Таким образом, происходит новое небывалое ранее в истории расслоение общества на высокообразованную «элиту» и малообразованный «низший класс».

Если в феодальном обществе «путь наверх» обусловливался сословным происхождением, в капиталистическом обществе – материальным благосостоянием родителей, то в нынешнем постиндустриальном обществе он целиком определяется уровнем образования.

Становление интеллектуального класса в качестве элиты постиндустриального общества резко подчеркивает грань, отделяющую его от остального социума. Но интеллектуальная элита не является паразитической, а обращает себе на пользу результаты своего собственного труда, выступающего одновременно залогом прогрессивного развития экономики и общества. Лидеры новой экономики, предлагающие рынку принципиально новые продукты и услуги, обеспечивают себе своим собственным трудом немыслимый ранее уровень благосостояния. При этом среди этой группы людей подавляющее большинство составляют люди, не унаследовавшие, а сами заработавшие свое состояние. Более 80% миллионеров, живущих сегодня в США, вступили в свою жизнь представителями среднеобеспеченных слоев. Классический пример – создатель и руководитель компании «Майкрософт» Билл Гейтц. Таким образом, новый высший класс постиндустриального общества как никогда прежде является трудящимся классом.

В то же время «низший класс» в современных условиях становится все больше классом эксплуататоров. Факт, казалось бы, парадоксальный! Но действительно, обратимся к словарям: «эксплуатация – присвоение продуктов чужого труда». Вот с позиций этого определения автор и приглашает Читателя взглянуть на данную проблему. Действительно, чтобы избежать социальных потрясений, государство вынуждено все больше выдавать малоимущим слоям населения социальных пособий, пособий по безработице и иных выплат. А откуда эти средства берутся? Они берутся из налогов, уплачиваемых из заработков представителей среднего и высшего классов. Вот это и есть присвоение продуктов труда одних классов другим классом, т.е. эксплуатация.

Государствам приходится все больше оказывать помощь своим обездоленным гражданам. На цели социальной поддержки в США ежегодно направляется около 500 млрд долл., или около 17% всех расходов федерального бюджета. А к этому следует еще добавить расходы многочисленных благотворительных обществ, церковных общин и т.д. Даже для занятого населения – если бы заработная плата была бы единственным источником доходов работающих американских граждан, то 21% из них жил бы за чертой бедности, а для пожилых людей эта цифра составляла бы более 50%!

Но при всем при этом представители «низшего класса» все более остро ощущают себя людьми второго сорта, людьми угнетенными, находящимися «на обочине». Ситуация усугубляется еще и тем обстоятельством, что все большее количество людей из слаборазвитых стран Азии, Африки и Латинской Америки устремляется в развитые страны Запада (а также, заметим, и в Россию) в поисках благополучной жизни. Но в этих развитых странах они опять же пополняют «низший класс», усугубляя ситуацию.

Новое социальное деление может стать более опасным, чем разделенность капиталистического общества на буржуа и пролетариев. Центральный конфликтиндустриального общества возникал вокруг распределения материального богатства. Противостояние, основанное на владении собственностью и отстраненности от нее, имело как потенциальные возможности разрешения через ее перераспределение, так и механизм смягчения, основанный на повышении благосостояния обездоленных групп населения. В нынешних же условиях знания и способности, составляющие основной ресурс, обеспечивающий рост благосостояния, физически по своей природе не могут быть ни отчуждены, ни перераспределены (грубо говоря, знания, способности переместить из одной головы в другую невозможно).

При этом совершенно очевидно, что экономическая поддержка незащищенных слоев населения не может быть долгое время эффективной. Поэтому возникающее социальное разделение и сопровождающий его конфликт, очевидно, станут более тяжелыми и сложно изживаемыми, чем социальные проблемы капиталистического общества.

Экономика России сегодня стремительно развивается. Стремительно растет средний класс, а также интеллектуальная элита, в первую очередь за счет вовлечения сотен тысяч талантливых молодых людей в сферу информационных технологий.

В то же время растет и «низший класс» – растет масса людей, невостребованных экономикой из-за недостаточного уровня образования – с одной стороны. С другой стороны, зачастую не готовых психологически к труду в новых условиях. Множество взрослых вполне работоспособных людей сидит по домам, рассуждая, что на заводах, на стройках, в торговле платят мало – лучше вообще не работать. Пополняет «низший класс» растущее число «профессиональных безработных» – как заявляют работники служб занятости, человек, не работавший на протяжении пяти лет безнадежен для рынка труда, а также чудовищно разросшаяся милиция и многочисленные охранные структуры. Стремительно пополняют «низший класс» профессиональные нищие, выросшие беспризорники и социальные сироты, мигранты из стран ближнего и дальнего зарубежья и т.д. Всего в России сегодня за чертой бедности живет 31 млн чел. – почти четверть населения страны.

