Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Недостаток средней области культуры↑ ⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 9 Содержание книги
Поиск на нашем сайте
Бердяев часто говорит о том, что русские не интересуются средней областью культуры: русские люди максималисты, им нужно «или все, или ничего». Поэтому материальная культура стоит в России на низком уровне развития. Русский народ до сих пор не овладел грандиозной территорией своего государства так, как это сделали, например, американцы в Соединенных Штатах. Правда, некоторым извинением этого недостатка могут служить большие трудности овладения природой в стране с таким климатом, как в значительной части России, где, например, в Сибири огромные пространства малопригодны для культуры вследствие вечной мерзлоты. Но даже и в Европейской России в местах, благоприятных для жизни, очень мало позаботился русский народ об удобствах для удовлетворения повседневных нужд. В России, например, очень мало хороших дорог; сельское население пользуется большей частью крайне неудобными проселочными дорогами. Особенно поражает грязь и беспорядочность деревенских улиц. Летом в бездождное время, когда дорога вне деревни вполне суха, очень часто внутри деревни она покрыта никогда не просыхающими грязными лужами. Проезжая через такую деревню, с удивлением думаешь, как возможно, чтобы обитатели деревни не соединились и общими усилиями не вымостили улицу, по которой они ежедневно должны ездить и ходить. Ответом на этот вопрос может служить рассказ Глеба Успенского в очерке «Общий взгляд на крестьянскую жизнь» (в серии рассказов «Крестьянин и крестьянский труд»). Успенский жил летом в Новгородской губернии в деревне, главным доходом которой была продажа сена с их лугов. Летом вывезти сено в город было невозможно, потому что дорога пролегала через болото и по ней нельзя было провезти тяжелый воз с сеном. Кулаки, пользуясь нуждой крестьян, скупали у них сено по пять - десять копеек за пуд и потом продавали его по тридцать копеек и более. Болото тянулось на протяжении одной четверти версты. Двадцать шесть дворов, из которых состояла деревня, могли бы засыпать болото на дороге, потратив на эту работу два воскресенья. Крестьянин Ермолаич, которому Успенский говорил о том, как легко жители деревни могли бы улучшить свое положение, исправив дорогу, ответил на это: «Захотели вы с нашим народом! Нешто наш народ присогласишь?» Бедность, угнетающая русский народ, особенно крестьян и сельское духовенство, есть следствие многих условий, длительного крепостного права, общинного строя крестьян, малого плодородия почвы во многих губерниях, большой затраты сил государства на защиту от внешних врагов и т. п. Но, кроме перечисленных условий, бедность в значительной степени есть следствие малого интереса народа к материальной культуре. Беспечность русского человека выражается в нередко слышимых «авось», «небось», «ничего». И. А. Ильин говорит в своей книге «Сущность и своеобразие русской культуры», что русский человек обыкновенно преодолевает затруднения не путем дальновидного расчета и по заранее выработанному плану, а посредством импровизации в последнюю минуту (56). Воля и мышление русского народа не дисциплинированы; характер русского человека обыкновенно не имеет строго выработанного содержания и формы. Легра в книге «L'âme russe» отмечает часто встречающуюся у русских людей резкую и неожиданную смену чувств и интересов. Поэтому, замечает он, русские, дав общание, часто не исполняют его (262). Милюков говорит, что «такие наблюдатели и судьи, как Белинский и Достоевский, признали в конце концов самой коренной чертой русского национального характера способность усваивать всевозможные черты любого национального типа. Другими словами, наиболее выдающейся чертой русского народного склада оказалась полная неопределенность и отсутствие резко выраженного собственного национального обличья. За границей нередко можно натолкнуться на косвенное подтверждение этого вывода. В наших соотечественниках часто узнают русских только потому, что не могут заметить в них никаких резких национальных особенностей, которые бы обличали француза, англичанина, немца и вообще представителя какой-либо культурной нации Европы» *. Имея в виду невыработанность характера, князь Мышкин в романе «Идиот» говорит: «У меня жеста приличного, чувства меры нет», и Достоевский самого себя характеризует так же: «Формы, жеста не имею» (Письма. № 269. 