Глава 1. О том, что молитва господня соответствует сущности христианства и характеру его основателя. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Глава 1. О том, что молитва господня соответствует сущности христианства и характеру его основателя.



Тертуллиан

О молитве

   

Содержание

Глава 1. О том, что молитва Господня соответствует сущности христианства и характеру его Основателя Глава 2. Смысл обращения в молитве Господней Глава 3. Изъяснение первого прошения молитвы Господней Глава 4. Изъяснение второго (третьего) прошения молитвы Господней Глава 5. Изъяснение третьего (второго) прошения молитвы Господней Глава 6. Изъяснение четвертого прошения молитвы Господней Глава 7. Изъяснение пятого прошения молитвы Господней Глава 8. Изъяснение шестого и седьмого прошения молитвы Господней Глава 9. Заключение к изъяснению молитвы Господней Глава 10. О том, что существуют разные роды молитвы Глава 11. При молитве не должно гневаться на брата Глава 12. О молитвенном настроении вообще Глава 13. Об омовении при молитве рук Глава 14. Продолжение речи об омовении рук при молитве Глава 15. О снятии при молитве верхних одежд Глава 16. О сидении после молитвы Глава 17. О воздеянии рук при молитве и о молитвенном настроении Глава 18. О лобзании мира Глава 19. О «стояниях» Глава 20. Об одеянии женщин Глава 21. Должны ли девы носить при молитве покрывало? Глава 22. О том же Глава 23. О коленопреклонении при молитве Глава 24. О месте молитвы Глава 25. О времени молитвы Глава 26. О христианском напутствии Глава 27. Об употреблении при молитве псалмов и Аллилуйя Глава 28. О жертве духовной Глава 29. О силе и действенности молитвы. Заключение

 

Глава 1. О том, что молитва Господня соответствует сущности христианства и характеру его Основателя.

   Господь наш Иисус Христос, как Дух Божий и Слово Божие, и Ум (ratio) Божий, и Слово ума и Ум слова, и то и другое — Господь наш Иисус Христос преподал нам, ученикам нового Завета, новую форму молитвы. Ибо надлежало и в сем случае новое вино влить в новые меха и приставить новое приставление к новой одежде. Что было раньше, то вообще или отменено, как обрезание, или восполнено, как прочий закон, или исполнено, как пророчества, или усовершено, как самая вера. Новая благодать Божия преобразила все чувственное в духовное, когда дано было Евангелие, истребившее всю прежнюю ветхость, в котором (т. е. Евангелии) Господь наш Иисус Христос явлен был как Дух Божий, и Слово Божие, и Ум Божий, — как Дух, Которым Он был силен, как Слово, коим Он учил, — как Ум, Который Он явил в своем пришествии. Поэтому и молитва, установленная Господом, состоит из троякого: из слова, поскольку она изрекается; из духа, поскольку она имеет столько действенности; из мысли, поскольку она научает. Научил и Иоанн учеников своих молиться, но все служение Иоанна было подготовлением ко Христу, пока, с Его возрастанием, — как тот же Иоанн предрекал: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин 3. 30), — все дело Предтечи, с Самим Духом, перешло к Господу. Потому и не сохранилось, в каких словах Иоанн научил молиться, ибо земное должно уступить место небесному. «Сущий от земли — говорит — земное глаголет, и приходящий с небес,.. что... видел, то и говорит» (Ин 3. 31). И что не есть небесное из того, что исходит от Господа Христа, — как небесно также и учение о молитве?
   Приникнем же, достохвальные (benedicti), в Его небесную мудрость, — прежде всего в Его заповедь — молиться тайно, которою Он требует от человека веры в то, что очи и уши всемогущего Бога соприсутствуют и в скрытом и потаенном, и в тоже время желает скромности веры, — принести свое поклонение (religionem) Тому Единому, в Кого христианин верует, как все слышащего и все видящего. Равным образом веры и скромности веры касается и следующее наставление мудрости, — если мы думаем, что не во многоглаголании словес необходимо приступать к Господу, Который, как мы уверены, наперед печется о своих. И самая эта краткость (молитвы Господней) — что составляет третью ступень мудрости — утверждается на многообилии великих и блаженных (Господних) изъяснений: насколько кратка словом, настолько многообъемлюща по смыслу. Ибо она включает не только свойственное молитве, каково поклонение Богу и прощение со стороны человека, но содержит почти все слово Господа, напоминание всего нравственного учения, так что по истине в молитве Господней заключается сокращенно как бы все Евангелие.

