Глава девятнадцатая БИТВА НА КАЛИНОВОМ МОСТУ

Митя с Бабой-Ягой ехали в избушке на курьих ножках позади богатырского войска. А войско уже приближалось к городу.

Баба-Яга строго-настрого запретила Мите выходить из избушки.

Но зато к ним всё время приходили гости. Посудачить немного и посмотреть на диковинного мальчика. Такой маленький, а уже умеет читать!

Вот прибежал Домовой в сапогах-скороходах поблагодарить Бабу-Ягу за чудесное яблочко — по блюдечку.

— Спасибо тебе, бабушка, от Ивана — Коровьего Сына, начальника нашего. Ему теперь всё видать, что у Кощея делается. Он ведь Кощей, что?

— Что? — спрашивала Баба-Яга.

— Он ведь, бессовестный, всех мужиков окрестных собрал и воевать заставляет. Кто, говорит, не пойдёт, у того семью погублю.

— Дела! — говорила Баба-Яга. — Ну, а ещё что нового?

— Военный совет идёт. Решают, кого против Лиха Одноглазого выпустить. Оно ведь такое — всё портит. Против него любой воин никудышным становится. И кони хромать начинают.

А потом пришёл Макар.

— Это ты, мальчик, со Змеем штуку выдумал?

— Я, дядя Макар.

— Спасибо тебе. Да говорят, ты ещё грамоте обучен. Верно ли?

— Обучен, дядя Макар.

— Иди ко мне писарем вместо Чумички. И жалованье хорошее. И работа неплохая. Лёгкая.

— Нечего ему в писарях делать! Молод ещё! — вмешалась Баба-Яга. — Пусть дома сидит, отцу с матерью помогает. А ты чего здесь крутишься? — накинулась она на царя. — Сначала с Кощеем совладай, а потом на работу зови!

Но Макар уже не слушал.

Он смотрел, как два кузнеца на походной кузне-телеге чинили чью-то старую кольчугу.

— И как ты молот держишь! Как держишь? — закричал Макар на молодого кузнеца. — Кто ж так молотом работает? А ну гляди, как надобно!

Он на ходу забрался в телегу и уехал с кузнецами.

 

Впереди уже показался стольный город. А из города навстречу богатырям выезжал Кощей Бессмертный со свитою.

Баба-Яга увидела в стороне высокий холм и велела избушке там остановиться.

— Всё, — сказала она. — Теперь смотреть буду. А воевать не буду. Не бабье это дело — воевать!

И Баба-Яга с Митей уселись на ступеньках крыльца.

Оба войска сошлись у моста через Молочную реку. Первым от войска Кощеева вышел на мост страшный Соловей-разбойник. С новыми золотыми зубами.

— Эй! — закричал он громким голосом. — Есть у вас храбрец против меня выступить? Выходи вперёд!

— А и выйду! — ответил на это Иван — Коровий Сын. — Мало я на своём веку вашего брата порубливал!

Мост заскрипел и зашатался под тяжестью противников.

Соловей-разбойник сунул два пальца в рот и свистнул страшным посвистом. Даже трава вокруг пожухла. А все чёрные вороны, что слетелись на битву, попадали с неба замертво. Но Коровий Сын даже не дрогнул. Василиса Премудрая заставила его надеть под шлем зимнюю шапку. И соловьиный свист ему страшен не был.

Они сошлись, как две горы съехались. Даже искры посыпались в разные стороны. Соловей-разбойник свистел хорошо, а честный бой вести не умел. Мечом владел плохо. Иван выбил у него меч из рук, поднял разбойника и швырнул под мост, прямо в кисельный берег. Полетели в разные стороны брызги, и Соловей увяз в киселе по самые уши.

На мост выскочил Кот Баюн и посмотрел на Ивана — Коровьего Сына своими колдовскими глазами. Как ни крепился Иван, как ни боролся со сном, не устоял. Упал и, беззащитный, заснул прямо на мосту. Кот вскочил к нему на грудь и стал рвать кольчугу стальными когтями.

Несколько всадников с левого берега бросились на помощь богатырю. Но Баюн направил на них свои глаза-фонари, и они попадали с лошадей, словно подкошенные.

Но и это предусмотрела Василиса Премудрая. Она выступила вперёд, а в руках у неё было что-то, завёрнутое в тряпку. Из тряпки выскочила волшебная дубинка и полетела к Баюну. Напрасно таращил он глаза. Напрасно рычал и показывал когти. Дубинка подлетела к нему и давай колотить по бокам.

Кот оставил богатыря и бросился под защиту Кощея Бессмертного.

Тут уж Кощей решил выпустить Лихо Одноглазое.

Оно не торопясь прошло мимо дубинки, и дубинка рассыпалась на мелкие щепочки. А Лихо встало на мосту и захихикало.

Четыре юных богатыря — Иван-царевич, Степан-царевич, Афанасий-царевич и царевич Анисим — повскакали на коней и полетели вперёд.

