Темы и образы басен И.И. Хемницера.

Басни Хемницера отличает отсутствие прямых нравоучений, обращенных к читателю, характерных для других баснописцев, мораль в его сочинениях вытекает из самого действия. Такой метод литератор Н.А.Полевой впоследствии определил как «злое простодушие, зацепку мимоходом, которую он бросает так легко, нечаянно, добродушно». Басни Хемницера строились по методу сцен или диалогов.

Он начал писать сатиры (сохранилось несколько его незаконченных сатир 1770-х годов), близкие и по темам, и по манере к Сумарокову. Он дал развитее жанру басен, начало которому также положил Сумароков. Его басни – не обвинение озлобленного сатирика, как у Сумарокова, а ряд отчеканенных коротких новелл, ясных и законченных по изложению. Резкость самого стиля сумароковских басен и сатир отпугивает его. Приглушенность, камерность, уравновешенность отрицания, выродившегося в общее недовольство устройством мира и человека, определяет и стилистическую позицию Хемницера. Характерно, что в качестве источника сюжетов для басен Хемницер больше всего использовал умеренного филистерского немецкого моралиста Геллерта. Часть басен, и наиболее резкая, не была опубликована при его жизни, но и «вольные» басни лишены все же отчетливой активности; они осуждают, но не воинствуют. И именно отказ от активности – основной тон басен Хемницера. Он не хочет более бороться; он – только критик и моралист, смиряющийся перед «силою вещей».

Критик начала XIX века Мерзляков в общем правильно понял место басен Хемницера в истории развития этого жанра в русской поэзии, сказав о русских баснях: «Сумароков нашел их среди простого, низкого народа; Хемницер привел их в город; Дмитриев отворил им двери в просвещенное, образованное общество, отличающееся вкусом и языком» (1812).

Один из основных образов всех басен – Лев – это Екатерина. Исток образа понятен: царь зверей, могущественный, сильный монарх, который не встречает сопротивления ни с какой стороны. Басен о Льве много, в каждой высмеивается определенный порок.

 

ЛЕВ, УЧРЕДИВШИЙ СОВЕТ

Содержание: лев решил учрдить совет из Слонов. Но Слонов было мало, поэтому он для количества решил добрать Ослов.

Мораль: после открытия совета «Ослы слонов с ума свели».

Образы: Лев (не основно герой), Слоны (олицетворяют мудрость, слон вообще во многих мифологиях есть мудрость), Осел (глупость, толпа, серость, необразованность, неорганизованность)

 

ПАУК И МУХИ

Содержание: Паук рассуждает о том, почему к нему не летят большие мухи, а летят мелкие. Решает сделать паутину побольше, а большая муха пролетает и уносит паутину с собой. Мораль: обличает взяточников-судей.

А это и с людьми бывает,

Что маленьким, куда

Ни обернись, беда.

Вор, например, большой, хоть в краже попадется

Выходит прав из-под суда,

А маленький наказан остается.

Образы: Паук (судья, суд вообще), Мухи (преступники, воры).

 

ЗЕЛЕНЫЙ ОСЕЛ

Содержание: «С умысла дурак»раскрасил осла так, чтобы тело было зеленым, а ноги голубыми. Пошел показывать по улицам. Первые дни все за ним гонялись, хотели посмотреть. Потом на третий день народ к нему охладел.

Мораль: Какую глупость ни затей,

Как скоро лишь нова, чернь без ума от ней.

Напрасно стал бы кто стараться

Глупцов на разум наводить, —

Ему же будут насмехаться.

А лучше времени глупцов препоручить,

Чтобы на путь прямой попали;

Хоть сколько бы они противиться ни стали,

Оно умеет их учить.

(я не понимаю, о чем эта басня!!! Какую мысль нужно выудить, тут их куча! Те, кто хотят выделиться не талантами, а глупостью (красить осла), будут на слуху недлого и выделяться нужно достоинствами, а не ерундой – скорее всего эта. Но причем тут проучить?)

Образы: Осел (здесь материализует глупый поступок), толпа (собственно масса людей, которая реагирует на поступок)

 

ПРИВИЛЕГИЯ

Содержание: Лев издает указ о том, что любой зверь с любого может «шкуру драть». Лисица пыталась выспросить, зачем Лев дал такую власть подданным. Лев схитрил и не ответил. Собрал оставшихся зверей, все они были жирные. Тогда Лев рассказал им, что решил поступить как в притче: Султан позволяет Пашам драть с народа, а потом сам с Пашей спрашивает.

