Метафизика и бессознательное

Наши невзгоды свидетельствуют о существо­вании живой тайны.

К.Г.ЮНГ

ЭМПИРИЧЕСКАЯ МЕТАФИЗИКА

Процесс индивидуации нередко выражается в символических образах ме­тафизического характера. Такие образы способны создавать проблемы для эмпирического психотерапевта, не склонного доверять грандиозным недо­казуемым представлениям о жизни, особенно потому, что такие представ­ления нередко связаны с проявлениями очевидной инфляции, например, при психозе. Кроме того, вызывает настороженность широко распространен­ное злоупотребление метафизическими образами на коллективном уровне. У психолога слово "метафизика" вызывает ассоциации с произвольными, ос­нованными на вере утверждениями относительно конечной реальности. Оно напоминает о догматических установках, несовместимых с эмпириче­ским темпераментом. Для ученого метафизический догматизм указывает на "крайнее невежество человека в тех вопросах, в которых он наиболее уверен". Юнг также избегал употребления этого термина. По этому поводу он, в частности, писал следующее:

"Я рассматриваю психологические вопросы с научной точки зрения, а не с философской... Я ограничиваюсь наблюдением явлений и осте­регаюсь метафизических или философских обсуждений". В другом месте он говорит следующее:

"Психология как наука о душе должна ограничиваться предметом своего исследования и не выходить за свои границы, используя метафизические объяснения происхождения этих образов (архетипов)... Ученый добро­совестно работает, он не может брать штурмом небеса. Позволив себе такую экстравагантность, он станет пилить сук, на котором сидит"-3 Вне сомнения, эти предостережения представляются здесь вполне уме­стными. И, тем не менее, метафизику как предмет исследования необхо­димо отделить от личного отношения к ней индивидов. Человек может за­нимать догматическую, неэмпирическую позицию по отношению к физике и метафизике. Об этом свидетельствует, например, отказ смотреть в телескоп Галилея на том основании, что было "известно", что Юпитер не может иметь лун.

С начала писанной истории метафизика составляет достойный предмет человеческого интереса. Отношение человека к метафизической реальности складывалось так же, как и в других сферах его деятельности, направленных на адаптацию к иным сторонам реальности. И в том, и в другом случае деятельность человека начиналась с наивных, произвольных и конкретно мифологических воззрений. Но это отнюдь не дискредитирует сам предмет исследования.

Пауль Тиллих высказал проницательное замечание по поводу взаимоотношения между юнговскими открытиями и метафизикой. Отметив тревогу Юнга по поводу того, что он называет метафизикой, Тиллих говорит следующее:

"Это, как мне кажется, не согласуется с его актуальными открытиями, которые по многим пунктам глубоко проникают в сферу онтологии, т.е. теории бытия. Этот страх перед метафизикой, который он разделяет с Фрейдом и другими завоевателями духа XIX века, составляет насле­дие этого века... Включая биологическую и, как необходимое следст­вие, физическую сферу в генезис архетипов, он фактически вышел за он­тологические пределы, "запечатленные на биологическом континууме". Такой выход был неизбежен, поскольку он наделял символы, в которых проявляются архетипы, способностью раскрывать тайну. Ибо, для того, чтобы раскрыть тайну, необходимо выразить то, что нуждается в раскры­тии, а именно, тайну бытия".

Юнг, несомненно, не боялся метафизики. Он с величайшей отвагой ис­следовал эту область. Он боялся не метафизики, а метафизиков. Хотя числа не лгут, тем не менее, лжецы могут манипулировать числами. Точно так: и метафизическую реальность можно в определенной мере выявить с помощью методов психологического эмпиризма, несмотря на то, что открытия, сделанные в этой области, могут быть неправильно использованы теми, кто не смыслит в таких методах. Заблуждаясь относительно природы тревоги, которую испытывал Юнг, Тиллих все-таки обращает внимание нa один важный момент, а именно: для того, чтобы обладать способностью раскрывать тайну, символические образы бессознательного "должны.гражать то, что нуждается в раскрытии, а именно, тайну бытия". В этом же se высказывается и Юнг в "Эоне":

"Между так называемыми метафизическими концепциями, которые ут­ратили исконную связь со сферой естественного опыта, и живыми, все­общими психическими процессами можно установить такую связь, что они вновь обретут свой истинный, первоначальный смысл. Таким об­разом осуществляется восстановление связи между эго и проецируе­мыми содержаниями, которые теперь формулируются в виде "метафи­зических идей".

