Сообщение ЦК Коммунистической партии Китая, 16 мая 1969 г.

Разве вы отрицаете роль интеллигенции в революционных движениях?.. Разве адвокаты из числа вождей Великой французской революции действовали по законам старого порядка, разве не ввели они новую, революционную законность?

И. Сталин

Ну вот мы и добрались наконец до феминизма. Вся та преамбула, которую вы прочли выше, есть не что иное, как описание интеллектуального пространства – сцена, питательная среда, в которой быстро размножаются и разыгрывают свои феерические спектакли феминобактерии.

Ослабленный дурным образованием организм западного общества легко поражается вирусами самого разного рода идей, в том числе и феминистических. Долетают эти вирусы и до нас. Но до последнего времени мы обходились только лёгким чихом.

У российского общества пока вполне здоровая реакция. Вот, скажем, идёт корреспондентка одной из столичных газет на круглый стол феминисток, где те обещают рассказать общественности об ужасных случаях эксплуатации по половому признаку в России. (Для справки: круглый стол провела общественная организация «Восток-Запад: Женские инновационные проекты».) Приходит корреспондентка, внимательно слушает, после чего с немалой долей иронии пишет репортаж, как их, российских женщин, и в хвост и в гриву тут угнетают.

Причем для иронии журналистке даже не надо использовать никаких особенных стилистических приёмов – она просто перечисляет примеры угнетения, приведённые самими феминистками. Само собой получается смешно. Перечислим и мы эти вопиющие преступления российских самцов против самок.

– В паспорте любой россиянки написано, что это паспорт гражданина. А не гражданки. Дискриминация!

– Министр культуры Михаил Швыдкой одной из своих программ дал название «Шедевр может создать только мужчина».

– Журналист Никонов из «Огонька» вообще оборзел – написал фразу «подзолистая почва женских мозгов». Образ, понимаешь, нашёл!

– В городе Новосибирске из 250–300 рублей, заработанных за час, труженице секса (проститутке) достается только треть, – остальное уходит «мамкам».

– В селе Тасута (республика Дагестан) женщины ходят по воду аж за три километра. А воду они носят в кувшинах. А кувшин ставят на плечо.

– В республике Бурятия беременным женщинам-инвалидам с поражением опорно‑двигательного аппарата врачи, оказывается, советуют прерывать беременность, потому что им тяжело будет растить ребёнка. Кроме того, цитирует журналистка феминисток, «всем женщинам с проблемами кишечника приходилось справляться самим». Последнее, конечно, самая вопиющая эксплуатация женщин мужчинами.

– В Курской области отмечены два случая сексуальных домогательств со стороны руководителей предприятий и учреждений.

– А что творится в семьях! 14% мужей говорят жене, что на работе от неё никакого толка, и что она «ходит на работу только пить чай». Треть женщин вынуждена регулярно просить деньги у мужа, при этом каждая седьмая вынуждена потом ещё отчитываться, куда она эти деньги потратила! Это уже беспредел мужицкий вообще…

– Каждую вторую женщину в России муж бил или «тряс».

Вот такие вот преступления одного пола перед другим накопали феминистки в многострадальном отечестве. Геноцид, другого слова не подберёшь.

Единственное, с чем тут можно поспорить, так это с «гражданином» в паспорте. Потому что мнений тут два, причём противоположных. Некоторые феминистки считают, что надпись «гражданин» вместо «гражданка» унижает женщин. Другие полагают, что само существование языковой формы, различающей два пола, – уже имманентное унижение! Скажем, такой известный феминист и коммунист, как писатель-фантаст Иван Ефремов, в одном из своих романов прямо писал, что уменьшительно‑ласкательный суффикс «к» и женское окончание «а» в слове «гражданка» унижают женщин. (Надо полагать, раз суффикс уменьшительно-ласкательный, он не только унижает женщину, но и ласкает. Что, безусловно, само по себе есть также громадное дополнительное унижение женщины – с точки одного из направлений радикального феминизма.)

А в остальном мне трудно спорить с отечественными феминистками. Правду-матку режут, засранки! Да, действительно, носят иногда женщины воду в дом в специальных ёмкостях. Не везде ещё у нас есть водопровод и канализация…

Ходи и оглядывайся

В каком-то из Интернет‑форумов довелось мне однажды прочесть следующую историю… В один из российских университетов приехали по обмену американские студенты. Люди как люди, веселые, какими и положено быть молодым людям. Наши встретили их хорошо, решили устроить «культурную программу» и повели в пивную. Одна кружечка, другая, третья, потом в туалет пописать, потом ещё кружечка… Расхрабрились пьяненькие америкосы, слова «секс» и «герлз» из них так и посыпались. Услышав знакомые звуки, решили наши парни сделать нерусским приятное – звякнули по мобиле и пригласили в пивнушку знакомых студенток. Те прискакали лихим аллюром буквально через пять минут.