Мораль: В басне даются советы Екатерине, как отобрать у откупщиков награбленное у народа.

Образы: написана басня в форме диалога Льва (царицы) и Лисицы (придворные дворяне, лесть, ложь, послушание).

 

СТРЕЛКА ЧАСОВАЯ

Содержание: Стрелка часов хвастает перед другими деталями часов, что она нужнее и главнее остальных. Остальные отвечают ей, что если бы не они, она была бы ничем.

Мораль: Как часто хвастает и человек иной,

Который за себя работать заставляет,

А там себя других трудами величает

Образы: Стрелка (хвастун, заносчивый человек, начальник), детали часов (простые люди, выполняющие тяжелую работу)

 

МЕТАФИЗИК

Содержание: отец, уподобляясь всем, отправил своего сына учиться за границу. Сын вернулся, так ничему и не научившись. Но все равно любил вести псевдонаучные размышления. «В метафизическом беснуясь размышленьи», не ведя ничего кругом, юный философ оступился и рухнул в яму. Когда же отец хочет его вытащить с помощью веревки, сын выводит его из себя «метафизическими» вопросами о природе веревки и о сущности времени.

Мораль: Что, если бы вралей и остальных собрать

И в яму к этому в товарищи сослать?..

Да яма надобна большая!

Образы: сын (персонализация повальной глупости, псевдоума (как в «Бригадире») в дворянских кругах), отец (интеллигентные и образованные дворяне).

 

БУКВЫ

Содержание: царь решил отучить ученых искать скрытый смысл в словах. На руинах около города приказал написать буквы, потом предложил ученым разгадать. Все засуетились, пытались найти решения вопроса. Никто не решил, потом царь дал ответ: «здесь водопой ослов».

Мораль: не нужно искать скрытый смысл в словах (??? Я опять не понимаю!)

Образы: Царь и подданные (ничего мудреного, все на поверхности)

 

ХУЛИТЕЛЬ СТИХОТВОРСТВА

Содержание: на какой-то праздник гости обсуждали стихи. Один ненавистник наук и любитель шутов напал на писателя, сказав, что стихи «Хоть вовсе б не писать!». Писатель ответил, что любит высмеивать в стихах глупцов.

Мораль: еще одна сатира на глупость. Не умеешь, не знаешь – не лезь.

Образы: ненавистник наук, писатель (опять же, все на проверхности).

Эпистолярный роман Ф.А. Эмина «Письма Эрнеста и Доравры».

О жизни Ф.А. Эмина известно немного. Родился он, скорее всего, на Украине или в Польше, откуда и переехал в Турцию, приняв магометанство. Вероятно, он учился в Киевской духовной академии. Сам он любил рассказывать о себе небылицы(причем народ ему верил). В конце 1750-х явился к русскому посланнику в Лондоне и назвал себя «турецким подданным» Магометом Еминым, попросив обратить в православную веру. Ф.А. Эмина крестили в 1761 году и отправили в Россию. Здесь он строился преподавателем иностранных языков и нашел себе покровителей(Шувалов, Панин, Орлов), которых умел вовремя менять.

Начал печататься в 1763, закончил - в 1769 (в 1770 умер). Ф.А. Эмин был достаточно плодовитым писателем и за 9 лет пребывания в Петербурге написал свыше 25 книг(романы, истории, переводы). Автор не отрицал, что занимается писательством ради денег, на литературу он смотрел как на выгодную отрасль промышленности. Только за 1763 год он издал 4 романа, причём один из них трехтомный. В 1769 году издавал сразу два журнала: ежемесячник «Адская почта» (писал исключительно он сам!) и еженедельник «Смесь». Под конец жизни издал 3 тома своей «Русской истории», наполненной фантастическими сведениями и ссылками на несуществующие книги.

Свою своеобразную философию Ф.А. Эмин раскрывает в романе «Непостоянная фортуна, или похождения Мирамонда», ссылаясь на Вергилия и Горация которых «бедность научила стихотворству». Ту же идею («деньги наши идолы») Ф.А. Эмин раскрывает в своих авантюрно-приключенческих нравоучительных романах: «Любовный вертоград», «Приключения Фемистокла». Ф.А. Эмин был одним из первых, кто сформулировал идею русской буржуазии: «Купечество – душа государства», но «купцам никогда не надобно поручать никакого правления отечества» (насчет этого предложения – стоит сделать скидку на время написания учебников).

