Важно помочь ощущениям “развязаться”, перераспределиться, найти новый способ, новые направления приложения психических сил, которые приведут к удовлетворению “старой” потребности.

Ощущаемая в распоряжении энергия

Какая энергия имеется в виду, когда мы говорим о проценте затрат на переживание? Речь идет о проценте ощущаемой в распоряжении душевной энергии. “Ощущаемая в распоряжении” — это свободная сила. По существу, речь идет о проценте от пенки на кастрюле топленого молока — некоторые источники уподобляют организм человека мощнейшему реактору (митохондрии во внутриклеточном пространстве работают день и ночь!), но в распоряжении человека, судя по всему, находится только маленький процент всего энергетического потенциала. Мы говорим о проценте от этого процента. Надеюсь, таким пояснением снимаются недоуменные вопросы возможного наблюдателя психокаталитического процесса, обращенные к пациенту: “Вот Вы говорите, что переживание поглощает 90% Ваших сил, а как же Вы тогда стоите? И делаете массу других вещей! Неужели на это хватает 10% всех сил?”

Тем не менее, этот “процент от процента” и составляет суть человеческого существования. Поэтому каждый процент от этого количества чрезвычайно ценен.

Пригодились бы эти силы?

Этот вопрос, как правило, непосредственно предшествует переходу общения в терапевтическую фазу. Именно теперь наиболее естественно выяснить, стоит ли продолжать подпитывать найденное образование своей жизненной силой или можно найти ей более достойное применение.

— Полагаете еще поносить эту штуку или хватит?

— Хватит!

— Будете успокаиваться?

Серии подобных вопросов призваны облегчить пациенту принятие окончательного решения относительно найденного образования.

Продолжая разговор о критериях оценки “соматоструктур”, вспомним о некоторых представлениях, которые могут помочь в оценке находимого.

Естественные, противоестественные

и сверхъестественные состояния

С.С. Хоружий, который ввел в современный научный оборот понятия православного энергетизма, сложившиеся в древней византийской монашеской традиции исихазма, или священнобезмолвия, упоминает о трех видах состояний, в которых может пребывать человек согласно представлениям православно-христианской антропологии. Естественное состояние характеризуется свободной сменяемостью энергетических конфигураций в соответствии с запросами жизни (по ситуации). В противоестественном состоянии энергии фокусируются вокруг одного устремления, идущего вразрез с Волей Бога. В сверхъестественном состоянии энергии человека синергезированы энергиям Бога. Согласно этим представлениям, так называемое “фундаментальное стремление” и реализующая его энергия управления энергиями (“синергия”), имеющиеся в натуре человека, способствуют выходу из противоестественного состояния, возвращению к естественному и устремлению к сверхъестественному*.

С точки зрения этих представлений, хорошие образования в теле — это те, которые связывают с Богом, синергичны энергиям Духа Святого, плохие — те, которые “отвязывают” от Бога.

Критерии оценки

Помимо упомянутых христианских критериев, по отношению к находимым “камням”, “корням”, “колпакам”, наверное, применимы все выработанные человечеством критерии хорошего и плохого, насколько они известны пациенту и врачу. Специфика этих критериев определяется принадлежностью участников процесса оценки к той или иной конфессии, культуре, семейной традиции; в каких-то случаях эти критерии просто уникальны (в соответствии с гегелевской диалектикой всеобщего-особенного-единичного). Но я должен прямо сказать: “природные” критерии, интуитивные, часть из которых мы упомянули выше (приятно-неприятно, красиво-безобразно, помогает жить или усложняет существование), являются, как правило, ведущими.

В психотерапевтической ситуации мы чаще встречаемся с “комками”, “камнями” и прочими образованиями, положительное значение которых в жизни найти не удается. И большей частью об их оценке речь идет в работе с пациентом. Но справедливости ради надо заметить, что человек состоит не только из “черноты”, и в ряде случаев, особенно когда человек начинает чувствовать себя лучше, выявляются и хорошие переживания в составе его опыта и, стало быть, в составе его тела.