И вот тут случилось неожиданное. Американцы враз протрезвели, будто им ходячего мертвеца показали. И так зажались, что стали напоминать деревянных истуканов. Девчонки к ним – а те от них! Девчонки к ним – а те от них! Боятся…

Испугаешься тут. Как когда-то у нас на стенках висели плакаты «Не болтай! Враг подслушивает», так сейчас на автобусных остановках в Америке висят предупредительные плакаты. На них изображена парочка – девушка и парень. Но плакат адресован только мужчинам, надпись на нем напоминает: перед близостью с женщиной несколько раз удостоверься, действительно ли она этого хочет? Потому что иначе последствия могут быть самыми плачевными.

Девушек этот плакат ни в чём удостовериваться не просит. Потому что в обществе победившего де-факто феминизма преступник (насильник) – это всегда по определению мужчина. С него и спрос… Про де-факто, кстати, я не зря сказал. В Америке феминизм властвует именно де‑факто. А в некоторых странах Европы – уже де-юре, но об этом позже. А пока ещё один случай из американской жизни. Его рассказал социологу Аде Баскиной паренёк по имени Миша.

Ада Баскина долго жила в Америке, да и сейчас ещё периодически ездит туда читать лекции о положении женщин на постсоветском пространстве. Там её знакомый Миша (бывший наш, как вы поняли) пожаловался социологу, что у него, человека, у которого никогда не было проблемы познакомиться с девушкой на родине, в Америке в этом смысле ничего не получается.

Надо сказать, эта проблема характерна для всех бывших наших. Поэтому они и женятся, в основном, на женщинах из диаспоры…

Так вот, случай… На бензоколонку, где Миша заправлялся, подъехала точно такая же тачка, как у Миши. Из неё вышла милая американочка.

– Привет! – сказал ей Миша.

– Привет, – согласилась американочка. – Как дела?

– Файн! А у нас, между прочим, одинаковые машины. Может быть, попробуем найти между нами еще что-то общее?

– Что вы имеете в виду? – растерялась дурочка.

– Да вон в кафе зайдем, кофе попьем, поговорим…

– Я сейчас не могу, спешу.

– Ну, давай вечером встретимся.

С лица дурочки мгновенно сползла улыбка, рожа вытянулась, она сухо попрощалась, села в тачку и уехала… Миша подумал, что он ей просто не понравился. Бывает. А через месяц они случайно встретились на вечеринке у приятеля. Начали болтать. И выяснилось: Миша американочке ещё там понравился, на бензоколонке, но она отшила парня, потому что подумала, что его разговор с ней – это sexual harassment. То есть сексуальные домогательства.

В результате этой охватившей Америку психической эпидемии торжества феминизма за последние 20 лет а США резко увеличился процент гомосексуалистов и снизилось количество гетеросексуальных контактов. Проведённое в Чикаго в 1994 году исследование показало, что средний американский мужчина за жизнь имеет 6 половых партнеров, а средняя женщина – всего двух. Не сходится.

Государственного преступника Виктора Фридмана всё это не на шутку тревожит.

Фридман о феминизме

«Феминизм как одно из движений политкорректности возник на базе мысли, что мужчины являются доминирующей силой в обществе, а несчастные женщины постоянно дискриминируются, подвержены гнёту со стороны коварных мужчин и вообще являются низшей ступенью общества. Но факты не вполне это подтверждают:

v женщины контролируют 65% богатства в США;

v женщины тратят в 4 раза больше денег, чем мужчины;

v женщин, учащихся в вузах США, на 20% больше, чем мужчин;

v женщин в обществе больше, чем мужчин: 52% против 48%;

v 94% смертей на рабочем месте происходят с мужчинами;

v женщины в среднем живут на 10% дольше мужчин;

v женщины получают больше материальной помощи в вузах США, чем мужчины;

v 85% преступников в стране воспитывались в семьях, возглавляемых женщинами;

v 85% бездомных составляют мужчины.

v Американское общество раковых болезней (American Cancer Society) предоставило следующую информацию:

v количество заболеваний раком простаты у мужчин – 317 000 в год;

v количество смертей от рака простаты – 41 000 в год;

v средства, выделенные на исследование рака простаты у мужчин – 376 миллионов долларов;

v количество заболеваний раком груди у женщин – 184 000 в год;

v количество смертей от рака груди – 44 000 в год;

v средства, выделенные на исследование рака груди у женщин – 1,8 миллиардов долларов.