Мировоззренческая позиция Ф.А. Эмина противоречива. Несмотря на твердые идейные убеждения дворянина, в некоторых произведениях он сочувственно изображает крестьян. В том числе и в первом русском эпистолярном романе «Письма Эрнеста и Доравры»(1766). Это роман в письмах, написанный в 4-х томах. «Письма..» - первый психологический сентиментальный роман, стилю которого присуща «чувствительность». «Письма Эрнеста и Доравры» написан под влиянием романа Руссо «Новая Элоиза»(1761). По мнению Г.А. Гуковского, это был вызов классицизму Сумарокова, отрицательно относившегося к бунтарю Руссо. (Кстати, Эмин даже выпускал пасквили на г-на Сумарокова, где упоминал и его творчество, и его личную жизнь.В отместку Сумароков сделал своего оппонента прототипом клеветника и безбожника Герострата в своей комедии «Ядовитый»)В отличие от произведения Руссо, Эмин переводит конфликт из социального в моральный план. Эмин часто прибегает к философско-моральным и нравоучительным рассуждениям. Автор стремится не к созданию сюжетной линии, но к анализу чувств главных героев. Социальная острота отсутствует. Эмин не выдерживает единства замысла и заставляет своего героя (особенно во 2-ой части) писать целые диссертации на морально-философские темы, лишая роман тем самым «страстно-психологической окраски». Проблемы воспитания, религии и взаимоотношений помещиков и крестьян трактуются в либерально-умеренном духе. По мнению Татариновой и Гуковского, в художественном отношении роман слаб: образы схематичны, не обработан язык, слишком много описаний чувств героев и их «примитивность»(их переживания занимают до десятка страниц).Сравнивая «Новою Элоизу» и «Письма..», Гуковский приходит к выводу, что роман Эмина не более чем карикатура на западный вариант.Это было попыткой создания психологического романа.

Краткое содержание:

Бедный дворянин Эрнест полюбил Доравру; он пишет ей письма, в которых признается в своем чувстве; она сначала отвечает шутливо, а затем пишет о взаимной любви. Однако брак между ними невозможен: мешает различное положение героев в обществе – Эрнест беден и нечиновен, Доравра – дочь знатного и богатого дворянина. Эрнест получает должность секретаря посла во Франции, перед ним открывается возможность карьеры. Казалось бы, основное препятствие устранено, но неожиданно Эрнест получает от Доравры гневное письмо, в котором она упрекает его в обмане: Оказывается в город, где живет Доравра приехала жена Эрнеста. Однако Эрнест – не обманщик,; дело в том, что он считал свою жену мертвой. Эрнест предлагает Доравре бежать с ним, она соглашается, но план влюбленных разрушает отец Доравры, узнавший от жены Эрнеста о любви дочери; он принуждает Доравру выйти замуж. Разлученный с возлюбленной и потерявший надежду Эрнест рассказывает о своих переживаниях и мыслях, о разных общественных явлениях своим друзьям – Ипполиту и Пульхерии. Спустя несколько лет в город, где живет Эрнест, приезжает Доравра, чтобы стать любовницей Эрнеста, но он не желает падения возлюбленной; они вновь расстаются. Эрнест становится писателем, претерпевает гонения за свои сочинения, но мужественно отстаивает право на сатиру «на лица». Доравра овдовела, но соединиться влюбленным не суждено: Доравра разлюбила Эрнеста и вышла замуж вторично за какого-то молодого человека. В последнем письме к Ипполиту Эрнест восклицает: «Но чего со смертными не делает судьбина!» - и горестно замечает: «Горячая моя любовь весьма холодными кончилась рассуждениями».

 

Журналистика 80-х-90-х гг. XVIII в. ("Собеседник любителей российского слова", "Московский журнал", "Друг честных людей, или Стародум").

«Собеседник любителей российского слова»

