Источники догматов. Св. Писание и св. Предание.

Источники догматов. Св. Писание и Св. Предание.

На чем основываются догматы? - Ясно, что догматы основываются не на рассудочных соображениях отдельных лиц, хотя бы это были отцы и учители Церкви, а на учении Священного Писания и на Апостольском Священном Предании. Истины веры, заключающиеся в них дают полноту учения веры, именуемую древними отцами Церкви "соборной верой," "кафолическим учением" Церкви. Гармонически сливающиеся в одно целое истины Писания и Предания определяют собой "соборное сознание" Церкви, руководимое Духом Святым.

Священное Писание.

Под именем Священного Писания разумеются книги, написанные свв. Пророками и апостолами под воздействием Духа Святого и потому именуемые богодухновенными. Они разделяются на книги Ветхого и Нового Заветов.

Книг Ветхого Завета Церковь признает 38; соединяя некоторые из них в одну книгу, по примеру ветхозаветной Церкви, она сводит их число до 22 книг, по числу букв еврейского алфавита. Эти книги, внесенные в свое время в иудейский канон, именуются "каноническими." К ним присоединяется группа книг "неканонических," т. е. не введенных в иудейский канон, написанных после заключения канона ветхозаветных священных книг. Церковь принимает и эти последние книги, как полезные, назидательные. Она назначила их в древности для назидательного чтения не только в домах, но и в храмах, отчего они и назывались "церковными." Церковь содержит их в одном кодексе Библии с книгами каноническими. Некоторые из них настолько приближаются по достоинству с богодухновенными, что, напр., в 85 правиле Апостольском три книги Маккавейские и книга Иисуса сына Сирахова перечисляются наряду с каноническими книгами и о всех вместе сказано, что они "чтимые и святые," однако это говорит только об уважении к ним древней Церкви, различие же между ними всегда сохранялось.

Новозаветных канонических книг Священное Писание признает 27. Так как священные книги Нового Завета писались в разные годы апостольского времени и направлялись апостолами в разные пункты Европы и Азии, а некоторые из них не имели определенного назначения в тот или иной географический пункт, то собрать их в один кодекс, не могло быть делом легким, и нужно было строго беречься, чтобы в их круге не оказалось книг т. наз, апокрифических, в большинстве составлявшиеся в еретических кругах. Поэтому отцы и учители Церкви первых веков христианства соблюдали особую осторожность при распознании книг, хотя бы они и носили имена апостолов.

Нередко отцы Церкви вносили в свои списки некоторые книги с оговоркой, с сомнением и поэтому давали не полный список священных книг. Это служит примером их осторожности в святом деле; они не полагались на себя, а ждали общего голоса Церкви. Карфагенский поместный собор 318 г. перечисляет все без исключения книги Нового Завета. Св. Афанасий Великий без сомнения называет все книги Нового Завета и в одном из сочинений заканчивает список следующими словами: "вот число и название канонических книг Нового Завета! Это как бы начатки, якори и столпы нашей веры, потому что они написаны и переданы самими апостолами Христа Спасителя, которые с Ним были и Им научены были." Так же св. Кирилл Иерусалимский перечисляет новозаветные книги без малейшего замечания о каком либо различии их в Церкви. То же полное перечисление есть у западных Церковных писателей, напр. у Августина. Так соборным голосом всей Церкви утвердился полный канон новозаветных книг Священного Писания. В любом издании Библии содержатся одни и те же 27 книг Нового Завета. Но при сравнении двух помещенных ниже списков книг Ветхого Завета обнаруживается, что в Православной Библии кроме 39 книг, общих с Протестантской Библией, есть еще 11. Эти дополнительные книги называются либо «апокрифическими», либо «второканоническими» писаниями. К ним относятся: 2-Ездры,книга Товита,Кн. Иудифи, кн премудрости Соломона, Кн. Премудрости Ииуса, сына Сирахова, Послание Иеремии, кн. Пророка Варуха, 1-2-3-ая Маккавейская, 3-тья Ездры Писания

Где находится устное предание?

