Архетип Троицы и диалектика развития

Существуют три вида "Целого": первый, пред­шествующий частям; второй, состоящий из частей; третий, вплетающий в единую ткань и части, и целое

ПРОКЛ

ТРИ И ЧЕТЫРЕ

Одно из основных открытий, сделанных Юнгом, состоит в открытии психо­логического значения числа четыре в той мере, в какой это число соотно­сится с символизмом психической целостности и с четырьмя функциями. Четверица, или кватерность, составляет основу всей его теории психичес­кого, как в части ее структуры, так и в части цели психического развития, про­цесса индивидуации. Поэтому мы должны обращать пристальное внима­ние на проявления символизма четверицы, или кватерности, в сновидениях и в образах мифов и фольклора. Однако существуют и другие числовые мо­тивы, которые имеют широкое распространение. Быть может, чаще всего встречается мотив Троицы. Придавая первостепенное значение четверице, Юнг в большинстве случаев был склонен истолковывать триединые об­разы как неполные или усеченные четверицы.1 Этот подход вызывает ряд воз­ражений. В.Уайт пишет следующее:

"...Всегда ли, столкнувшись с числом три, мы должны задавать вопрос: "Где четвертый элемент?" Должны ли мы предполагать, что число три необходимо всегда и везде рассматривать только как четыре минус один? Не есть ли каждый треугольник всего лишь несостоявшийся квадрат?... Нельзя ли предположить, что троичные символы сами составляют архетипические образы, которые передают содержание, отличное от содер­жания четверицы?"

Этот вопрос рассматривается в настоящей главе. Наиболее полное исследование символизма Троицы содержится в эс­се Юнга "Психологический подход к догмату Троицы". Эссе начинается с обзора дохристианских изображений Троицы и затем переходит к описа­нию нумерологического символизма Платона и пифагорейцев. После психологического комментария к христианской Троице Отца, Сына и Святого духа Юнг подводит итог исторического развития догмата Троицы как состав­ной части символа веры. Далее он подробно останавливается на трех ас­пектах Троицы, сопоставляя ее с образом четверицы. Последний рассмат­ривается как завершение Троицы посредством добавления четвертого, ранее отвергнутого элемента, а именно: материи, дьявола и темной стороны. У Юнга, по-видимому, переплетаются две различные интерпретации, ко­торые вступают в противоречие друг с другом. Впрочем, он не дает конкрет­ных указаний по этому вопросу. С одной стороны, Юнг рассматривает Троицу как неполное отображение божества, которое, быть может, необ­ходимо на определенной стадии психического развития, но не соответ­ствует требованиям индивидуации, поскольку не учитывает четвертый принцип материи и порочную сторону Бога. Примером такой интерпре­тации служит следующая цитата. После рассмотрения реальности злой силы Юнг пишет:

"В монотеистической религии все, что исходит от Бога, восходит только к Богу. По меньшей мере, эта мысль вызывает возражения, и поэтому мы оставим ее без внимания. Существует более основательная причина, по которой столь влиятельный персонаж, как дьявол, не может занять по­добающее место в триедином космосе...ибо такой подход привел бы к некоторым гностическим концепциям, согласно которым дьявол (как Сатана) является первым сыном Бога, а Христос—вторым. Далее было бы логичным отменить триединую формулу и заменить ее четверицей".4 Однако в других местах своего эссе Юнг говорит о том, что символ тро­ицы соотносится с тремя стадиями психического развития, который по­лон и самодостаточен и не нуждается в добавлении четвертого элемента. Например, он описывает три стадии Отца, Сына и Святого Духа следующим образом.

О мире Отца:

"Мир Отца символизирует эпоху, которая характеризуется первоздан­ным единством со всей природой".

"...Этой эпохе чужды критическое суждение и моральный конфликт".

"Она отражает...состояние человека в детстве".

О мире Сына:

"Этот мир полон стремления к спасению и к тому состоянию совер­шенства, в котором человек сохранял единство с Отцом. Он в тоске оглядывается на мир Отца, но этот мир навсегда потерян, потому что за прошедшее время состоялся необратимый рост сознания человека и сделал его независимым".