Журнал «Собеседник любителей российского слова, содержащий разные сочинения в прозе и стихах некоторых российских писателей», выходил в Петербурге с июня 1783 по сентябрь 1784 г. Выпускала его Академия наук, фактическим редактором являлась княгиня Е.Р.Дашкова (директор АН). Всего было издано шестнадцать частей. Тираж каждой части составлял 1812 экземпляров. Близкое участие в «Собеседнике» приняла через Дашкову Екатерина II, что не замедлило сделаться известным. Императрица спустя четырнадцать лет после «Всякой всячины» и поколения сатирических журналов 1769 г. пожелала повторить свой опыт в публицистике. Ее тревожил рост оппозиционных настроений среди дворянства, в борьбе с которыми потребовалось отставить от службы руководителя Иностранной коллегии Н.И. Панина и его секретаря Фонвизина. Следовало разъяснить значение устойчивой и неограниченной монархической власти, вновь подчеркнуть достоинства русской государыни Екатерины II. Но план этот удалось выполнить только отчасти. Несмотря на сильный напор императрицы, «Собеседник» не целиком поддался ее влиянию. Произошло это потому, что к участию в журнале были привлечены все или почти все лучшие современные писатели, за исключением ненавистного Екатерине Н.И. Новикова. Честные люди и русские патриоты, они не могли перейти в разряд наемных одописцев, говорили о недостатках общества и вносили в журнал сатирический элемент. Крестьянский вопрос не затрагивался в «Собеседнике», но нападки на вельможество, лесть, подхалимство, французоманию, пороки модного воспитания, невежество, разврат, ханжество – часты на страницах журнала. В «Собеседнике» печатались произведения писателей прогрессивного лагеря – Д. Фонвизина, Я. Княжнина, Ф. Козельского, С. Боброва, осознававших недостатки екатерининского режима и выступавших против него в своей литературной деятельности. Однако преобладали официозные или нейтральные материалы. В своей статье «Собеседник любителей российского слова», напечатанной в восьмой и десятой книжках «Современника» за 1856 г., H.A. Добролюбов прежде всего обращается к сочинениям императрицы Екатерины II, заполнявшим журнал, – «Записки касательно российской истории» и «Были и небылицы». Он подсчитал, что «Записки» заняли почти половину объема всех книжек «Собеседника» – 1348 страниц из 2800! Добролюбов, искусно обходя цензурные препятствия, отчетливо показал, что «Записки касательно российской истории» являются не научным трудом, а политической инструкцией по поводу того, как нужно толковать события русской истории и рассказывать о них. Екатерина желала убедить читателей «во всем, в чем только можно, что всякое добро нисходит от престола и что в особенности национальное просвещение не может обойтись без поддержки правительства». Менее осторожен был критик в своей оценке заметок Екатерины II, печатавшихся под общим названием «Были и небылицы». Некоторые пункты из этого раздела его статьи вызвали энергичный протест в лагере идейных врагов «Современника», поспешивших обвинить Добролюбова в неуважении к лицу царствующего дома. Подробно и внимательно осветил Добролюбов наиболее яркий эпизод в истории «Собеседника», перепечатывая со своими замечаниями «Вопросы к сочинителю «Былей и небылиц» Фонвизина и «Ответы» на них Екатерины II. «Только ответы эти такого рода, – говорит он, – что большая часть из них уничтожает вопросы, не разрешая их; во всех почти отзывается мысль, что не следовало об этом толковать, что это – свободоязычие, простершееся слишком далеко». Знаменитая ода Державина «Фелица», напечатанная в первой книжке «Собеседника», в сущности начала собой две линии, свойственные этому журналу, – прославление монархии вообще и Екатерины II как образцового правителя страны и сатирические выпады против вельмож, двора и недостатков общественного быта. Сатирический элемент, весьма сильный в творчестве Державина, был широко представлен в «Собеседнике» его стихотворениями. Но первое по общественной важности место в журнале занимали произведения Фонвизина. Рядом с «Былями и небылицами», официозными поздравительными одами и нейтральной лирикой малоизвестных поэтов в «Собеседнике» появились лучшие сатирические статьи Фонвизина. Несмотря на то, что после своих «Вопросов» Фонвизин продолжал некоторое время печататься в «Собеседнике», и на то, что он тонко и умно сделал вид, будто пытается оправдаться перед автором «Былей и небылиц» в особом извинительном письме, его судьба была уже решена: Фонвизин оказался отлученным от литературы, и последующие сочинения не увидели света при жизни автора. (Западов)

Ближайшее участие в издании принимали И.Ф.Богданович, Г.Р.Державин, Д.И.Фонвизин. Менее активно сотрудничали С.С.Бобров, В.В.Капнист, Я.Б.Княжнин, Е.И.Костров, В.А.Левшин, М.Н.Муравьев, Ю.А.Нелединский-Мелецкий, М.М.Херасков и др. Показательно отсутствие в журнале произведений Н.И.Новикова, М.М.Щербатова, а также А.М.Кутузова и Радищева. Несмотря на то, что «Собеседник» печатался на средства АН, при участии самой императрицы, он не имел ни учено-академического, ни официального характера. Политическая информация отсутствовала, ни один ученый в нем не участвовал. Статьи на общие политико-просветительные темы являлись монополией Екатерины II (цикл нравоописательных очерков и сатирически-дидактических этюдов «Были и небылицы»; «Записки касательно российской истории», ответы на «Несколько вопросов» Фонвизина и на вопросы некоторых ее приближенных). Когда же Фонвизин попытался поднять на страницах журнала острые проблемы, связанные с культурной и моральной деградацией правящего класса (статьи «Опыт российского сословника», «Челобитная российской Минерве от российских писателей» и др.), это вызвало гневный окрик Екатерины II и отказ Фонвизина от участия в издании.