Священное древнее Предание находим: в древнейшем памятнике Церкви - "Правилах святых апостолов;" в символах веры древних поместных церквей; в древних Литургиях; в древнейших актах, касающихся христианских мучеников. Эти мученические акты не прежде входили в употребление верующими, как по предварительном рассмотрении и одобрении их местным епископом, и читались на общественных собраниях христиан также под надзором предстоятелей церквей. В них видим исповедание Пресвятой Троицы, Божества Господа Иисуса Христа, примеры призывания святых и веры в сознательную жизнь упокоившихся во Христе и др.; в древних записях истории Церкви, особенно в истории Евсевия Памфила, где собрано много древних преданий обрядовых и догматических, напр., о каноне священных книг Ветхого и Нового Заветов; в творениях древних отцов и учителей Церкви.

Сохраняемое и оберегаемое Церковью Апостольское Предание, тем самым, что оно хранится Церковью, становится Преданием самой Церкви, оно принадлежит ей, свидетельствуется ею и, в параллель Священному Писанию, именуется ею "Священным Преданием."

Нужно иметь ввиду, что древняя Церковь тщательно охраняла от непосвященных внутреннюю жизнь Церкви, ее священные таинства были тайнами, охраняемыми от нехристиан. При их совершении - при крещении, при Евхаристии - не присутствовали посторонние, порядок их не записывался, а передавался устно; и в этом тайно сохраняемом содержалась существенная сторона веры Св. Василий Великий (4-ый век) дает ясное понятие о Священном Апостольском Предании в следующих словах: "Из соблюдаемых в Церкви догматов и проповеданий мы имеем некоторые в письменном виде, а некоторые приняли от апостольского предания, по преемству в тайне. Те и другие имеют одну и ту же силу для благочестия, и этому никто, даже малосведущий в церковных установлениях, не станет перечить. Ибо если отважимся отвергать неписанные обычаи, как маловажные, то непременно повредим Евангелию в самом главном, и от апостольской проповеди оставим пустое имя без содержания. Например, упомянем прежде всего о первом и самом общем: чтобы уповающие на имя Господа нашего Иисуса Христа осенялись образом креста, кто учил Писанием? Или к Востоку обращаться в молитве какое Писание нас учило? Слова призывания в преложении хлеба Евхаристии и Чаши благословения кто из святых оставил нам письменно? Ибо мы не довольствуемся теми словами, которые Апостол и Евангелие упоминает, но и прежде их и после произносим и другие, как имеющие великую силу для таинства, приняв их от неписанного учения. По какому Писанию благословляем и воду крещения, и елей помазания и самого крещаемого? Не по умолчанному ли тайному преданию? Что еще? Самому помазанию елеем, какое написанное слово научило нас? Откуда и троекратное погружение человека и прочее относящееся к крещению, отрицаться сатаны и ангелов его, из какого взято Писаная? Не из сего ли не обнародываемого и неизрекаемого учения, которое Отцы наши сохранили в недоступном любопытству и выведыванию молчании, были основательно научены молчанием охранять святыню таинств? Ибо какое было бы приличие писанием оглашать учение о том, на что не крещенным и воззреть непозволительно?"

Из этих слов Василия Великого выводим: во первых, что Священное вероучительное Предание есть то, что может быть возведено к начальному времени Церкви, и во-вторых, что оно тщательно сберегается и единогласно признается у отцов и учителей Церкви, в эпоху великих Отцов Церкви и начала Вселенских соборов.

Свидетельство Священного Предания необходимо для уверенности, что все книги Священного Писания преданы нам от апостольского времени и происходят от апостолов. Оно нужно:

• для правильного понимания отдельных мест Св. Писания и для противопоставления еретическим перетолкованиям его;
• для установления догматов христианской веры ввиду того, что одни истины веры выражены в Писании совершенно определенно, а другие не вполне ясно и точно и потому требуют подтверждения Священным Апостольским Преданием.
• Кроме всего этого, Св. Предание ценно тем, что из него видим, как весь уклад церковного строя, канонов богослужения и обрядов укоренен и основан в строе жизни древней Церкви.

Определения Вселенских Соборов- сила и значение в Св. Предании?

Православная Христова Церковь есть тело Христово, духовный организм, у которого Глава - Христос. Она имеет единый дух, единую общую веру, единое и общее, соборное, кафолическое сознание, руководимое Духом Святым, но утверждающееся в своих суждениях на конкретных, определенных основаниях Священного Писания и Св. Апостольского Предания. Это кафолическое сознание всегда присуще Церкви, но более определенным образом оно выражено на вселенских соборах Церкви. От глубокой христианской древности созывались дважды в год поместные соборы отдельных православных церквей, согласно 37-му правилу св. Апостолов. Также многократно в истории Церкви бывали соборы епископов областные, более широкого объема, чем отдельных церквей, и, наконец, соборы епископов всей Православной Церкви, Востока и Запада. Таких соборов - Вселенских - Церковь признает семь.