Отметим строгую формулировку этого психологического утверждения К нему можно добавить, что при устранении проекции проецируемое метафизическое содержание нередко сохраняет свое метафизическое качество.

Известно, что в известной мере сновидения порой действительно раскрывают "тайну бытия". Поэтому будет вполне уместным называть такие раскрытия метафизическими, т.е. выходящими за пределы физически: или обычных представлений о жизни. Более того, эти сновидения индивидов, используя уникальные образы и передавая сновидцу индивидуальное откровение, в то же время стремятся отразить общую или обычную точку зрения, вечную философию бессознательного, которая имеет более или менее всеобщую значимость. Эту всеобщую значимость лучше всего рас сматривать с точки зрения универсальности влечения к индивидуации.

2. РЯД "МЕТАФИЗИЧЕСКИХ" СНОВИДЕНИЙ

Несколько лет тому назад я имел возможность исследовать ряд замеча­тельных сновидений, содержавших немало метафизических образов. Сно­видец стоял на грани смерти. Смерть, так сказать, стояла по обе стороны от него. Непосредственно перед началом этой серии сновидений он неожи­данно совершил импульсивную попытку покончить жизнь самоубийст­вом, проглотив все содержимое флакона с таблетками снотворного. В те­чение 36 часов он находился в коматозном состоянии, пребывая на пороге смерти. Спустя два с половиной года он умер в возрасте около 60 лет от разрыва сосуда головного мозга.

На протяжении двух лет (с перерывами) этот человек приходил ко мне раз в неделю и обсуждал свои сновидения. Вряд ли наши встречи можно было назвать психоаналитическими консультациями. У пациента отсут­ствовала объективная самокритичная способность к ассимилированию лю­бой интерпретации, которая привела бы к осознанию тени. Во время на­ших встреч мы вместе исследовали сновидения и старались обнаружить идеи, которые эти сновидения стремились выразить. У меня часто возни­кало впечатление, что бессознательное старается преподать пациенту урок метафизики, т.е. либо помочь ему понять смысл его соприкосновения со смертью, либо подготовить его к встрече со смертью в недалеком буду­щем. Следует отметить, что этот человек не прошел процесс индивидуа­ции в том смысле, как мы его понимаем. Тем не менее, последние в его жизни сновидения содержали немало образов, связанных с целью этого процесса.

На протяжении двух лет пациент записал около 180 сновидений, из которых треть, несомненно, имела метафизический, или трансценден­тальный подтекст. Некоторые из сновидений были представлены с точки зрения эго, причем в них ощущалась трагическая атмосфера обреченно­сти. После пробуждения от таких снов у сновидца оставалось глубоко де­прессивное настроение. Другие сновидения, по-видимому, отражали сверх-личностную точку зрения и доставляли сновидцу ощущение умиротворенности, радости и безопасности. В качестве примера таких сновиде­ний я приведу описание сна, который приснился ему за полгода до его смерти:

«Я нахожусь дома, но я здесь прежде не бывая. Отправляюсь в кладовую взять немного продуктов. Попки уставлены банками со специями и приправами одного сорта, но здесь нет ничего съедобного. Чувствую, что в доме я не одинок. Начинается рассвет. А может быть, так ярко светит пуна? Включаю свет, но он загорается в другой комнате. Что-то поскрипывает. Я не одинок. Интересно, где моя собака? Нужен до­полнительный свет. Мне нужно больше света и больше мужества. Я боюсь".

Это сновидение, вероятно, отражает чувство страха, которое испытывает эго в ожидании встречи с незваным гостем, смертью. Свет покинул эго теперь он находится в другой комнате. Это напоминает последние слова Гете: "Больше света".

Таких сновидений было сравнительно мало. Значительно больше было сновидений второй группы, которые содержали определенные сверх-личностные образы и, как мне кажется, стремились преподать сновидцу урок метафизики. Для обсуждения я выбрал из этой группы тринадцать сновидений. Я приведу описания их в хронологическом порядке. Сновидение 1:

"Мне необходимо научиться выполнять ритуал японского театра Но. Упражняясь в этих ритуалах, я приведу свое тело в физическое состояние, которое соответствует дзенскому коану".