Очень часто приходится слышать аргументацию, что на каждый заработанный мужчинами доллар женщины зарабатывают 70 центов – это ли не прямое доказательство дискриминации женщин? Действительно, такие данные имеют место. Однако это тот самый случай, когда решение задачи подогнано под ответ. Если взять среднее арифметическое всех зарплат работающих женщин и сравнить со средним арифметическим всех зарплат работающих мужчин, то действительно получится соотношение порядка 0,7:1. Однако если сравнить зарплату равных по квалификации женщины и мужчины, занимающих аналогичную должность, то картина получается совершенно иная, и разница в зарплатах куда‑то исчезает! Такой незначительный факт, как соответствие квалификации женщин в целом более низко оплачиваемым должностям, в расчёт, естественно, не берётся. Ведь ни для кого не секрет, что в технической области работает большинство мужчин, в то время как в гуманитарной области большинство составляют женщины, и совершенно очевидно, что программист или электронщик зарабатывает больше историка или секретарши. Не является секретом и тот факт, что в более опасные и, соответственно, высокооплачиваемые профессии идут, в основном, мужчины.

Почётное место в теме феминизма, да и политкорректности в целом, занимает такое понятие, как сексуальные домогательства, или харассмент (sexual harassment). То, что планировалось как логичное и разумное решение, сегодня достигло полного абсурда. Изначально постановление о харассменте запрещало человеку, находящемуся выше на социальной лестнице (например, начальнику или учителю), использовать эту позицию для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Этим и надо бы ограничиться.

Однако уже давно предпринимаются попытки расширить определение харассмента до пределов, перекрывающих не просто здравый смысл, но и свободу слова. Одна из предложенных формулировок харассмента включает в себя «изречения сексуального характера, которые имеют целью создание угрожающей, устрашающей или неблагоприятной обстановки». Действительно, более аморфное и расплывчатое определение придумать трудно. Под него попадает практически всё: от простого комплимента и оценивающего взгляда до конкретных предложений переспать. Невинные объятия и одаривание подарками и безделушками тоже теперь можно расценивать как домогательства, так как мужчина, дарящий подарки, по мнению феминисток, обязательно делает это с целью получить взамен сексуальное вознаграждение. Вот далеко не полный перечень действий (кстати, не только из США), которые либо могут по новому определению создать «неблагоприятную обстановку», либо уже имели прецеденты наказания:

v облизывание губ и зубов и провокационные манеры употребления пищи (University of Maryland at College Park считает такие действия неприемлемыми);

v стояние слишком близко, замечания об одежде (большинство средних школ США включают это поведение в список оскорбительных);

v посещение спектакля «Ромео и Джульетта» (по словам Джейн Хардман‑Браун, преподавателя одной из лондонских школ, этот спектакль чересчур гетеросексуальный);

v слишком продолжительный взгляд (University of Toronto обвинил профессора в нескромном и продолжительном взгляде на студентку);

v недостаточно продолжительный взгляд (Barnard College New York опасается, что ученица может почувствовать дискриминацию, если на ней недостаточно долго задерживается взгляд преподавателя, а значит, ей, как женщине, не уделяется достаточного внимания);

v забывание женского имени (University of Pennsylvania расценивает это как дискриминацию);

v прилюдное восхищение человеком противоположного пола (Министерство образования Миннесоты утверждает, что подобные действия могут обидеть других и вообще являются гетеро‑сексистскими);

v самоунижающий юмор (по словам Робина Моргана, бывшего издателя журнала «Мисс», если самоунижающий юмор со стороны мужчины привёл к сексуальному контакту, даже начатому женщиной, то этот мужчина в радикальном феминистском понимании виновен в домогательстве)».

Тут бы и перейти мне к подробному препарированию феминизма, но перед этой целительной вивисекцией не удержусь и вручу на минутку краски и кисть уже упомянутому социологу Баскиной: несколько её живописных эскизов, обрисовывающих суть явления, читателю не помешают. Напротив, развлекут его. А может быть, даже – чем черт не шутит! – подвигнут на поиски и прочтение книги Баскиной «Повседневная жизнь американской семьи».