Вселенские соборы точно формулировали и утвердили ряд основных истин христианской православной веры, защитив древнее учение Церкви от искажений еретиков. Вселенские соборы также формулировали и обязали ко всеобщему единообразному исполнению многочисленных законов и правил общецерковной и частной христианской жизни, называемых церковными канонами. Вселенские соборы, наконец, утвердили догматические определения ряда соборов поместных, а равно догматические изложения, составленные некоторыми отцами Церкви (напр., исповедание веры св. Григория Чудотворца, епископа Неокесарийского, правила св. Василия Великого и др.).

Нужно помнить, что соборы Церкви выносили свои догматические определения после тщательного, исчерпывающего и полного рассмотрения всех мест Св. Писания, касающихся поставленного вопроса, свидетельствуя при этом, что вселенская Церковь так именно понимала приводимые указания Св. Писания. Таким образом, вероопределения соборов выражают гармонию Св. Писания и соборного Предания Церкви. По этой причине сами эти определения становились, в свою очередь, подлинным, нерушимым, авторитетным основанием на данных Св. Писания и Апостольского Предания, вселенским и Священным Преданием Церкви.

Среди догматических соборных определений сами вселенские соборы признают первостепенным и основным Никео-Цереградский символ веры, запретив что бы то ни было изменять в нем, не только в мыслях, но и в словах его, что либо прибавлять или отнимать (постановл. 3 вселенского собора, повторенное 4, 6, и 7 соборами).

Вероопределения ряда поместных соборов, а также некоторые изложения веры св. Отцов Церкви, признанные руководящим для всей Церкви, перечислены во втором правиле 6 вселенского (Трульского) собора. Они приводятся в "Книге Правил св. Апостол, св. Соборов Вселенских и Поместных и св. Отец."

: Догматы православия (12)

Догмат о Пресвятой Троице.

Догмат о грехопадении.

Догмат об Искуплении человечества от греха.

Догмат о Воплощении Господа нашего Иисуса Христа.

Догмат о Воскресении Господа нашего Иисуса Христа.

Догмат о Вознесении Господа нашего Иисуса Христа.

Догмат о Втором Пришествии Спасителя и Страшном суде.

Догмат о единстве, соборности Церкви и преемственности в ней учения и священства.

Догмат о всеобщем воскресении людей и будущей жизни.

Догмат о двух естествах Господа Иисуса Христа. Принят на IV Вселенском Соборе в Халкидоне.

Догмат о двух волях и действиях в Господе Иисусе Христе. Принят на VI Вселенском Соборе в Константинополе.

Догмат об иконопочитании. Принят на VII Вселенском Соборе в Никее.

Догматы с 1 по 9 содержатся в Никео-Цареградском Символе веры. Приняты на I Никейском и дополнены на II Вселенском Соборе в Константинополе. Догмат о грехопадении (повреждённости духовной природы всего человечества, вслед за Адамом) неявно вытекает из Никео-Цареградского Символа веры, но также является неотъемлемой частью православного вероучения.

Никео-Цареградский Символ веры является единой догматической формулой, подразделяющейся на 12 членов, содержащих догматическую основу христианства.

Чем не является догмат

Нижесказанное относится преимущественно к православно-христианскому пониманию понятия «догмат», однако отдельные положения можно отнести и к другим религиям.

Ввиду того, что понятие «догмат», «догматическое мышление» и прочие часто неправильно понимаются в обществе, следует отметить основные ошибки этого понимания:

Догмат не есть магическая формула, повторением которой можно чего-то достичь.

Догмат не бесполезен (даже вне рамок религиозной философии и богословия). Без знания догматической базы нельзя осмыслить никакое вероучение в его сущности, тем более, если оно претендует на выход за рамки земного бытия.

Догмат — не закостенелое, мёртвое, безосновательное утверждение. Лишь наличие догматов в вероучении позволяет ему иметь структуру, онтологический смысл, не ограничиваться лишь нравственным, литургическим, каноническим или каким-либо иным аспектом.