Глава 2. Смысл обращения в молитве Господней.

   Когда мы говорим:

Мф.6:9. Отче наш, сущий на небесах,

   мы начинаем со свидетельства о Боге и о заслугах веры. Ибо и Бога просим, и исповедуем ту веру, заслугу которой составляет такое обращение к Богу. Написано: «тем, которые уверовали в Него, дал им власть называться сынами Божиими» (Ин 1. 12). И Сам Господь весьма часто именовал нашим Отцом Бога; и даже дал заповедь, чтобы мы не называли кого-нибудь отцом на земле, кроме Отца, Которого имеем на небесах (Мф 23. 9). Следовательно, молясь так, мы исполняем заповедь. Блаженны, которые познают Отца! Израиль обличается, — Дух свидетельствует небом и землею, говоря: «родил сынов, и они Меня не познали» (Ис 1. 2). Говоря: «Отче», мы в тоже время исповедуем и Божество. Это наименование служит обозначением и отеческой нежности, и в тоже время силы. В Отце призывается и Сын. «Я, — говорит, — и Отец — одно» (Ин 10. 30). И мать — Церковь не проходится молчанием. В сыне и отце познается мать, в которой имеет свою основу наименование отца и сына. Так, во едином роде, или во едином имени мы и Троичного Бога чтим, и о заповеди вспоминаем (Мф 23. 9), и порицаем тех, кои забывают об Отце (Ис 1. 2).

Глава 3. Изъяснение первого прошения молитвы Господней.

   Наименование Бога «Отцом» никому не было открыто. Даже вопрошающий об этом Самого бога Моисей услышал иное имя (Исх 3. 14). Нам оно открыто в Сыне, ибо «Сын» являет новое имя Отца. «Я пришел, — говорит, — во имя Отца» (Ин 5. 43). И опять: «Отче, прослави имя Твое» (Ин 12. 28). И яснее: «имя Твое явил человекам» (Ин 17. 6). Это, следовательно, имя, — просим, мы, — «да святится» (Мф.6:9). Не в том смысле, чтобы людям прилично было желать Богу какого либо добра, как будто существует кто либо другой, от которого может исходить Ему благожелание, или как будто Он терпел бы недостаток, если бы мы не выражали (Ему) благожелания. Конечно, подобает, чтобы на всяком месте и во всякое время каждым человеком был восхваляем Господь, при достодолжном всегдашнем памятовании о Его благодеяниях. Но это есть собственно желание хваления (Бога). И когда имя Божие не было само по себе свято и не святилось, если оно само освящает других? Кому предстоящие ангельские силы непрестанно глаголют: «Святый, Святый, Святый» (Ис 6. 3; Откр 4. 8)? Посему и мы — будущие сообщники ангелов, если помним об этом — да научимся уже здесь этому небесному гласу к Богу и своей обязанности, связанной с будущим прославлением. Это относится к славе Божией. А что касается нашего прошения, то говоря:

Да святится имя Твое,

   мы молим, чтобы оно святилось в нас, которые Ему принадлежим, а вместе с тем святилось и в других, которых еще ожидает благодать Божия, — так что мы в тоже время повинуемся и заповеди: нужно молиться за всех, даже за врагов наших (Мф 5. 44). Не говоря — при отсутствии слова — «да святится в нас», мы (тем самым) говорим: «да святится во всех».