Позитивные заряды

Что же это за светлые образования? Они могут представлять собой просто внутренний свет, лампочку, огонек или что-то более дифференцированное: браслет на руке, цветы в сердце, корона на голове, царственная мантия на теле, драгоценный камень, бабочка в груди и т.д. Это результирующие ощущения, связанные с переживаниями любви, дружбы, побед, достижений. Они обычно оцениваются как положительные.

Рисует, например, пациент фигурку человека из квадратиков, кружков, треугольников и обозначает ее возраст: пять лет.

— Какие ощущения связаны с этим возрастом?

— В груди свет.

— Какому чувству он соответствует?

— Радости.

— Достойно ли это того, чтобы больше быть представленным в Вашей жизни?

— Без сомнения.

— Позволите свету заполнить Вас?

— Конечно! — и пациент начинает описывать процесс заполнения его существа внутренним светом, становится светящимся.

Вопрос, который в этом примере соответствовал фазе оценки: “Достойно ли это того, чтобы больше быть представленным в Вашей жизни?” Ответ последовал однозначный: “Без сомнения”. И это явилось мостиком к следующей фазе — фазе изменений.

Что касается решения, принятого пациентом в данном случае (дать ощущению света, связанному с переживанием радости, распределиться по телу, более равномерно наполняя его), я думаю, что оно было оправданным. Фиксация даже в “хорошем” прошлом может идти во вред “живой жизни”.

Я действительно не исключаю целесообразности периодического отказа от ношения даже “хороших” образований, заслуженных мантий, корон и прочих “знаков отличия”, и превращения вновь в “голого”, простого. “Заслуженность” — такая же остановка жизни, как и пораженность — например, камнем гордыни во лбу у властной женщины, или ежом обиды в груди у чувствительной девушки, или браслетом с шипами вовнутрь от переживания неудач в отношениях с девушками у молодого парня. Кстати, внешние предметы, вроде бриллианта на лбу у индусов, служащие признаком (и инструментом) могущества, а также другие внешние украшения на физическом уровне могут обозначать свои психические аналоги.

Иногда человек свидетельствует о наличии большого набора таких образований, результирующих серию позитивных переживаний. Всегда можно поинтересоваться, способствует ли их ношение успехам в сегодняшней жизни, чем опыт этих состояний ценен сегодня.

Точку ставить рано

Есть еще один вопрос, не позволяющий поставить точку на отыскании “исторического” позитивного образования. Ощущение света относится к периоду жизни до пяти лет. Что-то помешало в шесть лет чувствовать себя так же хорошо, как в пять? Это перестало быть нужным? Или что-то произошло в возрасте около пяти лет, что нарушило радость? (И после этого она не восстановилась).

Как правило, события такого рода и ощущения, с ними связанные, обнаруживаются. На событийном уровне это может быть рождение брата или сестры, смена места жительства, поступление в детский сад, утрата близкого родственника, развод родителей. На уровне ощущений — одно из темных, тяжелых образований. И это становится темой для проработки.

Таким образом, одни из найденных образований являются достоянием человека, его счастьем, воплощением его достижений, успехов, другие — его проклятием, плодами совершенных ошибок, переживаний неудач. В любом случае важно помочь человеку определить, что он в себе носит и как с этим поступит. Это касается и зарядов прошлого, оставшихся в действии до сих пор, и сегодняшних зарядов, имеющих отношение к актуальной ситуации. Задача терапевта — во-первых, помочь “инвентаризировать” переживания и, во-вторых, решить их судьбу.

К ТЕОРИИ

Приближаясь к рассмотрению терапевтической части работы, обсудим некоторые принципиальные вопросы.

Первый тезис для обсуждения: есть чувства, от которых можно и нужно просто успокоиться; успокоение от некоторых чувств вовсе не означает отказа от решения проблем, вызвавших эти чувства, весь вопрос в том, в каком состоянии решать проблемы.

По вопросу о том, как обращаться с найденным “вытесненным аффектом” (Фрейд), “незавершенным действием” (Перлз), “дисбалансирующим зарядом”, существует большой разброс мнений. Заряд остановлен в своем проявлении. Эта остановка — благо или зло? А самое главное — что с этим делать?

Что такое хорошо, что такое плохо

Согласно Фрейду, состояние “остановленности” подобно проклятию. Хорошо известно, что он стремился помочь пациенту проработать сопротивление и осознать вытесненный “ материал ” с целью последующей его проработки.