8 мая 1867 г.). Отсюда становятся понятными крайности отрицания, до которых способны доходить русские люди. Вспомним, например, Писарева, о котором будет речь в главе о нигилизме, или Льва Толстого, который, придя к крайнему морализму, стал отрицать все духовные ценности, не служащие непосредственно целям морали. Науку он считал порождением праздного любопытства, за исключением тех отделов ее, которые полезны для нравственности человека. Искусство он стал допускать лишь такое, которое служит популярному нравственному поучению, доступному даже и совсем необразованным людям. Музыку он любил, и когда к нему приезжал пианист Гольденвейзер, он с наслаждением слушал его игру. Однако в последнем периоде своей жизни, слушая исполнение им сонаты Бетховена, он сказал: «Как я испорчен! До сих пор эта музыка действует на меня» (об этом рассказывает Л. Сабанеев в своих очерках «Мои встречи»). Право, государство Толстой стал считать организованным насилием, имеющим целью защищать своекорыстные, порочные стремления. Любовь к отечеству он характеризует как нечто «отвратительное и жалкое». Все догматы и обряды религии, кроме морали, он начал решительно отвергать. Не дорожа средней областью культуры, русский человек способен проповедовать и действительно совершать изумительные разрушения осуществленных уже культурных ценностей, как это можно было наблюдать, например, в начале большевистской революции, когда крестьяне, матросы и солдаты избивали породистый скот в имениях помещиков, вырубали великолепные фруктовые сады, сжигали или коверкали ценную мебель. Михаилу Бакунину принадлежит замечательное изречение: «Страсть к разрушению есть творческая страсть». Степун в своей книге «Прошедшее и непреходящее» говорит, что в душе русского человека есть наклонность все разрушать до дна и тогда создавать новое, светлое.
________________ *Милюков П. Очерки русской культуры. Т. II. Введение. С. 7.
Невыработанность характера русских людей служит объяснением тому, что С. Г. Пушкарев характеризует как чрезвычайно большой диапазон добра и зла в истории русского народа: с одной стороны, вершины святости, с другой стороны - сатанинское зло. О. Георгий Флоровский в своей книге «Пути русского богословия» говорит: «История русской культуры, вся она в перебоях, в приступах, в отречениях или увлечениях, в разочарованиях, изменах, разрывах. Всего меньше в ней непосредственной цельности». «Нам внятно все - и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений»6 «Этот дар всемирной отзывчивости, во всяком случае, роковой и двусмысленный дар. Повышенная чуткость и отзывчивость очень затрудняет творческое собирание души» (Гл. IX. Разрывы и связи. С. 500). Думая об этой незаконченности и неопределенности русского характера, Достоевский объясняет ее тем, что «русские слишком богато и многосторонне одарены, чтобы скоро приискать себе приличную форму» (роман «Игрок»). Достоевский прав: четкая форма появляется там, где началась специализация, где из многих возможностей избрана одна определенная и на ней сосредоточены все силы, так что в одной, сравнительно ограниченной области получается высокая степень развития, но при этом остальные способности отмирают, многосторонность молодости исчезает, наступает возмужалость и старость. Таковы западные европейцы; они - старики. Наоборот, «мы, русские, - говорит Достоевский, - народ молодой; мы только что начинаем жить, хотя и прожили уже тысячу лет; но большому кораблю большое и плавание» (Дневник писателя. 1876. Февраль, II, 6). Недостаток внимания к средней области культуры, какие бы оправдывающие обстоятельства мы ни находили, есть все же отрицательная сторона русской жизни. В царстве грешных существ, к которому мы принадлежим, высшие духовные деятельности в высокой степени зависят от правильного удовлетворения низших потребностей, от телесного здоровья, питания, защиты от холода и т. II. условий, требующих совершенствования материальной культуры *. Работая над всеми областями культуры и в ______________ *О зависимости высших деятельностей от низших в нашем царстве бытия как драме нашей нравственно несовершенной жизни см. мою книгу «Условия абсолютного добра», особенно раздел «Нормальная сила духа».
то же время имея в виду абсолютное добро Царства Божия как конечную цель, человек гармонически развивает свой характер и всесторонне дисциплинирует волю. И. А. Ильин говорит в своей книге о русской культуре, что русскому народу необходимо дисциплинировать волю и мышление; без этой дисциплины русский человек легко становится беспомощным мечтателем, анархистом, авантюристом, прожигателем жизни, хотя и сохраняет при этом свое добродушие (С. 62). Также и Бердяев, говоря о русской идее, подчеркивает как задачу, стоящую перед русским человеком, необходимость выработать дисциплину воли и чувства.