Впоследствии журнал не пользовался достаточной поддержкой читателей и не оправдывал затрачиваемых на него средств. Эти причины и вызвали прекращение издания. (Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.6, М., 1971)

«Московский журнал»

Ежемесячно издавался Н. М. Карамзиным в Москве в 1791-1792 гг. (всего вышло 8 частей; второе издание без перемен - в 1801-1803 гг.). Мысль об издании этого журнала возникла у Карамзина во время его заграничного путешествия; он должен был служить той же цели, что и "Письма" - знакомить русскую публику преимущественно с иностранными писателями и их произведениями. Печатался в типографии Московского университета. Тираж по подписке в первый год издания 300 экземпляров. (М.П. Мохначёва).

В «Московском журнале», ссылаясь на опыт иностранных периодических изданий, Карамзин ввел четкое дробление материалов по отделам, расположив их следующим порядком: «русские сочинения в стихах и прозе, разные небольшие иностранные сочинения в чистых переводах, критические рассматривания русских книг, известия о театральных пьесах, описания разных происшествий и анекдоты, а особенно из жизни славных новых писателей». Так были названы эти отделы в объявлении о выходе журнала и в таком виде они появлялись на страницах его книжек. Приглашая читателей к сотрудничеству, Карамзин предупреждал о том, что будет принимать «все хорошее и согласное» с планом его издания, «в который не входят только теологические, мистические, слишком ученые, педантические и сухие пьесы». На публикацию должно рассчитывать также лишь то, «что в благоустроенном государстве может быть напечатано с указного дозволения». Это значило, во-первых, что свой журнал Карамзин желал избавить от масонских материалов религиозно-нравоучительного свойства, – он отошел от прежних друзей и московские масоны сразу поняли это, – а во-вторых, что журнал не станет касаться политических вопросов и что ему будет не тесно в цензурных рамках. Важным нововведением в журнале Карамзина явились отделы библиографии и театральных рецензий. До него рецензии и отзывы о книгах и пьесах были редкими гостями в русских журналах, среди которых исключением являлись только «Санкт-Петербургские ученые ведомости» Н.И. Новикова, специальный библиографический журнал, правда, существовавший очень недолго. Таким образом, «Московский журнал» оставил за собой видное место в истории русской литературной и театральной критики, ранними образцами которой были рецензии самого Карамзина. В «Московском журнале» Карамзин напечатал свою повесть «Бедная Лиза». Успех ее был поистине огромным. Окрестности Симонова монастыря в Москве, описанные Карамзиным, стали излюбленным местом прогулок чувствительных читателей. «Письма русского путешественника» Карамзина, также начали печататься в «Московском журнале». (Западов)

«Московский журнал» (1791–1792) – ежемесячное литературное издание, считающееся в истории журналистики первым настоящим журналом, где существуют постоянные разделы и рубрики. Его появление можно расценивать как особую веху в развитии журнальной периодики. Главная задача «Московского журнала» состояла в пропаганде сентиментализма Карамзина как нового литературного направления. Журнал отличался многообразием материалов, поданных живо и занимательно. Хороший подбор произведений, изящный язык, высокий эстетический вкус – вот что делало его изданием нового для России типа. Перечислим ряд признаков «настоящего» журнала, позволяющих говорить о Карамзине как о его родоначальнике:

1) определенное твердое направление;

2) строгий отбор произведений в соответствии с этим направлением;

3) разнообразие материалов и их познавательный характер;

4) чувство современности;

5) постоянные отделы и рубрики;

6) хорошая постановка отдела критики;

7) чистый литературный язык;

8) живая, занимательная, увлекательная манера общения с читателем.

