Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
С выходом из представляемого характераСодержание книги
Поиск на нашем сайте
Когда две команды представляются друг другу для организации взаимодействия, члены каждой из команд склонны продолжать линию поведения, соответствующую их первоначальной заявке, то есть они стремятся, так сказать, выдерживать характер. Проявления закулисной фамильярности подавляются, чтобы не портить взаимную игру принятых поз и чтобы все участники чувствовали себя одной командой, где никому не дано играть в одиночку. Каждый участник взаимодействия обычно старается знать свое место и придерживаться его, соблюдая принятый для данного взаимодействия баланс формальных и неформальных компонентов поведения и распространяя это обращение на своих соратников по команде. Одновременно каждая команда старается подавить беспристрастный взгляд на себя и на другую команду, вырабатывая такие понятия себя и другого, которые были бы относительно приемлемы для соответствующего другого. Чтобы межкомандная коммуникация протекала по установленным, условно суженным каналам, каждая команда готова тактично, без лишних слов содействовать другой команде в подтверждении впечатления, которое та пытается создавать. Конечно, в моменты больших кризисов внезапно может стать влиятельным новый набор мотивов и может резко увеличиться или уменьшиться установившаяся социальная дистанция между командами. Пример этого возьмем из исследования одной больничной палаты, где проводилось экспериментальное лечение добровольцев, страдавших расстройствами обмена веществ, о которых мало что было из- Коммуникации с выходом из представляемого характера 209 вестно и с которыми мало что можно было сделать1. Ввиду особых исследовательских требований к пациентам и общего чувства безнадежности в связи с прогнозом лечения болезни, обычная резкая разделительная линия между врачом и пациентом смазалась. Доктора так уважительно и подробно обсуждали со своими пациентами симптомы болезни, что пациенты начали думать о себе отчасти как о научных сотрудниках. Но в общем, когда кризис заканчивается, прежний рабочий консенсус, чаще всего, восстанавливается, без лишних слов. Аналогично, во время внезапных перерывов в исполнении, особенно, когда вдруг открывается какая-нибудь ошибка в опознании личности, изображаемый характер может моментально рассыпаться, если исполнитель “забудется” и у него непроизвольно вырвется не предусмотренное ролью восклицание. Например, жена американского генерала рассказывает о таком инциденте, случившемся, когда они с мужем, одетым в гражданское, ехали летним вечером в открытом армейском джипе: Мы услыхали скрежет тормозов, когда джип военной полиции оттеснил нас к краю дороги. Полицейские вышли и зашагали к нам. — Вы едете в правительственной машине и везете даму, — набросился на мужа самый крутой из солдат. — Ваш путевой лист! В армии, конечно, никому не положено водить военный транспорт без проездных документов, где указано, кто дал разрешение на использование джипа. Этот солдат был очень пунктуальным и стал требовать еще и водительское удостоверение Уэй-на — другой военный документ, который он должен был иметь при себе. Уэйн, конечно, не имел ни того, ни другого. Но при нем была его четырехзвездная форменная пилотка, лежавшая на заднем сидении. Он спокойно, но быстро надел ее на голову, в то время как полицейские копались в своем джипе, отыскивая нужные пункты, на основании которых они собирались предъявить мужу обвинение за каждое нарушение инструкций. Наконец, они нашли их, повернулись к нам и замерли на полпути с разинутыми ртами. Четыре звезды! Прежде чем он смог обдумать что-либо, первый солдат, который вел весь разговор, воскликнул: “О, Господи!” И, по-насто- 1 Fox R. С. A sociological study of stress: Physician and patient on a research ward / Unpublished Ph. D. dissertation. Department of Social Relations. Radcliffe College, 1953