Глава десятая СТАРООБРЯДЧЕСТВО
Раскол, возникший во второй половине XVII века, представляя собой мучительную драму в истории Русской православной церкви. Историки следующим образом описывают условия, 'воспитавшие в русском народе настроения, которые привели к расколу. Византия приняла в 1439 году Флорентийскую унию с римско-католической церковью. Московское государство резко отвергло эту унию, считая ее изменой православию. В 1453 году Константинополь был завоеван турками, и это несчастье рассматривалось русскими как наказание Божие, посланное грекам за измену православию. В XVI веке был приглашен в Москву с Афона ученый монах Максим Грек (1480-1556) для переводов церковных книг с греческого языка. Он заметил ошибки в переводах богослужебных книг. Порча этих книг с течением времени возрастала еще и вследствие ошибок, делаемых необразованными писцами. Когда Максим Грек указал на недостатки церковных книг, его обвинили в том, что он «порочит русских святых чудотворцев, спасавшихся по старым книгам». Его заключили в тюрьму, и только в конце его жизни позволили ему поселиться в Троице-Сергиевской лавре. Ключевский говорит: в Московском государстве явилась мысль, что «русская поместная церковь обладает всею полнотою христианского вселенского сознания»; для спасения «нечему больше учиться»; «на место вселенского сознания мерилом христианской истины стала национальная церковная старина». Упрочилось убеждение в том, что молиться и веровать надо так, как молились отцы и деды; церковные обряды стали неизменной святыней. Явилось «подозрительное и надменное отношение к участию разу-ма в вопросах веры»*. Иерархи греческой церкви, приезжавшие после падения Византии в Московское государство «за милостынею», заметили разницу в обрядах, появившуюся в Русской _________________ *Ключевский В. О. Курс русской истории. Т. III. Лекция 54.
церкви. Русское духовенство объяснило эту разницу тем, что «греческая вера под игом поганых испортилась». Но когда патриарх Никон сам нашел ошибки в переводах с греческого языка, он признал необходимость исправления церковных книг. Для этой цели были приглашены из Киева ученые монахи Епифаний Славинецкий и Арсений Сатанов, а также греки Дионисий и Арсений. В Москве, однако, относились к киевским ученым монахам с недоверием, считая, что они находятся под влиянием «латинства». При таком умонастроении неудивительно, что явились противники исправления книг. В Москве сторонниками сохранения старины были влиятельные протопопы Вонифатьев, Иван Неронов, Аввакум. Протопоп Аввакум говорил: «Все, святыми отцами церкви преданное, свято и непорочно»; «до нас положено, лежи оно так во веки веков»; не русским надо учиться у греков, а грекам у русских. Исправление книг и изменение обряда в соответствии с обрядом греческой церкви времени Никона, например трехперстное крестное знамение вместо двуперстного, троение аллилуйи вместо сугубой аллилуйи и т. п., не затрагивали никаких догматов Церкви. Но противники новшеств, ослепляемые ненавистью к ним, истолковывали некоторые из них так, чтобы получилось обвинение в ереси. Например, в старых книгах писалось «Господь Исус Христос»; в исправленных книгах введено было правописание, более близкое к греческому языку: «Господь Иисус Христос». Сторонники старины истолковали это правописание так, будто оно означает: «Господь и Исус Христос». Это значит, говорили они, что церковь никониан отлучила Господа от Христа, следовательно, впала в ересь. Когда в 1658 году властолюбивый патриарх Никон поссорился с царем Алексеем Михайловичем и отошел от дел, сохраняя, однако, за собою титул патриарха, противники обрядовых и книжных новшеств подняли голову и стали тем более энергично отстаивать свою правоту. В 1666 году состоялся церковный собор с участием восточных патриархов. На этом соборе патриарх Никон был низложен, но произведенные при нем изменения обряда и исправление книг были одобрены. Мало того, старообрядцы были преданы анафеме, как еретики, хотя никакой ереси они не проповедовали. Так возник тягостный раскол в Русской православной церкви, тем