Баскнна о феминизме

«Феминизм… охватил сегодня весь мир. Однако ни в одной другой стране, где мне приходилось бывать, не заметила я, чтобы это движение играло в жизни общества такую огромную роль. И уж, во всяком случае, нигде не носит оно такого специфического, порой утрированного характера, как в Америке. Французская моя приятельница Андре Мишель свое отношение сформулировала жёстко:

«Американки просто свихнулись на своём феминизме. Они даже не замечают, что превратили его в карикатуру, в гротеск»…

Конференция в Нью-Йорке была посвящена вопросам преподавания «русских знаний». В качестве её участника я вышла на кафедру с докладом: «Семья в России». Не успела я сказать последнее слово, как в третьем ряду вскочила очкастенькая, плотно сбитая девица и сердито спросила:

– А вот Вы лучше скажите: почему это Ваши московские подруги так любят наряжаться? Я только что вернулась из России, я знаю, что говорю.

Пока я, поражённая абсурдностью вопроса, пытаюсь и не могу найти ответ, она торжествующе подсказывает его сама:

– Потому что они хотят понравиться мужчинам. Не так ли?

В голосе слышится язвительность. Но я не понимаю её причин и отвечаю беззаботно:

– Да, а почему бы им этого не хотеть?

Боже, какая оплошность! Моя собеседница хватается за голову и раскачивает ею, не в силах сказать ни слова; слышны лишь возмущённые междометия. Наконец она произносит нечто членораздельное, смысл сводится к следующему. Я подтвердила её худшие предположения: российские женщины даже и представления не имеют о том, что такое равенство.

В аудитории это не единственная феминистка. Её коллеги – американки, плохо знающие русский, – набрасываются на меня с другими вопросами-упрёками:

– У вас в Конституции записано: «Каждый гражданин имеет право… он защищён законом…». Вы не замечаете тут некоторой политической некорректности?

Господи, просвети мой разум: да что же тут-то не так? И получаю разъяснение:

– Закон у вас что, защищает только мужчин? Ах, всех! Тогда почему «он», а не «он/она»?

Атака продолжается.

– Как вы называете женщину-бизнесмена? Так и говорите? Вы что не понимаете, что унижаете business-woman? А как будет по-русски женщина-профессор? Опять в мужском роде?

– Позвольте, – наконец прихожу я в себя. Но в английском ведь тоже профессор – одно слово, и в мужском роде, и в женском.

– В английском нет родов, – поправляют меня. – А в русском есть. Если бы вы задумались о равенстве полов, вы бы давно уже нашли специальное слово, например «профессорша».

– Такое слово есть, оно означает «жена профессора».

– Ну так придумайте какое-то новое.

Кто-то из моих оппонентш (оппонентами я уже боюсь их называть) тычет пальцем в учебник русского языка для иностранцев.

– Вот, смотрите, текст для топика. Джим Смит приходит в гости к своему другу инженеру Ивану Лопатину, тот говорит: «Знакомьтесь. Моя жена Лена, она сейчас не работает, занимается домом, детьми». Как вам нравится такая модель семейной жизни: муж работает инженером, а жена сидит дома. Это что – норма? Образец для подражания?

Вечером в одном нью-йоркском русском доме, где собрались гости, эмигранты, я рассказываю об этой перепалке. В ответ слышу дружный смех: у каждого есть история, похожая на анекдот, но вполне реальная.

Сын одного из присутствующих гостей в очереди на автобус увидел за собой девушку с тяжёлым чемоданом. Он предложил ей пройти первой и поднял на ступеньку чемодан. Она посмотрела на него неприязненно: «Вы хотели продемонстрировать, что сильнее меня, но это не так. Посмотрите на мои мышцы». Другая гостья, пожилая дама, пожаловалась, что никак не может привыкнуть: мужчины-американцы не пропускают её у входа вперед, не уступают место, не подают пальто.

Я, между прочим, тоже вспомнила, как в одном доме немолодой хозяин подал мне шубу и с виноватым видом спросил: «Пожалуйста, извините меня, я Вас не обидел?».

Студент рассказывает, как пригласил свою однокурсницу в ресторан. Когда принесли счёт, она вытащила кошелек, чтобы заплатить за себя. Он, естественно, запротестовал, но она обиделась: «Разве мы не равны?».