"Стадия Сына отражает конфликтную ситуацию по преимуществу... Свобода от закона обостряет противоположности".

О мире Святого Пуха:

"Приближение к третьей стадии (Святой Дух) предполагает если и не реальное подчинение бессознательному, то, во всяком случае, нечто вроде его распознавания... Точно так же, как переход от первой стадии ко второй требует отказа от детской зависимости, так и переход к тре­тьей стадии требует отказа от исключительной независимости".10 "Третья стадия предполагает соединение эго-сознания индивида с выс­шей всеобщностью, о которой индивид не может сказать "это есть я", но которую можно представить как более полное бытие".11 В этих цитатах, описывающий три стадии психического развития—Отец, Сын и Святой Дух—отсутствует указание на то, что Троица является непол­ным символом, который нуждается в добавлении четвертого элемента. На­против, Троица, по-видимому, вполне адекватно символизирует процесс психического развития во времени. При рассмотрении процесса развития Юнг отмечает: "Ритм строится в три такта, но в результате получается сим­вол четверицы".12 Из этого высказывания явствует, что трехактный ритм и четырехчастная цель составляют отдельные символические сущности, ни одна из которых не поддается правильной интерпретации в терминах другой сущности. Тем не менее, в дальнейшем, когда Троица характеризуется как неполное отображение божества, этот момент теряется из виду.

Трехактный ритм процесса развития заслуживает более основательного исследования. Предположим, этот тройной символ составляет отдельную, значимую сущность. В таком случае архетип Троицы, или трехчастности, и архетип четверицы, или четырехчастности, относятся к двум различным аспектам психического, каждый из которых характеризуется значимостью, уместностью и полнотой в своей сфере. Образ четверицы выражает все­общность психического в ее структурном, статическом или вечном аспекте, тогда как образ Троицы выражает всеобщность психологического опыта в его динамическом, эволюционном, временном аспекте.

Образы четверицы, мандалы возникают в моменты психической неста­бильности и выражают ощущение стабильности и покоя. Образ четвероякой природы психического обеспечивает стабилизирующую ориента­цию. Он позволяет взглянуть на статическую вечность. Для этой цели используются мандалы тибетского буддизма. Они выполняют роль инст­рументов медитации, передавая сознанию ощущение покоя и умиротво­ренности, как если бы индивид надежно опирался на вечную, структурную субстанцию и был защищен от опасностей разрушительных перемен. На психотерапевтических занятиях пациенты иногда открывают для себя метод созерцания изображений своей мандалы, когда их психическая це­лостность находится в опасности.

С другой стороны, символы Троицы предполагают рост, развитие и дви­жение во времени. Они окружают себя динамическими, а не статическими ассоциациями. По этому поводу Бейнс пишет следующее: "Триединый архетип символизирует динамический или жизненный аспект". И далее:

"В частности, число три ассоциируется с творческим процессом...В при­роде каждая функция энергии фактически имеет форму пары проти­воположностей, объединенных третьим элементом, их продуктом. Таким образом, треугольник символизирует пару противоположнос­тей, соединенных сверху или снизу третьим элементом ". В своем описании трех этапов развития как трех стадий Отца, Сына и Святого Духа, Юнг дает Троице динамическую, эволюционную интерпре­тацию. Все временные события естественно вписываются в трехчастную схему. Каждое событие имеет начало, середину и конец. Сознательный ум рассматривает время в трех категориях—прошлого, настоящего и буду­щего. Тысячу лет назад Иоахим Флорский рассматривал Троицу с точки зрения периодов времени. По его мнению, до Христа существовал век Отца. Первое тысячелетие после Христа было веком Сына, а второе тысячелетие должно было стать веком Святого Духа.

