Гражданская война среди инков

 

После смерти Уайны два его сына, Уаскар и Атауальпа, стали бороться за трон. Перед своей кончиной Уайна поделил владения между двумя сыновьями, но говорили, что он отнял Кито у некоего вождя, на чьей дочери женился и от которой родился Атауальпа, законный наследник этой провинции. Другой сын, Уаскар, или Тупак Кусиальпа (Солнце дарит радость), родился от его главной жены, которая была ему сестрой, так как, по обычаю инков, монархи Перу, подобно монархам некоторых династий Египта, преисполненных гордости за свое происхождение и не желавших смешивать свою кровь с кровью простолюдинов, брали в жены своих сестер. Так пишут многие испанские летописцы, но на самом деле это ни на чем не основывается. В реальности Атауальпа был сыном женщины из народа, а Уаскар был сыном не сестры-жены Уайны Капака, а его менее близкой жены. Поэтому оба сына в смысле происхождения были на равных. Однако Уаскар был ближе к трону благодаря статусу его матери, которая была принцессой царской крови, тогда как мать Атауальпы не была признана официально. Из-за своей невоздержанности и оскорблений религии и общественных приличий Уаскар вызывал в народе бунт против своей власти, а Атауальпа, увидев в этом свой шанс, предпринял решительное нападение на царскую армию. Ему удалось медленно оттеснить ее, пока, наконец, Тумипампа не сровнялась с землей, а вскоре после этого важная южная крепость Кахамарка попала в руки восставших.

 

Драматическая ситуация

 

Атауальпа остался в Кахамарке и отправил основную массу своих войск в стан врага. Они отогнали воинов Уаскара до верховьев реки Апуримак. Уаскар бежал из Куско, но был взят в плен и привезен к Атауальпе вместе со своей матерью, женой и детьми. И спустя не очень много дней весть о высадке испанцев достигла мятежного Инки. Падение перуанской империи было уже близко.

 

Презренный деспотизм

 

Если от инков исходило благо хорошо отрегулированного управления страной, то оскорбительный деспотизм, который сопровождал его, несомненно, служил ему противовесом. Политическое устройство перуанской империи было во всех смыслах более совершенным, чем в Мексике. Но в государстве, в котором усилия одного человека и его свобода совершенно подавляются, даже такое эффективное устройство, как у перуанцев, мало могло чем-то помочь людям и было просто средством для поддержания умышленной тирании.

 

 

Глава 7

МИФОЛОГИЯ ПЕРУ

 

Религия Древнего Перу

 

Религия древних перуанцев, очевидно, развилась за значительно более короткий период времени, чем религия мексиканцев. Присущий ей более древний характер проявился в наличии богов, многие из которых едва ли были чем-то большим, чем просто тотемами. И хотя, видимо, был достигнут определенный монотеизм, или поклонение одному богу, это случилось не благодаря усилиям жреческой касты, а скорее по воле Инки Пачакутика, который, видимо, был монархом, одаренным редкой проницательностью и способностями, – это был человек во многом похожий на тот тип людей, к которому принадлежал в Мексике Нецауалькойотль.

Во времена Инков религией народа управляло только государство и регламентировало ее таким образом, что независимой богословской мысли не давали хода. Из этого, однако, не следует делать вывод, что по своему духу религия перуанцев всегда была неизменна. На самом деле происходили всеохватывающие изменения, но они являлись результатом деятельности лишь народа инков, вожди которого соединили различные верования завоеванных ими племен в одну официальную веру.

 

Тотемизм

 

Инка Гарсиласо де ла Вега, первый испанский писатель, писавший обо всем, что касалось Перу, утверждает, что предание гласило: во времена до прихода инков в каждой местности, деревне и у каждой семьи был свой собственный бог, отличный от других. Этими богами были обычно такие предметы, как деревья, горы, цветы, травы, пещеры, большие камни, куски яшмы и животные. Ягуару, пуме и медведю поклонялись за их силу и свирепость, обезьяну и лисицу почитали за их хитрость, кондора – за его размеры, а также потому, что несколько племен считали себя его потомками. Сипухе поклонялись за ее красоту, а обычной сове – за ее способность видеть в темноте. К змеям, особенно большим и опасным, относились с особым почтением.

И хотя Пейн классифицирует всех этих богов вместе как тотемы, ясно, что цветы, травы, пещеры и кусочки яшмы являются просто фетишами. Фетиш – это предмет, в котором, как считает дикарь, живет дух, способный своей магией помочь ему в его делах. А тотем – это предмет или животное, обычно последнее, с которым члены племени считают себя связанными узами крови и потомками которого они являются. Позднее он становится символом племени.