Но не доехали они и до середины моста, как мост под ними зашатался и рухнул. И все четверо вместе с конями упали в Молочную реку.

— Вот так! — ласково сказало Лихо. — Умнее будете!

Тогда вперёд выступил Марышко, Паранов сын. Человек виду богатырского. Немало он подвигов совершил на своём веку. Немало злодеев на место поставил.

— Уж он-то с Лихом разделается! — сказала Мите Баба-Яга. — У него всё получается! Я его хорошо знаю! Он ко мне сто раз приезжал!

…Марышко вынул боевой лук, вложил тяжёлую стрелу и прицелился. Но тетива вдруг дзинькнула и оборвалась. Она хлестнула богатыря по лицу, да так, что на лице у него надолго остался красный след.

Марышко осерчал и захотел швырнуть в Лихо палицей. Но палица вырвалась из рук богатырских и улетела назад к своему войску. И там несколько всадников замертво попадали наземь.

— Что, съел? — ещё ласковей сказало Лихо. — Так тебе и надо, толстопузому.

Тут из войска Василисы вылетел Финист — Ясный Сокол.

Он долетел до Лиха, ударился о землю и стал добрым молодцем. Но едва он размахнулся саблей, чтобы снести Лиху голову, крутой берег под ним обвалился, и Финист рухнул в реку.

Лихо Одноглазое засмеялось в голос:

— Где уж вам, богатырям, со мной справиться?! Дураки вы все!

И наступило замешательство в войске Василисы Премудрой.

А войско Кощеево обрадовалось.

— Нет, — сказала Мите Баба-Яга. — Видно, без меня не обойтись! Сейчас я с этим Лихом разделаюсь! Ну-ка, подай ухват потяжелее!

— Подожди, бабушка, — ответил мальчик. — Давай мы другое средство попробуем.

— Какое средство?

— А помнишь: у нас Волк есть знакомый? Серый Волк?

— Помню. И что?

— Понимаешь, он Волк хороший. А когда он к Лиху подойдёт, то плохим станет. Ведь Лихо всё портит. А если Волк плохим станет, никому несдобровать. Правильно?

— Правильно-то правильно. Да где искать твоего Волка?

— Его не надо искать. Он сейчас сам прибежит.

Митя вытащил из кармана клок шерсти, который дал ему Серый Волк, и подбросил его кверху. И Волк оказался у крыльца.

— Здравствуй, мальчик. Ты меня звал?

— Звал, Серый Волк.

— Зачем я тебе понадобился?

— Вон видите, — сказал Митя, — на том берегу стоит мужчина в платье?

— Нет, — отвечал Волк. — Я там вижу какую-то женщину в брюках.

— Я про неё и говорю. Её надо покусать.

— Не могу, — заупрямился Волк. — Пожилая женщина. Даже ничья не бабушка. Неудобно. Может, что-нибудь другое сделать?

— А тебя не спрашивают, кого кусать, кого не кусать! Делай, что велено! — вмешалась Баба-Яга.

Волк заколебался.

— Всё равно не могу.

— Ну ладно, не можете, не надо, — сказал Митя. — Попугайте тогда.

— Попугать могу, — согласился Волк и побежал.

Он переплыл речку и всё ближе начал подбираться к Лиху. А Лихо уставилось на него единственным маленьким глазом.

Только на этот раз колдовство Лихо обернулось против него самого. Чем ближе подбегал Волк, тем злее становился. Шерсть на загривке у него поднялась, глаза засверкали. Он зарычал и даже завыл.

Волк подбежал к Лиху и что было сил вцепился ему в ногу.

— Караул! — закричало Лихо. — Грызут!

И оно пустилось бежать. Кощей сразу понял, что пришла пора самому вмешаться в бой.

— Вперёд! — закричал он и ринулся на богатырей.

Стрельцы из его войска поскакали за ним, а мужики из окрестных деревень все, как один, поскакали в обратную сторону.

Но не успел кощеевский конь сделать и трёх шагов, как Одноглазое Лихо, спасаясь от Волка, прыгнуло в седло позади Кощея.

— Сгинь! — закричал Кощей, выхватывая огромный меч.

Он замахнулся на Лихо, чтобы разделаться с ним. Но рукоять у меча отломилась, и лезвие отлетело в сторону.

Безоружный Кощей развернул коня, чтобы ускакать от врагов. Но сейчас и конь подвёл. Он захромал и грянулся оземь. Вот что значило Лихо Одноглазое!

Тут на Кощея налетели богатырские конники. Они развеяли его свиту по чистому полю, а самого Кощея связали железными цепями. И ничего не смог сделать Кощей. Потому что исчезла его сила вместе с войском.

— Ваша взяла! — сказал он. — Значит, наше время ещё не пришло!

Больше он ничего не говорил.

Глава двадцатая ПОСЛЕСКАЗКА

На этот раз в боярской думе было тихо. Бородатые бояре спали и не видели, как в зал вошёл царь Макар вместе с Василисой Премудрой. Сзади плёлся Гаврила.

— Эй, вы! Вставайте! — приказал Макар. — Чего заснули?

