Когда и ради чего мы покинули Африку?

Одна из принципиальных проблем, связанных с так называемыми генетическими молекулярными часами, заключается в том, что мы вынуждены учитывать довольно широкие рамки погрешностей. Таким образом, хотя мы можем быть вполне уверены, что генетическое древо свидетельствует о том, что успешный исход был всего один, приблизительные данные генетической датировки показывают, что это могло произойти где-то между 70 тысяч и 95 тысячами лет тому назад[102]. Таким образом, получается, что наши восточноафриканские предки собирали груды пустых раковин на западном берегу Красного моря целых 55 тысяч лет (начиная с условной даты 125 тысяч лет тому назад), прежде чем решиться отправиться в дальний путь.

Прежде чем приступить к поиску археологических свидетельств такого исхода, весьма полезно попытаться определить, каковы же были климатические условия и влажность в ту доисторическую эпоху развития человечества. Не могло ли продолжительное усугубление ледниковой ситуации вызвать понижение уровня моря у Врат Скорби до такой степени, что наши предки могли преспокойно перейти на другой берег по рифам, поднимающимся со дна? Усиление засушливости климата на побережье Восточной Африки могло повлечь за собой резкое сокращение запасов и источников питьевой воды, а также радикально изменить муссонный характер климата на побережье южного Йемена и сделать эти места более привлекательными для жизни собирателей на прибрежной полосе. Кроме того, переход вброд через Красное море, к берегам Аравии, мог помочь мигрантам избавиться от последних страхов перед незнакомыми соседями. Впрочем, не исключено, что последние, не обладая навыками и пищевым универсализмом собирателей, могли покинуть Аравию из-за засухи и постоянной нехватки воды.

Несмотря на соблазнительность библейских аллюзий при подобном сценарии развития событий, основная проблема, связанная с возможным сухопутным исходом через устье Красного моря, предположительно имевшим место около 60—90 тысяч лет тому назад, заключается в том, что данные океанографии решительно отвергают возможность того, что морское дно в районе Врат Скорби могло полностью пересохнуть в недавнем историческом прошлом. Такие климатические аномалии за последние полмиллиона лет имели место по меньшей мере трижды: 440 тысяч лет тому назад, 140 тысяч лет тому назад и, наконец, во время последнего ледникового максимума — около 18 тысяч лет тому назад[103].

Во время ледниковых периодов пролив в устье Красного моря был гораздо уже, что позволяло мигрантам без особого труда перебираться с островка на островок по отмелям и коралловым рифам у островов Ханиш-аль-Кубра у северной оконечности перешейка. Как мы уже знаем, это — тот самый путь, по которому, по всей вероятности, некогда прошел Homo erectus, предок будущих обитателей Азии, и для наших предков-первопроходцев не представляло особых проблем за какие-нибудь несколько тысяч лет достичь берегов Австралии. Однако, хотя это и не коснулось Красного моря, в эпоху первого исхода из Африки действительно имело место сильное похолодание климата (рис. 1.7). Замеры, выполненные на ледяной «шапке» Гренландии, показали, что второе по интенсивности похолодание за последние 100 тысяч лет имело место между 60 и 80 тысячами лет тому назад[104]. В период максимальной интенсивности, около 70 тысяч лет тому назад, это оледенение привело к тому, что уровень Мирового океана находился примерно на 80 м ниже современной отметки. Способ, посредством которого этот минимальный уровень, как его обычно называют, удалось измерить в Красном море, явился неожиданным ключом к тому, что могло послужить для древних людей стимулом, побудившим их отправиться в путь

 

Рис. 1.7 Основные этапы заселения мира

 

Океанографы могут определять максимальные уровни Мирового океана в междуледниковых паузах, изучая рост коралловых рифов. Минимальные же уровни океана, возникающие в периоды ледниковых максимумов, выявить гораздо труднее. Илко Ролинг, специалист-океанограф из Саутгемптонского университета, похоже, нашел способ, позволяющий решить эту проблему применительно к Красному морю. Ролинг замерял уровни планктона в Красном море в доисторические эпохи. Он установил, что в период ледникового максимума Врата Скорби в устье моря, образно говоря, закрывались, и Красное море оказывалось изолированным от Индийского океана. Интенсивное испарение влекло за собой быстрое повышение солености моря, в результате чего основная масса планктона, служившего основанием цепи питания обитателей моря, гибла. В междуледниковых же паузах, типа той, которую мы переживаем теперь, высокий уровень океана позволял Красному морю растворять и вымывать излишек солей, в результате чего жизнь вновь возвращалась в его сонные воды. Но минимальный уровень океана, аналогичный тому, что имел место около 70 тысяч лет тому назад, не мог полностью заблокировать устье Красного моря, и поэтому планктон в нем хотя и сильно пострадал, однако не исчез полностью. Низкий уровень численности планктона в морских отложениях позволил Ролингу подтвердить прежние оценки снижения уровня Мирового океана в ту эпоху. Напомним, такое снижение достигало 80 м по сравнению с современным уровнем[105].

