Наш мировоззренческий стандарт

 

Всякий же разум — индивидуальный или соборный — в иерархии Вселенной решает прежде всего задачи самоуправления в пределах возможностей, предоставленных иерархически высшим объемлющим управлением, и задачи высшего управления по отношению к иерархически низшим системам. Это общее положение справедливо и по отношению к каждому человеку и по отношению к различным человеческим общностям, начиная от семьи и кончая человечеством в целом. Все и каждый живут так, как они решают задачи управления и самоуправления: хорошо или плохо; исходя из Любви или исходя из вожделений, в угоду которым они подавляют окружающий мир.

Человечество в биосфере планеты выделяется наличием культуры, под коим термином мы понимаем весь объем генетически не наследуемой информации, передаваемой в обществе от поколения к поколению; но при этом генетически обусловлен и передается от поколения к поколению генетический потенциал способностей к освоению культурного наследия предков и к его дальнейшему преобразованию.

Всякое общество несёт свойственную ему культуру и существует в глобальном [12]историческом процессе, являющемся частным процессом в жизни биосферы Земли. Устойчивость биосферы планеты в целом и взаимная обусловленность существования в ней всех биологических видов, довлеет и над человечеством, вследствие чего безопасные пути развития общества и каждого из людей довольно узки и ведут к весьма ограниченному под —множеству целей из всего множества объективно возможных.

Культура и направленность её развития обусловлены нравственностью людей и их свободной самодисциплиной (и/или отсутствием таковых) в следовании нравственно избранным идеалам.

Идея Бога, Творца и Вседержителя в культуре — не произведение “художественного творчества” людей, а отражение в жизни общества объективного надмирного бытия Божия.

Всеобъемлюще единственное доказательство бытия Божиего Бог дает каждому человеку Сам:

Он поистине отвечает в соответствии со смыслом молитвы каждому верующему Ему, если человек делами своей жизни сам отвечает Богу, когда Бог говорит через совесть человека или обращается к нему опосредованно, т.е. через других людей и культуру общества в целом.

Тем, кто по разным причинам не в состоянии признать бытие Высочайшего Господа и сатаны, скажем, что языки народов не удерживают пустословия, т.е. лексических форм, в которых нет никакого смысла. Поэтому при чтении данной работы под Царствием Всевышнего Господа Бога они могут понимать иерархически упорядоченную совокупность явлений в природе и в обществе, обладающую как минимум качеством поддержания устойчивости процессов развития без взаимоуничтожения однокачественных систем в пределах одного иерархического уровня. А под иерархией сатаны — еще одну иерархически упорядоченную совокупность явлений в природе и обществе, обладающую альтернативным качеством антагонизации всего и вся и дополняющую первую иерархию явлений до полноты мировосприятия атеиста.

Любой процесс в Мироздании может быть интерпретирован (рассмотрен, представлен) в качестве процесса управления или самоуправления. По этой причине понятийный и терминологический аппарат теории управления является обобщающим, что позволяет с его помощью процессы: общеприродные, биологические, технические, и тем более — все социальные, психологические процессы.

Единообразное описание разнородных процессов с привлечением достаточно общей теории управления позволяет стоять на фундаменте всех частных наук; легко входить в любую из них [13]; и при необходимости найти со специалистами в них. В этом — главное достоинство её понятийного и терминологического аппарата

Во всем многообразии процессов [14](со-бытий) при рассмотрении их в качестве процессов управления или самоуправления можно выявить присущее им всем общее, и соответственно этому общему построить понятийный и терминологический аппарат.

В ней возможна постановка всего двух задач. Первая задача: мы хотим управлять объектом в процессе его функционирования сами непосредственно. Это. Вторая задача: мы не хотим управлять объектом в процессе его функционирования, но хотим, чтобы объект — без нашего непосредственного вмешательства в процесс — самоуправлялся в приемлемом для нас режиме. Это. Для обеих задач необходимы три набора информации:

(едино: самоуправления, где не оговорено отличие), представляющий собой описание идеального режима функционирования объекта. Вектор целей управления строится как иерархически упорядоченное множество частных целей управления, которые должны быть осуществлены в случае идеального управления. Порядок следования частных целей в нём — обратный порядку последовательного вынужденного отказа от частных целей в случае невозможности осуществления всей совокупности. На первом приоритете вектора [15]целей стоит самая важная цель, на последнем — самая незначительная.