ящему испуганный, хлопнул себя ладонью по губам. Потом он сделал отважную попытку с честью выпутаться из скверного положения, добавив: “Я не узнал Вас, сэр”2. Можно отметить, что в англо-американском обществе восклицания типа “Бог мой!”, “О, Господи!” или их разукрашенные эквиваленты часто служат признанием исполнителя, что он на мгновение оказался по собственной вине в положении, в котором заведомо нельзя сохранить никакой представляемый характер. Такие выражения — это крайняя форма межличностной коммуникации с выходом исполнителя из представляемого им характера или роли, и все же они стали столь общепринятыми, что выступают чуть ли не как официальное прошение о снисходительности на том основании, что в этой жизни все мы бываем неудачными исполнителями. Подобные кризисы, однако, составляют исключения. Правилом же являются некий рабочий консенсус и знание своего места на людях. Но под поверхностью этого типичного джентльменского соглашения проходят более обыкновенные, но менее очевидные потоки коммуникации между людьми. Если бы эти потоки были не подводными, если бы содержащиеся в них мысли вместо скрытой передачи сообщались бы официальными путями, то передаваемая информация противоречила и подрывала бы определение ситуации, официально изображаемое участниками взаимодействия. При изучении какого-либо социального образования, почти всегда обнаруживаются такие противоречивые настроения. Они показывают, что хотя исполнитель может действовать так, словно его реакция на некоторую ситуацию была скоропалительной, бездумной и спонтанной, и хотя он сам может думать об этом именно так, все же всегда есть вероятность возникновения ситуаций, в которых он даст понять одному или нескольким присутствующим, что его представление — это всего лишь спектакль и больше ничего. В таком случае наличие коммуникации с выходом из представляемого характера — это еще один аргумент в пользу уместности изучения феномена исполнений в категориях командных действий и их потенциальных нарушений. Можно повторить, что при этом нет 2Clark M. (Mrs). Capitan's bride, general's lady. NY: McGraw-Hill, 1956 P. 128— 129 211 никаких оснований считать, будто скрытые коммуникации отражают реальную действительность лучше, чем официальные коммуникации, с которыми они несовместимы: как правило, исполнитель участвует в обоих родах коммуникации, и этим двуединым участием надо тщательно управлять, чтобы не ставить под сомнение официальные определения ситуаций взаимодействия. Из многих типов коммуникации, в которых участвует исполнитель и которые передают информацию, несовместимую с официально поддерживаемым во время взаимодействия впечатлением, в настоящей главе будут рассмотрены четыре: обсуждение отсутствующих, сценические разговоры, командный сговор и перестроения по ходу исполнения. ОБСУЖДЕНИЕ ОТСУТСТВУЮЩИХ Когда члены какой-либо команды уходят за кулисы, где аудитория не может видеть и слышать их, они довольно регулярно высмеивают ее так, что это несовместимо с трактовкой аудитории при встречах с нею лицом к лицу. К примеру, в сфере обслуживания клиентов, с которыми уважительно обращаются во время исполнения, их часто осмеивают, о них сплетничают, их окарикатуривают, проклинают и критикуют, когда исполнители оказываются за кулисами. Там же могут разрабатываться планы “надувательства” клиентов, “подходов” к ним, или их умиротворения3. Так, на кухне Шетланд-отеля едва слуги оказывались в зоне, не доступной для зрения и слуха клиентов, постояльцев регулярно называли уменьшительными кличками, их речь, интонацию и манеру старательно передразнивали для забавы и для критики, их причуды, слабости и общественное положение обсуждались с академической и клинической обстоятельностью, их просьбы о маленьких услугах встречались преувеличенными комическими гримасами и проклятьями. Эти невидимые оскорбления вполне уравновешивались поведением гостей в их собственном кругу, когда персонал отеля заглазно обзывали ленивыми свиньями, примитивными типами с растительным
3См., например, моноисследование о магазине “Центральная галантерея”: Human relations in administration /Ed. by R. Dubin. NY.: Prentice-Hall. 1951 P. 560—563