Оросы Вселенских Соборов — не есть могильные плиты, приваленные к дверям запечатанного гроба навек закристаллизованной и окаменелой истины. Наоборот, это верстовые столбы, на которых начертаны руководящие безошибочные указания, куда и как уверенно и безопасно должна идти живая христианская мысль, индивидуальная и соборная в её неудержимых и беспредельных поисках ответов на теоретическо-богословские и прикладные жизненно-практические вопросы.

Догмат — не чуждое дополнение к Священному Писанию.

Догмат ни в коем случае не новое откровение. Догмат — это только свидетельство. Весь смысл догматического определения сводится к свидетельствованию непреходящей истины, которая была явлена в Откровении и сохранилась от начала.

Догмат не сковывает сознание, а позволяет ему, образно выражаясь, стоять на ногах, иметь опору в рассуждениях богословского характера. В сфере личной религиозной жизни (духовной жизни) догматика лежит в фундаменте и молитвы, и богослужения, и других её осмысленных проявлений.

Православные догматы не суть путы для мысли, не кандалы <…> но разве лишь предохранительные определения, которыми Церковь хочет поставить разум человеческий в надлежащую перспективу, в которой для него открывалась бы возможность беспрепятственного и безостановочного движения вперёд, с исключением опасностей уклонения в сторону, на пути обманчивые.

Догмат нельзя уяснить логическим, рассудочным путём. Он требует святоотеческого толкования. Простое знание догматической формулы ещё не означает проникновение в суть содержащейся в догмате истины.

Догмат ненаучен[8]. Он не обязан вписываться в логические рамки. Это предмет веры и, как правило, он содержит алогические элементы.

Credo quia absurdum est («Верую, ибо абсурдно»)

— Тертуллиан, II—III в. De Carne Christi (О плоти Христа)[9]

Не всякая бесспорная вероучительная истина является догматом. Догматами являются лишь те из них, которые названы таковыми на Вселенских Соборах[4].

Догмат и канон.

В церковной терминологии принято называть догматами истины христианского учения, истины веры, а канонами - предписания, относящиеся к церковному строю, к церковному управлению, к обязанностям церковной иерархии, священнослужителям и обязанностям каждого христианина, вытекающим из нравственных основ евангельского и апостольского учений. Канон: прямой шест, мера точного направления.

Истины веры в богослужении

Соборное вероучительное сознание Церкви выражается также в данном нам вселенской Церковью православном богослужении. Углубляясь в содержание богослужебных книг, мы тем самым утверждаемся в догматическом учении Православной Церкви.

Символические книги

Изложения Православной веры, одобренные соборами поместных церквей в более близкое нам время, называются православными символическими книгами, т. к. являются как бы истолкованиями символа веры. Их назначение - осветить преимущественно те истины христианства с православной точки зрения, какие представлены искаженно в неправославных исповеданиях более позднего времени, особенно в протестантстве. Таково - "Исповедание Православной Веры," составленное иерусалимским патриархом Досифеем, которое было одобрено на Иерусалимском соборе 1672 г., а через 50 лет, в ответ на запрос англиканской церкви, послано ей от имени всех восточных патриархов и потому более известно под именем "Послания Восточных патриархов о Православной Вере." Сюда же относят "Православное Исповедание" киевского митрополита Петра Могилы, рассмотренное и исправленное на двух местных соборах (Киевском 1640г. и Ясском 1643г.) Затем оно было одобрено четырьмя вселенскими патриархами и русскими патриархами (Иоакимом и Адрианом). Подобным же значением пользуется у нас "Православный Христианский Катехизис" митрополита Филарета московского, в части, содержащей изъяснение символа веры.

Догматические системы.

Опыт всестороннего изложения всего христианского учения называем "системой догматического богословия." Полную и очень ценную для православного богословия систему составил в 8-ом веке преп. Иоанн Дамаскин под именем "Точного изложения Православной Веры." В этом своем труде Дамаскин, можно сказать, подвел итоги, или дал свод всей богословской мысли восточных отцов и учителей Церкви вплоть до 8-го века.

Из русских богословов наиболее полные труды по Догматическому Богословию дали московский митр. Макарий, Филарет архиеп. Черниговский, епископ Сильвестр, ректор Киевской Духовной Академии и протоиерей Н. Малиновский.