Исследование временных или эволюционных событий характеризу­ется укоренившейся тенденцией к организации таких событий в рамках трехчастной схемы. Эту схему использовал Фрейд в описании психологи­ческого развития в виде трех стадий—оральной, анальной и генитальной. Эстер Хардинг использовала эту трехчастную схему для описания пси­хологического развития в виде аутос, эго и Самости. Еще один пример трехчастного деления процесса психического развития дает Альфред Н. Уайтхед. В своем эссе "Ритм обучения" Уайтхед различает три стадии естественного процесса научения. Он называет их стадией романтики, ста­дией точности и стадией обобщения. Первая стадия—стадия романтики— характеризуется эмоциональным возбуждением, вызванным первым откры­тием. На этой стадии общая реакция исключает возможность применения систематического подхода с его холодностью и строгостью. Напротив, ре­бенка или мужчину волнует открытие нового мира. Вторая стадия—стадия точности—подчиняет свободу и всеобщность подхода требованиям точ­ной формулировки. Здесь мы имеем накопление точных фактов и крити­ческий, интеллектуальный анализ. Третья стадия—стадия обобщения—названа Уайтхедом синтезом двух предыдущих подходов. Здесь происхо­дит возвращение к общей реакции романтической стадии, дополненной классификационными идеями и соответствующей методикой.

Процесс духовного развития характеризуется мистиками как трех-частный процесс. Согласно Инге:

"(Мистик)...любит представлять свой путь в виде лестницы, уходящей от земли до неба, по которой необходимо подняться, проходя ступеньку за ступенькой. Эта шкапа совершенства обычно разделяется на три стадии: очищение, озарение и единство или состояние совершенного созерцания. Третья стадия фактически составляет цель, а не часть про­цесса совершенствования".

Здесь необходимо упомянуть пифагорейскую символику чисел, описание которой можно найти у Юнга Число один составляет первое, исходное число, которое, строго говоря, вообще не является числом. Число один, как един­ство и всеобщность, существует до появления осознания чисел, которое требует наличия способности различать отдельные дискретные сущности. Таким образом, "один" символически соответствует уроборическому со­стоянию, предшествующему творению и разделению вещей. Два составляет первое вещественное число, поскольку вместе с ним появляется возмож­ность отличать одну вещь от другой. Два символизирует акт творения, воз­никновение эго из первоначального состояния единства. Два предполагает противоположение. Два означает отделение одной вещи от другой и таким образом олицетворяет конфликтное состояние. Число три, однако, пред­ставляет сумму чисел один и два и объединяет их в себе. Три—примиряю­щий символ, который разрешает конфликт двух. К числу три относится за­мечание Юнга по поводу символического значения Святого Духа: "Святой Дух олицетворяет объединение противоположностей".

Такой подход к Троице не оставляет места для четвертого элемента. Ес­ли рассматривать Троицу как динамический процесс психического раз­вития, тогда третий элемент завершает процесс. Третья стадия восстанови­ла первоначальное единство индивида на более высоком уровне. Новое единство может нарушить только появление нового противоположения, которое повторит четырехчастный цикл.

Упомянутый символизм чисел имеет точную аналогию в формули­ровке, предложенной Гегелем для понимания исторического процесса. По мнению Гегеля, все движения и события человеческой истории вписывают­ся в трехчастную циклическую стадию. Во-первых, рассматривается и оп­ределяется исходная позиция. Это называется тезисом. Затем формируется противоположная позиция, которая развивается, и, наконец, ниспровер­гает первую позицию. Это называется антитезисом. На последнем этапе ог­раниченность и неадекватность антитезиса распознаются и замещаются синтезом двух противоположностей. Таким образом, формула приобре­тает следующий вид: тезис, антитезис, синтез. Далее синтез может превра­титься в новый тезис, который приводит к повторению цикла. Это было от­крытие первостепенной важности. Достаточно понять эту формулу и тотчас станет очевидной ее высшая простота и истинность. Независимо от воз­можности или невозможности доказать справедливость гегелевской фор­мулы для истории, ее, несомненно, можно эмпирически проверить в сфере индивидуальной психологии. Она служит одним из выражений архетипа Троицы, который обеспечивает структуру и смысл для динамических, вре­менных событий человеческой жизни в противоположность статическому, вечному аспекту.