образом жизни, алчными до денег скотами и т. п. И все-таки, разговаривая друг с другом напрямую, персонал и гости проявляли взаимное уважение и некоторую доброжелательность. Точно так же, немного найдется случаев дружеских отношений, когда мнения о друге, высказанные за его спиной, хоть раз не противоречили бы тому, что высказывалось ему в лицо. Иногда, конечно, происходит нечто противоположное поношению, и исполнители превозносят свою аудиторию так, как они не стали бы этого делать в присутствии аудитории. Но тайное поношение, по-видимому, гораздо более обычное явление, чем тайное превозношение, возможно, потому что такое поношение служит поддержанию солидарности команды, демонстрируя взаимную приязнь за счет отсутствующих и, вероятно, компенсируя ту потерю самовыражения, которая может случиться, если приходится ублажать аудиторию услужливым обращением с нею в личном общении. Можно выделить два обычных способа принижения отсутствующей аудитории. Первый, когда исполнители находятся в зоне, где они появляются перед аудиторией, и когда аудитория уже отбыла или еще не прибыла, эти исполнители иногда разыгрывают что-то вроде сатиры на свое взаимодействие с этой аудиторией, причем некоторые члены команды принимают роль аудитории. Франсис Доно-ван, например, так описывал источники веселья, доступные продавщицам: Но если девушки не заняты, они недолго остаются поврозь. Некая неодолимая сила притягивает их друг к другу снова. При любой возможности они играют в “покупателя” — игру, которую они сами придумали и от которой, по-видимому, никогда не устают, игру, выше которой по карикатурности и комизму я никогда не видывал ни на какой профессиональной сцене. Одна из девушек ведет партию продавщицы, другая — покупательницы, подбирающей себе платье, и вместе они разыгрывают номер, что восхитил бы публику из любителей водевилей4. Похожая ситуация отмечена Денисом Кинкейдом при анализе социальных контактов туземцев с англичанами в ранний период британского правления в Индии: 4 Donovan F. The saleslady Chicago: University of Chicago Press, 1929 P. 39 Коммуникации с выходом из представляемого характера 213 Если молодые чиновники из туземцев находили мало удовольствия в этих развлечениях своих хозяев (ибо все удовольствие, какого они пожелали бы себе в иное время, без англичан, заключалось в милостивом обхождении самого Раджи и остроумии госпожи Калиани), то им было также нелегко наслаждаться и собственной компанией, пока не уходили гости. Тогда следовало развлечение, о котором знали очень немногие английские гости. Двери запирались и девушки-танцовщицы, как все индианки, превосходно владевшие мимикой, начинали передразнивать скучных гостей, которые только что ушли, и неприятное напряжение прошедшего часа растворялось во взрывах счастливого смеха. И пока английские фаэтоны с грохотом мчались домой, Раджи и Калиани сами могли пожелать вырядиться в карикатурные английские костюмы и исполнить с нескромными преувеличениями восточную версию английских танцев, чьи менуэты и контрдансы которых, столь невинные и естественные в глазах англичан, столь отличные от соблазнительных поз индийских профессиональных танцовщиц, казались индусам верхом непристойности5. Среди прочего, такое поведение, по-видимому, обеспечивает своеобразное ритуальное принижение и опрощение (профанацию) данной передней зоны и данной аудитории6. Второй способ принизить отсутствующую аудиторию часто проявляется в последовательном расхождении между официальной и неофициальной формами обращения. В присутствии членов аудитории исполнители обычно употребляют любезную форму обращения к ним. В американском обществе это требует или вежливо-формальных титулов таких, как “сэр”, “мистер” или слов, выражающих теплую близость, таких, как уменьшительные имена или прозвища (формальность или неформальность обращения обусловлена пожеланиями того лица, к кому обращаются). В отсутствии аудитории ее представителей называют чаще всего просто по фамилии без почтительных приста- 5 KincaidD British social life in India, 1608—1937 L: Routledge, 1938 P. 106— 107. 6 Можно упомянуть еще одну похожую тенденцию. В некоторых учреждениях, разделенных на ранговые зоны, во время перерыва на обед наблюдается наиболее частое нарушение установленного социального порядка, когда каждый передвигается в какую-то не свою зону, чтобы поесть или расслабиться на несколько минут в послеобеденной болтовне. Кратковременное обладание в ходе таких перемещений рабочими местами своего начальства предоставляет, видимо, наряду с другими возможностями и благоприятную возможность так или иначе профанировать эти места.