 

Догматика и вера.

Догматическое Богословие предназначается для верующего христианина. Оно само не влагает веры, а предполагает веру, уже имеющуюся в сердце. "Я веровал, и потому говорил," слова ветхозаветного праведника (Пс. 115:1). И Господь Иисус Христос открывал тайны Царствия Божия ученикам после того, как они уверовали в Него: "Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни, и мы уверовали и познали, что Ты - Христос, Сын Бога живого" (Иоан. 6:68-69). Вера, а точнее, вера в Сына Божия, пришедшего в мир, есть краеугольный камень Священного Писания; она есть камень личного спасения; она - камень богословской науки. "Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его" (Иоан. 20:31). Эту мысль ап. Иоанн многократно повторяет в своих посланиях, и эти его слова выражают главную мысль всех писаний всех апостолов. "Верую": этим исповеданием должно начинаться всякое христианское богословствование. При таком условии оно является не отвлеченным умствованием, не мыслительной диалектикой, а пребыванием мыслью в божественных истинах, направлением ума и сердца к Богу, познанием любви Божией. Для неверующего же оно не действенно, ибо и Сам Христос для неверующих есть "камень преткновения и соблазна" (1 Петр. 2:7-8; Мф. 21:44).

Вера в Бога.

Учение о Боге в Символе веры начинается словом: "Верую." Бог есть первый предмет веры христианской. Таким образом, наше христианское признание бытия Божия основывается не на рассудочных основах, не на доказательствах, взятых из разума или полученных из опыта наших внешних чувств, а на внутреннем, высшем убеждении, имеющем нравственное основание.

Веровать в Бога значит, в христианском понимании, не только умом признавать Бога, но и сердцем стремиться к Нему.

"Веруем" в то, что недоступно внешнему опыту, научному исследованию, восприятию нашими органами внешних чувств

Определение отцев Церкви

"Веруем" в то, что недоступно внешнему опыту, научному исследованию, восприятию нашими органами внешних чувств. В славянском и русском языках понятие "верую" глубже значения русского "верю, " обозначающего часто простое принятие без проверки свидетельства другого лица, чужого опыта. Св. Григорий Богослов различает и в греческом языке: религиозную веру - "верую в кого, во что "; и простую личную веру - "верю кому, чему. " Он пишет: "Не одно и то же значит: "веровать во что" и "верить чему." Веруем мы в Божество, а верим относительно всякой вещи" (Твор. св. Григория Богослова. Часть 3, стр. 88, "О Духе Святом").

Христианская вера есть таинственное явление в области человеческой души. Она шире мысли, сильнее, действеннее ее. Она сложнее отдельного чувства, она содержит в себе чувства любви, страха, почитания, благоговения, смирения. Она также не может быть названа волевым явлением, ибо, хотя она двигает горами, христианин, веруя, отказывается от своей воли, всецело предавая себя в волю Божию: "Да будет воля Твоя на мне, грешнем." Христианская вера есть таинственное явление в области человеческой души. Она шире мысли, сильнее, действеннее ее. Она сложнее отдельного чувства, она содержит в себе чувства любви, страха, почитания, благоговения, смирения. Она также не может быть названа волевым явлением, ибо, хотя она двигает горами, христианин, веруя, отказывается от своей воли, всецело предавая себя в волю Божию: "Да будет воля Твоя на мне, грешнем."

Должно ли отказаться от мысли познания Бога из-за невозможности полного Его постижения?

трудно дать определение: что есть вера. Когда Апостол говорит: "Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом" (Евр. 11:1), то, не касаясь здесь природы веры, указывает только на что направляет ее взор: - на ожидаемое, на невидимое, а именно, что вера есть проникновение души в будущее (осуществление ожидаемого) или в невидимое (уверенность в невидимом). Это свидетельствует о таинственном характере христианской веры.

 

Заблуждения в вопросе о познании Бога в древне христианское время?

