Отмыться – значит морально очиститься?

 

Как мы выяснили, после безнравственного поступка хочется отмыться, однако помогает ли такая бессознательная компенсация в действительности? Если мы умылись, значит ли это, что совесть наша тоже чиста и вся вина смыта? Если солгать другу, а потом вымыть руки (или лучше рот), поможет ли это чувствовать себя невиновным?

Для исследования этого вопроса Чжон и Лильенквист[120]провели еще один эксперимент. Студентам предложили вспомнить неэтичный поступок и описать его в тексте, набранном на компьютере. Сразу после этого половину студентов попросили вытереть руки антисептической салфеткой – якобы потому, что так рекомендуется делать после пользования чужой клавиатурой. Второй группе студентов салфеток не предлагали. Затем каждого участника спросили, готов ли он поучаствовать в некоем эксперименте бесплатно, чтобы помочь очень нуждающемуся старшему студенту. Исследователи предполагали, что более стойкое («несмытое») чувство вины за совершенный проступок заставит студентов вызваться на помощь товарищу и добрым делом компенсировать былую вину.

Ученые в самом деле обнаружили, что помочь вызвались 74 % студентов из второй группы (которые не очищали рук) и всего 41 % студентов из первой группы (которым давали салфетку). То есть вытиранием рук психологически сгладилось и ослабилось чувство вины, появившееся при описывании былого проступка: испытуемые уже «очистили» свою совесть и облегчили вину. А те, кто не очищал рук, больше испытывали стремление сгладить вину и потому чаще вызывались помочь коллеге. Эти результаты показывают, что физическое очищение и вправду очищает нашу совесть.

Этот принцип был предметом дальнейших исследований, которые я (вместе со студентами) проводила в Тель-Авивском университете с целью выяснить, влияет ли физическое очищение на склонность к обману. Насколько высок у физически чистых людей порог чувствительности к обману и прочим сомнительным действиям? Мы выдвинули гипотезу, что при большей физической чистоте человек имеет больше «места» для моральной грязи.

В нашем эксперименте двое студентов некоторое время дежурили в университетском тренажерном зале у двери, ведущей к душевым кабинам, и обращались к двум типам людей: к тем, кто только что закончил тренировку и потный шел в душ, и к тем, кто шел из душа чистый и освеженный. Каждого из испытуемых отдельно от других просили поучаствовать в небольшом эксперименте (якобы исследующем влияние физических тренировок на память).

Участники из обеих групп получали список из 13 вопросов по «общеизвестным фактам». Девять вопросов были чрезвычайно трудными, на них почти невозможно было ответить верно, а четыре были очень просты. Вопросы мы отбирали по результатам предварительного эксперимента, в котором под надуманным предлогом задавали студентам очень легкие и очень трудные вопросы, из которых потом выбрали самые легкие (те, на которые участники предварительного теста отвечали правильно) и самые трудные (те, на которые никто не дал верного ответа даже частично). Пример легкого вопроса – «Сколько сантиметров в одном метре?», трудного – «В каком году изобретен стетоскоп?». Чтобы ни один из участников не преуспел в тесте, мы отобрали четыре легких и девять трудных вопросов (4 из 13 – примерно 30 %).

Возможность обмануть при подсчете результатов мы обеспечили тем, что дали участникам самостоятельно указать количество правильных ответов. Каждому из них был выдан список правильных ответов на вопросы, затем испытуемых просили сверить с ним свои ответы и написать количество правильных на отдельном листе. Этот лист участник вручал экспериментаторам, а заполненный бланк с вопросами можно было порвать и выбросить. Участники были уверены, что реальную правильность результатов проверить невозможно, и, таким образом, могли свободно их сфальсифицировать. Обманщики не подозревали, что мы и без их бланков знаем процент верных ответов.