вок, по имени, хотя это не пристало данному лицу, пускают в ход прозвища или пренебрежительную интонацию в произношении полного имени. Иногда членов аудитории наделяют даже не пренебрежительными именами, а условными кличками, которые целиком отождествляют их с какой-то абстрактной категорией. Так, доктора в отсутствии пациента могут величать его “этот сердечник” или “аллергик”, парикмахеры приватно именуют своих клиентов “поголовьем” или “баранами” и т. п. Подобно этому членов аудитории в их отсутствии могут определять каким-то коллективным понятием, сочетающим в себе дистанцирование от них и пренебрежение к ним, что допускает раскалывание аудитории на “внутреннюю” и “внешнюю” группы, на “своих” и “несвоих”. Так, музыканты между собой могут называть слушателей “лопухами”; служащие-девушки из коренных американок втайне могут обозначать своих коллег из беженцев аббревиатурой “НБ”7; американские солдаты, тоже по секрету, могут обзывать английских солдат, с которыми они сотрудничают, “лимонниками”8; разносчики на карнавалах краснобайствуют перед людьми, которых про себя ругают деревенщиной, туземцами или провинциалами; евреи разыгрывают рутинные партии родного общества перед аудиторией, именуемой “гоим” (язычниками); а негры между собой иногда называют белых такими сленговыми словечками, как “ofay”*. В прекрасном исследовании воровских 7 Немецкие беженцы. См.: Gross E. Informal relations and the social organization of work in an industrial office / Unpublished Ph. D. dissertation. Department of Sociology University of Chicago, 1949. P. 186 8 См.: Glaser D. A study of relations between British and American enlisted men at “SHAEF” / Unpublished Master's thesis Department of Sociology. University of Chicago, 1947. 16, где читаем: “Словечко "limey" (приблизительно: "лимонник") [Эта кличка возникла из былой практики обязательного употребления сока цитрусовых английскими моряками для профилактики цинги — (Прим. пер.)], используемое американцами вместо "англичанин", в общем употреблялось с пренебрежительными оттенками смысла. Обычно американцы воздерживались от его употребления в присутствии англичан, хотя последние, как правило, не знали, что оно значит, или не придавали ему уничижительного смысла. Фактически, осторожность в этом отношении была очень похожа на поведение североамериканских белых, которые между собой пользовались выражением "ниггер", но избегали употреблять его в лицо негру. Этот феномен воздержания от оскорбительных кличек — безусловно общая черта этнических взаимоотношений, в которых преобладают ограниченные, четко определенные контакты”. * Белый человек (сленг американских негров) (Прим. перев.). Коммуникации с выходом из представляемого характера 215 шаек карманников Дэвида Морера отмечено сходное явление: Карманы простаков важны карманнику постольку, поскольку в них есть деньги. И фактически карман стал символическим обозначением и самого простака, и его денег, так что жертву очень часто (а возможно и преимущественно) называют “карманом”, нередко уточняя кличку по виду кармана, взятого в определенное время или в определенном месте: “левый задник”, “шкерован” (брючный карман), “нутряк”, “скулован” (боковой карман) и пр. Практически о простаке-лохе рассуждают исключительно в категориях того кармана, который у него обчистили, и вся шайка разделяет это представление о нем9. Возможно, самое сильное из всех выражение отчужденности проявляется в ситуации, когда некто просит, чтобы его называли фамильярно-простецки, как своего, и ему, проявляя терпимость, идут навстречу, но заглазно этого человека упорно величают с соблюдением всех формальностей. Так, на Шетландских островах просьбу гостя, который уговаривал местных хуторян называть его просто по имени, при личном общении с ним иногда уваживали, однако формальный способ выражения в закулисных разговорах о нем снова отбрасывал его в то положение, которое всеми ощущалось как настоящее его место. Кроме двух уже описанных стандартных способов, которыми исполнители “опускают” свои аудитории: издевательского розыгрыша ролей членов этих аудиторий и нелестного обращения к ним, есть и другие. Когда на исполнении нет ни одного члена аудитории, участники команды могут относиться к некоторым аспектам своей обычной рутины цинично или чисто технически, усиленно доказывая самим себе, что их внутреннее видение собственной деятельности отличается от картины, которую они изображают для своей аудитории. Когда участники команды предупреждены о приближении своей аудитории, они могут намеренно задерживать начало своего исполнения до самой последней минуты, так что публика едва не застает мимолетную картинку закулисной жизни команды. Точно так же, команда может моментально расслабиться, как только публика удалится. Этим намеренно резким вклю- 9 Maurer D. W. Whiz Mob. Gainesville (Flor.): American Dialect Society, 1955 P. 113