В древности некоторые из еретиков проводили мысль, что Бог совершенно постижим, доступен пониманию. Они строили свои утверждения на том основании, что Бог есть Существо простое, делая отсюда вывод, что, как простое Существо, Он не имеет внутреннего содержания и свойств. Достаточно поэтому, - говорили они, - назвать имена Божии или указать единственное Его свойство - нерожденность, чтобы сказать все о Боге (так рассуждали, напр., Валент. некоторые гностики во II веке, а в IV веке Евномий и аномеи). Св. Отцы горячим протестом откликнулись на эту ересь, видя в ней ниспровержение существа религии. Возражая еретикам, они выясняли и доказывали, как из Писания, так и рассудочным путем, 1) что простота существа Божия соединяется с полнотой Его свойств, полнотой содержания жизни Божественной, и 2) что сами имена Божии в Свящ. Писании - Иегова, Элогим, Адонаи и др. - выражают не самую сущность Божества, а преимущественно показывают отношение Бога к миру и человеку.

Другие из еретиков древности (напр., маркиониты) впадали в противоположную крайность, утверждая, что Бог совсем неведом и недоступен для нашего познания. По этому поводу отцы Церкви указывали, что есть степень познания Бога возможная для нас, полезная и нужная нам. Св. Кирилл Иерусалимский в Огласительных словах наставляет: "Скажет кто-либо: если существо Божие непостижимо, то для чего же тебе говорить о Нем? Но неужели потому, что я не могу выпить всей реки, не буду и умеренно для пользы моей брать воды из нее? Неужели потому, что глаза мои не в состоянии вместить всего солнца, - и столько, сколько нужно для меня, не смотреть мне на него? Неужели потому, что я, вошедший в какой-нибудь большой сад, не могу съесть всех плодов, хотел бы ты, чтобы вышел я из него совершенно алчущим?" (Огласит. поучения 6, 5).

Говорит ли слово Божие о возможности познания Бога?

Но и при ней мысль человеческая способна останавливаться только на свойствах Божества, но не на самой сущности Божества.

Само Существо Божие

Есть в Священном Писании такие слова о Боге, которые "касаются," "соприкасаются" с мыслью о самом Существе Божием. Это выражения, построенные грамматически так, что они по своей форме отвечают только на вопрос: "какой?" то есть каковы свойства Божии, но как будто отвечают на вопрос: "кто?" т. е. Кто есть Бог? Таковы изречения:

" Я есть Сущий" (в еврейском: "Иегова," - Исх. 3:14).

"Я - Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть, и был, и грядет, Вседержитель" (Откров. 1:8 и 17).

"А Господь Бог есть истина" (в русской Библии: Господь Бог есть Истина, - Иерем. 10:10).

"Бог есть Дух" (Слова Спасителя самарянке, - Иоан. 4:24).

"Господь есть Дух" (2 Кор. 3:17).

"Бог есть свет и нет в нем никакой тьмы" (1 Иоан. 1:5).

"Бог есть любовь" (1 Иоан. 4:8 и 16).

"Бог наш есть огонь поядающий" (Евр. 12:29).

Однако и эти выражение не могут быть признаны указаниями на самое существо Божие. Только об именовании сущий отцы Церкви выражались, что оно "некоторым образом" (выражение св. Григория Богосл.) или "как кажется" (св. Иоанна Дамаскина) есть именование сущности. Такое значение еще, хотя реже, придавались именованиям: Благий и Бог в греческом языке (the o s - видящий). В отличие от всего "существующего" - тварного, Отцы Церкви применяют к бытию Бога термин "пресущественный": пресущественное бытие, Дева днесь Пресущественного раждает.

Таким образом, можно говорить только о свойствах Божиих, а не о самом существе Божием. Лишь косвенно выражаются отцы Церкви о природе Божества, говоря, что существо Божие "едино, просто, несложно"; но эта простота не безразличное или бессодержательное целое, а она вмещает в себе полноту существенных свойств. "Бог - море сущности, безмерное и неограниченное" (св. Григорий Богослов). "Бог - полнота всех качеств и совершенств в их высочайшем и бесконечном виде" (св. Василий Вел.). "Бог прост и несложен. Он весь есть чувство, весь дух, весь мысль, весь ум, весь источник всех благ" (Ириней Лионский).

Говоря о свойствах Божиих, св. Отцы указывают, что множественность их при простоте Существа есть результат нашего неумения найти таинственный единичный способ рассматривания Божественного. В Боге одно свойство есть сторона другого: Бог праведен, это значит блажен, и благ, и Дух. Множественная простота в Боге подобна солнечному свету, обнаруживающему себя в различных цветах, принимаемых земными телами, напр., растениями.