В человечестве существует неискоренимая тенденция постигать бо­жество в триединой природе. Христианская Троица дает лишь один из многих примеров этой тенденции. В своем эссе Юнг описывает вавилон­скую и египетскую Троицы. Кроме того, существуют греческая Троица-Зевс, Посейдон и Аид (Гадес)—и различные воплощения триад материн­ских богинь. Судьба, сила, определяющая временную жизнь человека, вос­принимается в виде тройного образа. Например, в Греции существовали три Мойры, три богини судьбы: Клото, которая прядет нить жизни, Лахе-сис, которая определяет участь человека, и Атропос, которая перерезает нить жизни. В тевтонской мифологии известны три нормы: Урд, Верданди и Шулд. Урд, старшая, относится к прошлому. Верданди—к настоящему и Шулд—к будущему. Гермес чаще всего рассматривался как триединство. Бесчисленные святилища, воздвигаемые в его честь возле скрещения трех дорог, получили настолько широкое распространение, что привели к воз­никновению слова "тривиум" (трехпутье). Тривия—богиня трех дорог— эпитет, данный римлянами Гекате, Диане и Луне. Этот перечень примеров, который можно было бы существенно расширить, указывает на широкое распространение тенденции устанавливать связь между божеством и триединой природой. Каким образом это соотносится с нашим представ­лением о том, что психическое имеет четырехэлементную структуру? Триединые образы относятся к функциональным или динамическим бо­жествам в противоположность структурным божествам. Другими словами, они персонифицируют психический динамизм на всех его стадиях. С этой точки зрения, Троица могла бы олицетворять и всеобщность и четверицу, но это уже была бы всеобщность иного рода. В первом случае это была бы всеобщность различных динамических стадий эволюционного движения, а во втором это была бы всеобщность структурных элементов. Число три символизирует процесс, а число четыре—цель.

Герхард Адлер проводит различие между женскими и мужскими триада­ми. По этому поводу он говорит следующее: "Женская триада неизменно связана с инстинктивными событиями в их естественном развитии и росте, тогда как мужская опирается на динамическое противостояние между те­зисом и антитезисом, которое находит свое разрешение на третьей стадии синтеза". Это утверждение, несомненно, вполне справедливо. Женские триады, по-видимому, имеют своим источником категории естественного, биологического—чуть ли не психического—процесса развития, например, рождения, созревания и смерти, тогда как мужские триады особым образом связаны с развитием психики или бессознательного. В последнем случае мы имеем не биологические категории, а такие духовные или психические категории, как тезис и антитезис, или Бог и сатана. Тем не менее, несмотря на это ясное различие, в широком смысле и мужские и женские триады от­носятся к динамическому процессу развития во времени.

В предыдущих главах я наметил в общих чертах схему психического раз­вития, чтобы объяснить взаимосвязи между эго и Самостью, существование которых мы наблюдали на различных уровнях сознательного развития. При этом я использовал трехэлементную схему, в которой три сущности были представлены в виде эго, Самости (не-эго) и соединительного звена (ось эго-Самость). Согласно этой гипотезе, развитие сознания осуществляется посредством трехчастного цикла, который непрестанно повторяется на протяжении всей жизни индивида. Повторяющийся цикл имеет следующие три части: 1) идентификация эго с Самостью, 2) отчуждение эго от Самости и 3) восстановление связи эго с Самостью посредством оси эго-Самость. Эти три части можно назвать стадией Самости, стадией эго и стадией оси эго-Самость. Эти три стадии точно соответствуют трем элементам христи­анской Троицы: эпоха Отца (Самость), эпоха Сына (эго) и эпоха Святого Ду­ха (ось эго-Самость). Здесь представлен еще один пример трехэлементной схемы для выражения всего процесса развития во времени.

Средневековая идея, что человек состоит из тела, души и духа, также отражает трехэлементную структуру всеобщности. По теории алхимиков, все металлы состоят из трех первичных принципов—ртути, серы и соли. Парацельс объединил эти две концепции, когда писал:

"Итак, для того, чтобы правильно понимать эти три различные субстан­ции, а именно—дух, душу и тело, необходимо знать, что они обозначают не что иное, как три принципа—ртуть, серу и соль, в основе кото­рых возникают все семь металлов. Ибо ртуть есть дух, сера—душа, а соль—тело".