Глава 4. Изъяснение второго (третьего) прошения молитвы Господней.

   Следуя этой же форме (молитвы), присоединяем: -

Глава 5. Изъяснение третьего (второго) прошения молитвы Господней.

Мф.6:10. Да придет также царствие Твое, — относится к тому же, что и:

Да будет воля Твоя,

   т. е. (да придет) в нас. Ибо когда же Бог не был Царем, «в руке Коего сердце всех царей» (Притч 21. 1)? Но чего бы мы себе ни пожелали, к Нему обращается наше предчувствие и Ему приписываем то, чего от Него ожидаем. И если осуществление царствия Господня стоит в связи с волею Божию и нашим (нынешним) неопределенным состоянием (nostram suspensionem), то, как же иные желают продления века сего, когда царствие Божие, о пришествии коего мы молимся, направляется именно к исполнению века? Мы желаем поскорее царствовать, а не подольше служить. И если бы даже в молитве не было заповедано просить о пришествии царствия, мы сами собою издали бы этот глас, поспешая к совершению нашего упования (Евр 4. 10—11) Души мучеников у престола нетерпеливо вопиют ко Господу: «доколе, Господи, не мстишь... за... нашу... кровь... живущим на земле» (Откр 6. 10). Ибо отмщение за них стоит в связи с кончиною века. Нет, скорее да придет, Господи, царствие Твое! Оно — вожделенное желание христиан, оно — посрамление язычников, радость ангелов; о нем мы подвизаемся, или, нет, лучше: о нем молимся.

Но избави нас от лукавого.

Глава 9. Заключение к изъяснению молитвы Господней.

   К этим кратким, немногим словам сколь много примыкает изречений пророков, евангелистов, апостолов, равно — беседы Господа, притчи, примеры, заповеди! Сколько вместе с тем содержится обязанностей! В Отце — почитание Бога; в имени — засвидетельствование веры; в воле — принесение послушания; в призывании царствия — выражение надежды; в прошении о хлебе — прошение жизни; в молении о прощении - исповедание грехов; в прошении о помощи — беспокойство в виду искушений. Что удивительного? Только Бог один мог научить, как Он желает, чтобы Ему молились. Следовательно, Самим Им установлено служение молитвы (religio orationis), и одушевленная Его Духом уже тогда, когда она исходила из божественных уст, она, по Его милости, восходит на небо, поведая Отцу, чему научил Сын.

Глава 18. О лобзании мира.

   Вторгся уже и другой обычай, именно постящиеся, по окончании молитвы с братьями, воздерживаются от лобзания мира, которое является запечатлением молитвы. Но когда же более должен быть обнаружен мир с братьями, как не в то время, когда молитва сильнее восходит, — так что сами (не постящиеся), делаясь как бы участниками нашего дела, осмеливаются из своего мира перенести мир брату. Какая молитва, при отречении от святого лобзания, может быть чистою? Кому, исполняющему служение Господеви, поставляет какое-либо препятствие мир? Каково жертвоприношение, от которого возвращаются без мира? Каково бы ни было дело (пощения), ничего не может быть лучше соблюдения заповеди, которою мы обязываемся сохранять наше пощение в тайне (Мф 6. 17—18). А вследствие воздержания от лобзания вас узнают, как постящихся. Но каково бы ни было основание, — чтобы не явиться тебе повинным в нарушении указанной заповеди, ты можешь воздерживаться от лобзания мира среди домашних, где не требуется скрывать своего пощения. Где же, в ином месте, ты можешь сокрыть свое дело (пощения), ты должен помнить о заповеди: так останешься верным и общественной дисциплине (disciplinae foris), и домашнему обычаю. Посему и в день Пасхи, когда пост есть общая и как бы общественная религиозная обязанность, мы по праву воздерживаемся от лобзания мира, нисколько не заботясь скрывать то, что совершаем вместе со всеми.

Глава 19. О «стояниях»2.