Почему святоотеческая богословск. Мысль прибегает к отриц. Терминам?

В исчислениях свойств Божиих у св. отцов и в богослужебных текстах преобладают выражения, составленные грамматически в отрицательной форме, т. е. с частицами "не" или "без." Нужно однако иметь в виду, что эта отрицательная форма показывает "отрицание ограничения": как напр., не неверующий значит верующий; таким образом она содержит утверждение неограниченных свойств. Образец таких выражений укажем у св. Иоанна Дамаскина в "Точном Изложении Православной Веры": "Бог - безначален, бесконечен, вечен, постоянен, несотворен, непреложен, неизменяем, прост, несложен, бестелесен, невидим, неосязаем, неописуем, беспределен, недоступен для ума, необъятен, непостижим, благ, праведен, Творец всех тварей, всемогущ, Вседержитель, все надзирающий, Промыслитель обо всем, имеющий власть над всем, Судия..."

Может ли быть дано полное определение понятия: БОГ?

Такое определение невозможно по существу, ибо всякое определение есть указание "пределов, " а значит указание на "ограниченность, " на неполноту. У Бога же нет пределов, и потому не может быть определения понятия Божества: "Ибо и понятие есть вид ограничения" (св. Григорий Богосл. Слово 28-е, о богословии второе).

О Единстве Божием.

"И так, веруем в единого Бога, единое начало, безначального, не созданного, не рожденного, не гибнущего, бессмертного, вечного, беспредельного, неописуемого, неограниченного, бесконечно могущественного, простого, несложного, бестелесного, непреходящего, бесстрастного, постоянного, неизменяемого, невидимого, источника благости и справедливости, свет мысленный, неприступный; в могущество, не исследуемое никакою мерою, измеряемое одною только собственною Его волей, ибо Он может все, что хочет;... в единую сущность, единое божество, единую силу, единую волю, единую деятельность, единое начало, единую власть, единое господство, единое царство, в трех совершенных Ипостасях, и познаваемое, и приветствуемое единым поклонением"... (св. Ин. Дамаскин, Точное изложение правосл. веры, 1:8).

Истина единства Божия настолько присуща в настоящее время человеческому сознанию, что не требует для себя доводов из слова Божия или просто из области разума. Несколько иное было в первохристианской Церкви, когда приходилось проводить эту истину против идеи дуализма - признания двух богов, доброго и злого, и против популярного тогда многобожия язычников.

Христианским учением о Св. Троице не нарушается ли догмат единства Божия

Верую во единого Бога - первые слова Символа веры. Бог владеет всею полнотой совершеннейшего бытия. Идея полноты, совершенства, бесконечности, всеобъемлемости в Боге, не позволяет мыслить о Нем иначе, как о Едином, т. е. единственном и единосущном в Себе. Это требование нашего сознания выразил один из древних церковных писателей словами: "если Бог не один, то нет Бога" (Тертуллиан), иначе говоря, божество, ограниченное другим существом, теряет свое божественное достоинство.

Все новозаветное Священное Писание наполнено учением о едином Боге. "Отче наш, иже еси на небесех," - молимся мы словами молитвы Господней. "Нет иного Бога, кроме Единого," - выражает основную истину веры ап. Павел (1 Кор. 8:4).

В каких местах В.З. можно видеть указания на троичность в БОГЕ?

Священное Писание Ветхого Завета все проникнуто строгим монотеизмом. История Ветхого Завета есть история борьбы за веру в единого истинного Бога против языческого многобожия. Желание некоторых историков религий найти следы первоначального якобы многобожия у еврейского народа в некоторых библейских выражениях, как множественное число имени Божия "Элогим," также "Бог богов," "Бог Авраама, Исаака и Иакова," не отвечает подлинному значению этих выражений.

1) "Элогим" - для простого иудея форма благоговения, почтительности (образец которого можно видеть в русском языке в обращении на "Вы" к лицам уважаемым); для боговдохновенного писателя пророка Моисея множественное число слова содержало в себе, кроме того, несомненно, глубокий таинственный смысл прозрения в истину Троичности в Боге; никто не может сомневаться, что Моисей был чистым монотеистом и, зная дух еврейского языка, не употребил бы имени, противоречащего его вере в единого Бога.

2) "Бог богов" выражение, противопоставляющее веру в истинного Бога поклонению кумирам, которых поклонявшиеся им тоже называли богами, но которые для иудеев были богами ложными.