Издание распространялось по подписке. Ее стоимость составляла 5 рублей в Москве и 7 рублей в провинции. Карамзин предлагал всем желающим присылать свои произведения, но сразу отвергал чисто теологические, мистические, слишком научные, сухие «пиесы». Влияние этого журнала на русское общество было сильным. (После закрытия «Московского журнала» Н.М.Карамзин стал издавать альманах «Аглая» (1794, 1795) –первый настоящий русский альманах. Здесь печатались одни русские сочинения и не было переводов, что явилось отличительной чертой этого издания. Следующий альманах – «Аониды» – был стихотворным и издавался в 1796, 1797 и 1799 гг. В нем напечатали свои произведения многие авторы, близкие по своим литературным взглядам Карамзину, – Херасков, Державин, Капнист, Дмитриев, Клушин и другие поэты, представившие читателю состояние русской поэзии в обширной и умело расположенной редактором картине. Кроме того в России в этот период издавался еще ряд журналов, прежде всего издания Академии наук: «Собрание новостей» (1775 – 1776), «Академические известия» (1779 – 1781), «Собеседник любителей российского слова» (1783 – 1784), «Российский Феатр» (1786 – 1794), «Новые ежемесячные сочинения» (1786 – 1796). Но издавалось и немало частных: «Санкт-Петербургский вестник» (1778 – 1781), «Друг честных людей, или Стародум», «Не все и не ничево» (1786), «О всех и за вся и о всем ко всем, или российский патриот и патриотизм» (1788), «Утренние часы» (1788 – 1789), «Санкт-Петербургский журнал» (1798), «Беседующий гражданин» (1789). Последний журнал – издание дворянской молодежи – примечателен тем, что в нем выступил Радищев со статьей «Беседа о том, что есть сын Отечества?», где речь шла о воспитании гражданских доблестей.) (нашла чей-то реферат по истории журналистики)

«Друг честных людей или Стародум»

В эту пору, в 1788 г., Фонвизин, испытавший царскую опалу после своих выступлений на страницах «Собеседника любителей российского слова», пробует вновь обратиться к читателю и хлопочет о разрешении издавать журнал «Друг честных людей или Стародум», в чем ему было сейчас же отказано. Отлично задуманный Фонвизиным журнал «Друг честных людей или Стародум» не увидел света, но материалы первого номера получили распространение в рукописном виде и, несмотря на то, что не прошли через печатный станок, стали реальным фактом русской журналистики. «Периодическое сочинение, посвященное истине» – вот что стояло в подзаголовке названия журнала. Фонвизин желал говорить с читателем об «истине», бороться против лжи, изливавшейся с высоты престола, открывать глаза людям на истинное положение дел в русском государстве. Журнал «Друг честных людей» был единоличным предприятием Фонвизина, продолжавшим жизнь персонажей «Недоросля» – комедии, восторженно принятой зрителями. Фонвизин намеревался публиковать переписку Стародума с различными корреспондентами и другие, якобы сообщаемые этим почтенным гражданином, материалы. Стародум, согласившись с предложением сочинителя «Недоросля» участвовать в его начинании, высказал мысль о том, что писатели имеют долг «возвысить громкий глас свой против злоупотреблений и предрассудков, вредящих отечеству, так что человек с дарованием может в своей комнате с пером в руках быть полезным советодателем государю, а иногда и спасителем сограждан своих и отечества». В переписке Софьи и Стародума Фонвизин затрагивает довольно заметную для современников тему распада дворянской семьи. Софья стала женой Милона, однако он изменил ей ради «презрительной женщины», и Стародум дает племяннице разумные советы, как восстановить былые отношения. Тарас Скотинин пишет сестре своей госпоже Простаковой, что смерть любимой свиньи Аксиньи переменила совсем нрав его: «Я чувствую, что потерял прежнюю мою к свиньям охоту; но надобно чем-нибудь заняться. Хочу прилепиться к нравоучению, т.е. исправлять нравы моих крепостных людей и крестьян; но как к достижению сего лучше взяться за кратчайшее и удобнейшее средство, то, находя, что словами я ничего сделать не могу, вознамерился нравы исправлять березою». Скотинин в роли нравоучителя с розгами в руках! Сатирическое перо Фонвизина создает необыкновенно сильный и злой абрис фигуры отъявленного крепостника. В «Друге честных людей» Фонвизин предполагал напечатать свое сатирическое сочинение «Всеобщая придворная грамматика», которое раньше не было пропущено редакцией «Собеседника». Составленная в форме вопросов и ответов, придворная грамматика определялась как наука «хитро льстить языком и пером». Людей, составляющих двор, т.е. ближайшее окружение государя, Фонвизин называет «подлыми душами» и насчитывает их шесть родов: все это бесстыдные льстецы, превозносящие «больших господ» в надежде на подачку. «Придворный падеж есть наклонение сильных к наглости, а бессильных к подлости», залогов три – действительный, страдательный, а чаще всего отложительный. Так как у двора и в столице никто без долгу не живет, наиболее употребительным является глагол «быть должным», причем в прошедшем времени этот глагол не спрягается, потому что никто своих долгов не платит, и т.д.