Одна и та же совокупность целей, подчиненных разным иерархиям приоритетов, образует разные вектора целей, что ведет и к различию в управлении. Потеря управления может быть вызвана и выпадением из вектора некоторых целей и выпадением всего вектора или каких-то его фрагментов из объективной матрицы возможных состояний объекта, появлением в векторе объективно и субъективно взаимно исключающих одна другие целей. Образно говоря, вектор целей — это список, перечень, чего желаем, с номерами в порядке, обратном порядку вынужденного отказа от осуществления этих желаний.

, описывающий реальное поведение объекта по параметрам, входящим в вектор целей.

Каждый из этих двух векторов представляет собой упорядоченное множество информационных модулей, описывающих те или иные параметры объекта, соответствующие частным целям управления. Упорядоченность информационных модулей в векторе состояния повторяет иерархию вектора целей. Образно говоря, это — список, как и первый, но того, что имеет место в действительности.

, представляющий собой “разность” (в кавычках потому, что разность не обязательно привычная алгебраическая) вектора целей и вектора состояния. Он описывает отклонение реального процесса от предписанного вектором целей идеального режима. Образно говоря, это — перечень неудовлетворенности желаний соответственно перечню вектора целей с какими-то оценками степени неудовлетворенности каждого из них (либо соизмеримых друг с другом числено уровней, либо числено несоизмеримых, но упорядоченных дискретным индексом предпочтительности уровней).

Вектор ошибки — основа для формирования оценки качества управления субъектом-управленцем. Оценка качества управления не является самостоятельной категорией, поскольку на основе одного и того же вектора ошибки возможно построение множества оценок качества управления, далеко не всегда взаимозаменяемых.

теории управления является понятие:. Управление не возможно, если поведение объекта непредсказуемо в достаточной мере.

. Она описывает циркуляцию и преобразования информации в процессе управления, начиная с момента формирования субъектом-управленцем вектора целей управления и (включительно) до осуществления целей в процессе управления. Это система стереотипов отношений и стереотипов преобразований информационных модулей, составляющих информационную базу управляющего субъекта, моделирующего на их основе функционирование объекта управления (или моделирующего процесс самоуправления).

Этапом, фрагментом полной функции управления является, т.е. концепция достижения в процессе управления каждой из частных целей, входящих в вектор целей. Для краткости, и чтобы исключить путаницу с полной, целевую функцию управления там, где нет необходимости в точном термине, будем называть:.

После определения вектора целей и допустимых ошибок управления, в процессе реального управления по ней осуществляется замыкание информационных потоков с вектора целей на вектор ошибки (или эквивалентное ему замыкание на вектор состояния). При формировании совокупности концепций управления, соответствующих вектору целей, размерность пространства параметров вектора состояния увеличивается за счет приобщения к столбцу контрольных параметров еще и информационно связанных с ним параметров, описывающих состояние объекта, окружающей среды и системы управления.

Эти дополняющие, информационно связанные параметры разделяются на две категории: управляемые — в изменении значений которых сказывается (они образуют вектор управляющего воздействия); и свободные — которые изменяются при изменении управляемых, но не входят в перечень контрольных параметров, составляющих вектор целей управления. Так, для корабля: угол курса — контрольный параметр; угол перекладки руля — (непосредственно) управляемый параметр; угол дрейфа (между скоростью и плоскостью симметрии) — свободный параметр.

Далее под вектором состояния понимается в большинстве случаев этот расширенный вектор, включающий в себя иерархически упорядоченный вектор контрольных параметров. Набор управляемых параметров может быть также иерархически упорядочен (нормальное управление, управление в потенциально опасных обстоятельствах, аварийное и т.п.) и образует вектор управляющего воздействия, выделяемый из вектора состояния.

Полная функция управления в процессе управления осуществляется (управления) и.