более печальный, что в старообрядчество ушли глубоко религиозные люди. Н. И. Костомаров говорит, что откололись от Церкви люди, мыслившие о религиозных вопросах самостоятельно, критиковавшие приказы, идущие сверху; началом этого движения было несогласие с новшествами патриарха Никона, а потом в среде его сторонников началось мышление о религии вообще, о Церкви и государстве. Патриарх Никон понимал, что различие обряда не имеет существенного значения. В конце своего патриаршего служения, говоря о старых и новоисправленных книгах, он сказал протопопу Ивану Неронову, покорившемуся нововведениям церковной власти: «И те, и другие (книги) добры; все равно, по коим хочешь, по тем и служишь». Отсюда видно, что мотивом борьбы со старообрядцами
была не столько приверженность к новому обряду, сколько требование повиноваться верховным властям. Преследования старообрядцев тем более возросли, когда среди них стало распространяться убеждение, что и Церковь, и царская власть подпали влиянию антихриста; Петра Великого они уже определенно стали считать антихристом. Уходя от преследований, старообрядцы стали устраивать скиты в лесистых, труднодоступных местностях, например за Волгой, но и там государственные власти настигали и притесняли их. Чтобы избежать «печати антихриста», фанатики старообрядчества стали прибегать к самосожжению: «Если в огонь, тут и все покаяние. Ни трудись, ни постись, разом в рай вселись. Все-то грехи очистит огонь». В некоторых «гарях» две с половиной тысячи человек сжигали себя. Старообрядчество заслуживает внимания как одно из проявлений основных свойств характера русского народа. В нем выразилась глубокая религиозность в сочетании с силой чувства и воли, ведущими к поразительному фанатизму и экстремизму. Свобода духа, борющегося за свои наиболее интимные убеждения, несмотря на всевозможные преследования властей, заслуживает глубокого уважения. К этим свойствам русского характера нужно присоединить еще следующее. Любовь к красоте в природе и в человеческой жизни, особенно в области религиозного культа, естественно, ведет к тому, что русский человек дорожит конкретным целым культа, а не теми только сторонами его, которые выразимы в отвлеченных понятиях и догматах. Отсюда получается крайний консерватизм религиозного культа, требование, чтобы в богослужении, во всем культе и всех религиозных обычаях и приемах все повторялось во всех конкретных деталях сегодня так же, как оно было в прошлом. Все детали обряда и даже обычаев приобретают значение, чуть ли не равное догматическим основам религии. В этом смысле все русские православные похожи на старообрядцев. В эмигрантской жизни после большевистской революции случается, например, наблюдать, как некоторые русские не ходят в ту церковь, в которой служит священник, бреющий бороду. В Прагу приехал однажды видный иерарх сербской церкви митрополит Досифей. В собрании, на котором он произнес прекрасную речь, проникнутую любовью к России и ее культуре, слушатели заметили, что в широких рукавах его одежды внутри подкладка была красная. При жестах его вид черного рукава с красной подкладкой был эффектный. Нашлись в этом собрании лица, которые с возмущением осуждали такое одеяние потому, что такого типа одежда принята у католических иерархов. К области этого же крайнего консерватизма относится упорное нежелание перейти в церковной жизни от юлианского к григорианскому календарю. Не только культ, но и весь быт старообрядцев отличается консерватизмом и изоляционизмом в отношении ко всем не старообрядцам. Правило их поведения такое: «С бритоусом, с табачником, щепотником и со всяким скобленым рылом не молись, не водись, не дружись, не бранись» *. Они не пьют и не курят, не бреют бороды и усов, едят из своей посуды, не давая ее не старообрядцам. Чистота у них в доме образцовая. Дома они строят себе особенно прочные, крепкие. И сами они, благодаря строгой воздержной жизни, отличаются крепостью, силой и здоровьем. Многие из них занимались торговлей и были зажиточными. В Москве многие очень богатые купцы и промышленники были старообрядцами.