Сатирический журнал И.А. Крылова «Почта духов».

И.А.Крылов считал, что его журнал «Почта духов» (1789) ( Заглавие, впрочем, не ограничивалось этими двумя словами. Вслед за ними на титульном листе стояло: «Ежемесячное издание, или ученая, нравственная и критическая переписка арабского философа Маликульмулька с водяными, воздушными и подземными духами». Журнал выходил в Петербурге с января по август 1789 г.) должен читаться как единое произведение. Он называл его «собранием писем», перепиской арабского волшебника с водяными, воздушными и подземными духами. Отдельные главы его объединялись общим сюжетом, например, сюжетом, обличающим рабское преклонение перед иностранным. Как и Новиков, Крылов бичует пороки, мздоимство, казнокрадство, взяточничество. Считается, что адресатом всех этих высказываний Крылова была Екатерина II. По форме журнал необычен. Здесь нет чередования стихов, прозы, участия многих авторов. Крылов был автором всех текстов в журнале. «Почта духов» была интересной; среди достоинств журнала отмечалось разнообразие материалов, интересный выбор точки зрения, смелость суждений, глубокая, умная и верная ирония. В журнале развивается литературная традиция, заложенная журналами Новикова и «Адской почтой». Журнал И.А.Крылова также использует вымышленные персонажи для сатирических целей. (Козлова М. М.)

Когда Крылов издавал «Почту Духов», ему было двадцать лет. Это сборник очерков (в виде переписки разных гномов, сильфов и т.д. с волшебником Маликулмульком), выходивший помесячно. Весь журнал анонимен. Скорей всего, он написан целиком Крыловым или, по крайней мере, весь материал обработан им. Впрочем, существовало мнение, что в «Почте Духов» сотрудничал А.Н. Радищев. Называли еще имена Рахманинова и Н. Эмина как лиц, причастных к работе журнала. Во всяком случае, Крылов вполне ответствен за весь материал, за все высказывания журнала.

«Почта Духов» была органом радикальной идеологии. Крылов обрушивается в своем журнале на всю систему власти и культуры крепостническо-бюрократического государства. Произвол и разврат представителей власти, придворных и чиновников разоблачаются «Почтой Духов». Знать, вельможи – мишень озлобленных нападок Крылова, много раз возвращающегося к сатире, направленной против них. Он изобличает судей и чиновников, ханжей и лицемеров, не боится нападать и на самую царскую власть, на все правительство в целом; при этом его критика и злободневна, и глубока. Разложение нравов «высшего общества» составляет также одну из основных тем журнала. Крылов ставит в «Почте Духов» и экономические вопросы, причем он борется против засилья иностранных товаров, и в связи с этим стоит его борьба с галломанией (и с англоманией). Немало места уделено в «Почте Духов» и литературной полемике, в первую очередь с Княжниным.

Однако Крылов нападает и на русских купцов, прекрасно чувствующих себя при самодержавии. Крылов все «третье сословие» противопоставляет разлагающейся знати даже в вопросах культуры. Демократизм убеждений «Почты Духов» проявляется достаточно отчетливо. Журнал нападает и на крепостное право. Развиваясвою систему социального мировоззрения, «Почта Духов» ни мало не отрывалась от злобы дня, от современности. Ее сатира – вовсе не сатира вообще, не «общечеловеческая» сатира; она бьет совершенно конкретным фактам социальной жизни России конца царствования Екатерины II. Не боится «Почта Духов» и прямых указаний на лица и факты.

Так, гном Зор (несомненно, сам Крылов) пишет:

«Я принял вид молодого и пригожего человека, потому что цветущая молодость, приятность и красота в нынешнее время также в весьма не малом уважении и при некоторых случаях, как сказывают, производят чудеса...» и т.д. Трудно не видеть здесь дерзкого намека на любовников императрицы, людей «в случае», т.е. в фаворе (характерен этот каламбур на слово «случай»), В другом письме того же гнома (т.е. опять, несомненно, самого Крылова) выведен некий спившийся художник Трудолюбов. Рассказ о нем – это горькая жалоба на тяжкое положение мастеров искусства в крепостнической стране и в то же время конкретный рассказ об участи известного гравера и рисовальщика Г.И. Скородумова (умер в 1792 г.). В XXV письме части второй дана резкая характеристика знатного вельможи, едва ли не имеющая в виду Безбородко, и т.д.