чением в игру или выходом из нее команда в каком-то смысле способна заражать и опошлять аудиторию своим закулисным поведением, или выражать возмущение против обязанности поддерживать перед нею спектакль, или подчеркивать глубину различий между командой и аудиторией — и делать все это не будучи уличенной этой аудиторией. Еще один типовой выпад против отсутствующих проявляется в вышучивании и высмеивании члена команды, когда он покидает (или только выражает желание покинуть) своих соратников по команде, собирается возвыситься или пасть по сравнению с ними, или буквально перебежать в ряды аудитории. В таких случаях члена команды, который только еще готовится уйти, могут третировать так, словно бы он уже стал перебежчиком, и его (а по логике соучастия в событии заодно и аудиторию) могут безнаказанно осыпать бранью или больше не церемониться с ними. Агрессия в отношении отсутствующих проявляется и тогда, когда кого-то официально переводят из аудитории в команду. При этом такого человека тоже могут вышучивать и устраивать ему “тяжелые времена” по тем же основаниям, что и тогда, когда кто-то уходит из команды10. Рассмотренные выше способы принижения отсутствующих высвечивают тот факт, что о людях относительно хорошо говорят, встречаясь с ними лицом к лицу, и относительно плохо за их спинами. По-видимому, это одно из основных обобщений, которое можно сделать о взаимодействии, но объяснение этому не следует искать в свойствах нашей чересчур растяжимой человеческой природы. Как сказано ранее, закулисное поношение аудитории служит поддержанию определенного морального состояния команды. Когда аудитория присутствует, осмотрительное обращение с ее людьми необходимо не ради их самих или не только ради их самих, но и для того, чтобы обеспечить продолжительность мирного и упорядоченного взаимодействия. “Действительные” чувства исполнителей к члену аудитории (будь то положительные или отрицательные), по всей видимости, почти не имеют здесь значения, ни как 10 Кеннет Берк при социальном анализе положения инициативного индивида использовал ключевое слово “ насмешка ”. См.: Burke К. A rhetoric of motives. NY.: Prentice-Hall, 1953 P. 234 ff. Коммуникации с выходом из представляемого характера 21 7 определяющий фактор обращения с ним при личных встречах, ни как фактор отношения к нему в его отсутствие. Может быть и верно, что закулисная деятельность часто принимает форму некоего военного совета, но когда две команды встречаются на поле взаимодействия, то похоже, они вообще встречаются не для мира и не для войны. При наличии временного перемирия, известного рабочего соглашения они встречаются, чтобы каждому делать свое дело. СЦЕНИЧЕСКИЕ РАЗГОВОРЫ Когда участники команды находятся вне поля зрения аудитории, разговоры между ними часто вращаются вокруг проблем сценической постановки, инсценирования. Поднимаются вопросы о состоянии знакового снаряжения; предварительно вынашиваются и проясняются собравшимися членами команды установки, линии поведения и позиции; анализируются достоинства и недостатки доступных команде передних зон действия; рассматриваются размер и характер возможных аудиторий, годных для данного представления; обсуждаются прошлые провалы в исполнении и вероятность провалов в будущем; передаются новости о командах коллег; прием, оказанный чьему-то последнему исполнению, обдумывается так сказать post mortem*; зализываются раны и укрепляется моральный дух для следующего исполнения. Сценические разговоры, когда их называют другими терминами, такими, как “сплетни”, “кухня”, “цеховой разговор” и т. п. — это довольно банальное понятие. Оно выделено здесь, поскольку помогает заметить факт, что люди с очень разными социальными ролями живут в одинаковой атмосфере драматургического опыта. Разговоры комедиантов и ученых совершенно различны, но их беседы об антураже своих разговоров очень похожи. На удивление одинаково, перед разговором с аудиторией все ораторы обсуждают со своими друзьями, что выдержит и чего не выдержит данная аудитория, что будет и что не будет для нее обидой; после выступления все ораторы рассказывают * Посмертно (лат.) (Прим. перев.).