 

Paccariscas

 

Озера, родники, скалы, горы, пропасти ипещеры – все это различные племена Перу считали paccariscas, местами, из которых изначально их предки вышли на белый свет. Такое место обычно приветствовали криком: «Ты моя родина, ты источник моей жизни. Огради меня от зла, о paccariscal» Предполагалось, что в таком священном месте обитает дух, который служит племени чем-то вроде оракула. Естественно, к paccarisca относились с глубочайшим почтением. Это место становилось как бы центром жизни племени, с которым оно не желало расставаться.

 

Поклонение камням

 

Поклонение камням, видимо, было распространено почти повсеместно в Древнем Перу, как и в Древней Палестине. На первобытной ступени развития человек верит в то, что камни являются остовом земли, ее скелетом. Он считает, что сам появился из какой-нибудь пещеры – на самом деле из недр земли. Почти все американские мифы о создании вселенной рассматривают человека как выходца из внутренностей великой матери-земли. Камни, которые таким образом избраны paccarisacas, найдены – помимо многих других мест – в Кальке, в долине Юкай, а у озера Титикака есть огромный массив красного песчаника на вершине высокого горного хребта с почти недоступными склонами и темными, мрачными расселинами, где, как считалось, солнце пряталось во время великого потопа, скрывшего всю землю. Скала у Титикаки была на самом деле великим paccarisca самого солнца.

Таким образом, нас не удивляет, что в древние времена многие отдельно стоящие камни были в Перу предметом поклонения. Так, Аррьяга утверждает, что считалось, будто камни большого размера, имевшие какое-то сходство с человеческой фигурой, когда-то были людьми-великанами или духами, которые были превращены в камень, потому что выразили неповиновение власти творца. Согласно другому источнику, их считали понесшими такое наказание за отказ слушать слова Тонапы, сына создателя, который, подобно Кецалькоатлю или Манко Капаку, странствовал под видом простого индейца, чтобы иметь возможность научить туземцев ремеслам. Говорили, что некая группа камней в Тиауанако является останками сельских жителей этой местности, которые, вместо того чтобы уделить должное внимание мудрым советам Тонапы Цивилизатора, продолжали плясать и пить, пренебрегая обучением, которое он нес им.

Опять же, говорили, что некоторые камни стали людьми, как в древнегреческой легенде о Девкалионе и Пирре. В легенде об Инке Капаке Пачахутике рассказывается, что, когда на Куско напали полчища чанка, тот воздвиг камни, к которым прислонил щиты и оружие, чтобы они выглядели как множество воинов в засаде. Пачакутик, ощущая острую нужду в поддержке, так горячо призвал их прийти к нему на помощь, что они обратились в людей и оказали ему отличную услугу.

 

Huacas

 

Все, что было священным, имело божественное происхождение или являлось реликвией, перуанцы называли huaca, произошедшим от корня huacan – «выть, стонать», так как культы местных жителей неизбежно принимали форму, схожую со стенанием или причудливым, похожим на погребальную песнь причитанием. Все объекты поклонения были известны как huacas, хотя объекты рангом повыше также назывались viracochas. Естественно, у перуанцев было много видов huaca, самыми распространенные из которых относились к классу фетишей, которые человек мог носить с собой. Обычно это были камушки-голыши, многие из которых были раскрашены и имели гравировку, а некоторые изображали людей. Лама и початок кукурузы были, наверное, самыми распространенными видами таких священных предметов. Некоторые из них имели сельскохозяйственное значение. Чтобы орошение протекало благоприятным образом, ставили huacas через определенные промежутки по соседству с acequias, или оросительными каналами, которые должны были не допустить, чтобы каналы подтекали или каким-то иным образом мешали снабжению опаленных солнцем кукурузных полей достаточным количеством влаги. Такого рода huacas были известны как ccompas и признавались очень важными божествами, так как считалось, что снабжение общины продовольствием полностью зависит от их помощи.

Другие huacas похожего рода назывались chichics и huancas, и от них зависел хороший урожай кукурузы. Они обеспечивали выпадение достаточного количества дождя. Большое число таких сельскохозяйственных фетишей было уничтожено рьяным Эрнандесом де Авенданьо.