Гештальт-терапия, также считая остановку свободного течения аффекта болезнетворным фактором, стремится восстановить прерванный контакт и организовать свободный выход энергии.

Психоанализ и гештальт-терапия стремятся к масимальному выражению однажды возникшего эмоционального заряда. Сам аффект эти подходы, как правило, признают естественным, а вытеснение или “разрыв контакта” — болезнетворным фактором, подлежащим проработке. Неспецифические стимуляционные методы вроде ЛСД-терапии или голотропного дыхания стремятся к тому же — прорвать барьеры на пути тока энергии, дать свободный выход задержанным аффектам, какого бы они ни были происхождения. Ниже мы еще вернемся к их рассмотрению как разновидностей “терапии вперед”.

На данном этапе важно обратить внимание на то, что “осуждению” подвергается работа торможения, аффекты остаются без оценки.

Слово — серебро, молчание — золото

Думаю, не всегда стоит осуждать “вытеснение”, остановку проявления чувств. Несмотря на то, что обычно остановку сознания, как мы уже заметили, воспринимают как артефакт и нормальным видится только один процесс — незамутненного движения аффектов изнутри наружу, — лишь в ряде случаев остановка является патологической, в большинстве других случаев патологично было бы “движение вперед”.

Я не то чтобы коллекционировал мотивы, по которым люди сознательно или бессознательно воздерживаются от реализации возникших чувств обиды, гнева, страха, но проявлял к ним некоторый интерес. То, что я привожу ниже — скорее примеры, чем серьезная систематизация мотивов остановки выражения эмоций.

“С сильным не борись, с богатым не судись”

Этот мотиввозникает в ситуации, подобной той, что описана в известном анекдоте. Идет съезд партии. Кто-то чихнул в зале. “Кто чихнул?” — спрашивает Сталин. Молчание в зале. “Первый ряд, встать! Кто чихнул?” Молчание. “Расстрелять! Второй ряд, встать! Кто чихнул?” Молчание. “Расстрелять! Третий ряд, встать! Кто чихнул?” Вдруг с 11-го ряда вскакивает человек: “Иосиф Виссарионович! Это я чихнул!” — “Будь здоров, дорогой!” Подобная непредсказуемость партнера по общению, обладающего к тому же властью казнить и миловать, очень часто заставляет молчать, воздерживаться не только от оценок и рекомендаций, но даже от сообщения о своих ощущениях. В ответ на открытое выражение чувств с большой вероятностью прогнозируется вспышка деструктивного поведения.

“Они не перенесут”

Мотивы пощады. Девушка избегает рассказывать матери о том, что ее волнует, потому что мать болезненно воспринимает сообщения о любых проблемах и начинает слишком активно винить саму себя за упущения. Мать беспокойного склада, а дочь умеет доставлять ей беспокойство: целое лето употребляла наркотики.

О подобном же свидетельствует молодой сын еще нестарых родителей: “Родители не перенесут, если я им выскажу, что думаю о них”. Этот молодой человек испытывал большие трудности из-за чрезмерной любви матери. В результате он выработал защиту: молчать, слушаться и достигать своих целей обходным путем. Обратная связь оборвалась. М. нацелился на учебу, будущую работу, и это для него стало стеной, отгораживающей его от матери и отца.

Он считает бесполезным выражать маме то, что чувствует: “Ее не переделаешь. Она следует своим представлениям о жизни, даже если они неправильные. Однажды я попробовал возразить, вы­сказал им, что думаю, после чего они оказались в предынфарктном состоянии, вызывали “скорую” и не могли ничего сделать. Я решил им подчиниться, тем более что они меня кормят”.

“Как в вату”

Мотив предохранения себя от разочарования. Предыдущий опыт показал бесперспективность разговоров. Человек, который раньше был способен воспринимать, сейчас не может. Причина очень простая: возраст. Ниже приводится рассказ о пациентке Т.А., которая испытывала трудности во взаимоотношениях с престарелой матерью. “Ей говорить — все равно что в вату. Она продолжает свое”.