   Равным образом многие думают, что в дни «стояний» не нужно присутствовать при молитве жертвоприношений, ибо, по принятии Тела Господня, «стояние» было бы нарушено. Итак, что же? Повиновение Евхаристии освобождает от обета Богу? Не обязывает ли оно, напротив, более Богу? Не будет ли торжественнее твое «стояние», если ты станешь у алтаря Божия? Если ты примешь Тело Господне и еще сохранишь, тогда то и другое будет спасительно, — и участие в жертве, и исполнение обязанности. Если «стояние» получило свое наименование из примера воинского (ибо и мы суть воины Божии — 2Кор 10. 4; 1Тим 1. 18), то, ведь, никакая радость или печаль, случающаяся в воинских лагерях, не нарушает «стояния» солдат. Ибо радость делает исполнение дисциплины более приятным, а печаль — более рачительным.

Глава 22. О том же.

   Делающие такую уступку должны поразмыслить о значении самого слова, — что означает «жена» (mulier) с первых же строк «святых изъяснений». Тогда они найдут, что это слово есть обозначение пола, а не возраста пола. Именно, Еву, еще не знавшую мужа, Бог называет: «женою» (mulier) и «женщиною» (foemina) (Быт 2. 23), — женщиною — в отношении пола вообще, «женою» — в применении к возрасту пола в частности. Следовательно, еще тогда незамужняя Ева называется «женою» (mulier), и значит это наименование есть общее обозначение и для девы. Неудивительно, если Апостол, водимый тем же Духом, Коим начертано все божественное Писание, как и книга Бытия, пользуется тем же словом: «жена», которое, но аналогии с Евою, прилагает к незамужней и к деве. И прочее согласуется (с сказанным), ибо и тем самым, что не назвал дев — как в другом месте, где учит о браке (1Кор 7. 34) — он достаточно показывает, что речь идет о всякой жене и о всем поле; и в отношении к деве, хотя ее вовсе не называет, не делается различия. Ибо, кто в другом месте ее забывает указать различение — там, где самое различие этого требует (различает же, обозначая тот и другой вид особенными словами) — тот там, где не делает различения и не называет того и другого вида, никакого (очевидно) различия не желает усматривать. Кроме того, в греческом языке, на котором писал Апостол, обычно именовать скорее «жен», нежели «женщин», т. е. γυναίκας, а не θηλείας. Следовательно, если данное слово часто встречается для наименования пола и в переводе означает тоже, что «женщина» (foemina), то Апостол, говоря: γυναίκα, разумел пол. А в женский пол включается и дева. Но и самое речение ясно: «всякая, — говорит, — жена, молящаяся и... пророчествующая с открытою главою, постыжает свою главу» (1Кор 11. 5). Что означает: «всякая жена», как не жена всякого возраста, положения и состояния? Ничего не выключает из женского пола, говоря: «всякая», как и мужчина не освобождается от не покрытия своей главы, ибо говорит также: «всякий муж» (1Кор 11. 4). Следовательно, как в мужеском поле, обозначаемом словом «муж», воспрещается покрываться даже юношам, так точно в женском поле, именуемом: «жена», повелевается покрываться и деве. В обоих полах одинаково младший возраст следует дисциплине старшего возраста, или (в противном случае) покрывались бы и юноши — мужчины, хотя не носили бы покрывала женщины — девы, которые прямо не упомянуты. Если иное означает «женщина» и «дева», то различались бы также: «муж» и «юноша».
    «Ради ангелов» — говорит — необходимо покрываться (1Кор 11. 10), ибо ангелы ради дщерей человеческих отпали от Бога. Кто может утверждать, что одни только «жены», т. е. уже замужние и лишенные девства, разжигали похоть?. Разве только в том случае, когда нельзя допустить, что и девы блистают красотою и находят почитателей? Напротив, мы видим, что не одни ли девы разжигали страсти, ибо Писание называет «дщерей человеческих» (Быт 6. 2), тогда как оно могло поименовать «жен человеческих», или — что безразлично — «женщин». И то самое, что оно говорит: «и брали... себе в жены», — это оно делает потому, что берутся в жены те, которые свободны (vacant). О несвободных же оно иначе изрекало бы. А бывают свободны или вследствие вдовства, или же девства. Назвавши пол вообще «дщерями», Писание в родовое понятие включает и виды.