При структурном способе управления информация передается адресно по вполне определенным элементам структуры, сложившейся еще до начала процесса управления.

При бесструктурном способе управления таких, заранее сложившихся, структур нет. Происходит безадресное циркулярное распространение информации в среде, способной к порождению структур из себя. Структуры складываются и распадаются в среде в процессе бесструктурного управления, а управляемыми и контролируемыми параметрами являются вероятностные и статистические характеристики массовых явлений в управляемой среде: т. е. средние значения параметров, их средние квадратичные отклонения, плотности распределения вероятности каких-то событий, корреляционные функции и т.п. Структурное управление выкристаллизовывается из бесструктурного.

Объективной основой бесструктурного управления являются и (субъективные оценки объективных статистических предопределенностей), упорядочивающие массовые явления в статистическом смысле, позволяющие отличать одну статистику от другой; а во многих случаях выявить и причины, вызвавшие отличие статистик.

Поэтому, слово “вероятно” и однокоренные с ним, следует понимать не в смысле “может быть так, а может быть сяк”, а как указание на существование вероятностных оценок объективных статистических предопределенностей, обуславливающих вероятность [16] того или иного явления, события, возможности пребывания в некоем состоянии; утверждение о существовании средних значений “случайного” параметра (вероятность их превышения = 0,5), средних квадратичных отклонений от среднего и т.п.

С точки зрения общей теории управления, теория вероятностей (раздел математики) является. Соответственно: значение вероятности, статистическая частота, а также их разнообразные оценки есть меры неопределённости управления. Они же — меры устойчивости переходного процесса, ведущего из определённого состояния, (возможно отождествляемого с настоящим), к каждому из различных вариантов будущего во множестве возможного, в предположении, что:

1. Самоуправление в рассматриваемой системе будет протекать на основе прежнего его информационного обеспечения без каких-либо нововведений.

2. Не произойдет прямого адресного вмешательства иерархически высшего, внешнего по отношению к системе, управления.

Первой из этих двух оговорок соответствует взаимная обусловленность: чем ниже оценка устойчивости переходного процесса к избранному варианту, тем выше должно быть качество управления переходным процессом, что соответственно требует более высокой квалификации управленцев. То есть: во всяком множестве сопоставимых возможных вариантов, величина, обратная вероятности самоосуществления всякого определенного варианта, есть (по отношению к другим вариантам), необходимого для осуществления именно этого варианта из рассматриваемого множества.

Вторая из этих двух оговорок указует на возможность конфликта с иерархически высшим объемлющим управлением. В предельном случае конфликта, если кто-то избрал зло, упорствует в его осуществлении и исчерпал Божеское попущение, то он своими действиями вызовет прямое вмешательство в течение событий Свыше. И это вмешательство опрокинет всю его деятельность на основе всех его прежних прогнозов и оценок их устойчивости — мер неопределенностей.

Векторы целей управления и соответствующие им режимы управления можно разделить на два класса: — колебания в допустимых пределах относительно идеального неизменного во времени режима; — колебания относительно изменяющегося во времени вектора целей и переход из одного режима в другой, при которых параметры реального маневра отклоняются от параметров идеального маневра в допустимых пределах. Потеря управления — выход вектора состояния (или эквивалентный выход вектора ошибки) из области допустимых отклонений от идеального режима, иными словами — выпадение из множества допустимых векторов ошибки.

Маневры разделяются на и. Их отличие друг от друга условно и определяется субъективным выбором эталонного процесса времени и единицы измерения времени. Но во многих случаях такое их разделение позволяет упростить моделирование слабых маневров, пренебрегая целым рядом факторов, без потери качества управления.

Любой частный процесс может быть интерпретирован как процесс управления или самоуправления в пределах процесса объемлющего иерархически высшего управления и может быть описан в терминах перечисленных основных категорий теории управления.