Аффект “зашкаливает”

В ряде ситуаций аффект “зашкаливает”. Не сумев выразить его в самом начале формирования, человек по мере накопления заряда все больше затрудняется делать это. То, что в начале было предметом для шутки, в конце нередко становится предметом для смертоубийства. Поэтому сдерживание этого заряда, для выражения которого остается все меньше цивилизованных способов, становится уже средством спасения ситуации от разрушения. Сильный аффект гораздо сложнее сделать конструктивным, чем “нормально-активированный”. Принцип “слово — серебро, а молчанье — золото”, судя по всему, начинает действовать именно в этих условиях.

В подобных ситуациях человек сам нередко чувствует, что его аффекты чрезмерны (психопатичны или невротичны), неадекватны, и выражать их — значит заведомо усугублять и без того напряженную ситуацию.

“Адресат убыл”

В некоторых ситуациях выражение чувств затруднено, потому что человек, по отношению к которому испытывается чувство, уехал или умер.

Существуют “обходные” пути встречи двух людей, отношения между которыми остались незавершенными. Если их нельзя организовать в пространстве вещей, то вполне возможно в пространстве сознания. Подобные встречи происходят в сновидениях, многие школы психотерапии (гештальт-терапия, психодрама и др.) располагают соответствующими техниками диалога с воображаемым собеседником.

Надеюсь, что приведенные примеры демонстрируют тот факт, что существует весьма обширный класс ситуаций, когда выражение чувств, например деструктивных, остановлено по вполне понятным и оправданным причинам.

“Истинные шизоиды”

Мы совсем не говорили о сдержанных по натуре людях, которые держат в себе чувства не потому, что ситуация не позволяет их выразить, а потому, что просто не склонны выражать вовне то, что испытывают. Это должно быть принято как факт, без осуждения. Постоянная “вентиляция” их эмоциональной сферы насколько желательна, настолько же и затруднительна. Таких людей можно побуждать к выражению чувств, но надолго их запала не хватит, они опять начнут накапливать заряды внутри. Для подобных пациентов практика работы “вперед” может оказаться даже вредной, поскольку противоречит их натуре. Для них может быть полезной другая практика — не выражения чувств, а их растворения. Та практика, о которой мы будем говорить ниже.

Процентное содержание высказываний об ощущениях

Сообщения о собственном состоянии человека в процессе межличностного общения, как правило, составляют незначительный процент от его высказываний. Зачастую люди, даже испытывая дискомфорт, предпочитают давать рекомендации или оценки партнеру по общению (т.е. результат своего анализа того, что может улучшить ситуацию), а не озадачивать проблемой, просто сообщая о своем самоощущении в процессе общения с ним.

В частности, гештальт-терапия побуждает повысить процент таких высказываний, предлагающих обратную связь непосредственно, в виде высказываний, начинающихся описанием происходящих событий, а завершающихся рассказом о собственных ощущениях в этом процессе: “Когда ты говоришь так, мне делается обидно...”

СПТ тоже повышает процент подобных высказываний, и не только для того, чтобы в последующем предъявить их “адресату”, но и для того, чтобы оценить их еще до выражения, чтобы выбрать состояние, в котором “удобнее” давать обратную связь.

Интересный выход предлагает гештальт-терапия. Любое чувство, в том числе и гнев, и обида, имеет конструктивное ядро. Весь вопрос в том, как дать обратную связь. Мастерски организовать ее помогает Стивен Шон (США), работа которого заставила меня пересмотреть многие позиции. В частности, она помогло мне выйти из дихотомии в отношении задержанных аффектов, расстраивающих сознание: либо выражать, либо успокаиваться. Оказывается, еще можно выражать по-другому (вместо выдачи оценок и рекомендаций просто сообщать о своем опыте, об ощущениях, чувствах, мыслях).

Это очень важная возможность, прежде недооценивавшаяся мною. Практически в каждом из перечисленных “трудных для выражения” случаях возможности восстановления контакта не исчерпаны.

Однако, попробовав свести к минимуму путь “успокоения без аннексий и контрибуций”, который сложился в моей практике, я все же убедился, что в определенных ситуациях даже модифицированные способы обратной связи также не дают ожидаемого эффекта.