друзьям о характере зала, в котором они говорили, о характере аудитории, которую они привлекли, и о полученном ими приеме. Сценические разговоры уже упоминались при обсуждении закулисной деятельности и коллегиальной солидарности и не требуют дополнительных пояснений. КОМАНДНЫЙ СГОВОР Когда человек передает что-то во время взаимодействия, мы ожидаем, что он будет общаться с другими только, так сказать, устами того персонажа, который выбран им для публичного исполнения, открыто адресуя свои замечания всем участникам взаимодействия, в следствие чего все присутствующие лица равны в качестве получателей сообщения. Так, например, перешептывание часто считается неуместным и запрещается, ибо оно может разрушить впечатление, что исполнитель есть только то, чем он кажется, а явления таковы, какими он их представил11. Несмотря на общее ожидание, что все сказанное исполнителем будет соответствовать определению ситуации, выношенному им, он может-таки передать за время взаимодействия и многое другое, что выходит за рамки представляемого им характера, причем передать это таким образом, что аудитория в целом не сумеет уловить в переданном ничего, не согласного с принятым определением ситуации. Лица, причастные к этой секретной коммуникации, оказываются в отношениях сговора друг с другом vis-a-vis остальных. Признаваясь друг другу в хранении соответствующих секретов от остальных присутствующих, они тем самым признаются, что спектакль искренности, поддерживаемый ими, спектакль бытия, состоящего только из официально изображаемых характеров, — это и в са- 11 В развлекательных играх, совещания шепотом могут рассматриваться как приемлемые, аналогично совещаниям перед такими аудиториями, как дети или иностранцы, в присутствии которых почти не нужна особая предусмотрительность. В общественных собраниях, в которых кучки или кружки из разных лиц поддерживают свои обособленные разговоры на виду друг у друга, участники каждого такого кружка часто прилагают некоторые усилия, чтобы выглядеть так, как если бы то, что они говорят, могло быть сказано и в других кружках, — пусть даже на самом деле такое невозможно.
Коммуникации с выходом из представляемого характера 219 мом деле просто спектакль. Благодаря такой побочной игре, исполнители даже во время исполнения могут укреплять закулисную солидарность между собой, безнаказанно высказывая неудобные истины о своей аудитории, а заодно и такие откровения о себе, которые показались бы неприемлемыми аудитории. Я буду называть командным, сговором любую обусловленную тайным соглашением коммуникацию, которая осторожно осуществляется таким образом, чтобы не угрожать иллюзии, созидаемой для данной аудитории. Важным видом командного сговора является система секретных сигналов, посредством которой исполнители могут тайком получать или передавать нужную информацию, просить о помощи и других вещах, имеющих отношение к успешному представлению исполнения публике. Как правило, эти сценические намеки исходят от распорядителя исполнения или обращены к нему, и владение таким тайным языком сильно упрощает его задачу управления производством впечатлений. Реплики часто связывают непосредственных исполнителей с их закулисными помощниками или режиссерами. Так, с помощью ножной сигнализации хозяйка гостиницы может давать указания своему кухонному персоналу, в то же время ведя себя так, словно она полностью поглощена застольной беседой. Аналогично, во время радио- и телепостановок, люди в аппаратной, руководящие исполнителями (особенно в отношении времени их вступления в действие), используют некий словарь знаков, не позволяя аудитории обнаружить, что кроме коммуникации, в которой официально участвуют исполнители и аудитория, дополнительно действует и система контроля коммуникации. По тем же соображениям в деловых учреждениях руководители, заинтересованные в скором и тактичном прекращении частных интервью, учат своих секретарш обрывать эти интервью в нужное время и с надлежащими извинениями. Еще один пример контрольного сигнала можно взять из обычной практики при продаже обуви в Америке. Иногда покупателя, желающего приобрести туфли чуть больше или чуть шире, чем имеется в продаже, убладают следующим образом: Чтобы создать у покупателя впечатление успешной примерки, продавец может сказать ему, что мол собирается растянуть Коммуникации с выходом из представляемого характера 221 эту пару на колодке тридцать четвертого размера. Эта фраза говорит упаковщику, что на самом деле растягивать туфли не надо, а надо упаковать их как есть, просто предварительно недолго подержать под прилавком12. Сценические