Участники, которые отвечали на вопросы по пути в душ, все еще потные после тренировки, обманывали меньше, чем те, кто отвечал на вопросы после душа. Наш эксперимент показал, что те, кто чувствовал себя чистым «снаружи», чувствовали себя чистым и с моральной точки зрения, поэтому они обманывали организаторов, делая вид, будто верно ответили на те вопросы, на которые ответить невозможно. Будучи чисты внешне, они чувствовали некий «излишек моральной чистоты» и считали себя вправе «потратить» этот излишек на обман.

Во втором эксперименте мы хотели посмотреть, повлияет ли физическое омовение на способность жертвовать средства на благотворительность. Исследование мы проводили у миквы (традиционной иудейской общественной купальни для очищения) в два особых дня – в иудейский Новый год (Рош-Х-Шана) и в День очищения от грехов (Йом-Кипур). Десять дней между этими праздниками называются «Десять дней покаяния», или «Дни трепета». Иудейская традиция гласит, что в день Нового года Бог записывает в книгу имена тех, кто будет жить и кто умрет, а в День очищения от грехов – самый священный день в году – он утверждает вынесенный приговор. Этот десятидневный период считается временем очищения души, верующие стараются искупить вину и испросить прощения за проступки. Те, кто соблюдает обряды, идут омыться в микве и тем самым очиститься. В этот период также принято жертвовать деньги на благотворительность, и многочисленные организации обычно ставят у миквы свои представительства, прося пожертвований у тех, кто уже совершил омовение.

Мы попытались выяснить, когда люди больше склонны давать пожертвования – до омовения или после. Мы предполагали, что те, кто еще идет в микву, будут испытывать большее желание очиститься и потому будут жертвовать средства охотнее, чем те, кто уже омылся и очистился.

Мы расположились в нескольких метрах от входа и выхода, у стенда реальной благотворительной организации, которая занимается раздачей продуктов нуждающимся. На столе лежали листовки с информацией о деятельности компании, рядом стояли открытые ящики для пожертвований. За столом стоял доброволец, не подозревающий об истинной цели исследования, – он делал пометки о суммах и о том, до или после омовения они были пожертвованы. В результате наши ожидания подтвердились: до обряда очищения люди делали пожертвований больше, чем после.

Эти результаты могут показаться неожиданными – ведь на первый взгляд кажется, что если тело чисто, то должны быть чисты и поступки. Однако одна интуиция не в состоянии справиться с запутанной сетью многочисленных связей, соединяющих наши чувства и сознание. Результаты проведенного эксперимента подтверждают, что физическое очищение влияет на вероятность нравственных проступков. Физическая чистота – понятие относительное, и моральный механизм, по-видимому, включается только тогда, когда мы становимся чище, чем были. Как мы видели, от физического омовения уменьшается чувство вины. Участники экспериментов, вспоминавшие неэтичные поступки и затем мывшие руки, чувствовали меньше необходимости компенсировать вину, чем участники из другой группы, которые вспоминали о дурных поступках и не мыли рук.

Физическая загрязненность концептуально и метафорически связана с безнравственностью. Омовением и избавлением от грязи люди очищали свою совесть и потому чувствовали себя вправе обманывать других и не помогать товарищам. Когда у человека чиста совесть и нет чувства вины, он, по всей видимости, легче совершает неблаговидные поступки (по крайней мере небольшие). Ощущение физической чистоты неким образом вступает в резонанс с душевным настроем, указывая подсознанию, что прежняя грязь очищена и начинается отсчет с чистого листа, так что человек может себе позволить немного запачкаться. Дело выглядит так, будто очищение совести давало участникам иллюзию некоего «запаса чистоты», позволявшего им совершить моральный проступок. В противоположном же случае, когда мы физически грязны, снижается порог чувствительности к собственным проступкам, вина ощущается острее. Мы ассоциируем физическую грязь с нечистой совестью и потому не позволяем себе дальше преступать нравственные правила. Именно это взаимовлияние между телом и сознанием и составляет основу воплощенного познания.