Японская драма Но представляет собой высоко формализованную форму классического искусства. Актеры носят маски, и в других отношениях здесь существует немало общих черт с древнегреческой драмой. Драматические представления театра Но отражают всеобщие или архетипические реальности они всецело посвящены сверхличностному. Нэнси В. Росс описывает театр Но следующим образом:

"Тот, кто отдает себя во власть неподвластному времени наслаждению театром Но, никогда не забудет его, несмотря на абсолютную невозмож­ность точно передать другим его своеобразное очарование. Театр Но исследует время и пространство, используя методы, неизвестные на­шей западной эстетике... Внушающий суеверный страх человеческий голос, при котором нормальное дыхание искусственно подавляется, пе­чаль протяжных, одиноких звуков флейты, периодичность внезапных реплик, похожее на кошачье завывание хора, неожиданные щелчки па­лочек, изменчивая тональность трех видов барабанов, скользящие, по­добно призракам, танцоры...неожиданное топанье ногами по звучной сцене, где любой "реквизит" абстрагирован до уровня "символа", экстра­вагантность и пышность костюмов, нереальная реальность деревянных масок на лицах участников и, что самое важное, искусное использование пустоты и тишины—все это лишь немногие из традиционных эле­ментов, помогающих создать особое волшебство театра Но."

Таким образом, сновидение говорит, что пациент должен упражняться в установлении связи с архетипическими реальностями. Он должен отка­заться от личных соображений и начать жить "под эгидой вечности". В ре­зультате этих упражнений его тело уподобится дзенскому коану. Коан пред­ставляет собой парадоксальный анекдот или высказывание, используемое учителями дзен в надежде, что он (коан) поможет ученику прорваться к но­вому уровню сознания (озарение, сатори). Судзуки приводит следующий пример: ученик спрашивает учителя, что такое дзен. Учитель отвечает: "Когда твой ум не пребывает в двойственности добра и зла, что представ­ляет собой твое первоначальное лицо до твоего рождения?"

Такие диалоги направлены на прорыв через состояние, ориентированное на эго, к сверхличностной реальности или, по словам Юнга, самости. Пережив состояние сатори, один буддийский ученый сжег комментарии к "Алмазной сутре", которыми он прежде весьма дорожил, и воскликнул "Сколь бы глубоким ни было знание премудрой философии, оно подобно крохотному волоску, летающему в безбрежности пространства; сколь бы основательными ни были знания о мирских вещах, они подобны капле воды, брошенной в неизмеримую бездну".

Именно такую психологическую установку, как мне кажется, стремится выразить сновидение, побуждая сновидца отказаться от своей личностной, эгоцентрической установки в процессе подготовки к уходу из этого мира. Сновидение 2:

"С несколькими спутниками я оказался в местности, которая напоминала пейзажи Цали, на которых предметы либо были лишены свободы, либо были абсолютно неуправляемы. Повсюду из земли выбивалисъ языки пламени, намереваясь поглотить всю местность Совместными усилиями нам удалось установить контроль над огнем и ограничить горение в пределах соответствующего места. Здесь же на скале, мы обнаружили женщину, лежавшую на спине. Передняя часть ее тела состояла из живой плоти, тогда как задняя часть го ловы и тела составляли продолжение живого камня, на котором они лежала. У нее была ослепительная, почти блаженная улыбка, которая, казалось, говорила о примирении с ужасным состоянием. Укрощение Огня, по-видимому вызвало какую-то метаморфозу. Камень начал отпускать спину женщины, так что, в конечном счете, мы смогли поднять ее с камня. Хотя женщина все еще оставалась частично каменной, она не показалась нам слишком тяжелой. Изменения продолжались. Мы знали, что она вновь станет целостной".

Это сновидение вызвало у пациента конкретную ассоциацию. Языки пламени напомнили ему об огне, в сопровождении которого Гадес вы­рвался из земли, чтобы похитить Персефону. Сновидец однажды побывал в Элевсине, где ему показали место появления Гадеса. Кроме того, сновидение вызвало у него воспоминание о незаконченной статуе работы Микеланджело.

Появляющаяся из камня фигура напоминает нам о рождении Митры Из petra genetrix. Сновидение имеет еще одну аналогию с мифом о Митре. Одна из первых задач Митры состояла в укрощении дикого буйвола. Точно с же и в сновидении укрощение огня было каким-то образом связано с возникновением женщины из камня. Ограничение зоны распространения огня приводит к извлечению женщины из камня. Это соответствует освобождению Софии из объятий Physis, которое осуществляется посред­ством погашения пламени желаний. В более позднем сновидении вновь встречается женская персонификация Мудрости или Логоса. Этот образ также указывает на отделение души от материи или тела, что ассоциируется со смертью.