Массовая гибель планктона усугублялась резким снижением содержания кислорода в морской воде и высокими температурами самой воды на отмелях и мелководных участках, таких, как отмели у берегов Абдура в Эритрее, возле устья Красного моря. А низкие уровни планктона в Красном море, в свою очередь, могли повлиять на шансы выжить и вообще на успех миграции собирателей на прибрежной полосе. Что же касается побережья Аденского залива и Йемена на другом берегу моря, то для них, наоборот, характерны насыщенные кислородом и богатые планктоном воды, приносимые течениями Индийского океана. Другими словами, на южном берегу Аравийского полуострова условия жизни для собирателей, бродивших вдоль кромки воды, были, по всей вероятности, поистине превосходными[106].

Итак, острая нехватка источников пищи на западном побережье Красного моря, заманчивые южные берега Аденского залива и прохладный, влажный климат Йеменского нагорья, способного послужить прибежищем для мигрантов, и стали теми факторами, которые побудили наших предков отправиться в путь. Остается ответить на вопрос: когда это произошло? Выжидали ли они момента, когда прокормиться собирательством на прибрежной полосе стало больше невозможно (это могло случиться около 70 тысяч лет тому назад), или же отправились в дальнее странствие гораздо раньше, когда ситуация с питанием еще только начинала ухудшаться? Уровни планктона в Красном море могут ответить и на этот вопрос. Дело в том, что количество планктона зависело от уровня океана не только в районе Врат Скорби. Изменения розы ветров у северо-восточных муссонов ознаменовали собой максимум оледенения и повлияли на содержание кислорода и уровни испарения вод Красного моря. Один из видов планктона, особенно чувствительный к этим изменениям, начал активно вымирать примерно 80 тысяч лет тому назад[107]. Быть может, это — след, оставленный нашими предками-собирателями на их долгом пути?..

Свидетельства другой крупнейшей климатической катастрофы, имевшей место в эпоху, когда уровень океана был очень низким, были получены в пробах грунта из скважин, просверленных в дне Персидского залива[108]. Этой катастрофой было извержение вулкана Тоба на острове Суматра, происшедшее около 74 тысяч лет тому назад. Извержение это, по праву считающееся самым мощным за последние 2 млн. лет, представляло собой колоссальный взрыв, последствием которого стала долгая «ядерная зима». Грандиозный выброс вулканического пепла, направленный в основном на северо-запад, накрыл Индию, Пакистан и весь регион Персидского залива, усеяв громадные территории слоем пепла толщиной от 1 до 3 м.

Если наши предки покинули Африку около 80 тысяч лет тому назад, их потомки спустя 6 тысяч лет наверняка испытали на себе последствия извержения вулкана Тоба на Суматре (см. рис. 1.7), ибо собиратели, продвигавшиеся вдоль прибрежной полосы Индийского океана, неизбежно должны были оказаться в зоне самого грандиозного выпадения вулканического пепла за всю историю человечества. Поэтому извержение вулкана Тоба является уникальной временной вехой, поскольку пепел, усеявший громадные территории Южной Азии, поддается достаточно точной датировке, особенно когда удается обнаружить его нетронутый слой.

Малазийский археолог Зуранина Маджид провел специальное исследование материальных остатков культуры, созданной людьми современного типа, в лесистой долине в штате Перак, неподалеку от Пенанга. Возраст древнейшей традиции эпохи палеолита, известной под названием культуры Кота-Тампан, насчитывает как минимум несколько десятков тысячелетий. На одной из стоянок найдены орудия, буквально утопающие в слое вулканического пепла из вулкана Тоба[109]. Если причастность человека современного типа к созданию этих орудий подтвердится, это будет означать, что люди современного типа обитали в Юго-Восточной Азии еще до извержения вулкана Тоба, то есть более 74 тысяч лет тому назад. А это, в свою очередь, делает вполне реальной датировку исхода — 80 тысяч лет тому назад. Генетические и прочие свидетельства присутствия человека в Австралии около 70 тысяч лет тому назад также говорят в пользу этой версии. Извержение вулкана Тоба накрыло Индийский субконтинент толстым слоем пепла. Трудно представить, как первые переселенцы в Индию вообще смогли пережить столь страшную катастрофу. Таким образом, мы вправе предположить, что в результате нее все обитатели обширных территорий между Восточной и Западной Азией погибли. И действительно, резкое разграничение, или «борозда», между востоком и западом четко прослеживается на генетическом древе.

Но как подобная ранняя датировка исхода соотносится с генетическими данными? Вполне возможно, что это — наиболее противоречивая и загадочная эпоха в истории человечества. Краткий ответ заключается в том, что генетические данные и расположение ветвей древа хорошо согласуются с ранней датировкой исхода (см. главы 3 и 4). Это позволяет также дать ответ на вопрос о происхождении европейцев, затронутый мною раньше: как могло получиться, что Европа была заселена лишь около 50 тысяч лет тому назад, но ее население происходит от того же общего предка, что и жители Австралии и Азии.