Этот же образ нашел отражение в одном из современных сновидений: "Цля успешного завершения предприятия необходимо объединить три вещи. Необходимо иметь красный острый перец, перечницу и РЛ. (ини­циативный, деятельный человек) должен произнести слово "перец"." Сновидение показывает, что предприятие достигнет успешного завер­шения только тогда, когда произойдет объединение тела, души и духа. Пе­рец олицетворяет горячую "субстанцию души", перечница—тело, конкретный контекст для реализации, а произнесение слова—спонтанный твор­ческий акт духа.

ТРАНСФОРМАЦИЯ И РАЗВИТИЕ

Тема трансформации, смерти и возрождения, составляющих динамичес­кую реализацию развития, также связана с числом три. Три дня составляют символическую продолжительность ночного плавания по морю, например, Христа, Ионы. Христос был распят между двумя злодеями. Это было тройное распятие. Точно так же и Митра обычно изображается между двумя дадофорами или факельщиками, один из которых держит факел поднятым, а дру­гой—опущенным. Тема "пути", в которой срединный путь возникает из ди­алектики противоположностей, также отражает символизм Троицы. В этой связи мне приходит на ум высказывание Лао Цзы: " Один порождает два, два порождает три, а три порождает все вещи" (Дао Дэ Цзин, 42).

Взаимосвязь между образом "пути" и символизмом Троицы иллюстриру­ется в очень интересном исследовании, опубликованном Адлером. Спустя три месяца после начала анализа пациентке приснился следующий сон: "Я услышала голос, сказавший очень ясно: "Через три дня ". Спустя три дня после этого сновидения пациентку посетила яркая дина­мичная фантазия, которую она описала следующим образом:

"Я способна рассматривать свое бессознательное не как нечто чуж­дое, а как нечто, созданное из того же вещества, что и я; поэтому между мной, всеми живыми существами и им существует путь, не­разрывная связь. Я способна почувствовать, каким образом это свя­зано с моей невротической проблемой: у меня было непосредственное восприятие чего-то такого, что не имеет и не может иметь связи с остальными моими переживаниями; поэтому мир лишился смысла, и в нем буквально стало невозможно жить. Теперь мир вновь обрел смысл"

Спустя пять дней после этой фантазии пациентка увидела изображе­ние "трех взаимопересекающихся кругов (увиденных в трех измерениях) с вертикальными и горизонтальными полосами, проходящими через точки пересечения".

Упомянутые три бессознательных образа, возникших на протяжении восьми дней, ясно указывают на существование связи между числом три и те­мой дороги или пути. Как отмечает Адлер, фраза "через три дня" относите» к ночному плаванию по морю. Это подтвердили дальнейшие события. Виде­ние трех кругов подчеркивает особое значение числа три. Весьма интересным представляется описание фантазии о дороге. Здесь пациентка осознает связующее звено между собой, эго и не-эго. Я бы предпочел рассматривать дорогу, доставляющую ощущение единства и примирения, как олицетворе­ние оси эго-Самость. Это открытие осуществляется с помощью процесса, включающего в себя три элемента—эго, не-эго и связующее звено между ними; отсюда вытекает особая роль числа три.

В сказках мы находим немало тройственных символов. Важные дейст­вия, которые приводят к трансформации или к достижению цели, нередко необходимо повторять три раза. Во многих случаях сказка дает понять, что действие номер один основано на одной стороне пары противоположно­стей, действие номер два основано на другой стороне пары противопо­ложностей, а действие номер три олицетворяет синтез или примирение обеих противоположностей. В качестве примера нам достаточно упомя­нуть сказку братьев Гримм "Живая вода", в которой принцесса ожидает су­женого, который должен подойти к ее калитке прямо по дорожке, выло­женной золотыми плитками. Три брата стараются добраться до принцессы. Первый брат, не желая повредить золотое покрытие дорожки, скачет на ко­не справа от нее, и его отказываются принять. Второй брат, также не желая повредить золотое покрытие дорожки, скачет на коне слева от нее, и его также отказываются принять. Третий брат, поглощенный мыслями о том, как быстрее добраться к принцессе, даже не видит золотого покрытия и скачет на коне прямо по дорожке. Он получает разрешение предстать перед принцессой и женится на ней.