Аналогичный образ содержится в древнегреческом алхимическом трактате Зосимы: "Пойди к водам Нила и найди камень, имеющий дух (pneuna) Возьми этот камень, раздели его, всунь в него руку и вынь его сердце, ибо его душа (psyche) находится в его сердце".

В трактате также сказано, что эта операция соотносится с извлечением ртути. Алхимическая идея из влечения души или духа, заключенного в материи, соответствует извлече нию смысла из конкретного переживания (камень преткновения, Первое Послание апостола Петра, 2:9). В контексте ситуации сновидца извлечению, вероятно, подлежал смысл его земной жизни.

Необходимо также учитывать и ассоциацию с Аидом (Гадесом), Пер сефоной и местом ее похищения в Элевсине. Эта ассоциация позволяет нам рассматривать сновидение как современный, индивидуальный вари ант элевсинских мистерий. В Древней Греции считалось, что посвящение в мистерии имеет громадное значение для определения судьбы человек в загробном мире. В гомеровском "Гимне Деметре" мы читаем следующее "Счастлив среди людей тот, кто видел эти мистерии; но тот, кто не был посвящен и не участвовал в мистериях, никогда не обретет добрую участь после смерти, погрузившись в темноту и уныние". Эту же мысль мы находим и у Платона:

"...Те, кто основал эти мистерии, вовсе не были непросвещенными; напро­тив, они видели в них тайный смысл, когда много лет назад сказали, что тот, кто отправится в мир непосвященным и несведущим, увязан в трясине, но тот, кто очистится и пройдет посвящение, будет пребывать там с богами".

Несмотря на ограниченность сведений о содержании элевсинских мистерий, можно предположить, что они предусматривали проведение об­ряда умирания и воскрешения, поскольку этой теме посвящен миф о Деметре-Коре. Вне сомнения, нисхождение Персефоны в подземный мир и последующий договор, по которому она проводит часть года на земле и масть года в подземном мире, относятся к духу зеленых растений, который умирает и возрождается каждый год. Таким образом, сновидение косвен­но указывает на воскрешение. Освобождение женщины от камня соответствует возвращению Персефоны из подземного мира. Правильность этого к толкования подтверждает следующее сновидение, в котором, в частности, изображается бог зеленых растений, символизирующий воскрешение.

3 ВОЗВРАЩЕНИЕ К НАЧАЛУ Сновидение 3:

" Странная картина открылась передо мной. По-видимому, это Африка. Я стою на краю бесконечного вельда (veldt), простирающегося, на­сколько хватает глаз. Из земли появляются или появились головы жи­вотных. Повсюду много пыли. Пока я озираюсь окрест, некоторые жи­вотные полностью освободились от земли. Одни животные совершенно ручные, а другие—дикие. Носорог вступил в поединок с зеброй, подняв тучу пыли. Я подумал, не сад ли это Едемский".

Это сновидение имеет некоторое сходство с предыдущим сновидением. Здесь также появляются из твердой земли живые существа. Сновидец отметил, что у него возникло такое ощущение, как будто ему позволили взглянуть на первоначальное творение. Это напоминает замечание, высказанное одним алхимиком:

"Пусть тебя не тревожит вопрос, есть ли у меня бесценное сокровище (философский камень). Вместо этого спроси меня, видел ли я, как созда­вался мир, известна ли мне природа тьмы египетской...какой вид будут иметь прославленные тела при всеобщем воскресении". Этот автор демонстрирует знание того, что алхимическая тайна состоит в веществе, а в состоянии сознания, восприятия архетипического уровня реальности.

В конце жизни сновидцу было показано всеобщее зарождение жизни. Живые формы возникают из аморфной, неорганической земли. Подчер­кивание особого значения пыли напоминает нам об использовании этого образа в Книге Бытия: " И создал Господь Бог человека из праха земного " (Бытие, 2:7). "...Прах ты, и в прах возвратишься" (Бытие, 3:19). Пыль представляет собой размолотую в порошок и высушенную землю. Пыль имеет сходство с прахом. Древнееврейское слово "apbar", переведенное на анг­лийский язык как "пыль", также обозначает "прах". Прах получается в ре­зультате алхимической кальцинации (caldnatis), на которую косвенно указывает огонь второго сновидения. Однако, согласно третьему сновидению, из праха сгоревшей дотла жизни возникает новая жизнь.