Необычайная смелость журнала, резкость и озлобленность его нападок, его радикализм не могли не обратить на себя внимание правительства. Крылову приходилось заботиться о спасении журнала путем литературных «прикрытий», уступок власти. В конце издания Крылов, видимо, имел основания особенно беспокоиться. Он дает то постную морально-религиозную статью, то ура-патриотический в правительственном духе фельетон о турецкой войне, то прославляет Екатерину и установленное ею «блаженство россиян» в прозе и даже в стихах.

В «Почте Духов» мы видим яркие и широкие зарисовки быта, стремление построить характер, местами (например в введении к журналу) даже элементы реалистического психологического романа о бедном, незаметном человеке. Для Крылова вся социальная действительность официальной России его времени сверху до низу презренна. Он – отрицатель по преимуществу. «Почта Духов» прекратилась на августовском номере (1789). Журнал имел мало подписчиков, но, видимо, не это было основанием для его прекращения, а нажим правительства, напуганного Французской революцией. Затем Крылов почти совсем не выступал в печати в течение двух лет.

В конце 1791 г. И.А. Крылов, А.И. Клушин, И.А. Дмитревский и П.А. Плавильщиков основали собственную типографию. (с сайта Красовского учебник)

 

«Почта духов», хоть и была периодическим изданием, – книжки ее появлялись раз в месяц, – нимало не походила на журнал в современном смысле этого слова. «Почта духов» была журналом только по названию: скорее, это сборник сатирических очерков, разделенный на месячные порции.

Сюжет заключался в следующем. Во «Вступлении» к журналу Крылов рассказал о том, что, укрывшись от непогоды в полуразрушенном доме и размышляя о горестной судьбе неимущего человека, просящего милости у знатных вельмож, он увидел волшебника Маликульмулька. Волшебник предложил автору стать его секретарем, читать письма корреспондентов и составлять на них ответы, разрешив издавать в свет эту переписку. За таким вступлением следовали письма, числом сорок восемь, разделенные в журнале на четыре части.

Корреспондентами Маликульмулька были духи подземные – гномы Зор, Буристон, Вестодав, Астарот, воздушные – сильфы Дальновид, Световид и Выспрепар, водяные – ондин Бореид. Они часто бывали среди людей и рассказывали волшебнику о том, что им удалось увидеть и услышать. Кроме сообщений духов, в журнале есть два письма Маликульмулька и письмо философа Эмпедокла, якобы служившего у волшебника управителем дома под горой Этна. Появление духов в кругу людей иногда мотивировано автором. Так, гном Зор отправлен из ада на землю за модными уборами для Прозерпины, супруги адского властителя Плутона, гном Буристон ищет для подземного царства трех честных судей, сильф Световид вращается в среде модниц и щеголей и т.д.

Крылов выступает против преимуществ, какими наделены Дворяне. Он пишет: «Мещанин добродетельный и честный крестьянин, преисполненные добросердечием, для меня во сто раз драгоценнее дворянина, счисляющего в своем роде до тридцати дворянских колен, но не имеющего никаких достоинств, кроме того счастия, что родился от благородных родителей, которые так же, может быть, не более его принесли пользы своему отечеству, как только умножали число бесплодных ветвей своего родословного дерева» (письмо XXXVII).

Во II письме сильфа Дальновида излагаются впечатления, полученные им якобы от посещения Парижа, но все сказанное одинаково относилось и к Петербургу. Не может быть счастлив монарх, который не заботится о своих подданных и разоряет страну. Придворный – это «невольник, носящий на себе золотые оковы», он проводит дни в мучительном беспокойстве о своем благополучии, не имеет ни одного истинного друга и должен поступать во всем по прихотям своего властелина. Духовные особы «непрестанно помышляют о приумножении своего богатства» и мучаются неудовлетворенным честолюбием: священник хочет стать архиепископом, тот – кардиналом, а кардинал – папой.

В одном из писем «Почты духов» (XXIV) Крылов рассматривает понятие «честный человек», примечательно совпадая в толковании его с тем смыслом, какое дал ему Радищев в «Беседе о том, кто есть сын отечества», опубликованной несколькими месяцами позднее. По-настоящему честным человеком можно считать только того, кто сохраняет все добродетели. «И самый низкий хлебопашец, исполняющий рачительно должности своего состояния, более заслуживает быть назван честным человеком, нежели гордый вельможа и несмысленный судья». Среди простых людей честность можно встретить гораздо чаще, чем среди тех, кто занят придворной, статской или военной службой. Знатные чины слишком редко бывают сопряжены с истинным достоинством.

Сатирические повести И.А. Крылова в журнале «Зритель» («Каиб», «Похвальная реч