реплики-намеки используются, конечно, и для сообщений между исполнителями и их подсадной уткой или союзником в аудитории, как в случае “перепалки” между уличным торговцем и его подставным человеком среди окружающих простофиль. Но наиболее распространены такие сигнальные реплики среди участников команды, занятых в представлении: фактически, весомость этих реплик дает нам лишний довод в пользу применения понятия команды вместо анализа взаимодействия в категориях индивидуального исполнения любого образца. Командный сговор такого рода играет важную роль в управлении производством впечатлений в американских магазинах. Продавцы в данном отдельно взятом магазине обычно вырабатывают собственные сигналы для управления исполнением, представляемым покупателю, хотя отдельные термины в их словаре, по-видимому, относительно стандартизированы и в той же форме встречаются во многих магазинах по всей стране. Когда продавцы, как бывает порой, принадлежат к одной иноязычной группе, они могут использовать свой второй язык для секретных сообщений — тот же прием практикуют родители, выясняющие отношения в присутствии детей, и представители образованных классов, разговаривая друг с другом по-французски о предметах, не предназначенных для ушей их детей, прислуги или торговцев. Однако такая тактика, подобно шепоту при гостях, считается грубой и невежливой: можно хранить секреты, но не показывать виду, что эти секреты охраняются. Используя подобные средства участники команды вряд ли смогут поддерживать свой представительский передний план в сочетании с видимостью искренней заботы о покупателе (или откровенности перед детьми и т. п.). Безобидно звучащие фразы, о которых покупатель думает, что понимает их до конца, продавцам говорят гораздо больше. Например, если покупательница в обувном магазине очень хочет, скажем, пару с полнотой “Б”, про 12 Geller D. Lingo of the shoe salesman // American Speech. Vol. 9. P. 285 давец может с помощью коллеги убедить ее, что ей предлагают именно то, что нужно: ...первый продавец просто подзовет другого из прохода между стеллажами и спросит: “Бенни, какого размера эти туфли?”. Называя второго продавца “Бенни”, он сигнализирует, что в ответе относительно полноты должно прозвучать “Б”13. Занимательная иллюстрация такого сговора содержится в статье Луизы Конант о доме мебели “Боракс”: Теперь, когда покупательница в магазине, допустить, что ей нчего не удастся всучить?! Возможные причины: то цена ей слишком высока, то она должна посоветоваться с мужем, то она ходит по магазинам просто так. Позволить ей праздно гулять (и улизнуть от покупки) считается предательством в Доме Боракс. Поэтому ближайший продавец посылает сигнал S0S нажатием одной из многочисленных ножных кнопок в прилавке. В мгновение ока на сцену является “управляющий”, поглощенный осмотром мебельного гарнитура и совсем не обращающий внимания на Ал ад дина, который его вызвал. “Извините, мистер Диксон, — говорит продавец, симулируя робость и видимую неохоту беспокоить столь занятую особу. — Нельзя ли что-нибудь сделать для моей клиентки. Она находит цену этого гарнитура слишком высокой. Мадам, это наш управляющий, мистер Диксон”. Мистер Диксон внушительно прочищает горло. Ростом он добрых шести футов, волосы у него серо-стальные и на лацкане пиджака масонская булавка. По его виду никто не скажет, что он всего лишь рядовой человек команды, специальный продавец, кому передают трудных покупателей. “Так, — говорит мистер Диксон, потирая хорошо выбритый подбородок, — Понятно. Вы можете идти работать Беннет. Я сам позабочусь о мадам. Сейчас я как раз не так занят”. Первый продавец исчезает с лакейским поклоном, хотя он же потом задаст мистеру Диксону головомойку, если тот упустит возможную продажу14. Описанная в этом примере практика “перепасовки” покупателя другому продавцу, который принимает на себя роль управляющего, по-видимому, довольно обычна во многих заведениях розничной торговли. Подтверждением этому служит другой пример, взятый из работы Чарлза Миллера о языке продавцов мебели: \ 13 Geller D. Lingo of the shoe salesman // American Speech. Vol. 9. P. 284. 14 Conant L. The Borax House // The American Mercury. Vol. 17. P. 174