Вскоре после этого пациенту приснился еще один сон о вельде.

Сновидение 4:

"И вновь передо мной простирается вельд. Несколько акров пустынной местности. Повсюду разбросаны буханки хлеба различной формы На вид они недвижны и долговечны, как камни". Здесь также фигурирует символ камня, впервые появившийся во втором сновидении. Во втором сновидении камень оказался вовсе не камнем, а женщиной. В настоящем сновидении камень является не камнем, а буханкой хлеба. В алхимии хорошо известен этот мотив камня, который не являете» камнем (lithos ou lithos). Это соотносится с философским камнем, который, согласно Руланду, "является субстанцией, непоколебимой в своей действенности и добродетели, но не являющейся таковой по своей материальной природе". Это утверждение косвенно указывает на реальность психики.

В четвертой главе Евангелия от Матфея устанавливается связь между образами хлеба и камня. Во время искушения Иисуса в пустыне дьявол сказал ему: "Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами" Он же сказал ему в ответ: "Написано: не хлебом одним будет жить человек но всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Мат. 4:3,4). Там же, в Ева11 гелии от Матфея (7:9), еще раз устанавливается связь между камнем и хле бом: "Есть ли между вами такой человек, который, когда сын попросит у него хлеба, подал бы ему камень?" Эти отрывки показывают, что человек нуждается в хлебе, камень не удовлетворяет потребности человека, и готовность превратить камень в хлеб (т.е. объединить эти противоположности) составляет прерогативу божества. Это сновидение позволяет заглянуть за метафизический барьер или, как называет это Юнг, эпистемологическую завесу, за которой находятся фигуры, олицетворяющие "невероятные объединения противоположностей, трансцендентальные формы бытия, вое принимаемые только на основе противопоставлений".

Сновидение 5:

"Меня пригласили на прием в честь Адама и Евы. Они никогда не умирали. Они олицетворяли начало и конец. Я понял это и признал правомер­ность их неизменного существования. Оба они были огромными, как скульптуры Майя. У них был скульптурный, а не человеческий вид. Лицо Адама было закрыто покрывалом, и мне захотелось узнать, как он вы­глядит. Я осмелился открыть его лицо. Покрывало состояло из очень толстого слоя торфяных мхов или каких-то растений. Я немного от­вел в сторону покрывало и заглянул за него. Его лицо было добрым, но пугающим. В нем было что-то от гориллы или гигантской обезьяны".

Очевидно, что местом проведения этого приема является сфера вечного архетипического. Фигуры никогда не умирают; они живут в вечном настоящем. "Царство небесное"—это место встречи человека с древними героями. В Евангелии от Матфея (8:11) сказано: "Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в царствии Небесном".

Фигуры сновидения, как отмечено, олицетворяют начало и конец. По традиции характеристика существа, заключающего в себе начало и конец, никогда не применялась к Адаму. Но она применялась к Христу, который был назван вторым Адамом. Как Логос, Он существовал изначально и был проводником творения (Евангелие от Иоанна, 1:1 -3). К рассматриваемому сновидению имеет непосредственное отношение следующий отрывок из Первого Послания апостола Павла к Коринфянам. Здесь речь идет о "воскрешении и втором Адаме:

"Первый человек Адам стал душою живою; а последний Адам есть дух жи­вотворящий... Первый человек—из земли, перстный; второй человек-Господь с неба... И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного... Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо тленному сему надлежит об­лечься в нетление, и смертному—в бессмертие". Адам, как первый человек, служит образом Антропоса или, по теории гностиков, Первочеловека. В герметическом трактате гностиков "Poimandres" сказано, что вечный разум родил Антропоса, который затем попал в мир пространственно-временного существования, потому что его полюбила Природа":

"Природа взяла предмет своей любви и обвилась вокруг него так, что они полностью переплелись, потому что они любили друг друга И по этой при­чине из всех существ на земле только человек двойственен; из-за тела он смертен, но благодаря совершенному Человеку он бессмертен".