   Равным образом, когда говорит, что сама природа давшая женам власы вместо одеяния и украшения, научает, чтобы женщины употребляли покрывало (1Кор 11. 14), то неужели не предписывается и девам такое же одеяние и такое же украшение головы? Если жене срамно быть обритою (1Кор 11. 6), то также и — деве. В ком, следовательно, усматривается одно и тоже свойство главы, от тех требуется одна и та же дисциплина главы; то же самое и в применении к тем девам, которых охраняет самый их детский возраст, ибо названа вообще «женщина». Так, наконец, поступает и Израиль. А если бы и не соблюдал он сего, то наш закон, как расширенный и восполненный, имеет право на прибавление. Следовательно, кто полагает покрывало и на дев, тот не может быть взыскиваем. Только возраст, еще не знающий своего пола, владеет преимуществом простоты. Ибо и Ева, и Адам, когда коснулось их познание, тотчас же покрыли то, что познали. Несомненно, что тем, для кого уже детство прошло, необходимо исполнять обязанности природные и нравственные, налагаемые возрастом. Ибо и по телосложению (membris), и по обязанностям, они причисляются уже к женам. Могущая быть обрученною уже не есть дева, ибо возраст уже обручил ее своему мужу, т. е. времени.
   Но иная посвятила себя Богу. Уже и прическу (crinem) после этого изменяет, и во всем внешнем виде уподобляется женам. Да сохранит же она всю скромность и да представит всю целостность девы. Что ради Бога сокрыла, то пусть совершенно покроет. К вашему благу служит то, чтобы соделанное благодатью Божьею мы вверяли познанию Единого Бога, да не ожидаем награды от людей, какую награду уповаем получить от Бога. Что де лаешь откровенным пред Богом то, что покрываешь пред людьми? Неужели на площади желаешь быть стыдливее, нежели в церкви? Если есть благодать Божия и ты (ее) приял, то что хвалишься — говорит — как будто ты ее не приял (1Кор 4. 7)? Что унижаешь других выказыванием себя самой? Неужели своим блистанием (gloria) ты располагаешь других к добру? Но, ведь, и сама ты, если хвалишься, подвергаешься опасности потерять то, что имеешь, и других увлекаешь в ту же опасность. Легко исторгается то, что принимается по тщеславию. Носи покрывало, как дева, если ты дева, ибо иначе ты должна краснеть. Если ты дева, не желай сносить на себе многие взоры. Пусть никто не удивляется твоему виду; пусть никто не чувствует твоей прелести. Хорошо, если представляешь из себя замужнюю, покрывая свою главу. Ты не являешься обманывающею (кого-нибудь), ибо ты сочеталась Христу, Ему вверила свою плоть. Поступай сообразно учению твоего Жениха. Если обручившимся с другими Он повелевает покрываться, то тем более — своим.


   Но кто-нибудь подумает, что не должно нарушать порядка (institutionem) предшественника. Да, многие принесли в жертву чужой привычке свое благоразумие и постоянство. Пусть не понуждаются носить покрывало, однако добровольно покрывающим себя не подобает воспрещать, — тем, кои не могут отвергать, что они — девы, и в уверенности, что они познаны Богом, готовы быть непознанными в народном мнении.