Приведенные примеры показывают, что в определенной части психи­ческой жизни всеобщность находит символическое выражение посредст­вом Троицы, а не четверицы. Эту особенность отражает эволюционный, временной процесс реализации. Хотя цель и состоит из четырех элементов, процесс ее достижения включает в себя три стадии. Таким образом, тройка и четверка символизируют два различных аспекта жизни. Четверка отражает структурную целостность, завершенность, нечто статическое и вечное. С другой стороны, тройка олицетворяет всеобщность цикла роста и дина­мического изменения—конфликт, его разрешение и возобновление кон­фликта. Итак, в соответствии с триединой формулой, тезис и антитезис чет­верки должны разрешиться в новом синтезе.

В своих исследованиях Юнг неоднократно возвращается к вопросу, ко­торый задавали алхимики: "Здесь имеет место тройка, но где находится чет­вертый элемент?" Это колебание между тройкой и четверкой нашло удов­летворительное объяснение в теории четырех функций и стремления к целостности. Тем не менее, антагонизм между тройкой и четверкой может иметь и иной смысл. Он может быть связан с необходимым конфликтом в че­ловеке между завершенностью статической, вечной четверицы и динамиче­ской изменчивостью и жизнеспособностью Троицы. Символизм четвери­цы и мандалы, включающий в себя теменос и магический круг, определенно указывает на тему сдерживания. К этому следует прибавить, что четные числа по традиции считаются женскими, а нечетные—мужскими. Отсюда следует, что четверка преимущественно отражает материнский архетип или женский принцип с акцентом на статической опоре и сдерживании, тогда как Троица олицетворяет отцовский архетип или мужской принцип, который при­дает особое значение движению, активности, инициативе. Если это утверж­дение справедливо, тогда для объединения противоположностей тройки и четверки необходим иной образ всеобщности.

Если троица способна нести такую же, хотя и иную смысловую нагрузку, как четверица, тогда она должна появляться в эмпирических психологиче­ских материалах с такой же частотой и силой, как и четверица. Обратив­шись к коллекции мандал, опубликованных Юнгом, я с удивлением обнаружил, что на изображениях, предназначенных для демонстрации четверицы, весьма часто встречаются трехэлементные образы. В этом отношении представляет интерес мандата, репродукцию которой опубликовал Юнг под названием "Тибетское колесо жизни". Бог смерти Яма держит в лапах колесо, основу которого составляет трехэлементная схема. В центре колеса помещается изображение трех животных: петуха, змеи и свиньи. Колесо имеет шесть спиц и двенадцать внешних делений. Об этой мандале Юнг говорит следующее: "Примечательно, что несовершенное состояние существования выражается с помощью трехэлементной системы, а совершенное (ду­ховное) состояние—с помощью четырехэлементной системы. Поэтому отношение между совершенным и несовершенным состоянием соответствует пропорции 3:4". К этому я бы добавил, что совершенное состояние характеризуется статичностью, неизменностью и трансцендентальностыо. ()но соответствует образу Бога, который не принимает участия в конфликте и потоке истории и не претерпевает развития.