Человеческое сознание может одновременно оперировать с семью — девятью объектами. При описании любой из жизненных проблем в терминах теории управления, общее число одновременно используемых категорий не превосходит девяти: 1) вектор целей, 2) вектор состояния, 3) вектор ошибки, 4) полная функция управления, 5) совокупность концепций управления, 6) вектор управляющего воздействия, 7) структурный способ, 8) бесструктурный способ, 9) балансировочный режим или маневр. Это означает, что информация, необходимая для постановки и решения любой из задач теории управления может быть доступна сознанию здравого человека в некоторых образах, одновременно и упорядочено, как некая мозаика, а не бессвязно-разрозненно, как стекляшки в калейдоскопе. Главное для этого — отдавать себе отчет в том, что конкретно к какой категории теории управления относится, чтобы не впадать в — махрово или вяло текущую шизофрению.

И если какие-то категории оказываются и/или поведение объекта не устойчиво в смысле предсказуемости его поведения, то это означает, что человек не готов — не то чтобы к решению, но даже к постановке задачи, за которую взялся; и потому он может осознанно заблаговременно остановиться и переосмыслить происходящее, чтобы не сотворить беды, впав в калейдоскопический идиотизм.

Управление всегда концептуально определённо 1) в смысле определенности целей и иерархической упорядоченности их по значимости в полном множестве целей и 2) в смысле определенности допустимых и недопустимых конкретных средств осуществления целей управления. Неопределенности обоих видов, иными словами неспособность понять смысл различных определенных концепций управления, одновременно проводимых в жизнь, порождают ошибки управления, вплоть до полной потери управляемости по провозглашаемой концепции (чему может сопутствовать управление по умолчанию в соответствии с некой иной концепцией, объемлющей или отрицающей первую).

Методологический тест на управленческое шарлатанство или отсутствие шарлатанства — алгоритм метода динамического программирования. Его возможно построить и запустить в работу (если позволяют вычислительные мощности) только при определенности вектора целей и соответствующих вектору целей концепций управления, а так же при условии, что вектор целей и концепции управления не потеряют устойчивость на интервале времени, в течение которого длится процесс управления.

Придерживаясь данного мировоззренческого стандарта, мы и рассматриваем все без исключения мнения, высказываемые как прямо, так и иносказательно в произведениях искусства по вопросам истории, религии, экономики и иным, принадлежащими к области обществоведения.

 

 

* * *

И данный мировоззренческий стандарт, или ему альтернативный, вне зависимости от способностей его выражения индивидом на уровне сознания в определённой лексике, всегда проявляется в его творчестве через свойственную ему систему символики.

После предъявления читателю мировоззренческого стандарта и соответствующих ему ключей к раскрытию иносказания можно было бы на этом и завершить процесс выявления второго смыслового ряда “Белого солнца пустыни”, предоставив читателю, знакомому с содержанием фильма и киноповести, собрать из камешков-ключей свою целостную мозаику — социально-историческую панораму развития событий в глобальном процессе противостояния двух цивилизаций: России и Запада. Но поскольку за прошедшие тридцать лет фильм видели многие миллионы кино— и телезрителей, а содержание одноименной киноповести В.Ежова и Р.Ибрагимбекова известно довольно узкому кругу читателей [17], то полагая, что большинство читателей хорошо помнят содержание фильма и не знакомы с содержанием киноповести, в предлагаемой работе при сопоставлении содержания киноповести и фильма, картины киноповести специально выделены другим шрифтом, чтобы читатель сам убедился как меняется смысл второго смыслового ряда даже при незначительном изменении фрагментов сюжета.

Предлагаемый читателю второй смысловой ряд “Белого солнца пустыни” — один из возможных вариантов при данных ключах к иносказанию. Естественно, возможны и другие варианты, но вероятнее всего они будут различаться незначительными фрагментами в общей мозаичной картине событий второго смыслового ряда. Разумеется, каждый может предложить и другие ключи к раскрытию содержательной стороны иносказания, но при этом он должен помнить о необходимости удовлетворять условию сохранения целостности повествования и его внутренней логической связи на уровне второго смыслового ряда.

 

Вступление

 

“На берегу широкой спокойной Волги, на косогоре раскинулась деревушка.

За рекой, до самого горизонта, простираются заливные луга.