Коммуникации с выходом из представляемого характера 223 Вопрос: “Назовите мне номер товарного артикула” — это в действительности вопрос о цене данного товара. Ожидаемый ответ зашифрован. Этот шифр повсеместно применяется в Соединенных Штатах и передает нужную информацию простым удвоением стоимости товара, причем продавец знает, какой процент прибыли надо прибавить к полученной цифре15. Словечко verlier используют как команду..., означающую “исчезни!” Она применяется, когда один продавец хочет дать знать другому, что его присутствие мешает продаже16. В полузаконных и испытывающих большие трудности периферийных областях нашей коммерческой жизни совсем не редкость обнаружить такое использование членами одной команды явно выученного специального словаря, с помощью которого можно передавать информацию решающего значения для успеха спектакля. В респектабельных кругах шифры такого рода скорее всего не столь распространены17. Однако можно предположить, что участники команды неформально и часто бессознательно всюду используют усвоенный язык жестов и взглядов для передачи нужных сценических намеков по предварительному сговору. Иногда эти неформальные намеки или “тайные знаки” начинают какую-то новую фазу в исполнении. Так, “в компании”, тонкими оттенками в тоне голоса или переменой позы муж способен дать понять своей жене, что им обоим определенно пора прощаться. Супружеская команда может поддерживать видимость единства действий, которое кажется стихийным, но на деле часто предполагает строгую дисциплину. Порой используются сигналы, которыми один исполнитель в состоянии предупредить другого, что тот начинает действовать невпопад. Толчок ногой под столом или прищуривание глаз стали комическими при- 15 Miller Ch. Furniture lingo// American Speech. Vol.6. P. 128 16 Ibid. P. 126 17 Конечно, в респектабельных учреждениях найдутся и исключения, особенно в области отношений “босс—секретарь”. К примеру, справочник по этикету рекомендует: “Если вы делите один кабинет с вашей секретаршей, вам придется условиться с нею о сигнале, означающем, что ей надо выйти, чтобы вы поговорили с посетителем наедине. Вопрос: "Не оставите ли вы нас на время одних, мисс Смит?" — смутит хоть кого. Во всех отношениях удобнее, если вы передадите то же пожелание заранее подготовленной условной фразой, что-то вроде: "Посмотрите, пожалуйста, можно ли уладить это дело с отделом торговли, мисс Смит?"” (Esquire Etiquette Philadelphia: Lippincott, 1953 P. 24).
мерами таких сигналов. Аккомпаниатор на фортепьяно предлагает незаметный для посторонних способ возвращения в нужную тональность фальшивящих певцов на публичном концерте: Он [аккомпаниатор] делает это играя на полтона выше, так что его интонация начнет сверлить певцу уши, перекрывая или скорее прорезая его голос. Возможно, одна из нот в фортепьянном аккорде будет той самой нотой, которую должен был петь певец, и потому аккомпаниатор делает ее доминантной. Если эта верная фактическая нота не прописана в партии фортепьяно, ему следует добавить ее в скрипичном ключе, где она будет звучать громко и ясно для слуха певца. Если последний поет на четверть тона выше или на четверть тона ниже, то ему надо будет очень постараться, чтобы продолжать петь не в тон, особенно когда аккомпаниатор сопровождает вокальную партию в течение целой музыкальной фразы. Однажды заметив сигнал опасности, аккомпаниатор и дальше будет настороже, время от времени озвучивая вспомогательную певческую ноту18. Джеральд Мур продолжает рассказывать о чем-то таком, что применимо ко многим видам исполнений: Чуткому певцу достаточно тончайших намеков от партнера. В действительности они могут быть настолько тонки, что даже сам певец, извлекая из них пользу, не будет воспринимать их вполне осознанно. Менее чуткому певцу понадобятся более выразительные и потому более заметные сигналы19. Еще один пример возьмем из советов X. Э. Дейла относительно того, как государственным служащим можно намекать своему министру во время совещания, что он выбрал сомнительный путь: В ходе обмена мнениями вполне возможно появление новых и непредвиденных точек зрения. Если государственный служащий увидит на заседании правительственной комиссии, что его министр берет курс, который сам подчиненный считает ошибочным, он не станет высказываться так категорично, а предпочтет либо наспех набросать министру записку, либо деликатно выдвинуть на первый план какой-то факт или положение, изображая это лишь незначительным видоизменением точки зрения самого министра. Опытный министр сразу увидит красный свет и плавно даст задний ход или, по меньшей мере, отложит обсуждение. Отсюда ясно, что смешанное участие министров и ря- 18 Moore G. The unashamed accompanist. L: Methuen, 1943 19 Moore G. Op. cit.
довых государственных служащих в заседаниях какой-нибудь ком< |
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-06-19; просмотров: 193; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 52.15.35.129 (0.017 с.) |