Отрыв от великого целого православной Церкви привел, однако, к обеднению религиозной жизни. Очень скоро перед старообрядцами стала трудная задача обеспечить правильное богослужение достаточным количеством священников. Не имея епископов, они принуждены были принимать в свою среду «беглых попов», ушедших по какой-либо причине из никонианской церкви. Это был уже компромисс. Не все старообрядцы соглашались принимать таких священников. Отсюда возникло разделение их на половцев и беспоповцев. В поповщине сохранилось учение об иерархии и семи таинствах. В XIX веке половцам удалось даже приобрести своих епископов. Они нашли в Константинополе епископа Амвросия, который лишился своей епархии в Боснии по требованию турецкого правительства. Он был приглашен старообрядцами в 1846 году в Белую Криницу в Буковине и там рукоположил себе преемника. Часть половцев была удовлетворена тем, что у них появились свои епископы. Беспоповщина, состоящая из старообрядцев, не идущих на компромисс принятия «беглых попов» и крепко держащаяся мысли, что никонианская церковь подпала антихристу, пришла к мысли, что правильного священства больше нет. Поэтому беспоповцы утратили литургию и таинства, за исключением крещения и покаяния, возможных без участия священников. Культ свелся только к молитве. Они разбились на множество групп, держащихся различных учений. Щапов в первом томе своей книги «Русский раскол старообрядства» говорит: у них «что мужик, то - вера; что баба - то толк» (174). Изоляционизм у некоторых толков доходит, как сообщает С. Максимов, до того, что у каждого имеется «своя икона за пазухою»**. В старообрядческих скитах, как, впрочем, и в некоторых пра-вославных и католических монастырях, наряду со строгой жизнью аскетов-подвижников встречаются и лица, нарушающие все обеты монашества и ведущие очень грешную жизнь. Старообрядец Патап Максимыч Чапурин, одно из главных лиц романа Мельникова-Печерского «В лесах», говорит: «В скитах грех со спасеньем по-соседски живут». Мало того, в скитах гнездятся иногда и преступники, совершающие убийства, грабежи и насилия. Эти печальные явления расследовал Салтыков-Щедрин в то время, когда он, служа при вятском губернаторе, исполнял поручение обследовать быт старообрядцев. «Под видом иноков и иноконь, послушников и послушниц,- говорит Щедрин,- в скитах скрывалось много беглых уголовных преступников, всякого рода бродяг и святош-проходимцев, людей с темным прошлым; среди пустынножителей процветали пьянство и разврат»*. О преступлениях в скитах вблизи Урала рассказывает также Мамин-Сибиряк в повести «Три конца».
_____________________ *См.: Мельников-Печерский. В лесах. Ч.I. Гл. ** Максимов С. Бродячая Русь. С. 364.
Многие миллионы глубоко религиозных русских людей, дорожа привычной им формой культа, откололись от православной Церкви и вместо сохранения старого обряда получили оскудение его или, среди беспоповцев, даже утрату его. Таким образом, раскол в православной Церкви есть печальная драма русской религиозной жизни **.
Глава одиннадцатая НИГИЛИЗМ. ХУЛИГАНСТВО
1. нигилизм
Слово «нигилизм» не в старом богословском, а в публицистическом смысле употребил впервые в русской литературе Николай Иванович Надеждин (1804-1856) в статье «Сонмище нигилистов» в журнале «Вестник Европы» в 1829 году, когда редактором его был Каченовский. Надеждин имел в виду в этой статье новые течения в литературе и философии в его время. Слово «нигилизм» было подхвачено русским обществом и получило широкое распространение после того, как в романе «Отцы и дети» Тургенева Базаров был назван нигилистом. В литературе самым ярким и талантливым представителем нигилизма был Дмитрий Иванович Писарев (1840-1868). Поэтому стоит обстоятельно познакомиться с его характером и идеологией. Писарев родился в дворянской помещичьей семье. Жизнь его в первые шестнадцать лет до поступления в университет чрезвычайно обстоятельно исследовала Е. Казанович, ученица С. Ф. Платонова ***. Казанович подробно сообщает о том, как мать Писарева заботилась о воспитании и образовании своего сына. В самом раннем детстве он уже хорошо говорил по-французски, а потом и по-немецки. Следующий рассказ дает живое представление о воспитанности Писарева. Когда ему было четыре года, в имение Писаревых приехал утром с визитом гвардейский полковник К. Взрослые все исчезли, чтобы одеться прилично. Гостя встретил маленький Писарев и ______________ *Макашин С. Салтыков-Щедрин, 2-е изд. М., 1951. Т. 1. Следствие о рас-кольниках. С. 354. ** См. о старообрядчестве книгу П. Милюкова «Очерки русской культуры». Т. II. Гл. Ill, IV, V. *** Казанович Е. Д. И. Писарев. Петроград, 1922.