Первые солнечные лучи золотят верхушки деревьев, играют в наполненных водой ведрах, которые качаются на плече краснощекой босой молодухи; она поднимается по косогору плавно, без усилий, точно не коромысло у неё на плече, а легкий платок…

Всё это кажется чуть-чуть нереальным, может быть, из-за утренней дымки, окутавший пейзаж голубизной, или из-за плавности движений, с какой женщина поднимается с ведрами по косогору; а может быть, потому, что одета она необыкновенно нарядно, словно сошла с рисунка на палехской шкатулке…

В копне свежего, душистого сена лежит тощий, невысокого роста красноармеец в выцветшей добела гимнастерке с красным бантом на груди и в коротковатых портах.

Он лежит и смотрит, как медленно приближается к нему красавица с ведрами, как босые ноги её ступают по мокрой траве и цветам. Женщина делает еще несколько шагов, и яркое солнце, ударив в глаза красноармейца, заставляет его зажмуриться…

А когда он открывает глаза и приподнимается на локте, то видит, что нет женщины, нет речки, деревни, лугов, нет волшебного утра, а есть пустыня без конца и края, и солнце, белое солнце, которое ослепляет и выжигает всё под собой; есть только солнце над барханами без единого кустика или былинки вокруг, до самого горизонта…”

Так начинается киноповесть и хорошо видно, что поначалу кинорежиссер Мотыль строго следует описанной картине. Но уже следующие кадры фильма имеют расхождения с содержанием киноповести:

“Бывший красноармеец Федор Сухов проворно встал, надвинул на глаза белый кепарь со следами красноармейской звездочки и пошел по пустыне напрямик.

Двигался Федор Сухов не быстро и не медленно, нормальным походным шагом, шлепая босыми ногами по обжигающему песку. За спиной его торчал тощий «сидор» и новенькие, мягкой кожи сапоги, засунутые под веревку. Новеньким у Сухова были еще кожаный ремень, на котором висела кобура с наганом, и английский карабин за плечом. В одной руке у Сухова был чайник, а в другой — палка с зарубками, пока еще неизвестного назначения. Всё на Сухове висело вроде бы и небрежно, но ничего не брякало, не звенело.”

Хорошо видно, что расхождения касаются в основном вооружения Сухова (в фильме у Сухова нет карабина, а вместо палки с зарубками у него — саперная лопатка). На первый взгляд эти расхождения могут показаться незначительными, но как будет показано дальше «от малых причин бывают большие последствия» [18].

 

Картина 1. Везёт мне на эти дела…

 

Первая картина фильма предельно насыщена образами-символами. Здесь и бритая голова, лежащая на раскаленном солнцем песке пустыни, и хищная птица (то ли орел, то ли гриф), тяжело взлетающая при появлении Сухова, и змея, бесшумно уползающая прочь — символ подстерегающей опасности.

Сухов садится на песок рядом с головой, проверяет время по “солнечным часам” — отклонению тени от черенка воткнутой в песок саперной лопатки:

— Два часа… Давно обосновался?

Голова с закрытыми глазами то ли стонет, то ли поёт заунывную мелодию не замечая сидящего рядом Сухова, у которого в руках появляется большой медный чайник. Он вынимает пробку из носика чайника и почти силой вставляет его в спекшейся от жажды рот головы. На какое-то мгновение открывается один глаз головы и она с жадностью судорожно большими глотками пьёт воду.

Вода в пустыне — самое дорогое; вода — это жизнь.

Картина с головой на фоне пустынного пейзажа сразу устанавливает ассоциативную связь с подобной картиной из поэмы А.С. Пушкина “Руслан и Людмила”.

Яснеет. Смотрит храбрый князь

И чудо видит пред собою.

Найду ли краски и слова?

Пред ним живая голова.

Огромны очи сном объяты.

(“Руслан и Людмила”, Песнь третья)

«Он (Сухов) шел, не интересуясь пейзажем, потому что никакого пейзажа и не было — один песок, но по сторонам поглядывал: мало ли что.

Вдруг прямо перед собой Сухов увидел торчащую из песка голову человека. Сухов остановился. Голова была темной, бритой, с закрытыми глазами» (Киноповесть “Белое солнце пустыни).