Приступив к исследованию материалов бессознательного с учетом Тро­ицы, можно заметить, что они часто содержат триединые символы. Напри­мер, человеку, посещавшему психоаналитические консультации в течение многих лет по поводу постоянного уроборического сдерживания, приснился сон, в котором круглый предмет делился на треугольные части, подобно тому, как мы делим пирог на части. Две геометрические фигуры, круг и тре­угольник, по-видимому, занимали видное место в сновидении и произвели сильное впечатление на сновидца. Сновидение вызвало у сновидца ощу­щение значимости. Круг ассоциировался с юнговской концепцией мандалы, целостности, предмета желаний. Треугольник вызвал у сновидца ассоциа­цию с триединым образом Бога. Для исследования эго сновидения нам необходимо прибегнуть к некоторым из тех концептуальных обобщений, ко­торые я стараюсь здесь охарактеризовать. В сновидении круг расчленяется на треугольники, после чего изображение круга противопоставляется изо­бражению треугольника. По моему мнению, это сновидение соотносится с разрушением первоначального состояния уроборической целостности, которую я назвал идентичностью эго и Самости, с помощью триединого динамического процесса, представленного треугольником. В сновидении совершенное, круглое состояние сопоставляется с трехэлементным, треу­гольным состоянием. Это означает, что установка, акцентирующая статиче­скую завершенность, должна быть дополнена триединым динамическим принципом. Триединый временной процесс разрушает статическое, неиз­менное состояние и подчиняет его развитию событий во времени, кото­рое предполагает повторение и разрешение конфликтов в соответствии с формулой "тезис, антитезис и синтез".

Другой пациентке приснился следующий сон: "Ей приснилось, что она в качестве ученицы находится в классе. Она уве­рена, что выучила свой урок. Когда ее попросили прочесть на память свое задание, она начинает читать по памяти таблицу умножения: четыре умножить на один, четыре умножить на два и тд. Учительница прерывает ее, говоря, что это не было задано. Задание состоит в ум­ножении трехзначных чисел на четыре. Чувство уверенности поки­дает сновидицу, и тогда она понимает, что еще не умеет умножать трехзначные числа в уме, и в замешательстве садится на место". Число четыре вызвало у нее ассоциацию с четверицей психической целостности, с мандалой. По поводу трехзначности чисел она сказала, что они утроили трудность умножения и напомнили ей о христианской Троице. Это сновидение имеет непосредственное отношение к предмету на­шего исследования. В домашнее задание не входило изучение простой одномерности четверицы. Триадная постановка проблемы существенно усложнила и затруднила решение проблемы четверицы. Качество четверицы или психической всеобщности должно быть актуализированос помощью тройного процесса реализации во времени. Индивид должен подчиниться неприятным требованиям диалектики процесса психологического развития. Четверица должна быть дополнена Троицей.

Приведем еще один пример из ранее упомянутого исследования Адлера. Сновидение имело место за несколько лет до начала анализа и, как счита­лось, положило начало процессу индивидуации. Оно произвело сильное впечатление на сновидицу, и было записано в следующем виде:

"Я увидела немного заштрихованное пятно овальной формы, жезл, изго­товленный из желтовато-белого металщна одном конце жезла нахо­дилась монограмма из чисел "1,2и 4я (наложенных друг на друга)" Монограмма из чисел вызвала у сновидицы весьма знаменательные ассоциации. Жезл напомнил ей ключ или волшебную палочку, которая ассоциировалась со штандартом, который принято было носить перед римскими императорами. В частности, она вспомнила сон, который при­снился Константину накануне битвы. Во сне он увидел крестное знаме­ние на небе и услышал голос, сказавший: "In hoc signo vinces" ("Это знаме­ние победы"). По поводу этого сновидения Адлер пишет следующее:

"Что касается ряда чисел "1,2,4", то можно сказать, что он представляет развитие символа мандалы, психической всеобщности. Число 1 симво­лизирует первоначальную, предсознательную всеобщность; число 2 отражает разделение этой предсознательной всеобщности на две по­лярности, создающее две противоположности... Дальнейшее подразделе­ние, соответствующее синтезу, который возникает на основе тезиса и антитезиса, дает четыре части круга и вместе со своим центром символи­зирует мандалу:© ® ©.Таким образом, последовательность трех чисел представляет естественный рост, формулу мандалы "

Затем Адлер приводит высказывание Юнга:

" Этот невыразимый, вызванный двойственностью конфликт...разреша­ется в четвертом принципе, который восстанавливает единство первого принципа в его полном развитии. Ритм строится из трех тактов, но в ре­зультате получается четверица".