И уже сегодня в России налицо признаки роста классового противостояния: наркомания, алкоголизм, особенно среди молодежи. Грабежи, разбои, поджоги, немотивированные убийства – как показывает наше телевидение, уже не один десяток крупных российских ученых убит на улицах и в подъездах бейсбольными битами! Деморализация «низшего класса» усиливается воздействием мафиозных структур, которые, с одной стороны, активно пополняют свои ряды его представителями, с другой стороны, извлекают свои сверхприбыли путем эксплуатации самых низменных инстинктов человека. На представителей «низшего класса» делают свою ставку и темные политические силы, точно так же, как в Германии начала 30-х годов прошлого века.

В перспективе складывается довольно тяжелая и опасная ситуация. В частности, в России она осложняется и слабыми экономическими возможностями государства, которое не в состоянии пока выплачивать «низшему классу» существенные социальные пособия.

Обратимся теперь непосредственно к российскому образованию. Мы в точности повторяем путь западных образовательных систем, направленный на интеллектуальное расслоение общества за счет дифференциации доступности образования. Сегодня подавляющее большинство выпускников 11 класса поступают в ВУЗы, причем в подавляющем большинстве по «престижным» специальностям: экономистов, юристов, психологов, и т.п., образуя впоследствии массу безработных с высшим образованием. Причем известна общемировая закономерность – лица с высшим образованием, по крайней мере с высшим гуманитарным образованием, на рабочие должности работать не идут. Непрестижные рабочие места все больше у нас занимают китайцы, вьетнамцы, украинцы, молдаване, азербайджанцы, грузины и т.д. – на заводах, на стройках, на рынках. Таким образом, и безработные с высшим образованием, и мигранты стремительно пополняют формирующийся «низший класс»

В то же время самым главным фактором является то обстоятельство, что общеобразовательная школа с 1 по 11 класс теряет «по дороге» по разным оценкам от 2,5 до 4,7 млн человек (достоверная статистика отсутствует). Из них примерно 700 тыс. чел. поступает в учреждения начального профессионального образования, 800 тыс. чел. – среднего профессионального. Но более нескольких миллионов человек уходят из школы «в никуда», становясь люмпенами, маргиналами, пополняя ряды преступников, наркоманов и т.п. Эта цифра не включает тех детей, которые вообще не посещают школу. Как правило, к ним относятся дети мигрантов и вынужденных переселенцев, а также беспризорники, дети из самых малообеспеченных слоев населения, лишенных, в том числе, и жилья. Все они в недалекой перспективе опять же будут пополнять «низший класс». Отказ от школьного всеобуча – заслуга наших «демократов» – это не только огромная социальная опасность, но и экономическая «яма», особенно в условиях напряженной демографической ситуации.

По данным Всемирного банка в России школу посещают 90,8% детей в возрасте от 7 до 14 лет, а в возрастной группе от 15 до 18 лет в учреждениях образования всех видов и уровней учится лишь 69,5% молодежи. А разности – это же опять пополнение «низшего класса» – ведь человек без общего и профессионального образования в лучшем случае способен лишь к малоквалифицированному труду.

Кроме того, как показывают социологические исследования, подавляющее большинство работодателей сегодня предпочитают брать на работу высококвалифицированных рабочих на уровне 5–6 квалификационных разрядов, а профессиональные училища и лицеи могут готовить рабочих (имея в виду трехлетний срок обучения) лишь на уровне 3–4 разрядов. Опять же возникает проблема «квалификационных ножниц» – определенная часть выпускников ПТУ будет пополнять «низший класс». Поэтому сегодня все острее ставится вопрос об интеграции начального и среднего профессионального образования – выпускников техникумов и колледжей работодатели берут на работу более охотно из-за их более высокой теоретической подготовки.

В то же время очевидно, и прием абитуриентов в ВУЗы должен осуществляться не совсем так прямолинейно, как себе представляют чиновники Минобрнауки РФ – лишь по результатам Единых государственных экзаменов. Казалось бы, такой механизм совершенно демократичен – все, вроде бы, поставлены в равные условия. Но к чему это приведет? Ведь уровень подготовки московского школьника конечно выше, чем школьника из какого-нибудь сибирского села – во многих сельских школах зачастую по нескольку обязательных предметов вообще не преподается из-за отсутствия учителей. И так будет продолжаться еще долгое время. Поэтому московский школьник скорее поступит, к примеру, в сельскохозяйственный ВУЗ, хотя работать в деревню никогда не поедет. Возможности школьника из состоятельной семьи подготовиться к сдаче ЕГЭ конечно выше, хотя бы за счет репетиторства, чем у его сверстника из бедной семьи. Так что такой «демократический», «равноправный» механизм приема в ВУЗы будет приводить, очевидно, опять же к социальному расслоению населения.