Перевод энергии в диалог уместен при работе с циклотимным пациентом, если говорить с точки зрения клинической психотерапии. Именно для него содержание контакта очень значимо. Для эпитимного, например, или шизотимного пациента это гораздо менее актуально. Для эпитимного, в частности, актуально установление контроля, а не контакта, а для шизотимного — установление границ и, наоборот, избегание контакта.

Каждый человек имеет больший или меньший потенциал общительности, который может быть актуализирован. Проблема состоит в том, что при этом могут быть упущены гораздо более продуктивные для этого пациента способы стабилизации его состояния.

СПТ дает уникальную возможность в работе с менее общительными пациентами (или в ситуациях с затрудненной возможностью реализации имеющегося аффекта) добиваться успокоения и переориентации их психики, следуя тенденции к прерыванию контакта, возникающей у них естественно, а также к восстановлению контакта в другом состоянии.

Старец Силуан рассказывает

В житии блаженного старца Силуана* описан случай о том, как его отец, простой крестьянин, повел себя, когда сын совершил ошибку. Вместо прямого выражения того, что испытывает, отец довольно продолжительное время оставляет ситуацию без обсуждения и лишь тогда возвращается к ней, когда видит для этого подходящие условия.

“Однажды, во время жатвы, Семену (имя старца Силуана в миру — А.Е.) пришлось готовить в поле обед; была пятница; забыв об этом, он наварил свинины, и все ели. Прошло полгода с того дня, уже зимою, в какой-то праздник, отец говорит Семену с мягкой улыбкой:

— Сынок, помнишь, как ты в поле накормил меня свининой? А ведь была пятница; ты знаешь, я ел ее тогда как стерву.

— Что ж ты мне не сказал тогда?

— Я, сынок, не хотел тебя смутить”.

Сам старец комментировал это так: “Вот такого старца я хотел бы иметь: он никогда не раздражался, всегда был ровный, кроткий. Подумайте, полгода терпел, ждал удобной минуты, чтобы поправить меня и не смутить”**.

Дон Хуан

Можно вспомнить и поведение дона Хуана (персонажа Карлоса Кастанеды) с тираном: неизменная сосредоточенность, отсутствие гнева или раздражения, “работа” в этой ситуации. Итог — победа выдержки и чувства времени. “Выдержка — это умение терпеливо ждать. Без порывов, без нетерпения — просто спокойно и радостно ждать того, что должно произойти”*.

В любом боевом искусстве также ценится способность сохранять “гладь озера” спокойной. Волнение — не помощник.

Почему “ополчились” на вытеснение?

Таким образом, остановка или приостановка выражения аффекта, а также (и главным образом) культура сохранения душевной сосредоточенности оказывается оправданной во многих жизненных ситуациях и, напротив, сам аффект, возникший, казалось бы, естественно, оценивается как отрицательный. Психоанализ и последующие вариации психодинамической психотерапии стремились показать, что такое восприятие “инстинктивных побуждений” есть влияние инстанции Супер-Эго, представляющей интересы социума. Однако факт остается фактом: в повседневной жизни совесть, сострадание, любовь к ближнему (иногда, впрочем, и страх или гордость, или расчет останавливают) проявления возникших чувств, хотя энергия на них выделилась, а способность остановиться самим остановившимся оценивается как несомненное благо.

Понятно, что носителю бессознательно вытесненных или сознательно задержанных аффектов не избежать болезней. Или даже носителю просто аффектов-“паразитов” вроде сожаления, тоски в случае нереализации желания, самого по себе естественного и признаваемого всеми инстанциями “законным”. Их невротизирующее и “психосоматизирующее” действие прекрасно изучено. Я хотел лишь обратить внимание на то, что сами по себе задержки не являются патологическими.

Позволю себе сделать предположение, что формы работы, которые “уважительно относятся” к сдерживанию аффектов, могут обогатить арсенал психотерапии.

 

ТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ ФАЗА

Известные подходы

Археологи находят останки людей каменного века с аккуратно продолбленными отверстиями в черепах. Полагают, что это доказательство трепанаций, осуществлявшихся в незапамятные времена. Считается, что таким путем “выпускали злого духа”. Я не исключаю, что пробиванием дырок в черепе первобытные люди лечили головную боль от скопления в ней тяжести и жара.