сказал ему: «Mon colonel, mille excuses: maman va revenir dans un instant»7. Полковник впоследствии рассказывал: «He то удивило меня, что ребенок прекрасно болтает по-французски; весь вид его, вся его маленькая фигура, то достоинство и выражение в лице и глазах, с которыми он вел со мною беседу, та непринужденность и смысл, который он влагал в свою детскую речь,- вот что меня в ребенке этом поражало и изумляло» (С. 63). Очень рано проявилась литературная одаренность Писарева. Семи лет он пытался сочинять роман, восьми лет написал сказку «Ромалион». С десятилетнего возраста он стал писать дневник на французском языке. В течение всей своей жизни Писарев отличался изяществом манер, умением держать себя с достоинством, отсутствием грубости, вульгарности. Ему свойственны были честность и прямота; он был добр, доверчив, непрактичен. В его характере была патологическая черта: периоды возбужденности сменялись периодами угнетенности; при увлечении новой мыслью он проявлял болтливость и назойливость (22 и след.). В возрасте шестнадцати лет Писарев поступил на историко-филологический факультет С.-Петербургского университета. П. Полевой в своих «Воспоминаниях о Д. И. Писареве» рассказывает, что на лекциях по греческой литературе профессор спрашивал, кто из студентов хочет перевести заданный на этот день текст «Одиссеи». На этот вызов всегда откликался Писарев и отлично переводил «Одиссею» без подготовки. Полевому это сначала не понравилось, он подумал, что Писарев - выскочка, но потом он узнал, что Писарев делает это по просьбе товарищей, плохо занимавшихся греческим языком. В это время Писарев был очень религиозен и принадлежал к кружку религиозных студентов, давших, между прочим, обет девственности на всю жизнь *. Летом 1859 года Писарев пережил глубокий духовный кризис. По-видимому, он утратил в это время религиозные верования и стал сторонником материализма. «Осенью 1859 года,- пишет он,- я приехал с каникул в каком-то восторженном состоянии. Опрокинув в уме своем всякие Казбеки и Монбланы, я представлялся самому себе каким-то титаном, Прометеем, похитившим священный огонь». Он страстно принялся за работу над вопросом о греческом понятии судьбы, переутомился и впал в состояние апатии, закончившееся душевной болезнью, от которой он лечился четыре месяца в больнице доктора Штейна. Во время болезни он пытался совершить самоубийство. Он воображал, что его «измучают, убьют или живого зароют в землю. Скептицизм мой вышел из границ и начал отрицать существование дня и ночи». «Даже свет и темнота, луна и солнце на небе казались мне декорациями и входили в состав общей громадной мистификации»**. Выздоровев, Писарев окончил курс университета и с весны 1861 года стал работать в журнале «Русское слово».
________________ *См.: Лапшин И. La phénomenologie de la conscience religieuse dans la littérature russe. Изд. Свободного Русского Университета в Праге. № 35. С. 25-28. **См.: Плоткин Л. Д. И. Писарев. Л., 1940. Говоря об умственном кризисе Писарева, Плоткин ни слова не упоминает о его религиозности в начале университетской жизни. Такие умолчания и даже выключения из текста писателей, например из воспоминаний Тургенева, отрывков, касающихся религиозной жизни, очень часто встречаются в большевистской литературе. Поэтому ею приходится пользоваться с большой осторожностью.
В 1862 году барон Фиркс по поручению правительства написал под псевдонимом Шедо-Ферроти брошюру против деятельности Герцена. Писарев, раздраженный в это время такими действиями правительства, как запрещение «Русского слова», закрытие воскресных школ и народных читален, написал статью в защиту Герцена и говорил в ней о необходимости революции и свержения династии Романовых. Статья эта печаталась в подпольной типографии и найдена была полицией раньше, чем получила распространение в обществе. Писарев был арестован и заключен в Петропавловскую крепость, где просидел четыре года. В ноябре 1866 г. он был освобожден и отдан на поруки матери. Большую часть своих статей, имевших большое влияние в русском обществе, он написал, находясь в Петропавловской крепости. Вскоре после освобождения Писарев стал переживать глубокий упадок сил. В письме к Тургеневу он сообщает ему: «Вся моя нервная система потрясена переходом к свободе»; «вы видите сами, как нескладно написано это письмо и как дрожит моя рука». Летом 1868 года он поехал на морские купанья в Дуобельн, близ Риги, и 4 июля, купаясь, утонул. Благосветлов, редактор журнала «Дело», где сотрудничал Писарев, писал Н. В. Шелгунову 10 июля: «Писарев утонул, т. е. утопился в душевно-расстроенном состоянии». Шелгунов приводит эти слова Благосветлова в своих «Воспоминаниях» и прибавляет: «Действительно ли Писарев утопился в душевно-расстроенном состоянии, или это была только догадка Благосветлова, я не знаю»*. Получив свободу после четырехлетнего одиночного заключения, Писарев, склонный увлекаться новыми впечатлениями и вступивший в общение со своей любимой матерью (одно из важнейших своих сочинений, «Реалисты», он посвятил своей матери, как лучшему другу), женщиной религиозной, вероятно, второй раз в жизни переживал глубокий духовный кризис, закончившийся болезнью, как это видно из его письма к Тургеневу. В статье «Борьба за жизнь», написанной в это время в 1867 году, он описывает душевное состояние меланхолика. «Тот вид помешательства, который называется меланхолиею, состоит главным.образом в том, что больной видит со всех сторон угрожающие ему опасности и испытывает постоянно ощущение смертельного страха. Меланхолики постоянно ищут смерти и стараются извести себя какими бы то ни было средствами именно потому, что они постоянно боятся за свою жизнь, и это хроническое чувство страха действительно составляет для человека самую невыносимую из всех возможных пыток». Без сомнения, он описывает свой собственный душевный опыт, пережитый в 1859 году, когда он пытался совершить само- _____________________ * Шелгунов Н. В. Сочинения. Т. II. С. 698.