   А о тех, которые именуются обрученными, могу, в меру своего авторитета, твердо говорить и свидетельствовать, что они должны носить покрывало с того дня, как впервые содрогнулись пред будущим мужем, — при поцелуе ли, или рукопожатии. Ибо у таких все, так сказать, обручено: и возраст — зрелостью, и плоть — годами, и дух — званием, и стыдливость — поцелуем, и надежда — ожиданием (брака), и дух — волею. Достаточным нам примером служит Ревекка (Быт 34. 63), которая, как только показался жених, положила покрывало, познавши, что она должна быть ему обрученною4.

Глава 24. О месте молитвы.

   Но как (молиться) «на всяком месте» (1Тим 2. 8), когда вам воспрещается молитва на площади (Мф 6. 5)? «На всяком, — говорит, — месте», которое представит (тебе) случай или необходимость. Ибо соделанное Апостолами не может быть считаемо нарушением заповеди, — когда они в темнице молились и воспевали Бога, и стражи это слышали (Деян 16. 25 и дал.), — или соделанное Павлом, совершавшим на корабле, пред всеми, Евхаристию (Деян 27. 35).

Глава 29. О силе и действенности молитвы. Заключение.

   Ибо что отвергнет Бог в молитве, исходящей от духа и истины, — Он, Который ищет такой молитвы? Мы читаем, и слышим, и верим столь многим свидетельствам действенности после дней. Молитва ветхозаветная избавляла и от огня, и от зверей, и от голода, и однако она получила (свою) форму не от Христа. Насколько же действеннее молитва христиан! Она не поставляет ангела, низводящего росу среди пламени, она не заграждает уст львов, она не приносит голодным полуденный хлеб, назначенный работающим в поле, она не устраняет ниспосланною (нам) благодатью чувства страдания, но она научает терпению страждущих, терпящих, скорбящих; она умножает благодать дарованием добродетели, так что вера знает, что она получает от Бога, уразумевая и то, что она терпит за имя Божие.


   Молитва некогда испрашивала наказания, обращала в бегство полки врагов, удерживала благодетельный дождь. Ныне же молитва праведная отвращает всякий гнев Божий, печется о врагах и молится за гонящих (нас). Что удивительного, если она в силах источать воды небесные, как могла и огонь низвести? Одна только молитва преклоняет Бога. Но Христос желал чтобы она не творила какого-нибудь зла. Он сообщил ей всю силу производить добро. Отсюда молитва не знает ничего другого, как души грешников обращать от пути смерти, слабых — восстановлять, больных — исцелять, от демонов — освобождать, запоры темницы — разверзать, узы невинных — разрешать. Она же очищает грехи, отстраняет искушения, прекращает гонения, утешает малодушных, радует великодушных, путеводит странствующих, утишает волны, разбойников лишает чувств, питает нищих, руководит богатыми, возводит павших, поддерживает падающих и дает крепость стоящим. Молитва — оплот веры, оружие и наши стрелы против подстерегающего нас со всех сторон врага. Итак, да не ходим никогда невооруженными! Днем да помним о «стоянии», а ночью — о бодрствовании. С оружием веры да сохраним знамя нашего Началовождя; будем ожидать трубы ангельской! Ибо молятся и все ангелы. Взывает вся тварь, взывают четвероногие и звери и преклоняют коле на, и, выходя из своих стойл и логовищ, не напрасно смотрят вверх к небу, издавая по своему глас. Да и птицы, поднявшись с гнезда, устремляются к небу, и распростирают, вместо рук, крылья, на подобие креста, и издают звук, который кажется молитвою. Но что распространяться об обязанности молиться? И Сам Господь молился, Которому да будет слава и сила, во веки веков.