 

Mamas

 

Духи, которые, как считалось, способствуют усилению роста кукурузы или других растений, назывались mamas. Мы находим схожее понятие у многих современных бразильских племен, так что эта идея, видимо, была широко распространена в странах Южной Америки. Перуанцы называли таких посредников «мамами», добавляя к этому имени название растения или травы, с которым или которой оно конкретно было связано. Так, acsumama означало «мать картофеля», quinuamama – «мать кинуа», saramama – «мать кукурузы», а сосатата – «мать куста коки». Из них, конечно, saramama была самой важной, так как от нее зависел главный источник продовольствия общины. Иногда изображение saramama в виде кукурузного початка вырезали на камне. Ей поклонялись также в виде фигуры или huantaysara, сделанной из стеблей кукурузы и обновляемой после каждого урожая, так же как в Мексике с началом каждого сезона сбора урожая делались идолы великой матери кукурузы. Сделанный идол охраняли в течение трех ночей, а затем ему делали жертвоприношение. Затем жрец или знахарь племени спрашивал идола, сможет ли тот просуществовать до этого же времени в следующем году или нет. Если его дух отвечал утвердительно, то идола оставляли там, где он был, до следующего урожая. Если же ответ был отрицательный, то идола убирали, сжигали, и его место занимала другая фигура, которой задавали те же вопросы.

 

Уамантантак

 

С сельским хозяйством в какой-то степени был связан Уамантантак (Тот, кто заставляет бакланов собираться вместе). Это была сила, ответственная за скопление морских птиц, в результате чего вдоль перуанского побережья появлялись отложения гуано, столь ценного при выращивании кукурузы. Он считался самым полезным духом, и жертвоприношения ему делались с чрезвычайным усердием.

 

Huaris

 

Huaris, или «великие», были предками элиты племечки и считались особенно благоприятствующими сельскохозяйственным успехам, возможно, потому, что земля когда-то принадлежала им лично. Иногда их называли «богами силы»; в качестве жертвоприношений для них выступала chicha. Вообще, предков глубоко чтили, они имели значение при ведении сельского хозяйства: эти значительные участки земли возделывались, чтобы снабжать их подходящей пищей и питьем в качестве жертвоприношений. По мере того как число предков росло, все больше и больше земли шло под пашню, и тяжелый труд несчастных людей неизмеримо возрастал из-за этих постоянных потребностей.

 

Huilicas

 

Huillcas были huacas, которые являлись природными оракулами. Многие из них были змеями, деревьями и реками; шум, который они издавали, казался первобытным перуанцам – как на самом деле и первобытным людям во всем мире – артикулированной речью. И Уилькамайо, и Апуримак – обе эти реки в Куско были такими оракулами huillca, что и означают их названия: «Уилька-река» и «Великий голос». Эти оракулы часто бросали вызов власти самого Инки, иногда оказывая поддержку народному мнению вопреки его политике.

 

Оракулы Анд

 

Перуанские индейцы Анд на протяжении поколений продолжали придерживаться суеверий, которые унаследовали от своих отцов. Об этом есть любопытный рассказ, в котором говорится, что они «допускают существование злого создания, обитающего в центре земли, которого они считают источником своих несчастий и при упоминании имени которого трепещут. Самые сообразительные из них пользуются этой верой, чтобы завоевать уважение, и представляют себя его посланцами. Их зовут mohanes или agoreros, и с ними советуются по самым пустяковым поводам. Они главные в вопросах любовных интриг, здоровья общины и ведения войны. Если неоднократно происходит что-то, что опровергает их прогнозы, то они несут за это ответственность и обычно очень дорого платят за свой обман. Они жуют растение под названием piripiri и бросают его в воздух, сопровождая эти действия декламацией определенных заклинаний, чтобы причинить кому-то вред, кому-то благо, чтобы вызвать дождь и подъем воды в реках или же, с другой стороны, обеспечить устойчивую погоду и обильный урожай. Любого такого прогноза, случайно подтвердившегося однажды, достаточно, чтобы укрепить индейцев в их вере, хотя тысячу раз их могли обманывать. Полностью убежденные в том, что не могут сопротивляться власти piripiri, как только узнают, что с его помощью их пытались завлечь в любовные сети, они останавливают свой взор на охваченном страстью объекте и обнаруживают в нем тысячи привлекательных черт, реальных или воображаемых, которые безразличие раньше скрывало от их глаз. Но главной властью, силой и, можно сказать, несчастьем mohanes является лечение больных. Любую болезнь приписывают их чарам и тут же стараются выяснить, кем это несчастье могло быть наслано. С этой целью ближайший родственник принимает некоторое количество сока floripondium и внезапно падает, отравленный этим растением. Ему придают подходящую позу, чтобы не допустить удушья, и, когда он приходит в себя по истечении трех дней, mohane, очень похожий на чародея, который являлся ему в его видениях, должен начать лечение, или если тем временем больной умер, то его, по обычаю, предают той же участи. Если же в видениях не появился никакой чародей, то первый же встречный mohane имеет несчастье представлять его образ».