Еще в XIX веке весьма часто “отворяли кровь”, стремясь избавить пациента от симптомов переполнения головы или других частей тела теплом-тяжестью.

Более искусно действовали китайские иглоукалыватели: дырочки делали совсем маленькие, в специально найденных точках. Эффект, ради которого это предпринималось, был все тот же: устра­нение энергетического дисбаланса (“наполнение пустоты”, “опустошение полноты”).

Большинство использующихся в психотерапии и вообще в медицине методов считают более равномерное распределение ощущений важным эффектом.

Вспомним классический аутотренинг: ощущение тепла на периферии, прохлады во лбу, спокойные дыхание и работа сердца, тепло в животе считаются хорошим результатом. Распределение ТТ вызывают также и ряд других методик. Возьмем для сравнения некоторые из них.

Фармакотерапия. Ради какого эффекта пациент принимает феназепам или другой транквилизатор? Ради более равномерного распределения ощущений по телу и облегчения в зоне бывшего скопления тяжести, плотности, жара. Продолжительность действия химического успокаивающего в среднем 6 часов. За это время либо пациент переменится в своем отношении к стрессирующей его проблемной ситуации, либо сама ситуация переменится. Либо произойдет то, что чаще всего и происходит: пациент примет следующую таблетку. Практика пожизненного назначения транквилизаторов и нейролептиков в психиатрии известна.

Излишне говорить о неприемлемости решения эмоциональных проблем с помощью наркотиков, включая алкоголь. Тем не менее, ради чего часть пациентов потребляет токсические и наркотические вещества? Все для того же: чтобы тепло пошло в руки и ноги, чтобы “легко стало на душе”. Отягощенность возврата к исходным ощущениям известна: потери времени, здоровья, веры.

Возвращаясь к более цивилизованным методам “растаскивания” неприятных сгущений, вспомним физиотерапию. Это и “размывание” комплексов специальными токами (электротранквилизация, например, аппаратом типа ЛЭНАР), и точечные воздействия (массаж, иглоукалывание в осовремененных формах и т.п.). Целью являются также “заполнение пустоты” и “опустошение полноты”.

 

Перечисленные способы выравнивания контура ощущений я бы назвал неспецифическими, некаузальными, внешними. Они важны в отсутствие возможности специфически, “внутренне” проработать ощущения. Но паллиативность их эффекта хорошо известна.

Можно “насильственно” изменять контур распределения энергии, но он, подобно расплющенной или вытянутой пластической фигуре, вновь приобретает исходную форму, пока существует именно такая модель состояния, пока сознание не изменено. Отсюда повторы процедур и курсов.

“Терапия вперед” и “терапия назад”

Прежде чем перейти к описанию проработки ощущений, сделаем несколько замечаний о “сопредельных” методах работы в психотерапии. Как известно, с зарядами сознания работают психоанализ, гештальт-терапия и многие другие психотерапевтические школы.

Согласно наблюдению, сделанному еще Фрейдом, проявление негативной, характерологически, культурально или ситуационно неприемлемой эмоции блокируется, при этом ее заряд не уменьшается, а лишь гасится другим, противоположно направленным. Результатом этого интрапсихического конфликта становится двойная трата сил: одна часть их идет на формирование заряда Ид, другая — на формирование сопротивления Супер-Эго. Вместе они образуют “комплекс”. Организм оказывается ослабленным, “невротизированным”.

Соглашаясь с психоаналитической схемой в ее диагностической части (“соматоструктура” тоже имеет два компонента: “первичное” образование, воплощающее сам заряд, и “вторичное” — воплощенное “сопротивление”), соматотерапия делает терапевтический вывод, отличный от того, который был сделан Фрейдом и до сих пор имеет хождение в психодинамических психотерапевтических процедурах.

Вывод Фрейда, как я его понимаю, был следующим: болезнь происходит вследствие вытеснения, значит, надо проработать сопротивление и дать выход задержанному энергетическому заряду. Тот же катартический метод, судя по всему, реализуется, в частности, в гештальт-терапии Ф. Перлза, ЛСД-терапии, голотропном дыхании Ст. Грофа, процессуально-ориентированной психологии А. Минделла и ряде других подходов.