В поэме Пушкина Руслан добывает из-под головы меч — символ знания, даваемого Свыше на основе Различения. А что откапывает Сухов, помогая Саиду освободиться?

Саид — символический образ коранического ислама. Но путы и песок символизируют традиции исповедания исторически сложившегося ислама. Т.е. Саид в путах и песке — это Джавдет, который представлен зрителю только по имени; но как выглядит Джавдет — не знает никто из зрителей и вынужден додумывать сам, каким должен быть это Джавдет, что обусловлено нравственностью и мировоззрением зрителя. Иными словами, у каждого — свой Джавдет, с которым он должен разобраться сам, как это и делает в фильме Саид.

Отрытый Суховым Саид — символ коранического ислама — мощного мировоззренческого оружия, до времени скрытого от людей ритуалами и молитвенными ковриками. Так большевизм русского народа в лице Сухова, “откапывая” во второй половине ХХ столетия коранический ислам, получает, как и Руслан в знаменитой пушкинской поэме, оружие в борьбе с библейским атеизмом.

Кто видел фильм, тот помнит, что при первой встрече с Саидом Сухов поделился с ним не только продуктами, но подарил ещё на прощанье кинжал. В киноповести этот эпизод представлен иначе:

«В оазисе Пять чинар — колодце с несколькими деревьями вокруг и куском глиняной стены — сидели у тлеющего костра Сухов и Саид. Сухов делился продуктами с Саидом: высыпал из своего мешочка половину запасов пшена, разделил сухари.

— Задержался я здесь. Месяц, как демобилизовался, а всё мотаюсь по пескам этим… Семь лет дома не был. — Сухов собрал выделенные Саиду продукты в чистую портянку и пододвинул к нему. — На недельку хватит, а в Педженте еще что-нибудь раздобудешь… А я, извини, не могу, мне на Гурьев надо. Пойду по гипотенузе.

Саид снял с пояса кинжал и подал Сухову.

— Возьми на память.

— Спасибо. — Приняв кинжал, Сухов вынул его из ножен, провел ногтем по лезвию. — Хорош кинжал!… — Осмотрел ножны. — Богатая работа.

— Отец подарил.

Сухов взял с песка свой карабин, обтер ладошкой, протянул Саиду.

— На. Нельзя без оружия. — Постучал по кобуре с наганом. — А мне и этого довольно.

Саид благодарно склонил голову, принял карабин».

Можно понять кинорежиссера, не задумывавшегося о втором смысловом ряде киноповести и снимавшего «советский триллер», а потому посчитавшего недоразумением факт передачи кинжала Сухову Саидом: действительно, откуда у Саида, связанного и зарытого в песок, кинжал? Но изменение деталей сюжета киноповести изменяет символику матрицы общего хода вещей, которая содержательно раскрывается в целостности и взаимосвязанности всех элементов матрицы на уровне второго смыслового ряда. Отсутствие логики на уровне первого смыслового ряда — лишь побуждение для ассоциативного мышления зрителя или читателя, который на основе своих представлений о мире вещей и явлений сам связывает их в неосознаваемую им нелексическую целостность, остающуюся для него символикой художественного произведения. Но этот процесс, хотя и не осознаваемый зрителем, — процесс творческий и только благодаря ему шедевры культуры живут долго и остаются притягательными до тех пор, пока не выработают свой потенциал; если же этого не происходит, то произведение представляет собой графоманство либо публицистику-однодневку.

Кинжал — холодное оружие; информационная война — война холодная. Так выстраиваются связи на уровне ассоциативного мышления. Коранический ислам, потенциал которого “откопан”, то есть раскрыт для масс большевизмом, переходя из пассивной стадии в активную, знаменует начало новой фазы в информационной (холодной) войне, которая длится столько, сколько существует современная цивилизация. К сожалению, общество начинает её видеть и адекватно на неё реагировать только тогда, когда холодная (информационная) война переходит в горячую. А происходит это потому, что обыденное сознание воспринимает процессы управления лишь в масштабах истории собственной страны или истории других стран мира, не осознавая глобальный исторический процесс, как целостность.