В дальнейшем Адлер вносит путаницу в эту интерпретацию, сочтя необходимым объяснить то, что он называет "поразительное отсутствие числа 3". Он истолковывает отсутствие числа 3 как отражение компенсации иденти­фикации пациентки с патриархальным миром. По моему мнению, второе к шкование имеет сомнительный характер и, если оно справедливо, доказывает несостоятельность первого толкования. Число 3 уже присутствует в последовательности "1,2,4", если рассматривать его как совокупность, по­скольку данная последовательность имеет три члена. Если рассматривать этот ряд как геометрическую последовательность, а не арифметическую, тогда отсутствие или исчезновение числа 3 вполне оправдано. Если я правильно понимаю символизм, подстановка последовательности" 1,2,4" из сно­видения вместо последовательности "1,2,3,4" уничтожает саму суть симво­лического смысла, который, как мне кажется, состоит в объединении трехэтапного процесса с четырехэлементной целью.

Юнг дает нам еще один пример слияния образов четверицы и Троицы. Я имею в виду видение мандалы, описание которого приведено в "Психо­логии и алхимии"

"Сновидец видит вертикальный и горизонтальный круг с общим центром. Это мировые часы. Они стоят на черной птице. Вертикальный круг пред­ставляет собой синий диск с белым краем, разделенным на 32 части. На нем вращается стрелка. Горизонтальный круг имеет четыре цвета. На нем стоят четыре крошечных человечка с маятниками. Вокруг него. выложено золотое кольцо. Часы имеют три ритма или хода:

1) Малый ход: вертикальная стрелка совершает один полный поворот.

2) Средний ход: вертикальная стрелка совершает один полный оборот. В то же время горизонтальный круг перемещается на 1/32.

3) Большой ход: 32 средних хода равны одному повороту золотого кольца".

В этом видении содержится замечательное изображение мандалы с ак­центом на четверице: четыре цвета, четыре крошечных человечка. В то же время здесь упоминаются три ритма или хода. В 1944 году впервые вышла в свет "Психология и алхимия", в которой Юнг обращает особое внима­ние на четырехэлементный состав образа, и лишь вскользь упоминает о трех ритмах:

"Я не знаю, с чем связаны три ритма. Но я совершенно уверен, что эта связь вполне оправдана... Мы не ошибемся, если предположим, что наша мандала стремится обеспечить максимальное объединение противопо­ложностей, включая противоположность между мужской троицей и жен­ской четверицей..."

В своем комментарии к упомянутому видению в "Психологии и рели­гии", впервые опубликованной на английском языке в 1938 году, Юнг го­ворит о триедином ритме следующее:

"Если обратиться к древней пифагорейской идее, что душа представ­ляет собой квадрат, тогда мандала выражает божество посредством триединого ритма, а душу посредством ее статической четверицы, т.е. круга, разделенного на четыре цвета. Таким образом, ее сокровенный смысл состоит в соединении души с Богом". Далее Юнг отмечает:

"...четверица составляет необходимое условие божественного рожде­ния и, следовательно, внутренней жизни троицы. Поэтому круг и чет­верица, с одной стороны, и триединый ритм, с другой, настолько глубоко проникают друг в друга, что каждый из них содержится в другом". Из приведенных цитат явствует, что Юнг не считает четверицу вполне подходящим символом для выражения всеобщности. Предпочтение необходимо отдать объединению четверицы с троицей в более полном завершенном синтезе.

Если при встрече с тройкой будет уместным спросить, "где четверка", тогда при встрече с четверкой будет в равной мере уместным спросить "где тройка". Поглощенный мыслями о четверице человек нередко замечает в образах только четверку, тогда как образы в действительности объединя­ют в себе как четверку, так и тройку. Например, число двенадцать включает в себя тройку и четверку в качестве множителей. Точно так же число семь объ­единяет тройку и четверку, составляя их сумму.

Архетип Троицы, по-видимому, символизирует индивидуацию как про­цесс, тогда как четверица символизирует цель индивидуации или реали­зованное состояние. Но поскольку индивидуация никогда в действитель­ности не завершается, каждое временное состояние завершенности или целостности должно вновь удовлетворять требованиям диалектики Тро­ицы, чтобы жизнь продолжалась.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Символы цели

Человек имеет душу и...здесь зарыто сокровище.

К.Г ЮНГ

•

ГЛАВА VIII