3) "Бог Авраама, Исаака и Иакова" - выражение, говорящее лишь об избранности еврейского народа, как "наследника обетований," данных Аврааму, Исааку и Иакову.

А в Н.З. указание на троичность Бога?

Этим выражением свободно пользуется в Новом Завете ап. Павел. Сказав: " нет иного Бога, кроме Единого, " он продолжает: "Ибо, хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, - но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им" ( 1 Кор. 8:4 - 6).

Христианская истина единства Божия углубляется истиной единства триипостасного.

Источники догматов. Св. Писание и Св. Предание.

На чем основываются догматы? - Ясно, что догматы основываются не на рассудочных соображениях отдельных лиц, хотя бы это были отцы и учители Церкви, а на учении Священного Писания и на Апостольском Священном Предании. Истины веры, заключающиеся в них дают полноту учения веры, именуемую древними отцами Церкви "соборной верой," "кафолическим учением" Церкви. Гармонически сливающиеся в одно целое истины Писания и Предания определяют собой "соборное сознание" Церкви, руководимое Духом Святым.

Священное Писание.

Под именем Священного Писания разумеются книги, написанные свв. Пророками и апостолами под воздействием Духа Святого и потому именуемые богодухновенными. Они разделяются на книги Ветхого и Нового Заветов.

Книг Ветхого Завета Церковь признает 38; соединяя некоторые из них в одну книгу, по примеру ветхозаветной Церкви, она сводит их число до 22 книг, по числу букв еврейского алфавита. Эти книги, внесенные в свое время в иудейский канон, именуются "каноническими." К ним присоединяется группа книг "неканонических," т. е. не введенных в иудейский канон, написанных после заключения канона ветхозаветных священных книг. Церковь принимает и эти последние книги, как полезные, назидательные. Она назначила их в древности для назидательного чтения не только в домах, но и в храмах, отчего они и назывались "церковными." Церковь содержит их в одном кодексе Библии с книгами каноническими. Некоторые из них настолько приближаются по достоинству с богодухновенными, что, напр., в 85 правиле Апостольском три книги Маккавейские и книга Иисуса сына Сирахова перечисляются наряду с каноническими книгами и о всех вместе сказано, что они "чтимые и святые," однако это говорит только об уважении к ним древней Церкви, различие же между ними всегда сохранялось.

Новозаветных канонических книг Священное Писание признает 27. Так как священные книги Нового Завета писались в разные годы апостольского времени и направлялись апостолами в разные пункты Европы и Азии, а некоторые из них не имели определенного назначения в тот или иной географический пункт, то собрать их в один кодекс, не могло быть делом легким, и нужно было строго беречься, чтобы в их круге не оказалось книг т. наз, апокрифических, в большинстве составлявшиеся в еретических кругах. Поэтому отцы и учители Церкви первых веков христианства соблюдали особую осторожность при распознании книг, хотя бы они и носили имена апостолов.

Нередко отцы Церкви вносили в свои списки некоторые книги с оговоркой, с сомнением и поэтому давали не полный список священных книг. Это служит примером их осторожности в святом деле; они не полагались на себя, а ждали общего голоса Церкви. Карфагенский поместный собор 318 г. перечисляет все без исключения книги Нового Завета. Св. Афанасий Великий без сомнения называет все книги Нового Завета и в одном из сочинений заканчивает список следующими словами: "вот число и название канонических книг Нового Завета! Это как бы начатки, якори и столпы нашей веры, потому что они написаны и переданы самими апостолами Христа Спасителя, которые с Ним были и Им научены были." Так же св. Кирилл Иерусалимский перечисляет новозаветные книги без малейшего замечания о каком либо различии их в Церкви. То же полное перечисление есть у западных Церковных писателей, напр. у Августина. Так соборным голосом всей Церкви утвердился полный канон новозаветных книг Священного Писания. В любом издании Библии содержатся одни и те же 27 книг Нового Завета. Но при сравнении двух помещенных ниже списков книг Ветхого Завета обнаруживается, что в Православной Библии кроме 39 книг, общих с Протестантской Библией, есть еще 11. Эти дополнительные книги называются либо «апокрифическими», либо «второканоническими» писаниями. К ним относятся: 2-Ездры,книга Товита,Кн. Иудиф