания они высоко ценят, одни называют их телами и считают сделанными из воздуха, уплотненного сверхъестественной силой, ибо зрению они представляются телесными; другие же называют их духами, ибо осязание не ощущает в том месте, где они представляются, никакого сопротивления пальцам. Так что точное значение слова дух в обиходной речи есть или утонченное, текучее и невидимое тело, или привидение, или другой призрак, или фантом воображения. В метафорическом же смысле слово "дух" имеет много значений. Иногда оно употребляется в смысле расположения или склонности ума; так, склонность критиковать высказывания других мы называем духом противоречия, склонность к нравственной нечистоплотности - нечистым духом, склонность к злобе - злым духом, склонность к угрюмости - мрачным духом, а расположение к благочестию и служению Богу - Божьим духом. Иногда же мы этим словом обозначаем какую-нибудь выдающуюся способность, или необычайную страсть, или душевную болезнь, например, когда мы великую мудрость называем духом мудрости, а о сумасшедших людях говорим, что они одержимы духом.

Иного значения слова дух я нигде не нахожу, и там, где ни одно из этих значений не подходит под смысл этого слова в Писании, соответствующее место недоступно человеческому пониманию, и наша вера в этом случае состоит не в нашем мнении, а в нашей покорности. Таковы, например, все те места, где говорится, что Бог есть дух, или где под Духом Божиим подразумевается сам Бог. Ибо природа Бога непостижима, т. е. мы абсолютно не понимаем, каков Он есть, а лишь понимаем, что Он есть. И поэтому значение атрибутов, которые мы Ему приписываем, состоит не в том, что мы при их помощи сообщаем друг другу, каков Он есть, или обозначаем наше мнение о Его природе, а лишь в том, что мы ими выражаем наше желание славить Его такими именами, которые мы считаем наиболее почетными среди нас самих.

Слова "Дух Божий" употребляются в Писании иногда в смысле "ветер" или "дыхание". В книге Бытия (1, 2) сказано: Дух Божий носился над водою. Если здесь под Духом Божиим подразумевается сам Бог, тогда Богу приписывается движение и, следовательно, место, что имеет смысл лишь в отношении тел, но не в отношении бестелесных субстанций, и, таким образом, это место Писания превышает силы нашего разума, который не может представить себе, чтобы что-либо двигалось, не меняя места и не имея измерения, а все, что имеет измерение, есть тело. Однако смысл этих слов лучше всего раскрывает нам аналогичное место книги Бытия (8, 1), где сказано, что когда земля была покрыта водой, как вначале, то Бог, намереваясь спустить воду и дать снова выступить сухой земле, употребляет подобные слова: Я навел дух мой на землю, и воды убавились. В данном месте под духом подразумевается ветер (т. е. воздух, движущийся дух), который может быть назван Духом Божьим, так как он дело рук Бога.

Во-вторых, в смысле необычайных Божьих даров, заключающихся в наделении разумением. В книге Бытия (41, 38) фараон называет мудрость Иосифа Духом Божьим. - Ибо, после того как Иосиф посоветовал ему высмотреть разумного и мудрого и поставить его над землей египетской, фараон говорит так: Найдем ли мы такого, как он, Человека, в котором был бы Дух Божий? И в книге Исхода (28, 3) Бог говорит: И скажи всем мудрым сердцем, которых Я исполнил духа премудрости, [и смышления], чтобы они сделали Аарону [священные] одежды для посвящения его, где необычайное разумение, хотя бы лишь в изготовлении одежды, как дар Бога, называется Духом Божьим. В этом же смысле мы находим данное слово в книге Исхода (31, 3-6, и 35, 31), а также в книге Исайи (11, 2, 3), где пророк говорит о будущем мессии: И почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости и страхом Господним исполнится, и где явно подразумеваются не разные духи, а разные необычайные качества, которыми Бог наделит его.