Антропос представляет пресущую форму человека, вечную идею Пла­тона, божественную мысль, воплотившуюся благодаря объятиям... Таким образом, знакомство сновидца с Адамом означает, что ему будет показано "первозданное лицо", предсуществующее рождению эго, и знаменует при­ближение процесса развоплощения. Сновидение 6:

"Я нахожусь в саду, на красивой пологой террасе. Это место называ­ется "Мыслями Бога". Здесь верят, что двенадцать Слов Божьих заво­юют мир. Стены напоминают гнездо, увитое плющом и чем-то по­хожим на пух или мех. Вместе с другими прогуливаюсь в огражденном месте. Слова звучат с силой, равной силе взрыва или землетрясения,

 

которое сбивает нас с ног. Мягкие, как подушки, стены предотвращают травмы. В этой огражденном месте принято прогуливаться по кругу, держась поближе к стенам. Необходимо совершать круг либо по часовой стрелке, либо против часовой стрелки. Во время прогулки площадь уменьшается, становится более интимной, мягкой и похожей на гнездо. Сама прогулка имеет что-то общее с процессом учебы".

В этом сновидении развиваются темы, на которые косвенно указывали предыдущие сновидения. Сновидец вновь доставляется к пресущему началу, истоку Логоса. Я не знаю, к чему относятся двенадцать слов Божьих, однако в Каббале иногда говорится, что божественное имя состоит из двенадцати букв.19 Большее распространение имеет точка зрения, согласно которой божественное имя состоит из четырех букв, составляя тетраграмматон йод (Yod), xe (Не), вау (Vau), xe (Не).

По мнению Мазерса, тетраграмматон "допускает двенадцать перестановок, которые все имеют смысл "быть"; это единственное слово способно выдерживать так много перестановок, не изменяя свой смысл. Они называются "двенадцатью знаменами могучего имени"; некоторые говорят, что они управляют двенадцатью знаками зодиака".

Из сновидения явствует, что сад мыслей Божьих представляет собой круг, из которого эманируют двенадцать слов. Таким образом, сад аналогичен знакам зодиака, которые составляют двенадцатиричное деление годового цикла. К числу других аналогий относятся двенадцать сыновей Иакова и двенадцать учеников Христа. Пантеоны многих народов состоят из двенадцати богов. Согласно Геродоту, египтяне первыми назвали двенадцать богов.

Необычность сновидения состоит в том, что двенадцать слов Божьих завоюют мир. Характерно, что предназначение Логоса состоит в созидании мира, а не в его завоевании. Быть может, здесь имеется в виду приближение гибели сознательного это (мир = эго). Эта же идея заложена и в круглом гнезде, которое в процессе кругового хождения по нему принимает все большее сходство с мягким чревом (матери). Символ гнезда подчеркивает особое значение материнской, защитной, сдерживающей стороны возвращения к метафизическим истокам и поэтому, несомненно, оказывает умиротворяющее воздействие на эго, обеспокоенное приближением смерти. Кроме того, гнездо, в котором откладываются и высиживаются яйца, символизирует возрождение. Например, в Египте новогодний праздник назывался "днем ребенка в гнезде. Гнездо устлано плющом. Согласно Фрезеру, плющ был священным растением Аттиса и Озириса. Жрецы Аттиса носили татуировки в виде листьев из плюща. Поскольку плющ является вечнозеленым растением, Фрезер предположил, что он символизировал "печать божественной жизни, нечто свободное от печальной изменчивости времен года, нечто постоянное и вечное, как небо..."

Более определенная связь существует между вечнозеленым плющом и Озирисом как бессмертным духом произрастания. Этот образ получил более полное отображение в сновидении.

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ АСПЕКТ

Сновидение 7:

"Два боксера-профессионала участвуют в ритуальном поединке. Их поединок прекрасен. Во сне они выглядят не столько противниками, сколько сотрудниками, работающими над выполнением сложного плана. Они ведут бой спокойно, безмятежно и сосредоточенно. В конце каждого раунда они удаляются в раздевалку. В раздевалке они наносят на лицо 'грим". Я вижу, как один из них, смочив палец в какой-то крови, наносит ее на свое лицо и лицо противника. Они возвращаются на ринг и возобновляют стремительный, яростный и в то же время контролируемый поединок".