 

Тертуллиан

О молитве

   

Содержание

Глава 1. О том, что молитва Господня соответствует сущности христианства и характеру его Основателя Глава 2. Смысл обращения в молитве Господней Глава 3. Изъяснение первого прошения молитвы Господней Глава 4. Изъяснение второго (третьего) прошения молитвы Господней Глава 5. Изъяснение третьего (второго) прошения молитвы Господней Глава 6. Изъяснение четвертого прошения молитвы Господней Глава 7. Изъяснение пятого прошения молитвы Господней Глава 8. Изъяснение шестого и седьмого прошения молитвы Господней Глава 9. Заключение к изъяснению молитвы Господней Глава 10. О том, что существуют разные роды молитвы Глава 11. При молитве не должно гневаться на брата Глава 12. О молитвенном настроении вообще Глава 13. Об омовении при молитве рук Глава 14. Продолжение речи об омовении рук при молитве Глава 15. О снятии при молитве верхних одежд Глава 16. О сидении после молитвы Глава 17. О воздеянии рук при молитве и о молитвенном настроении Глава 18. О лобзании мира Глава 19. О «стояниях» Глава 20. Об одеянии женщин Глава 21. Должны ли девы носить при молитве покрывало? Глава 22. О том же Глава 23. О коленопреклонении при молитве Глава 24. О месте молитвы Глава 25. О времени молитвы Глава 26. О христианском напутствии Глава 27. Об употреблении при молитве псалмов и Аллилуйя Глава 28. О жертве духовной Глава 29. О силе и действенности молитвы. Заключение

 

Глава 1. О том, что молитва Господня соответствует сущности христианства и характеру его Основателя.

   Господь наш Иисус Христос, как Дух Божий и Слово Божие, и Ум (ratio) Божий, и Слово ума и Ум слова, и то и другое — Господь наш Иисус Христос преподал нам, ученикам нового Завета, новую форму молитвы. Ибо надлежало и в сем случае новое вино влить в новые меха и приставить новое приставление к новой одежде. Что было раньше, то вообще или отменено, как обрезание, или восполнено, как прочий закон, или исполнено, как пророчества, или усовершено, как самая вера. Новая благодать Божия преобразила все чувственное в духовное, когда дано было Евангелие, истребившее всю прежнюю ветхость, в котором (т. е. Евангелии) Господь наш Иисус Христос явлен был как Дух Божий, и Слово Божие, и Ум Божий, — как Дух, Которым Он был силен, как Слово, коим Он учил, — как Ум, Который Он явил в своем пришествии. Поэтому и молитва, установленная Господом, состоит из троякого: из слова, поскольку она изрекается; из духа, поскольку она имеет столько действенности; из мысли, поскольку она научает. Научил и Иоанн учеников своих молиться, но все служение Иоанна было подготовлением ко Христу, пока, с Его возрастанием, — как тот же Иоанн предрекал: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин 3. 30), — все дело Предтечи, с Самим Духом, перешло к Господу. Потому и не сохранилось, в каких словах Иоанн научил молиться, ибо земное должно уступить место небесному. «Сущий от земли — говорит — земное глаголет, и приходящий с небес,.. что... видел, то и говорит» (Ин 3. 31). И что не есть небесное из того, что исходит от Господа Христа, — как небесно также и учение о молитве?
   Приникнем же, достохвальные (benedicti), в Его небесную мудрость, — прежде всего в Его заповедь — молиться тайно, которою Он требует от человека веры в то, что очи и уши всемогущего Бога соприсутствуют и в скрытом и потаенном, и в тоже время желает скромности веры, — принести свое поклонение (religionem) Тому Единому, в Кого христианин верует, как все слышащего и все видящего. Равным образом веры и скромности веры касается и следующее наставление мудрости, — если мы думаем, что не во многоглаголании словес необходимо приступать к Господу, Который, как мы уверены, наперед печется о своих. И самая эта краткость (молитвы Господней) — что составляет третью ступень мудрости — утверждается на многообилии великих и блаженных (Господних) изъяснений: насколько кратка словом, настолько многообъемлюща по смыслу. Ибо она включает не только свойственное молитве, каково поклонение Богу и прощение со стороны человека, но содержит почти все слово Господа, напоминание всего нравственного учения, так что по истине в молитве Господней заключается сокращенно как бы все Евангелие.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-07-14; просмотров: 108; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.196.106.106 (0.037 с.)