Тем не менее, всякое общество так или иначе управляется, по какой причине глобальный исторический процесс возможно рассматривать в качестве глобального процесса управления, 1) объемлющего множество процессов региональных управлений, 2) протекающего в иерархически высших по отношению к нему процессах жизни Земли и Космоса. Соответственно этому, при взгляде с позиций достаточно общей теории управления на жизнь обществ на исторически длительных интервалах времени (сотни и более лет), средствами воздействия на общество, осмысленное применение которых позволяет управлять его жизнью и смертью, являются:

1. Информация мировоззренческого характера, методология, осваивая которую, люди строят — индивидуально и общественно — свои “стандартные автоматизмы” распознавания частных процессов в полноте и целостности Мироздания и определяют в своем восприятии иерархическую упорядоченность их во взаимной вложенности. Она является основой культуры мышления и полноты управленческой деятельности, включая и внутри-общественное полновластие.

2. Информация летописного, хронологического, характера всех отраслей Культуры и всех отраслей Знания. Она позволяет видеть направленность течения процессов и соотносить друг с другом частные отрасли Культуры в целом и отрасли Знания. При владении сообразным Мирозданию мировоззрением, на основе чувства меры, она позволяет выделить частные процессы, воспринимая “хаотичный” поток фактов и явлений в мировоззренческое “сито” — субъективную человеческую меру распознавания.

3. Информация факто-описательного характера:, к которому относятся вероучения религиозных культов, светские идеологии, технологии и фактология всех отраслей науки.

4. Экономические процессы, как средство воздействия, подчиненные чисто информационным средствам воздействия через финансы (деньги), являющиеся предельно обобщенным видом информации экономического характера.

5. Факторы геноцида, поражающие не только живущих, но и последующие поколения, уничтожающие генетически обусловленный потенциал освоения и развития ими культурного наследия предков: ядерный шантаж — угроза применения; алкогольный, табачный и прочий наркотический геноцид, пищевые добавки, все экологические загрязнители, некоторые медикаменты — реальное применение; “генная инженерия” и “биотехнологии” — потенциальная опасность.

6. Прочие средства воздействия, главным образом силового, — оружие в традиционном понимании этого слова, убивающее и калечащее людей, разрушающее и уничтожающее материально-технические объекты цивилизации, вещественные памятники культуры и носители их духа.

Хотя однозначных разграничений между средствами воздействия нет, поскольку многие из них обладают качествами, позволяющими отнести их к разным приоритетам, но приведенная иерархически упорядоченная их классификация позволяет выделить доминирующие факторы воздействия, которые могут применяться в качестве средств управления и, в частности, в качестве средств подавления и уничтожения управленчески-концептуально неприемлемых явлений в жизни общества.

При применении этого набора внутри одной социальной системы это — обобщенные средства управления ею; при применении их же одной социальной системой (социальной группой) по отношению к другой, при несовпадении концепций управления в них, это — обобщенное оружие, т.е. средства ведения войны, в самом общем понимании этого слова; или же — средства поддержки самоуправления в иной социальной системе, при отсутствии концептуальной несовместимости управления в обеих системах.

Указанный порядок определяет приоритетность названных классов средств воздействия на общество, поскольку изменение состояния общества под воздействием средств высших приоритетов имеет куда большие последствия, чем под воздействием низших, хотя и протекает медленнее и без “шумных эффектов”. То есть, на исторически длительных интервалах времени быстродействие растет от первого к шестому, а необратимость результатов их применения, во многом определяющая эффективность решения проблем в жизни общества в смысле, — падает.

 

 

* * *

Определившись с приоритетностью информационного оружия, можно полагать, что большевизм после соприкосновения с кораническим исламом вступил в открытое противоборство с заправилами и хозяевами Библейской концепции порабощения человечества с использованием всех приоритетов обобщенных средств управления-оружия. Концепция Общественной Безопасности [19], вызревшая в соборном интеллекте народов СССР-России и выраженная в определённой лексике Общественной Инициативой, придаёт большевизму новое качество — концептуальной власти глобальной значимости, Внутреннего Предиктора СССР [20].