Это сновидение вызывает суеверный страх, поскольку показывает человеческую жизнь как бы из-за покрывала Майи. Борьба между противоположностями находит примирение, когда рассматривается как часть более масштабного плана. Идет поединок, в котором, однако, никто не страдает, то замечательное драматическое представление. В нем есть кровь, но это лишь "грим", относящийся к миру видимости и иллюзии. Идея сновидения имеет несомненное сходство с тем уроком, который был преподан Кришной Арджуне в "Бхагавадгите", где также содержится описание поединка, войны, в которой не желает участвовать Арджуна:

"О, могущественнейший среди людей! Достичь бессмертия способен лишь тот, кто не только безмятежен и неподвластен этим ощущениям, но и сохраняет невозмутимость в радостях и горе. Не существует бытия для нереального и реальное не может стать несуществующим. Провидцы Истины знают природу и конечные цели и реального, и нереального. Познай неуничтожимость, которой все проникнуто. Никто не в силах уничтожить Неизменное. Эти тела смертны, но их обитатели вечны, неуничтожимы и непостижимы. Поэтому сражайся, о потомок Бхараты! Не ведает Истину ни тот, кто считает это (Самость) убийцей, ни тот, кто считает, что это (Самость) можно убить. Ибо Оно не убивает и не может быть убито. Оно (Самость) не рождается, не умирает, и после проявления в бытии не возвращается в небытие. Оно (Самость) нерожденное, вечное, неизменное, древнее".

Сновидение 8:

"Передо мной три квадрата, нагревательных прибора, изготовленных из металлического змеевика или неоновой трубки. Они символизируют мои сексуальные проблемы. Приборы были отключены и в настоящее время находятся в чистке. В мире существует новое представление о Боге, расширяется сознание безграничности мироздания. На фоне вечности представляется малозначительной столь преходящая вещь, как сексуальная проблема. Мытье имеет значение ритуального омовения, чистки трех квадратов, чтобы они заняли свое естественное место в огромном всеобщем.

В сновидении мой ум занят визуальным образом трех квадратов. Было естественным взять и нарисовать круг сначала внутри каждого из них, а затем снаружи".

В сновидении ясно очерчена связь с вечной божественной сферой, противопоставленной временной, личностной сфере. Очевидно, что три квадрата символизируют личностное партикуляризированное существование индивида в пространстве и времени. Квадраты ассоциируются с сексуальностью, источником тепла или энергии. Наличие трех квадратов соотносится с символическим значением триады, упомянутой в главе VII. Тройственность относится к динамическому существованию в исторической реальности. Она отражает мучительную диалектику процесса развития, которое протекает в соответствии с гегелевской формулой: тезис, антитезис и синтез.

С другой стороны, квадрат составляет четырехэлементный образ, который отражает всеобщность, выделяя статичные, структурные, сдерживающие аспекты. В восточном символизме квадрат символизирует землю как противоположность неба. Согласно представлениям древних, человеческая душа выглядит как квадрат. В отличие от квадрата, круг нередко символизирует и Бога, и вечность. Таким образом, когда сновидец рисует один круг внутри квадрата, а другой снаружи, он объединяет индивидуальное и личностное с вечным и сверхличностным. Эту же идею выражает сновидение и в утверждении, что квадраты "занимают свое, естественное место в огромном всеобщем". Изображение квадрата, содержащего круг и заключенного в круг, у имеет аналогии в алхимии. При переходе от внутреннего к внешнему внутренний круг будет соответствовать первичной материи, первозданному, безграничному хаосу. В таком случае квадрат будет символизировать разделение первичной материи на четыре элемента, т.е. различение, извлекаемое сознательным эго из первоначального недифференцированного целого.

Тo, как отмечал Юнг, квадрат несовершенен по форме, так как "в квадрате элементы существуют раздельно и не испытывают дружелюбных чувств по отношению друг к другу".26 Поэтому они должны вновь объединиться в высшем единстве, в пятом, последнем элементе, который соответствовал бы внешнему кругу, охватывающему квадрат. Согласно сновидению, это новое объединение квадрата состоит в нахождении его "естественного места в огромной всеобщности".