У этого же бедолаги была и другая промашка. Ещё одна американская подружка пригласила его на день рожденья. Будучи на свою беду хорошо воспитанным, он вручил два букета – имениннице и её маме. Но при этом – страшно сказать! – он поцеловал маме руку. Та отскочила как ошпаренная, с возгласом: «Что Вы делаете?». Маме было лет сорок с небольшим, но шестидесятилетняя бабушка оценила политес по достоинству: «Дорогая, это же знак уважения. В моей молодости тоже так было принято».

Однако его подружке жест не понравился, она нравоучительно заметила: «Не знак уважения, а знак унижения».

Андре Мишель может рассказывать о «гротескном феминизме» американцев часами. Однажды её коллега, профессор из Сорбонны, приглашённый на один семестр в очень известный американский университет читать французскую литературу, внезапно был вызван в администрацию. Ему сообщили, что он срочно должен оставить университет, хотя прошло всего три недели. Что случилось?

Как я уже говорила, у американских студентов есть привычка располагаться для отдыха прямо на полу. Кто-то читает, кто-то пьет кофе из картонного стаканчика, а кто-то и спит. Именно такую спящую девушку обнаружил профессор прямо перед дверью аудитории, где через две минуты начиналась его лекция. Он попытался её разбудить голосом, но она не услышала. Тогда он нагнулся и похлопал её по спине, ибо лежала она боком. Во всяком случае, в такой редакции он рассказывал об этом Андре. Та считает, что он мог похлопать её и по задику, плотно обтянутому джинсами. Девушка проснулась, извинилась, встала и ушла. Больше он её не видел. А жаль. Иначе, возможно, профессор бы узнал, что сразу после лекции студентка написала заявление в деканат, что такого-то числа, в таком-то часу она подверглась sexual harassment со стороны преподавателя.

Обвинение это было настолько серьёзным, что декан, опасаясь волнений среди студенток-феминисток, счёл за благо отослать приглашённого профессора на родину, где подобные шалости грехом не считаются.

Ещё одну историю я услышала от Владимира Шляпентоха, известного московского социолога. В середине 70‑х он эмигрировал в Америку. С работой было трудно. Несмотря на своё имя в научных кругах, несколько лет он перебивался на временных должностях. И вдруг повезло. Мичиганский государственный университет предложил ему постоянное место преподавателя. Можно себе представить, с каким рвением он принялся за работу – и научную, и преподавательскую. Старание было оценено по заслугам. Через пару лет ему предложили tenure, бессменную профессорскую должность. Это было везение! Он не мог в него поверить. И, как оказалось, правильно делал.

Теперь вернёмся назад. Когда Шляпентох был ещё преподавателем на полставки, ему поручили вести несколько аспирантов. Он старался подготовить их к защите диссертаций как можно лучше, не жалел времени и сил. Одна из этих аспиранток, он давно забыл её лицо и имя, после защиты кинулась к нему с благодарностью. Он в ответ поцеловал ей руку.

Два года спустя, когда на кафедре шло обсуждение его кандидатуры на новую должность, вдруг поднялся заместитель декана и сказал, что утвердить его в позиции tenure невозможно. В деканате лежит заявление от той самой «благодарной» аспирантки, которая просит принять административные меры против профессора Шляпентоха. Он позволил себе неполиткорректное поведение, Дал ей понять, что она всего лишь женщина, чем унизил её человеческое достоинство.

…Арлин Дениэлс, 70 лет, яркая, подвижная, темпераментная – одна из классиков феминизма в Америке. Она энергично боролась за женское равноправие – и статьями, и книгами, и лекциями. Она участвовала в различных феминистских организациях, какие‑то создавала сама. Она воплощает свои идеи в жизнь последовательно и неукоснительно…

– Наше общество строго разделено на два лагеря – мужчин и женщин, – наставляет она меня. Именно по этому признаку пола идёт водораздел человечества. И при существующем порядке вещей в руках мужчин находится власть. Мужское влияние в обществе огромно. Это ничем не прикрытая эксплуатация одного пола другим.

– Что Вы называете эксплуатацией? – пытаюсь я её охладить. – Это ведь понятие классовое.

– Да, конечно, это и есть два класса. Современная жизнь устроена так, что создаёт общественные условия, благоприятные для одного класса и неблагоприятные для другого. Первым эти условия предоставляют максимальные возможности для самореализации, для выявления своих способностей, словом – для развития личности. Для вторых же созданы всевозможные препятствия – от детей и домашнего хозяйства, которые традиционно лежат на женщине, до областей деятельности, где женское участие всячески ограничено. Например, авиация. Даже лечат женщин и мужчин по‑разному. Вы вчерашнее шоу Опры видели?