В киноповести и в фильме различными персонажами используются разные виды оружия: пистолет, карабин, пулемет, динамит, горящая нефть, алкоголь, табак и даже аркан. А вот с кинжалом дело сложнее: в фильме им пользуется Саид в последних кадрах; в киноповести кинжал, подаренный Сухову Саидом, ни разу не используется. Согласно сюжета киноповести изначально кинжал имели два персонажа: Саид и Абдулла. Очень важная для понимания иносказания деталь, опущенная в фильме: сообщение Саида о том, что кинжал — подарок отца (по киноповести) и фраза Абдуллы при первой встрече с Саидом («Твой отец был другом моего отца») — дополняют друг друга в том смысле, что кораническая и библейская концепции — разные пути и способы преодоления одного и того же мировоззрения общества — многобожия. Поэтому кинжал — важнейший символ при оценке вероятных вариантов развития событий в матрице общего хода вещей, раскрывающийся на уровне второго смыслового ряда. Он указует на то, что почти 1300 лет в глобальном историческом процессе шла информационная война двух непримиримых концепций (коранической и библейской).

Передача кинжала Сухову Саидом на уровне второго смыслового ряда означает, что после того как коранический ислам открылся обществу, борьбу с извращениями откровений Единого Завета повел русский большевизм, открыто предъявивший миру Концепцию Общественной Безопасности (КОБу) с восходящим к Русскому эпосу названием “Мертвая вода”, что вызывает у запамятовавших смысл эпоса истерику или неприятие. Следовательно, согласно киноповести кинжал, как холодное оружие — общий символ холодной (информационной войны), а все остальные виды оружия — символы первых пяти приоритетов обобщенного оружия — средств управления. Так, например, пистолет и карабин, как оружие одиночного боя — символы обобщенных средств управления третьего приоритета, — идеологического. Но если пистолет — оружие командного состава, то карабин — рядового. Так в фильме образно показано, что идеология общественной инициативы на основе КОБы одинаково эффективна и в сфере управления и в сфере материального и духовного производства.

Подарок карабина Сухова Саиду в киноповести символичен и в образной, и в лексической форме. “Без оружия нельзя”, — говорит при этом Сухов. Можно считать, что с этого момента коранический ислам, как наиболее эффективное оружие первого приоритета, становится доступным не только религиозным иерархам, но и всем простым людям искренне верящим Богу.

Изменив порядок передачи оружия в процессе съемок фильма, кинорежиссер (или тот, кто его консультировал), скорее всего неосознанно пытался повлиять на матрицу развития событий в России, поскольку на уровне второго смыслового ряда фильма она оказалась разорвана как целостность. Для кинорежиссера Мотыля [21]это детали “творческого процесса”, обсуждение которых вне рамок его личностного мировоззрения и мировосприятия не имеет смысла. Но мир един и целостен, и сам Мотыль — только часть этого мира, своеобразно отображающая его в свое личностное сознательное и бессознательное, а через отдельные фрагменты процесса отображения можно выявить не только мировоззрение кинорежиссера, но и его отличие от мировоззрения авторов киноповести.

По сюжету киноповести Сухов конфискует динамит у трех старцев, что говорит о не осознаваемой приверженности тандема В.Ежов и Р.Ибрагимбеков к предельным отождествлениям на основе триединства материи, информации и меры. В процессе съемок фильма появляется четвертый старец, лежащий на ящике с динамитом. Так образно проявляется приверженность Мотыля к мировоззренческому калейдоскопу, в основе которого — четыре ложных предельных обобщения и отождествления: материя, энергия пространство и время, — вторичные по отношению к триединству материи, информации и меры и потому являются их искаженным зеркальным отображением. Управлять процессами глядя в зеркало конечно можно, но при условии, что управленец различает объективную реальность и реальность, отображенную в зеркале, без чего невозможно отличить истинно правое от зеркально-правого, т.е. реально левого, и наоборот. Однако вероятность ошибок при таком способе управления всегда будет больш