 

Поклонение озерам в Перу

 

Перуанцы верили, что у озера Титикака творец создал всех обитателей земли, как людей, так и животных, и поэтому этот регион в их глазах был священным. Жители Кольяо называли его Мамакота (Мать-вода), потому что вода давала им пищу. С этим поклонением связаны два огромных идола. Один, под названием Копакауана, был сделан из голубовато-зеленого камня, имел форму рыбы с женской головой и был помещен на видное место на берегу озера. Когда здесь появились испанцы, поклонение этой богине так глубоко укоренилось, что те смогли подавить его, только установив на это место статую Девы Марии. Этот христианский символ стоит здесь и по сей день. Мамакоту почитали за то, что она давала рыбу, которой изобиловало озеро. Другой идол, Копакати (Змей-камень), изображал стихию воды, воплощенную в самом озере в виде женской фигуры, покрытой змеями, которые в Америке почти всегда символизируют воду.

 

Затерянный остров

 

Необычную легенду рассказывают об этой озерной богине. Ей поклонялись главным образом как дарительнице дождя, но Уайна Капак с его современными взглядами, который путешествовал по стране, разрушая huacas, решил возвести на острове озера Титикака храм богу Ятири (Правитель) – так народ аймара называл бога Пачакамака в его ипостаси Пачайячачика. Он начал с возведения новой святыни на самом острове Титикака. Но бог, когда его призвали, отказался удостоить и своих приверженцев, и жрецов каким-либо ответом. Тогда Уайна приказал, чтобы святыню перенесли на остров Апингуэла. Но то же самое произошло и там. Затем он открыл храм на острове Паапити и сделал там щедрые жертвоприношения лам, детей и драгоценных металлов. Но обиженная богиня, покровительница озера, невыносимо рассерженная его вторжением в ее древние владения, устроила на озере такую неистовую бурю, что остров и святыня на нем исчезли в волнах, и с тех пор глаза смертных так их и не видели.

 

Бог грома Перу

 

Богу дождя и грома в Перу поклонялись в различных частях страны под разными именами. У племени кольяо он был известен как Кон, а в тех частях владений инков, которые в настоящее время известны как Боливия, его называли Чурокуэлья. В районе горных хребтов у побережья он, вероятно, был известен как Парьякака, который изгнал huaca этого региона при помощи ужасных бурь, насылая на него дождь и град в течение трех дней и ночей в таком количестве, что образовалось большое озеро Парьякака. Ему приносили в жертву сожженных лам. Но инки, недовольные этим местным культом, который ни в коей мере не подходил к их системе центрального управления, решили создать одного бога грома, которому должны поклоняться все племена их империи, как единственному богу в своем роде. Нам неизвестно его имя, но из мифов мы знаем, что он представлял собой смешение всех других богов грома в перуанской империи, во-первых, потому, что неизменно занимал третье место в тройке великих богов (создатель, солнце и гром), причем все они в большей или меньшей степени являли собой сплав провинциальных и столичных богов, а во-вторых, потому, что ему была поставлена огромная статуя в Кориканче в Куско, которая представляла его в виде человека в головном уборе, скрывающем лицо и символизирующем тучи, в которых всегда прячется голова бога грома. Кроме того, у него был свой особый храм, и Инка Пачакутик выделил ему долю из священных земель. Рядом с его статуей стояла статуя его сестры, которая несла сосуды с водой. По мотивам мифа неизвестный поэт сочинил на языке кечуа следующее небольшое изящное стихотворение, которое перевел недавно умерший Даниэль Гаррисон Бринтон, увлеченный американист, профессор американской археологии в Пенсильванском университете:

 

Добрая принцесса,

Смотри, твой брат

Разбивает твой сосуд

На кусочки.

От удара исходит

Гром, молния,

Всполохи молний.

А ты, принцесса,

Берешь воду,

А дождь

И град или

Снег раздает

Виракоча,

Создатель мира.