Психологическое состояние первого круга, предшествующее возникновению квадрата, замечательно описал Черный Лось, святой из племени Сиу. Высказывая сожаление по поводу того, что теперь индейцы живут в квадратных домах, он говорит следующее:

"...Мы построили из бревен маленькие серые дома, которые вы видите, они квадратны. В них плохо жить, потому что в квадрате нет силы. Вы заметили, что индеец все делает в круге, это потому, что Сила Мира всегда действует в кругах, и все стремится стать круглым. В старое время, когда мы были сильным и счастливым народом, вся наша сила приходила к нам от священного кольца нации, и народ процветал, пока кольцо оставалось целым. Цветущее дерево составляло живой центр кольца, и круг четырех сторон света питал его. Восток дарил умиротворение и свет, юг—тепло, запад—дождь, а север приносил своим холодным могучим ветром силу и стойкость. Это знание пришло к нам из внешнего мира вместе с нашей религией. Все, что ни делает Сила Мира, она делает это в круге. Небо круглое, и я слышал, что и земля круглая, как мяч. Звезды тоже круглые. Могучий ветер движется по кругу. Птицы делают гнезда круглыми, ибо у них та же религия, что и у нас. Солнце восходит и заходит, совершая круг. То же делает и луна. Они оба круглые. Даже времена года составляют круг в своей изменчивости и возвращаются к исходной точке. Жизнь человека составляет круг в движении от детства к детству. Так дело обстоит везде, где движется сила. Наши вигвамы были круглыми, как гнезда птиц, и всегда располагались в круге, кольце нации, гнезде, состоявшем из множества гнезд, в которых Великий Дух велел нам высиживать своих детей. Но белые люди поселили нас в эти квадратные коробки. Наша сила исчезла, и мы умерли, ибо сила уже не пребывает в нас".

Сновидение 9:

"Я нахожусь в одиночестве в английском саду. Такие сады встречаются в Европе. Газон покрыт необычной разновидностью многовекового дерна. Высокая изгородь изготовлена из самшитового дерева. Кругом царит идеальный порядок. В конце сада я замечаю какое-то движение. Вначале мне показалось, что там находится огромная лягушка, сделанная из травы. Приблизившись к ней, я вижу, что в действительности – это зеленый человек, созданный из травы Он танцует какой-то танец. Это очень красиво, и я вспоминаю роман Хадсона "Зеленые особняки". Мною овладевает чувство умиротворения, хотя я и не понимаю, что именно я созерцаю".

В этом сновидении содержится замечательное описание духа растительности, который играл важную роль в древней мифологии и был подробно рассмотрен в "Золотой ветви" Фрезера. С наибольшей глубиной этот образ раскрыт в лице Озириса как духа злаков, духа деревьев и бога плодородия. Смерть и возрождение растительности составляют эпизоды его драмы: "Его священным растением был плющ, потому что он всегда остается зеленым".

О символике зеленого цвета Юнг говорит следующее: "В христианской психологии зеленый цвет обладает свойствами, связанными со спермой и деторождением. По этой причине этот цвет приписывался Святому Духу как творческому принципу" И далее: "Зеленый цвет—это цвет Святого Духа, жизни, размножения и воскрешения". О зеленом цвете Святого Духа упоминает Хильдегард Бингенский в "Гимне Святому Духу": "Благодаря Тебе облака проливаются дождем, воды рождают потоки и земля выделяет зелень с влагой". Это место имеет аналогию в древнеегипетском гимне Озирису, в котором говорится, что "благодаря ему мир покрывается зеленью". Еще одну связь между зеленым цветом и возрождающейся жизнью можно найти в трактате, обнаруженном в египетской пирамиде. В этом фрагменте содержится обращение к Хепреру (Хопреру, Хопри."становящемуся")-богу-скарабею, символизируемому восходящим солнцем: "Приветствую тебя, бог...который движется по кругу, Хепрер... Приветствую тебя, Зеленый...

В алхимии зеленый цвет относится к числу важных образов. В некоторых трактатах он называется benedicta viriditas, благословенная зелень Согласно Милию, Душа Мира, Анима Мунди, имеет зеленый цвет:

"Бог вдохнул в созданные вещи...способность к росту или зелень, с помощью которой все вещи должны размножаться...они назвали все вещи зелеными, ибо зелень означает рост...поэтому это достоинство размножения и сохранения вещей можно называть Душой Мира". В другом алхимическом трактате женская персонификация темной отвергнутой первичной материи говорит:

"Я пребываю в одиночестве среди потаенного и, тем не менее, радуюсь в сердце своем, поскольку могу жить тайной жизнью и восстанавливать в себе свои силы...под покровом моей темноты таится свежая зелень".

Юнг интерпретирует это место следующим образом:

"Состояние несовершенной трансформации, на которую возлагаются надежды и ожидания, вызывает не только мучительные чувства, но и позитивные, е<