убийство, и, может быть, повторившийся во время упадка сил после освобождения из крепости. Если Писарев в это время опять заболел меланхолией, то сообщение Благосветлова о том, что он совершил самоубийство, становится правдоподобным. Если бы талантливый Писарев не погиб в возрасте двадцати семи лет, возможно, что он после второго духовного кризиса освободился бы от материализма и обогатил бы русскую литературу более значительными произведениями, чем все написанное им в крепости. Писарев был публицистом, популяризатором научных трудов по естествознанию и литературным критиком. Он был сторонником материализма в той грубой форме, какая в его время была представлена в трудах Молешотта, Карла Фохта, Людвига Бюхнера. В статье «Физиологические эскизы Молешотта» он сочувственно излагает рассуждения Молешотта о том, что душевная жизнь человека зависит главным образом от пищи. «Можно выразить смелое предположение,- пишет он,- что разнообразие пищи, ведущее за собою разнообразие составных частей крови, служит основанием разносторонности ума и гармонического равновесия между разнородными силами и стремлениями характера». Европейцы пользуются крайним разнообразием пищи, растительной и мясной. «Поэтому в европейце нет той дикости, которая характеризует собою племена звероловов; нет и той сонливости, которою отличаются индусы, питающиеся корнями и овощами». «Движение идей, начавшееся в XVIII столетии, совпадает с введением в Европе кофе и чая во всеобщее употребление». Писареву было двадцать лет, когда он писал эту статью, и, усвоив столь примитивный материализм, воображал, что всю мудрость можно почерпнуть из естественных наук. Понятно отсюда, что в статье «Русский Дон-Кихот» (И. В. Киреевский), напечатанной в том же году, он говорит: «Умозрительная философия - бесцельная роскошь, пустая трата умственных сил». В статье «Схоластика XIX века», написанной тоже в 1861 году, Писарев, советуя освободиться от авторитетов, говорит: «Если авторитет ложный, тогда сомнение разобьет его, и прекрасно сделает; если же он необходим или полезен, тогда сомнение повертит его в руках. осмотрит со всех сторон и поставит на место. Словом, вот ultimatum нашего лагеря: что можно разбить, то и нужно разбивать; что выдержит удар, то годится; что разлетится вдребезги, то хлам: во всяком случае, бей направо и налево, от этого вреда не будет и не может быть». Уже в этой статье он заявляет, что «разумный эгоизм есть правильное поведение». Особенно дорога Писареву свобода личности. Литература, говорит он, должна «эмансипировать человеческую личность от разнообразных стеснений», должна искоренить «робость мысли», «предрассудки касты, авторитет предания». Нужно отбросить этот «отживший хлам», который «мешает свободно дышать и развиваться во все стороны». Освобождение личности от предписаний религии, от сословных обычаев, от традиционных устоев общественной жизни Писарев не считает опасным, потому что, по его мнению, «человек от природы - существо доброе». Когда в 1862 году был напечатан роман Тургенева «Отцы и дети», многие молодые люди обиделись, считая, что Тургенев в образе Базарова представил их в карикатурном виде. Писарев, наоборот, в статье «Базаров» хвалит этого нигилиста. Он говорит, что «идеалы», «романтизм» Базаров считает «вздором», но «он не ворует чужих платков, не вытягивает из родителей денег, работает усидчиво»; он - человек «искренний». Таков его «личный вкус», вроде того, как личный вкус мешает ему есть тухлое мясо. Но кроме вкуса тут есть и «расчет»: умные люди понимают, что «быть честным выгодно», «преступное опасно и, следовательно, неудобно». «Ни над собою, ни вне себя, ни внутри себя он не признает никакого регулятора, никакого нравственного закона, никакого принципа»; он «поступает только так, как ему хочется или как ему кажется выгодным и удобным»; он «считает совершенно излишним стеснять свою особу в чем бы то ни было». Правда, тургеневский Базаров, признает Писарев, «плохо воспитан», иногда он «завирается», например когда «сплеча отрицает вещи, которых сам не понимает: поэзия, по его мнению, ерунда; читать Пушкина - потерянное время; заниматься музыкою - смешно: наслаждаться природою - нелепо». Эти недостатки Тургенев приписал Базарову, думает Писарев, потому что он, как «аристократ», не благоволит к нигилистам, однако, будучи хорошим художником, «Тургенев оправдал Базарова и оценил его по достоинству. Базаров вышел из испытания чистым и крепким»; «против этого типа Тургенев не нашел ни одного существенного обвинения». Смысл романа «великого художника» Писарев формулирует так: «Теперешние молодые люди увлекаются и впадают в крайности, но в самых увлечениях сказывается свежая сила и неподкупный ум». Писарев указал на ограниченность Базарова, на его отрицание поэзии, музыки; в дальнейших произведениях Писарева мы найдем эти самые отрицания, что и показывает, как правильно подметил Тургенев, недостатки нигилистов. Как мы уже видели, Писарев отрицает нравственные законы, принципы; он рекомендует человеку поступать так, «как ему хочется, как ему кажется выгодным и удобным», и находит «совершенно излишним стеснять свою особу в чем бы тони было». Он проповедует эгоизм, однако прибавляет, что у мыслящего человека это - «разумный эгоизм», руководящийся правильным «расчетом». Посмотрим теперь, в чем состоит правильный расчет. В статье «Реалисты» Писарев говорит, что разумный эгоист есть «мыслящий реалист». Ему свойствен «сознательный и глубоко расчетливый эгоизм зрелого человека, заготовляющего себе на целую жизнь запасы свежего наслаждения». Мыслящий реалист руководится «идеею общей пользы или общечеловеческой солидарности», потому что человеку «необходимо общество других людей» и «участь одного зависит от участи всех». Таким образом, разумный эгоизм «совпадает с результатами самого сознательного человеколюбия». Смысл жизни мыслящего реалиста: «любовь, знание и труд». Значение слова «любовь» в этом тексте Плоткин расшифро-вывает так: «Титанами любви Писарев называл вождей револю-ционных и социалистических движений масс» *. В статье «Мыслящий пролетариат» Писарев задался целью обрисовать характер и поведение «новых людей» своего времени, таких, как Базаров, и особенно таких, как главные деятели романа Чернышевского «Что делать?» - Лопухов, Кирсанов и Вера Павловна. Упоминание имени Базарова указывает, что он имеет в виду тех «новых людей», которых в России стали называть нигилистами по почину Тургенева. В романе Чернышевского мы находим такую же характеристику правильного поведения, как и та, которую дает Писарев, восхваляя Базарова и «разумный эгоизм». Поэтому можно утверждать, что основы нигилизма Писарева выражены уже раньше его Чернышевским. «Человеком управляет только расчет выгоды»,- говорит Чернышевский в своем романе. «Работа на пользу других и наслаждение такою работою», по мнению Лопухова, и есть лучшая выгода. Если люди будут так правильно расчетливы, «никто никого принуждать не будет» и «все должны быть счастливы». Писарев с восхищением указывает на это учение о правильно расчетливом эгоизме. «Мыслящие пролетарии», говорит он, находят удовлетворение в любимом труде. Для таких людей «не существует разногласия между влечением и нравственным долгом, между эгоизмом и человеколюбием». «Потребность самоуважения и боязнь собственного суда будет покрепче тех нравственных перил, которые отделяют людей старого закала от разных мерзостей». Три особенности свойственны «новым людям»: 1) любовь к какому-нибудь общеполезному труду; 2) совпадение личной пользы с общею пользою; 3) гармония ума и чувства. Такими свойствами обладает в романе «Что делать?» Кирсанов, профессор медицины и практикующий врач: он страстно любит, науку и применение ее к лечению больных. Лопухов и Вера Павловна, основавшая кооперативную швейную мастерск
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-06-29; просмотров: 194; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.144.235.195 (0.014 с.) |