Во всех случаях исцеление представляется как освобождение “за­пруженной” энергии: целью терапии считается проработать или сломать сопротивление и дать выход “вытесненной” энергии, — производится ли это классическими техниками talking-cure, с помощью гештальтистских подушек и пустых стульев или грофовским дыханием, приводящим к слому барьеров на пути свободного излияния психической энергии.

“После того, как психотерапевтический процесс начался, роль психотерапевта состоит в том, чтобы поддерживать появляющиеся переживания клиента и помогать ему преодолеть сопротивление. Видишь ли, идея здесь состоит в том, что симптомы психического заболевания представляют собой замороженные элементы того или иного переживания, которое должно быть завершено и интегрировано — тогда симптомы исчезают. Вместо того чтобы подавлять симптомы психофармакологическими препаратами, следует, наоборот, активировать, усиливать их (курсив мой. — А.Е.) для того, чтобы они могли быть полностью пережиты, интегрированы и разрешены”, — так излагал Ст. Гроф свои позиции Фритьофу Капре *. Альтернативы, которые видит Гроф, — либо подавить, либо усилить.

Говорят, величие ученого определяется тем, насколько он сумел затормозить развитие науки. Не исключаю, что Фрейд (великий без сомнения), сам того не желая, применил к идущими за ним нечто вроде приемов эриксоновского гипноза: к трем достоверным высказываниям добавил одно сомнительное, и тем самым, присоединив — повел. Достоверные фразы касаются диагностичекой фазы (есть комплексы, они мешают жить, в основе комплексов — борьба психических сил), сомнительная — терапевтической (надо давать выход задержанным аффектам).

Если психодинамический подход, с учетом сказанного выше, условно можно назвать “терапией вперед”, к проявлению возникшего однажды специфически направленного заряда, то второй, вытекающий из подхода, названного мною психостатическим, условно можно назвать “терапией назад”. В случае признания заряда неадаптивным этот вид терапии не исключает возвращение организма в исходное состояние, предшествовавшее возникновению аффекта. При этом разрядка патогенного образования происходит не за счет его выброса в окружающую среду (пусть даже ее представляет гештальт-терапевтический “пустой стул”), а за счет отбирания силы заряда “назад”, в организм.

Согласно психодинамическим взглядам, начавшая однажды выделяться в определенном направлении энергия будет выделяться постоянно, и терапевтический вопрос состоит лишь в том, насколько удастся эту энергию “канализировать”, если ее проявления сдерживаются. В “психостатическом” подходе, наоборот, ставится вопрос об обратном развитии переживания. Соматопсихотерапия настаивает на том, что психическая энергия может как связываться с определенными направлениями мысли, чувства, действия, так и отстраняться от них.

“Обнуление”

Один пациент, по профессии автослесарь, подарил мне интересный термин — “обнуление”. Он заметил однажды после сеанса: “Так ведь то, чем мы с Вами занимаемся, есть “обнуление” организма”. Я не был уверен, что понимаю, что это значит в технике, но слово мне понравилось. Возможно, в автоделе это означает сведение показаний приборов к нулю, к первоначальному положению после капремонта? Я знаю, что в “человекоделе” это так: все “зашкаливающие” переживания регистрируются, оцениваются и разряжаются, если признаются неадаптивными.

В итоге возникло еще одно название: методика “обнуления” состояния пациента. Другое название из этой серии — методика успокоения без аннексий и контрибуций.

Организация успокоения в соматопсихотерапии считается очень значимой. Надо заметить, что этот путь очень выстраданный.

Ошибки молодости

На первых этапах становления, когда система впитывала элементы разных подходов, значительная часть приемов работы была заимствована из упоминавшейся уже биоэнергосистемотерапии (БЭСТ) Зуева. Одним из ответвлений этого психорегуляторного и психохирургического метода являются так называемые “филиппинки” — операции по удалению из состава психического тела пациента портящих его вкраплений, естественно, без нарушения физической целостности организма.

Соматопсихотерапия поначалу организовывала эту работу, видоизменив только два ее элемента: