Структура и исследовательские задачи

Политической социологии

Политическая социология, как всякая иная наука имеет свою структуру. Схематично ее можно пред­ставить как совокупность нескольких разделов: ис­торического, общетеоретического и специализиро­ванных.

Исторический раздел должен включать системати­зированные знания о самом процессе становления данной науки, этапах ее развития, появлении основ­ных теорий и концепций.

Общетеоретическая часть содержит обоснование подходов к изучению социальных основ установив­шейся в обществе власти, социальной природы дей­ствующих в обществе политических сил и институтов, их целей и методов функционирования. Эта часть яв­ляется по существу социологической теорией полити­ки¹⁸. Она выполняет роль непосредственной мето­дологии по отношению к специальным разделам, занимающимся анализом отдельных областей полити­ческой деятельности и отдельных политических ин­ститутов. К ним относится изучение:

1) политических процессов;

2) политических партий, движений;

3) политического поведения;

4) политического сознания;

5) политической культуры;

6) политических конфликтов;

7) внешнеполитической деятельности;

8) социально-политического прогнозирования.

Специальный раздел политической социологии должны составлять методы и процедуры исследования политических отношений, процессов, явлений.

Политическая социология теснейшим образом связана с другими науками: историей, социальной психологией, политологией, юриспруденцией. Ей свойственны те же функции, что и социологии в целом.

Говоря об основных направлениях научных иссле­дований политической социологии, можно отметить в качестве таковых следующие:

1. Диагноз социально-политического развития и социально-политических ситуаций, определение показателей политической стабильности общества, выявление условий и причин, вызывающих «функцио­нальные расстройства» политической системы и нахо­ждение путей их преодоления.

2. Выявление и анализ политических интересов со­циальных групп, движений, организаций, разработка путей и способов обеспечения их политического со­гласия.

3. Социально-политическая экспертиза принимае­мых решений.

4. Прогнозирование возможных политических из­менений, выявление зон политической напряжен­ности и предотвращение возможных конфликтов.

5. Разработка технологии преодоления кризисных ситуаций.

6. Определение путей выхода из возникшего кон­фликта (внутри страны или на международной арене).

В целом в понятийный аппарат политической со­циологии входят такие понятия, как «социально-поли­тические процессы», «социальный механизм власти», «социально-политическая стабильность», «полити­ческое согласие», «поддержание социального поряд­ка», «политическое взаимодействие», «социально-по­литический конфликт», «социально-политический кризис», «политическое сознание», «политическое по­ведение», «политическое движение», «политическая позиция», «лидерство», «заинтересованная группа», «оппозиция», «политический интерес», «политический риск», «политический экстремизм», «политическая культура», «политическое давление», «политическая идеология», «политическое сотрудничество», «электо­ральное поведение».

Иначе говоря, есть понятия, которые разрабатыва­ются преимущественно в рамках политической со­циологии, и понятия, общие для социологии, юрис­пруденции, политологии (например, государственный аппарат, политический процесс, политическая культу­ра, политический конфликт и т. п.).

Что более актуально из того, чем занимается поли­тическая социология? Какие проблемы политической деятельности и политических отношений приобрета­ют сейчас наибольшую важность? В их числе можно назвать следующие:

1. Социальные аспекты демократизации обще­ственной жизни, легитимность власти.

2. Социальное партнерство и достижение полити­ческой стабильности.

3. Реформы и методы деятельности политических институтов в условиях многопартийности.

4. Власть и политическое участие разных групп на­селения.

5. Выборы и политическое поведение масс.

6. Социально-политические представления и цен­ности разных групп населения, их эволюция.

7. Основные тенденции в массовом политическом сознании.

8. Механизмы власти, их социальная обусловлен­ность, тенденции изменения, повышение эффектив­ности работы федеральных и местных органов власти.

9. Политическая культура как процесс, ее социаль­но-экономическая обусловленность.

10. Показатели оценки социально-политической ситуации, возможные пути ее оптимизации.

11. Бюрократия, ее социальные источники и грани­цы влияния.

12. Типология политических лидеров, рейтинг их популярности.

13. Политическое доминирование и оппозиция.

14. Социальная напряженность и политический протест.

15. Социальные истоки политических движений и национальное самосознание.

16. Политический экстремизм и сепаратизм.

17. Политические партии и борьба за власть.

18. Политические конфликты и гражданское со­гласие.

19- Политический плюрализм и его перспективы.

20. Социально-политические аспекты регионализации и федерализма.

21. Политические элиты и децентрализация власти.

Разумеется, это только круг проблем в «первом при­ближении». Их изучение политическая социология должна вести в содружестве с другими науками, откли­каясь на потребности политической практики, учиты­вая имеющийся опыт и достижения политической со­циологии в других странах.

Особую значимость приобретают сегодня пробле­мы политической стабильности общества и конструк­тивной направленности политической активности масс, их консолидация во имя действительного реше­ния назревших проблем.

Уместно вспомнить о том, какое место проблемам стабильности политического режима традиционно уделяют американские социологи. «Если стабильность общества является центральным вопросом социоло­гии в целом, — пишет С. Липсет, — то стабильность специфической институциональной структуры или политического режима — социальные условия демо­кратии — основной вопрос политической социологии»¹⁹.

Подтверждением этого положения являются мно­гочисленные исследования проблем «функционально­го расстройства политической системы», научные по­иски путей достижения «политического согласия», предупреждения или разрешения политических кон­фликтов, разработка моделей политического поведе­ния различных социальных групп в изменяющихся условиях.

Сегодня возникают новые проблемы и коллизии, в частности, в связи с деятельностью оппозиционных политических сил и отношением к ним президента и правительства. Каковы место этих сил в полити­ческой системе, их роль и перспективы, чьи интересы они выражают? Как к ним относятся разные группы населения?

Политический и идеологический плюрализм ста­новится нормой политической жизни, внося в нее много нового и непривычного. С помощью каких средств и методов можно достичь гражданского со­гласия, исключить насилие в любых его формах в условиях обострившейся борьбы за власть, втяги­вающей в свою орбиту все новые и новые слои и груп­пы населения?

Разгосударствление собственности, ее приватиза­ция, развитие частного предпринимательства приво­дят к изменениям не только в социальной структуре общества, но и в его политической организации. Объективно это вызывает дальнейшее усиление поли­тического противостояния разных социальных сил. Понять и исследовать связанные с этим процессы — насущная задача политической социологии.

В структуре политической социологии одним из ее разделов должно быть изучение внешнеполитической деятельности. Это объясняется прежде всего той ро­лью, которая отводится ей в решении проблем каквыживания человечества, так и обновления общества.

Сложившаяся в связи с балканским кризисом 1999 г. ситуация вызвала серьезные изменения в со­циально-политических представлениях и установках разных групп населения в нашей стране.

В процессе осознания населением реальных внеш­них и внутренних угроз происходят изменения в об­щественной психологии и в общественном мнении, что так или иначе влияет на политическое поведение людей, усиливая потенциал протестных движений и общее недовольство.

Социально-политические представления являются основными компонентами массового сознания, по ко­торым можно судить о его состоянии и господствую­щих в нем тенденциях. Именно в них отражается нормативно-ценностный подход различных групп на­селения (и населения в целом) к деятельности полити­ческих институтов и организаций, всей политической системы, к принципам и нормам ее функционирова­ния. Радикальные изменения в системе политических ценностей, интересов, установок способны вызвать состояние напряженности в политическом сознании, инициировать возникновение «конфликтных потен­циалов». Своевременное их обнаружение средствами социологии имеет не только научную, но и практиче­ски-политическую ценность.

В социально-политических представлениях отра­жается отношение не только к настоящему, но и к прошлому (отсюда во многом и к будущему). В хо­де реформ переоценивается опыт прошлого и настоя­щего, происходит существенное обновление знаний и оценок, идет освобождение массового сознания от разного рода мифов, фальсификаций и полуправды. Все это объективно способствует правильному пони­манию не только истории, но и роли России в обще­цивилизованных процессах, ее вклада в решение насущных проблем современности, ее принципиальных возможностей влиять на мировые процессы в настоя­щее время.

Реальное воздействие реформ на международную обстановку предполагает постоянный научный анализ происходящих изменений, в том числе и в сфере массового политического сознания. Знать и правиль­но выражать то, что народ сознает, было и останется важнейшим условием успеха во всех сферах сози­дания и прежде всего в процессе преодоления затянувшегося системного кризиса. В этом также может и должна сказать свое слово политическая социо­логия.

Систематически осуществляемые по сравнитель­ным методикам социологические исследования в сфе­ре политических отношений создают необходимые предпосылки для своевременного получения социаль­но-политической информации, на базе которой воз­можно принятие научно обоснованных управленче­ских решений. На этой же базе возможен и достовер­ный, многовариантный прогноз развития социально-политических отношений, политического поведения масс, деятельности новых политических структур в тех или иных условиях, определения их вероятных последствий.

С этой целью большую значимость приобретает организация превентивных (опережающих) исследо­ваний на основе применения целенаправленных вы­борок (например, лидеры политических движений, руководители предприятий, работники СМИ и т. п.). Более разнообразными и «гибкими» должны стать и методы сбора первичной информации. Опросные методы, доминирующие сегодня, должны дополниться методами углубленного интервью, бесед, анализа тек­стов (в том числе литературных произведений), при­менением тестовых методик и т. д.

Иначе говоря, общие для социологов проблемы ка­чества исследовательской деятельности актуальны и для специалистов в области политической социоло­гии. Тем более на нынешнем этапе ее становления и развития.

Цитируемая литература

¹ См. подробнее: Ядов В. А Размышления о предмете социологии // Социс. 1991. № 2. С. 14—15.

² См.: Руткевич М. Н. О. значении и структуре теоретического уровня социологических исследований // Социс. 1984. № 4. С. 20.

³ См.: Заславская Т. И., Рывкина Р. В. Экономическая социология: исторические предпосылки и объект изучения // Социология и пере­стройка. М, 1989. С. 19.

⁴ См.: Политическая социология в России / А. Н. Медушевский // Политическая энциклопедия: В 2 т. Т. 2. М., 1999. С. 211—213.

⁵ Sociologie politique. Paris, 1967. P. 24.

⁶ Smelser Neil. Sociology and the Other Social Sciences // Lazarsfeld P. F. etal. The people's choice. N. Y., 1969. P. 12.

⁷ Ibidem.

⁸ Bendix R. and Upset S. Political Sociology: An Essay and Bibliogra­phy // Current Sociology. Paris: UNESCO, 1957. Vol. VI. N 2. P. 87.

⁹ Janovitz M. Political sociology // International Encyclopedia. (N. Y.) 1968. Vol. 12. P. 299.

¹⁰ Geazer Natban. The Ideological uses of Sociology // The uses of Sociology. N. Y, 1967. P. 75.

¹¹ См.: Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979. С. 21—22.

¹² Там же. С. 423.

¹³ См.: Американская социология. М., 1972. С. 204.

¹⁴ Тощенко Ж. Т., Бойков В. Э. Политическая социология: состояние, проблемы, перспективы // Политическая социология: проблемы становления. Информационные материалы. Вып. 1. М., 1990. С. 9.

¹⁵ Пугачев В. П., Соловьев A.M. Введение в политологию: Учебник для вузов. М., 1999. С. 32.

¹⁶ Merton R. К. Social Theory and Social Structure. 2-nd ed. Glencoe, 1968. P. 39—72.

¹⁷ Социология / Г. В. Осипов, Ю. П. Коваленко, Н. И. Щипанов. М, 1990. С. 27.

¹⁸ См.: Вятр Е. Социология политических отношений; Бурдье П. Социология политики. М., 1993; Иванов В. Н., Смолянский В. Г. Политическая социология: очерки / Ред. Ж. Т. Тощенко. М., 1993.

¹⁹ Социология сегодня. Проблемы и перспективы. М., 1965. С. 91 — 92.

Глава вторая

 

СИСТЕМА СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ

ПОКАЗАТЕЛЕЙ

Первостепенное значение для исследователей в области политической социологии имеет система (под­система) социально-политических показателей, явля­ющаяся неотъемлемой частью более общей системы социальных показателей, описывающих состояние всех сфер общественной жизнедеятельности с точки зрения их социальной сущности и возможных изме­нений.

Под социально-политическим показателем пони­мается оценка, которая фиксирует определенное от­ношение субъекта к объекту. Основанием для оценки могут выступать некие стандарты, представления, нор­мы. С их помощью путем сопоставления, сравнения оценивается состояние объекта (например, социаль­но-политическая ситуация) и происходящие в нем изменения¹.

Создавая подобную систему, работающие в области политической социологии исследователи должны исхо­дить из учета общего состояния социума, особенностей переживаемого им исторического периода. Основная характеристика состояния российского общества в современных условиях состоит в том, что оно пе­реживает переходный период, отягченный системным кризисом, и это обстоятельство накладывает отпеча­ток на все процессы и явления, в том числе и со­циально-политические, находящиеся в теснейшем вза­имодействии прежде всего с социально-экономиче­скими процессами.

Понять и правильно оценить происходящее воз­можно, четко ответив на вопрос: куда движется обще­ство, от чего к чему совершается переход. Следует подчеркнуть, что в теоретических разработках и науч­ных проектах, содержащих попытки ответить на этот вопрос, сложилась некая многовариантность. Еще в 1986—1991 гг. обосновывалось положение о том, что общество начало движение от модели «реального социализма» к модели социализма демократического. Или другой вариант: от административно-командной модели социализма к «естественно-исторической».

После крушения социалистического эксперимента, официального отказа от социализма и начала рыноч­ных реформ декларировалась точка зрения, что мы уходим от государственно-монополистического со­циализма к демократическому государству с рыноч­ной экономикой или «российское общество сегодня находится на переломном этапе перехода от общества традиционного типа к современному»². Можно было бы привести и другие характеристики и оценки со­стояния российского общества и его ближайших пер­спектив.

Вместе с тем дать достаточно обоснованный ответ на этот вопрос — значит и найти необходимую «точку отсчета» движения и развития. В этой связи наиболее корректным представляется мнение, что мы уходим от государственно-монополистического социализма, со­зданного в стране, не имевшей необходимых эконо­мических, культурных, социальных предпосылок для социалистического строительства, что обусловило значительные деформации и отступления от социа­листических идеалов, целей и методов.

Отвечая на вопрос, «от чего к чему совершается переход», исследователи должны также дать фундаме­нтальную характеристику экономических, социальных, политических и духовных основ нынешнего, ут­верждающегося строя в России. Согласны ли мы, на­пример, что нынешний общественный строй — это «номенклатурная демократия», или «симбиоз комму­нистического тоталитаризма и его мобилизационной экономики с сегодняшними спекулятивно-мафиозны­ми зачатками капитализма»³, или государственный ка­питализм с зачатками гражданского общества, или это возврат к «дикому» рыночному капитализму времен первоначального накопления или даже, может быть, к феодализму. «Было бы ошибкой думать, что в России осуществилась реставрация капитализма. На самом де­ле в обществе складывается совсем иная, неофеодаль­ная форма господства, при которой не созданная тру­дом и предприимчивостью собственность является ис­точником власти, а, наоборот, власть становится источником собственности»⁴. Определений такого ро­да (или несколько иного) уже немало в нашей и зару­бежной литературе.

Одним из наиболее адекватных нынешнему состоя­нию представляется определение, в соответствии с ко­торым в России под давлением политической оппози­ции и при постоянных уступках находящихся у власти реформаторов складывается государственный капита­лизм с такими характерными чертами, как наличие смешанной экономики при ведущей роли государ­ственного сектора производства и государственной собственности, а также авторитарной системы управ­ления, многопартийности и плюрализма. При этом многими исследователями отмечается провал эконо­мических реформ, выполнивших только разрушитель­ные задачи и не решивших главной — вывода страны из кризиса и создания необходимых механизмов и условий повышения материального и культурного уровня масс, укрепления Российского государства, его экономической и политической независимости.

Это вынужденный, стихийно сложившийся этап на пути создания адекватной для условий России модели общественного устройства. Последняя будет при благоприятных условиях скорее всего близка по своей сущности к модели демократического социализма шведского образца. При неблагоприятном развитии событий, углублении кризиса, ухудшении социально-политической ситуации движение к названной модели может быть серьезно затруднено и даже деформирова­но. Нынешний этап может затянуться и могут появить­ся некоторые новые моменты, отдаляющие страну от демократии и гражданского общества. Сейчас трудно прогнозировать, как будут развиваться события. Ясно, что переходный период будет длительным, не исклю­чающим серьезных коллизий и конфликтов.

Нельзя не согласиться в этом плане смнением: «...еще нужно посмотреть, куда приведет нынешний переходный период, хотя совершенно ясно, что ка­питалисты пытаются навязать бывшим странам «ре­ального социализма» типичный «манчестерский капи­тализм» (свободный рынок) в его самом диком виде». В этой связи нельзя исключить даже возможности «восстания тех, кто предпочтет переориентацию на «третий путь» — к социальной рыночной экономике с сильным участием в экономической жизни обще­ственного сектора в самых различных формах»⁵.

Переходный период в развитии любого общества отличают определенные, наиболее характерные чер­ты, независимо от конкретного содержания и направ­ленности социальных процессов. К ним можно отнес­ти: неустойчивость, быструю смену форм и методов экономической и политической деятельности, интен­сивную борьбу нового и старого, появление новых социальных групп и интересов, многоукладность, осо­бую роль государства в экономике и т. д.

Но наряду с общими, свойственными любому пере­ходному периоду чертами есть и специфические, ха­рактерные для конкретно взятой страны. Для России такой специфической чертой переходного периода является социальная неопределенность (аморфность). Она выражается, во-первых, в отсутствии четко опре­деленной цели, придающей смысл «общему делу» и со­ставляющей ядро государственной идеологии. Во-вто­рых, в отсутствии понятной и поддерживаемой боль­шинством населения программы общественных преобразований. В-третьих, в непоследовательности и противоречивости применяемых методов и средств в решении насущных проблем, шараханий из одной крайности в другую. В-четвертых, в размытости, не­определенности норм (юридических, социальных, мо­ральных). Последнее обстоятельство стимулирует маргинализацию общества. Эти и другие черты и свойства переходного периода весьма затрудняют применение уже устоявшихся и привычных исследо­вательских процедур. В проведенных ранее исследова­ниях в качестве базовых использовались такие катего­рии, как «функционирование» и «развитие». Они не потеряли своего значения, но, по всей вероятности, должны быть дополнены более адекватной для нынеш­них условий категорией «становление». Для переходно­го периода категория «становление» (рыночных от­ношений, демократии, гражданского общества и т. д.) наиболее точно отражает существо позитивных изме­нений в соотнесении с моделью (целью процессов).

Процесс становления означает накопление, созда­ние предпосылок для нормального, стабильного функ­ционирования и развития. Почему потерпел пораже­ние режим, созданный КПСС? Одна из причин — не­способность к реформированию, т. е. к изменению в соответствии с новыми условиями и назревшими потребностями. Такая неспособность объяснима не­желанием, незаинтересованностью правящей партий­ной верхушки в каких бы то ни было серьезных ре­формах (особенно политического плана).

Наибольшую сложность для условий переходного периода представляет проблема закономерностей об­щественного развития. В доперестроечные времена исследователи, изучая общественные процессы, исхо­дили из таких закономерностей, как построение со­циально однородного общества, превращение труда в первую жизненную потребность, утверждение со­циальной справедливости и социального равенства, социалистический демократизм, развитие системы общественного самоуправления, дружба народов, все­стороннее развитие личности. Это были закономер­ности-постулаты. В них находили выражение не столько происходящие в обществе объективные про­цессы, сколько официально провозглашенные идеалы и цели. В новых условиях нужно ответить на вопрос: какое сочетание объективных и субъективных факто­ров определяет движение российского общества на современном этапе?

Очевидно, в переходный период сохраняет ак­туальность проблема социального выбора на разных уровнях общественной организации и, главное, мо­дели общественного устройства. Здесь возникает множество вариантов. В их числе ориентация на опыт других стран, на свой собственный опыт, успешные решения в прошлом. Есть и другие комбинированные возможности. От того, какая «ориентация» возоблада­ет, зависит и характер управляющих воздействий на все сферы общественной жизни.

Ориентированное определенным образом управле­ние неизбежно приобретает идеологическую окраску и делает актуальной проблему восприятия или оттор­жения насаждаемых или поддерживаемых сверху образцов, стандартов поведения и деятельности. Их со­отношение с российской действительностью и реаль­ными (а не надуманными) потребностями приоб­ретает решающее значение.

Очевидно, как и прежде, в процессе создания сис­темы социальных показателей необходимо методоло­гически корректно структурировать их в соответствии со сферами жизнедеятельности общества.

Основополагающее, «задающее» значение имеет, конечно, социальная сфера. Она в широком значении предстает как сфера взаимодействия (сотрудниче­ство, противостояние, конфликты и т. д.) различных общностей: социально-классовых, демографических, социально-профессиональных, национальных, тер­риториальных. Если раньше измерялась, главным образом, интенсивность складывания социально однородного общества, то теперь важно понять и изучить, в первую очередь, процессы социальной дифференциации. И здесь показатели отношения к собственности, участия в собственности, источники доходов, доступ к реальной власти приобретают осо­бое значение. В условиях государственно-монополи­стического социализма именно место субъекта в ие­рархии власти играло решающую роль в определе­нии уровня материального благосостояния, доступе к информации, социальным привилегиям, выборе условий труда, контроле над государственной соб­ственностью. Иначе говоря, структура власти опреде­ляла основные параметры стратифицированной структуры общества.

Более широко, чем это было раньше, предстоит использовать понятие элиты, ее состав, источники рекрутирования, функции, роль, отношение к ней раз­ных групп населения и т. д.

Нужны также показатели статуса всех социальных групп, включая новые, ранее не представленные или представленные в незначительных масштабах. Речь идет, в первую очередь, о предпринимательской подструктуре, включающей в себя: 1) предпринимателей (работодателей); 2) занятых ИТД, но без найма рабо­чей силы; 3) наемных работников. Эти группы могут быть дифференцированы по сферам занятости, харак­теру производства, доходам и т. д. Например средний класс. Как он формируется и какова его реальная роль, его интересы в переходный период? Его границы и перспективы.

Особую группу показателей должна составлять группа, фиксирующая изменение социальных качеств населения, включающая ценностные ориентации, мо­тивацию, уровень профессионализма, ответствен­ность, дисциплинированность, установки на самооб­разование, совершенствование знаний и навыков, по­вышение производительности труда на предприятиях государственного и частного сектора и т. д. Отсюда следует обозначить выход на проблему социальной адаптации к новым условиям. Вместе с тем важным аспектом проблемы социальных свойств населения является уровень его готовности к освоению новых технологий и режимов работы (без чего проблема интенсивного, устойчивого развития не может быть успешно решена).

Необходимо ответить на вопрос: «Действует ли в нынешних условиях закон возвышения потребно­стей?» Примитивизация многих сторон общественной жизнедеятельности, снижение уровня потребностей и меры их удовлетворения, прогрессирующая бед­ность создают угрозу социальной деградации. «Изме­рить» эту угрозу — принципиально новая задача.

В системе социальных показателей особую группу должны составлять показатели социальной конфлик­тности. С их помощью должны быть определены конфликтогенные факторы в социальных отношениях, описаны предконфликтные и конфликтные ситуации, перерастание проблемных ситуаций в конфликтные. Особое значение приобретают показатели социаль­ных антагонизмов, социального недовольства и напря­женности. Проявление в тех или иных формах со­циальных антагонизмов прямо связано с начавшимся процессом возрождения социально-классовой структуры, свойственной обществу с многоукладной эконо­микой, базирующейся на разных формах собствен­ности, включая частную.

Рост напряженности и конфликтности особенно заметны в межнациональных отношениях после раз­вала СССР. Обособление, противопоставление, отчуж­дение одной национальной (этнической) группы от других приобретает значительные масштабы. Нацио­нальная идея, взятая на вооружение национальными элитами в их борьбе за власть, все чаще превращается на практике в национализм и сепаратизм, под воздей­ствием которых национальная консолидация приоб­ретает гипертрофированный характер, противопоста­вляется тенденции к межнациональной интеграции, создавая тем самым явную угрозу целостности России как многонационального, федеративного государства.

Естественно, что показатели, характеризующие межнациональные отношения в доперестроечные времена, должны быть существенно дополнены новы­ми, позволяющими фиксировать складывающуюся ситуацию и вероятные тенденции ее развития в условиях реформ с учетом всех сложностей и неудач в их про­ведении.

Следует также учесть, что характер межнациональ­ных отношений в Российской Федерации зависит не только от внутренних, но и от внешних факторов, в первую очередь, от положения соотечественников в странах СНГ, от практического решения проблем интеграции.

Отношение тех или иных этнических групп к со­зданию в той или иной форме нового объединения бывших советских республик на добровольной основе приобретает решающее значение. В этой же связи следует измерить и рейтинг популярности идеи созда­ния Евразийского Союза и, конечно, обратить особое внимание на становление и развитие Союза России и Республики Беларусь.

В 90-е годы по существу шло становление новой политической системы в соответствии с новой Конс­титуцией Российской Федерации.

По Конституции 1977 г. политическая власть про­возглашалась как власть трудящихся. Фактически власть в стране была отчуждена от народа. Затем в годы перестройки была сделана попытка отдать ее Сове­там народных депутатов. Но все закончилось в октябре 1993 г. приходом к власти новой бюрократии. Возник­ла новая уже «несоциалистическая» форма отчуждения власти от трудящихся. В этих условиях новая полити­ческая система не стала механизмом гражданского согласия, консолидации, сближения. Она создала «по­ле» острой политической борьбы. Последняя требует к себе постоянного внимания исследователей.

Конечно, создание действительно демократическо­го государства предполагает отказ от политической монополии одной партии, от реальной власти став­ленников одной партии, идеологического диктата и т. п. Падение прежнего режима было сопряжено с ослаблением роли государства и его институтов. Сла­бое государство не может создать необходимые усло­вия для проведения экономических реформ, не может навести порядок, справиться с преступностью и т. д. Возникает задача: стабилизировать политическую систему, усилить контрольные, организующие, властные функции государства. Но ее решение создает угрозу роста авторитаризма.

Нужны показатели, фиксирующие эти процессы. Важной проблемой является деятельность оппозиции. Само ее наличие есть показатель демократизма. Но здесь важны отношения к ней со стороны властей и населения, ее политическое поведение. С оппозицией связан и политический экстремизм. Последний много­лик. Он проявился и в деятельности самой оппозиции и в отношении к ней. Появились и разного рода воору­женные формирования, и политический терроризм. Возросшее в 90-е годы (особенно в связи с чеченским кризисом) число террористических актов свидетельствует о расширении масштабов политического насилия в его крайних формах и об особой опасности этого явления еще и потому, что оно прямо связано с деятель­ностью мафиозных структур. Эти новые реалии в поли­тической жизни должны быть учтены и измерены.

Нестабильная политическая ситуация негативно сказывается на функционировании механизмов защи­ты прав граждан. Причем не только от преступных посягательств, но и от произвола со стороны чинов­ников. Незащищенность граждан формирует их недо­верие к властям, негативное отношение к ним, что само по себе таит значительную угрозу эффективному выполнению принимаемых государством законов и решений.

В новых условиях требует своей разработки группа показателей социальной безопасности общества, госу­дарства, личности. В данном случае речь идет о пока­зателях внутренних угроз устойчивому развитию и функционированию всех общественных и государ­ственных структур, угроз нормальной жизнедеятель­ности и даже физическому существованию граждан.

Конечно, эта группа показателей должна быть тесно увязана с контекстом текущих трансформаций и должна быть дифференцирована по уровню и субъ­ектам. Например, безопасность для России в целом как государства, безопасность для ее экономики, эколо­гии, безопасность для отдельно взятого региона и т. д.

В центре исследований должно быть поставлено изучение явлений и процессов, ставящих под угрозу устойчивое развитие и функционирование всего об­щественного организма. Эти процессы во многом бу­дет определять устойчивость общественного согласия и прочность гражданского мира в каждый конкретный момент времени. Здесь важно понять сущность, направленность, масштабы социального недовольства. В качестве наиболее полной его характеристики мо­жет быть применен комплексный показатель протестной активности (давление на власть). Последний представляет собой некую интегральную величину, определяемую такими составляющими, как:

— уровень митинговой активности;

— стачечная активность;

— массовые сборы подписей;

— интенсивность критических выступлений в СМИ;

— масштабы антиправительственной агитации;

— радикальность антиправительственных призы­вов;

— масштаб силовых акций (число столкновений, открытого противодействия властям, количество участ­ников в антиправительственных мероприятиях и т. п.).

Особую значимость в настоящее время приобрета­ет выявление и характеристика ценностных ориента­ции и установок в духовно-нравственной сфере жизни общества, групп, личности, находящихся в тесном вза­имодействии с социально-политической сферой.

При этом, в первую очередь, речь должна идти о тех из них, которые имеют глубинный, «корневой» харак­тер, определяя российскую ментальность. Конечно, это не означает какой бы то ни было недооценки «актуали­зированных», конъюнктурных ценностных ориента­ции. Они также важны. Но в условиях радикальной ломки прежней системы духовных ценностей обраще­ние к первым особенно важно, что объясняется еще и тем, что в последнее время в значительном масштабе идет вторжение в массовое сознание чуждых россий­скому менталитету норм, стандартов, ценностей. Глав­ным источником здесь выступают СМИ. Кинофильмы, музыка, видеопродукция, пропагандируя насилие, секс, анархическую вседозволенность, активно способству­ют духовному закабалению населения, особенно моло­дежи. Уместно привести слова известного американ­ского антропографа Стивена Л. Лаперуза об американ­ской духовной экспансии: «В духовном смысле Америка уже почти погибла. В нашем «свободном обществе» каждый имеет право на духовную деградацию. Но какое право имеют больные заражать здоровых?»⁶ По сути продолжается практика мифологизации массового со­знания, но с другим знаком. Значительную угрозу ду­ховному здоровью общества составляют не только про­цессы вестернизации духовной жизни и беспрецедент­ной экспансии западной массовой культуры, но и усиление позиций идеологии преступного мира. Культивирование агрессивности, жестокости, суперменства, «заражение» общества криминальными обы­чаями и традициями приводят к серьезным деформа­циям в индивидуальном и групповом сознании.

Новым в духовной жизни российского общества является своеобразный религиозный «ренессанс». Предстоит выяснить реальное значение для жизни со­временников религии как таковой. В этой связи должны быть определены показатели, позволяющие выя­вить отношение разных групп верующих к существую­щим условиям удовлетворения их религиозных потребностей.

Итак, принципиально новая ситуация в реформиру­емом обществе делает необходимым провести опреде­ленную модификацию методических подходов и на­учного инструментария. Нужно дополнить сложив­шуюся ранее систему социальных и социально-политических показателей и индикаторов новыми, как объективными, так и субъективными.

В первую очередь, внимание должно быть уделено разработке и «наполнению» индикаторов, характе­ризующих взаимодействие и борьбу элементов но­вого общественного уклада с тем, от которого об­щество отказывается. Поскольку в этом взаимодей­ствии сталкиваются интересы различных социальных групп и политических сил и оно приобретает конфликтный характер, первостепенное внимание должно быть уде