 

Здесь видно, что переводчик использует имя Виракоча, как будто его имя и было именем того бога. Но это было просто такое распространенное выражение для обозначения более чем просто священного существа. Комментируя эту легенду, Бринтон пишет: «В этой милой случайной находке, дошедшей до нас после гибели безвозвратно потерянной литературы, есть не один пункт, который привлекает глаз исследователя древности. Он может найти в нем ключ к расшифровке имен богов, столь часто встречающихся в перуанских легендах, Контиси и Ильятиси. Оба они означают „сосуд грома“ и оба, без сомнения, имеют отношение к такому явлению, как гроза». Ссылаясь на перуанский миф о грозе, в другом месте он пишет: «На территории всего царства инков перуанцы почитали бога Атагуху, создателя всего сущего и владыку небесного свода. Согласно легенде, от него произошли первые смертные, человек Куамансури, спустившийся на землю, где он женился на сестре неких Гуачиминов, темных сущностей, во власти которых она тогда находилась. Они уничтожили его, но их сестра родила сыновей-близнецов, Апокатекиля и Пигерао. Первый был более могущественным. Дотронувшись до бездыханного тела своей матери, он вернул ее к жизни; затем он заставил отступить и убил Гуачиминов и, направляемый Атагуху, выпустил индейский народ из земли, перевернув ее золотой лопатой. По этой причине они обожали его как своего творца. Они думали, что это он производит гром и молнию, швыряя камни из своей праши. А падающие молнии они считали его детьми. Почти не было деревень, в которых не хранился бы хоть один такой камень. По внешнему виду это были маленькие круглые камешки, но они обладали замечательным свойством сохранять плодородие полей, защищать от молний, и нетрудно догадаться, что их почитали как богов огня, а также как средство, способное разжечь пламя страсти и желания в самой холодной груди. Поэтому их высоко ценили в качестве любовных амулетов. В горах была установлена статуя Апокатекиля, по одну сторону которой стояла фигура его матери, а по другую – его брата. „Это был Князь Зла, самый почитаемый бог перуанцев. От Кито до Куско не было индейца, который не отдал бы все, что у него есть, чтобы умилостивить его. Пять жрецов, два служителя и толпа рабов обхаживали его идола. Его главный храм окружало довольно большое поселение, жители которого не имели больше никакого другого занятия, кроме служения ему“. В память об этих братьях в Перу близнецов всегда считали посвященными молнии.

Есть зафиксированный письменно пример того, как huillca мог отказаться в каком-то случае признать даже само верховное величество. Инка Манко, царская власть которого была вручена ему самим Писарро, предложил сделать жертвоприношение одной их этих святынь-оракулов. Используя в качестве посредника своего жреца-хранителя, оракул отказался признать его, заявив, что Манко не законный Инка. Поэтому Манко приказал сбросить этого оракула – а он представлял собой камень – вниз, и на месте его падения появился его дух-хранитель в виде попугая и улетел. Вероятно, птица, которая таким способом получила свободу, была обучена жрецами отвечать на вопросы тех, кто приходил за советом к святыне. Но мы узнаем, что после приказа Манко последовать за птицей попугай нашел другой камень, который открылся, чтобы принять его, и дух huillca перенесся в это новое жилище.

 

Великий бог Пачакамак

 

Позднее перуанская мифология стала признавать только трех богов самого высокого ранга: землю, гром и созидательное начало. Пачакамак, великий дух земли, получил свое имя от слова «пача», которое переводится как «предметы, существа». В этом смысле материальных видимых предметов оно является эквивалентом слова «мир»; будучи применено к событиям, которые следуют одно за другим, оно обозначает «время», а в отношении предметов, связанных с людьми, значит «собственность», особенно это относится к одежде. Мир видимых предметов, таким образом, называется Мамапача (Мать-земля) – под таким именем древние перуанцы поклонялись земле. С другой стороны, Пачакамак не является самой землей, почвой, он является духом, который оживляет все, что из нее появляется. От него происходят духи растений и животных, которых порождает земля. Пачамама – это мать духов (материнский дух) гор, камней и равнин. Пачакамак – дух-отец зерновых культур, животных, птиц и человека. В некоторых местностях Перу Пачакамаку и Пачамаме поклонялись как богам-супругам. Возможно, это было распространено повсеместно в древние времена, постепенно выходя из употребления в более поздний период. В дальнейшем Пачамама стала уже символизировать землю, непосредственно граничащую с каким-либо поселением, от которой зависели его жители, так как она была их поставщиком пищи.