Да, я как раз накануне очень внимательно смотрела ток‑шоу Опры Уинфри под будоражащим названием «Harts different also?» – «А что, сердца у нас тоже разные?». Речь идёт о том, что врачи‑кардиологи лечат пациентов с сердечными заболеваниями, мужчин и женщин, по‑разному. Применяют к ним разные методики и лекарства. «Как это?! – возмущается аудитория в студии. – Это же настоящая дискриминация!» Пожилой доктор, кардиолог с большим стажем, несколько минут не может начать говорить. Так велик накал женских страстей. Наконец Опра с трудом успокаивает участниц шоу, наступает тишина. Но ненадолго. Опытный врач объясняет: «Мужчины и женщины отличаются не только анатомией, у них различный тип нервной системы. На состояние сердечной деятельности оказывают влияние ежемесячные циклы и климактерические состояния. Поэтому сердечные приступы проходят по разным схемам – соответственно и лечить их надо по-разному».

Бог ты мой, что тут начинается! В шуме, гаме и ругательствах можно отчётливо услышать страшные обвинения: «Это же сексизм!» Абсурд этой реакции мне очевиден, Арлин – нет. Она тоже крайне возмущена доктором-сексистом:

– Болтовня о половых различиях – это только псевдонаучный повод поддерживать неравенство полов.

– Послушайте, Арлин, но вы же не можете отрицать, что самой природой оба пола разделены по психофизиологическим признакам.

– Физиологически – да, конечно, – неохотно признает она очевидное. – А вот психологические различия существуют постольку, поскольку их определяет общественное мнение. И поскольку по‑разному воспитываются мальчики и девочки. Что дарят малышу женского пола? Куклы. А мужского? Машинки. Девочек приучают к домашнему хозяйству, мальчиков – к технике. Девочку упрекают: ты лазаешь по деревьям, как мальчишка. А над мальчиком посмеиваются: ты плачешь, как девчонка. И так – всю жизнь. Вот вам истоки этих ваших «психофизиологических различий». Природа их не предусмотрела. Их создала история!»

Теория заговора

Всякий раз, когда умный автор какой-нибудь книги начинает описывать явление от самых дальних его исторических корней, читателю делается скучно. А задача писателя, между тем, – развлекать потребителя своей продукции. Поэтому, несмотря на высокую образованность, блистательный интеллект и огромное желание нагнать объём, я не стану утруждать вас историческими экскурсами в историю феминизма и суфражизма. Это все – к Маше Арбатовой.

А мы начнем с середины – середины прошлого века. Именно тогда безобидный доселе феминизм, начавшийся как движение за равноправие, стал приобретать свои человеконенавистнические черты. В 1949 году выходит легендарная книжка одного из теоретиков феминизма Симоны Бовуар «Второй пол». А за ней – как с цепи сорвались! – начали одна за другой выплевывать свои трактаты другие теоретики социал-феминизма, выпрыгнувшие словно дьяволята из табакерки: Вабу Купер, Синтия Рич, Маргарет Крукшанк, Барбара Мак-Доналд, Бетти Фридан, Арлин Дэниелс, Мэри Дейли и многие другие… А также печально известная идиотка Андреа Дворкин.

В их «трудах» сквозила одна и та же идея: подчинённое положение женщины в обществе – результат не биологических различий между самцом и самкой, а всемирного мужского заговора.

В предельно вольном изложении суть этой теории выглядит так: давным-давно все мужчины собрались в одном секретном месте и договорились на веки вечные жестоко и несправедливо угнетать женщин. Для осуществления этого наиковарнейшего замысла мужчины провели мощную идеологическую работу, а именно: вернувшись из секретного места, они объяснили женщинам, что женщины от природы слабее мужчин… Что только женщины теперь должны рожать детей и, соответственно, присматривать за ними… Что женщинам не нужно больше ходить на охоту, потому что мужчины и так всё принесут… Женщины слушали эти телеги, раскрыв рты. И поверили коварным обманщикам.

«Но на самом деле все не так! – открывают женщинам глаза социал-феминистки. – На самом деле разделение по половому признаку есть искусственное разделение! Нет на самом деле никакого пола! Это все брехня угнетателей. Нет пола. А есть гендер».

…Гендер…

Как только в речи появляется новое учёное слово с греческими или латинскими корнями, возникает иллюзия научности. То есть в основу сказочной феминотеории как бы ложится самый могучий (помимо Бога) авторитет, придуманный человеком, – наука.