В-третьих, в смысле необычайных душевных свойств. В книге Судей называются Духом Божьим необычайная ревность и храбрость, проявленные в защите народа Божьего. Например, когда говорится, что этот дух побудил Гофониила, Гедеона, Иеффая и Самсона освободить евреев от рабства: книга Судей 3, 10; 4, 34; 11, 29; 13, 25; 14, 6, 19. И о Сауле, когда до него дошла весть о наглости аммонитян против жителей Иависа Галаадского, сказано (1 Цар. 11, б): И сошел Дух Божий на Саула... и сильно воспламенился гнев его (или, как сказано по-латыни, "его ярость"). Здесь явно подразумевается не Дух, а необычайное рвение наказать жестокость аммонитян. Точно так же под Духом Божьим, сошедшим на Саула, когда он находился среди пророков, славивших Господа пением и музыкой (1 Цар. 19, 20), следует понимать не Дух, а неожиданный и внезапный порыв присоединиться к ним в совершении дел благочестия.

В-четвертых, в смысле дара предсказания с помощью слов или видений. Лжепророк Седекия говорит Михею (3 Цар. 22, 24): Неужели от меня отошел Дух Господень, чтобы говорить в тебе? Здесь не может подразумеваться Дух, ибо Михей предсказывал царям израильскому и иудейскому исход сражения на основании видения, а не слов говорящего в нем Духа.

В отношении книг пророков нам также кажется, что хотя пророки говорили в силу Духа Божьего, т.е. в силу особой благодати пророчества, однако их знание будущего было обусловлено не наличием какого-то духа внутри их, а каким-нибудь сверхъестественным сном или видением.

В-пятых, в смысле жизни. В книге Бытия (2, 7) сказано: И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою. Здесь дыхание жизни, вдунутое Богом, означает лишь, что Бог дал человеку жизнь. И (Иов. 27, 3) доколе еще... дух Божий в ноздрях моих означает лишь доколе я жив. Так, в книге пророка Иезекииля дух жизни был в колесах равнозначно словам "колеса были живы". И (Иез. 2, 2) вошел в меня дух и поставил меня на ноги мои означает: мои жизненные силы были снова восстановлены, а не то, что в него вошел и овладел его телом какой-то дух или бестелесная субстанция.

В-шестых, в смысле подчинения авторитету. В 11-й главе книги Чисел (17) говорится: Я... возьму, - говорит Бог, -от Духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа, т. е. на семьдесят старейшин. После этого рассказывается, что двое из этих семидесяти стали пророчествовать в стане; некоторые на них жаловались, и Иисус Навин просил Моисея запретить указанным старейшинам пророчествовать, на что Моисей не согласился. Из этого видно, что Иисус Навин не знал, что они были уполномочены на то и пророчествовали согласно духу Моисея, т. е. в силу Духа, или авторитета, подчиненного его собственному.

В том же смысле мы читаем (Втор. 34, 9): Иисус, сын Навин, исполнился духа премудрости, потому что Моисей возложил на него руки свои, т. е. потому что он был предназначен Моисеем продолжать то дело, которое он сам начал (именно привести избранный народ в обетованную землю), но, застигнутый смертью, не мог кончить.

В подобном же смысле говорится (Рим. 13, 9): кто Духа Христова не имеет, тот и не Его, где подразумевается не Дух Христа, а подчинение его учению. Точно так же (1 Иоан. 4, 2)-.Духа Божия... узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога, где подразумевается дух непритворного христианства, или признание основного догмата христианской веры, а именно что Иисус есть Христос, что не может быть истолковано как дух.

Точно так же слова (Лук. 4, 1): Иисус, исполненный Духа Святаго (как выражения у Матфея 4, 1 и Марка 1, 12) Могут быть поняты в смысле рвения исполнить то дело, для которого он был послан Богом-Отцом. Если бы мы понимать эти слова буквально, то это значило бы, что сам Бог (ибо живым был наш Спаситель) был исполнен Бога, что было я нелепо и бессмысленно. Я не вхожу здесь в рассмотреть того, почему мы стали переводить слово spirits словом ухи, означающим нечто не существующее ни на небе, ни земле, а являющееся лишь плодом человеческого воображения, но я утверждаю, что слово spirit в тексте Писания означает не это, а или в собственном смысле реальную субстанцию, или в метафорическом смысле какую-либо выдающуюся способность, или свойство души или тела.