То же самое касается и сравнения возможностей поступления в ВУЗ учащихся школ, ПТУ и техникумов. Введение механизма ЕГЭ практически отрезает выпускникам учреждений начального и среднего профессионального образования возможность дальнейшего продолжения образования в ВУЗе (студенты этих учебных заведений сдают экзамены по общеобразовательным предметам на первом-втором курсах, а впоследствии, к окончанию профессиональной образовательной программы, этот материал они уже забывают. Сертификат же ЕГЭ действителен только в течение одного года). В том числе и возможность получения высшего образования в сокращенные сроки за счет широко распространившегося в последнее время, но теперь запрещенного заключения прямых договоров учреждений начального и среднего профессионального образования с ВУЗами. Так что вполне резонно задать вопрос о «равных условиях» поступления в ВУЗы – а для кого, и, главное, для чего они «равные»?

На расслоение общества вольно или невольно «работает» и система внутрифирменного обучения персонала – это та сфера народного образования, которая раньше называлась «подготовка и повышение квалификации кадров на производстве», а теперь получила такое современное название. Если раньше в условиях плановой экономики каждое предприятие и организация несли ответственность (хотя бы формальную) за постоянное повышение квалификации всех рабочих и специалистов, то теперь работодатели вкладывают средства, в основном, лишь в повышение квалификации высших менеджеров и наиболее квалифицированной части рабочих. Поскольку вложения средств в интеллектуальный ресурс именно этих категорий работников дают наибольшую экономическую отдачу. Но тогда остальные работники как бы отстранены от возможностей дальнейшего профессионального роста, что опять же способствует расслоению общества.

Но беда еще и в том, что, как показывают социологические исследования, проводимые во многих странах Мира, в том числе и в России, расслоение общества по уровню образования имеет тенденцию становиться наследственным. Дети из высокообразованных семей сами чаще всего становятся высокообразованными людьми, а дети из малообразованных семей чаще всего сами впоследствии становятся малообразованными.

Таким образом, Россия, в том числе и развитием своего образования, «успешно» повторяет путь западных стран, порождая в перспективе и социальную напряженность и нестабильность экономики, которая к тому же еще и не успела возродиться. А еще у нас «демографическая яма». Очевидно, для России этот путь вряд ли перспективен. Более привлекателен для России, по мнению автора, другой путь – путь развития и возвышения в каждом человеке духовного и интеллектуального начала при удовлетворении разумных материальных потребностей всех людей. Тем более с нашим традиционным российским общинным менталитетом, с его формулой «Один за всех и все за одного». В нынешних условиях для стабильного развития общества больше следует руководствоваться правилом: «скорость эскадры определяется скоростью самого медленного судна». В отличие от западного менталитета, основанного на индивидуализме: «Каждый для себя, один Бог за всех».

Россия впервые за свою историю попала в ситуацию, когда необходимо исходить не из избыточности, фактической неограничен-ности человеческого ресурса, но из его кардинальной недостаточности. Поэтому на повестку дня должны выйти совершенно другие позиции – рачительного учёта имеющегося человеческого ресурса, стратегии его воспроизводства, развития и целенаправленной капитализации, долгосрочного длительного применения. Впервые в России необходимо исходить не из того, что если «мне человек не нравится, найду другого», но из совершенно другого понимания: все люди нужны, все пригодятся, все могут найти выгодное профессиональное место, работая на благо России и своё личное благо.

Перед нами стоит альтернатива: либо отбирать наиболее подходящих – американская модель, которую сегодня у нас пытаются копировать чиновники-либералы (но Америка всегда жила за счет «привозных мозгов»), либо образовывать всю нацию. Между этими позициями не может быть компромисса.

Чтобы реализовать второй подход российской системе народного образования, пока еще не поздно, необходимо срочно и самым серьезным образом повернуться лицом к проблеме доступности образования: возродить школьный всеобуч, закрепив за каждой школой определенный «микрорайон»; добиться законодательным путем возрождения обязательного полного среднего образования; увеличить количество ученических мест в учреждениях начального и среднего профессионального образования, чтобы сделать их доступными для всех; отладить действительно демократический механизм поступления в ВУЗы; всемерно развивать возможности для продолжения образования молодежи и взрослого населения в общеобразовательных и профессиональных учебных заведениях в заочной, дистантной, открытой и других прогрессивных формах получения образования без отрыва от работы; и т.д. Ведь сегодня, как никогда, ответственность за будущее общества и страны ложится на школу, на всю систему народного образования!