А что такое гендер? Это «социальный пол». То есть то, чем мужчины и женщины реально занимаются в жизни. Их социальные роли. И самоощущение. Позиционирование в пространстве действия… Непонятно? Ничего страшного, для того и придумано – чтобы замутить, затушевать, забодяжить проблему. Шулерство производится в два приёма. Делай раз: замещаем одно слово (пол) – другим (гендер). Делай два: размываем понятия – биологических полов у нас раньше было два, а теперь будет, ну, скажем, пять – женский, мужской, гетеросексуальный, гомосексуальный и транссексуальный. А социальных – бессчётно.

В итоге: 5 полов плюс неопределённое количество гендеров полностью маскируют проблему дымовой завесой словоблудия.

Ловкость рук и никакого мошенства! Втёрли очки! Факультет женских наук, одно слово. Первый курс: как правильно играть в напёрстки. Пятый курс: дипломированная феминистка.

Практически каждый университет в США сейчас поражён грибком феминоактивности – имеет либо революционные кружки феминисток, проводящие регулярные «пятиминутки ненависти», либо официальные факультеты женских наук, где проводятся так называемые «гендерные исследования», то есть идёт перманентный поиск «врагов народа». У фашистов, кстати говоря, тоже был институт Аненербе («Наследие предков»), в котором проводили «исследования», доказывающие неполноценность негров, славян и евреев. Представляете себе – сотни «учёных», диссертации и опубликованные научные работы, книги – с сотнями ссылок. Эксперименты. Археологические раскопки. Экспедиции, измерения черепов… Попробуй, поспорь с наукой! Надо быть очень отстранённым, чтобы понять: ценность всех этих феминофашистских исследований даже не ноль. А весьма отрицательная величина, ибо направлена в другую от прогресса и гуманизма сторону.

Главное, о чём учат помнить на факультетах женских наук каждую феминистку – глобальный заговор. Заговор Порядка Вещей. То есть: всё в этом придуманном мужчинами мире придумано ими специально для эксплуатации женского поголовья. Объясняю подробно.

«Люди не рождаются мужчиной или женщиной, а становятся ими, причём в этом процессе важную роль играют социальные и культурные факторы», – пишет один дядя, известный учёный-феминист (кстати, пидор).

Поняли мысль? Первичные половые признаки новорождённого – пустая формальность. Человек рождается без пола… А то, что у новорожденного мальчика между ног виднеется – это гендер. Ой, нет, не гендер, а… ну, в общем, на это не надо обращать внимания. Потому что это ерунда какая‑то. Угнеталка…

А после рождения нуль-полого человека маскулинное общество руками мужчин и обманутых, одурманенных тысячелетней пропагандой женщин подсовывает мальчикам самосвальчики, а девочкам куколки. Плюс к тому девочкам запрещают лазать по заборам, а мальчикам – плакать. И получается воспроизводство угнетения.

…Американский культуролог Макс Лернер не зря называет феминисток «самыми неутомимыми революционерами». Это действительно так. Они фанатичны и, подобно всем фанатикам, безмерно глупы и по-тупому жестоки. Как говорят в таких случаях специалисты в области человеческой психики, их сознание сужено. Ничего, кроме секс-харассмента и повального угнетения, эти человеко-единицы вокруг не видят. Ибо на их глазах шоры под названием феминизм (или, как сказал бы Хрущев, феминизьм).

Всякая революционная теория, сама того не желая; подчиняется законам эволюции. То есть начинает по-молодому бурно ветвиться – давать ростки. В Большой Феминистической Религии появляются разные направления, течения, секты, фракционеры, оппортунисты (которых после прихода к власти нужно будет, конечно, подчистить, ибо нет худшего врага, чем бывший свой).

Учёные-паразитологи, изучающие под лупой социал-феминизм, выделяют в нём несколько идеологических направлений. Есть радикальный феминизм, есть культурный феминизм, есть феминизм либеральный, есть лесбианизм… Это всё разные формы одой и той же болезни, и бессмысленно спрашивать, что лучше – белая горячка или обычная, твёрдый шанкр или мягкий… Всё плохо. Большевизм плохо, коммунизм плохо, сталинизм плохо. Но и троцкизм – тоже гадость изрядная, несмотря даже на то, что его основателя шваркнули ледорубом по затылку свои же, красные. Не будем делать из мученика святого – «нехай они там все попередавятся»…

Ключевое слово у радикалок – «патриархат». Патриархат – это глобальная система мужского подавления, пронизывающая все сферы социальной жизни. Суть радикальной теории: все мужчины от природы заинтересованы в подавлении женщин. Точка.

Культурный феминизм – прыщ иного рода. Это одно из ответвлений радикального феминизма. «Культуристки» считают, что женщины лучше мужчин. У них есть особые «феминные» качества – «взаимосоотнесённость», «телесность», отсутствие стремления выстраивать иерархию и умение выстраивать горизонтальные связи, имманентная способность к сопереживанию и ощущению нужд другого. В общем, как сказал известный киногерой: «Баба – она нутром чует!»

А мужики, с их точки зрения, – это воплощенное стремление к насилию, угнетению, доминированию (то есть к выстраиванию иерархии – вертикальных связей), конкурентность, рациональность… Сволочи, в общем. И всё общество их сволочное. И наука их сволочная, потому что основана на рацио, в отличие от женских наук, основанных на чувственности, «телесной ощущаемости» (женскую физику, правда, феминистки придумать пока что не смогли: видимо, электричество током больно бьется, и «телесная ощущаемость» при этом получается не очень приятная)…

Строго говоря, огромная доля истины в наблюдениях «культуристок» за различиями между мужчинами и женщинами есть. Вот только разные крылья культурного феминизма толкуют эту разность по-разному.

Одни тётеньки-теоретики, такие как Кэрол Гиллиган, Нэл Ноддингс, Сара Раддик и прочие, полагают, что женские свойства создали в этом мире женскую культуру, а мужские свойства – мужскую культуру, в каковую входят политика, экономика и наука. То есть получается, что практически всю внешнюю культуру, являющуюся костяком цивилизации, создали мужчины со своей конкурентностью, агрессивностью и доминантностью. А женская культура – это некая внутрисемейная этика заботы (ethics of care), а также загадочная «особая перспектива относительно сущности человеческой взаимосвязи»; Если кто-нибудь понял, что означает последнее выражение, напишите мне, я за вас порадуюсь. Надо сказать, теоретические труды феминисток полны подобными бессмысленными словосочетаниями…

Мир женщины проявляется только в неформальных отношениях с близкими людьми. А мир мужчин основан на абстрактных понятиях справедливости, то есть располагается в правовом поле. И в формальном поле науки. Мужчины, будучи узурпаторами, создали под себя весь мир. Сама основа основ цивилизации – наука – сделана по лекалам мужской сущности, вся из себя такая логическая, рациональная… вот гадость-то! Интеграл ещё какой-то придумали, твари, хрен-пойми… Надо бы перетряхнуть основы всех наук…

Но есть и другая подветвь «культуризма». Её теоретики, такие как Мэри Дейли, Сара Люсия Хоугланд, а также печально известная идиотка Андреа Дворкин полагают, что вся эта хвалёная женская культура – этика розовых соплей и сюсюканья – явилась печальным результатом тысячелетий угнетения. Типа если вас все время бить по башке, то башка рано или поздно искривится. Вот она и искривилась. А на самом-то деле женщины – ого-го! Боевые, напористые, храбрые, агрессивные. С костями мясо глотали бы – если бы, конечно, мужики их не угнели… неугнетнули… не… в общем, не поработили тыщи лет назад, не поломали им психику. Даже не сомневайтесь в этом, поскольку пола нет, а есть только гендер (ролевая функция), и баба, она по сути тот же мужик:

Есть женщины в русских селеньях, их коротко «бабы» зовут –

Слона на скаку остановят и хобот ему оторвут!

Вот какими были бы сейчас все бабы, да жаль, компенсаторная реакция на перманентное насилие сделала их в большинстве своем мягкими и податливыми. Да‑да, только потому женщины мягки и заботливы, что мужчины им так велели, ибо это исключительно в мужских интересах. А если б не проклятое угнетение, породившее мягкость женщин, женщины бы тоже своих детенышей легко зубами на части рвали, как это иногда делают самцы в дикой природе.

Естественно, как все революционеры, «культуристки» грезят о красивом, справедливом будущем, где все люди, в том числе и женщины, будут… думаете, агрессивными, маскулинными? Нет. Напротив, мужчины в их светлых грезах будут феминными. И это странно. Понимая, что именно мужская активность по отношению к природе (по-иному называемая агрессивностью), собственно говоря, и сотворила цивилизацию (а с ней и феминизм, кстати), считая, что их собственная женская пассивность – всего лишь побочная реакция на мужскую доминанту, то есть следствие угнетения, феминистки