— Нет, не своим сном они спят, — проговорила Василиса Премудрая. — Это всё Кота Баюна работа!

— Его самого, — подтвердил Гаврила. — Мне люди сказали.

— А ты помалкивай, пустая голова. Я тебя не простил ещё!

— Молчу, молчу, царь-батюшка.

— И молчать нечего. А сбегай да принеси сюда петухов десяток. Мы сейчас им побудку устроим!

— Подождите, — сказала Василиса. — Я их мигом разбужу.

Она достала склянку с живой водой и побрызгала на бояр.

Бояре зашевелились и стали открывать глаза.

— Эге-ге-ге! — вдруг сказал проснувшийся Афонин. — Да, никак, царь пришёл!

— Верно! — подхватил Демидов. — И борода, и корона — всё на месте.

— А нам здесь такой сон снился! Такой сон! — закричал боярин Чубаров.

— Какой сон? — спросил Макар.

— А такой. Что к нам Кощея прислали. Что он Змея Горыныча пригласил.

— Да и Лихо Одноглазое!

— И Кота Баюна.

— Вы тут побольше спите, в думе! — сказала Василиса. — Вам и не такое приснится!

— Мы больше не будем! — закричали бояре.

— Хватит! Выспались!

— Вот что, бояре, — сказал Макар. — Я пришёл вам новость сообщить. Устал я царством править. Хочу в деревню уехать!

— А мы? Мы тоже с тобой? — закричал Чубаров.

— А вы здесь останетесь. Будете Василисе помогать. Я её вместо себя оставить решил.

— Бабу-то? — ахнул Яковлев.

Но Морозов дал ему такого тумака, что тот сразу замолчал.

— Как, поцарствуешь, Василиса? — спросил Макар.

— Я бы осталась, — сказала Василиса. — Но как с урожаем быть? Я в этих делах не очень.

Царь подошёл к окну.

— А ведь верно! Осень на носу. Только ты и с урожаем справишься. Да и я задержусь, помогу тебе. Дела передам. За боярами присмотрю. Пусть привыкнут к тебе. Идёт?

— Что ж! Можно попробовать.

Тут в зал ввалилась радостная Несмеяна. За ней — улыбающаяся Фёкла.

— Всё, — весело сказала царевна. — Наплакали.

— Что наплакали? — удивился Макар.

— Пруд наплакали.

— Какой ещё пруд?

— Ну тот. За коровником.

— А кто вас просил?

— Как — кто просил? Ты же сам говорил, как наплачем мы целый пруд, карету дашь!

— Говорил? — спросил Макар у прислужницы.

— Конечно, говорил. Своими ушами слышала.

— Мне сейчас не до вас, — сказал Макар. — У меня урожай на носу.

— А карета?

— Что — карета?

— Дашь?

— Не дам. Сейчас лошади нужны.

— Да дай ты им карету! — закричал боярин Афонин. — Пусть отвяжутся!

— Ну вот что! — сурово сказал Макар. — Или вы сейчас же уйдёте, или я вас обеих отправлю в деревню снопы вязать.

— А-а-а-а! — заревела Несмеяна.

— А-а-а-а! — подхватила Фёкла.

Но кричали они уже не так уверенно. Потом и вовсе ушли.

Боярская дума приступила к работе.

 

А в это время далеко-далеко, по ту сторону Молочной реки, две старушки провожали на станцию рыжего мальчика. Одна из них была Баба-Яга, а другая просто бабушка — Глафира Андреевна.

Деревья в лесу начинали желтеть. Мите пора было ехать учиться, и они шли пешком до электрички.

— Ну как! Ты хорошо отдохнул? — спрашивала Глафира Андреевна.

— Хорошо, — отвечал Митя.

— А по хозяйству Егоровне помогал? Или бабушке всё самой приходилось делать?

— Помогал-помогал, — сказала Баба-Яга. Теперь уже не Баба-Яга, а бабушка Егоровна.

И дальше они шли молча.

— Бабушка, — вдруг спросил Егоровну Митя, — а Змей Горыныч больше не появится?

— Какой ещё Змей Горыныч? — удивилась Глафира Андреевна.

— Трёхголовый. Он чуть Макара не съел!

— Какого Макара? — ещё больше удивилась старуха.

— Да так, показалось ему, — неохотно объяснила Егоровна, бывшая Баба-Яга.

Видно, ей не хотелось, чтобы в деревне знали про сказочное царство. И Митя больше ничего не спрашивал.

А когда поезд отходил от станции, Митя высунулся в окно и закричал:

— Бабушки! Бабушки! Я на следующий год только к вам, только к вам! Я никуда больше не поеду! Ждите меня!

— Поглядим ещё! — пробормотала Баба-Яга. — Ты сначала приезжай, а потом и говори!

И они одиноко побрели в сторону от станции.

Забот у каждой вдосталь, а годы всё-таки немалые.

ВИКТОР ЧИЖИКОВ

^{художник этой книги}

Трудно представить, что кто-то не держал в руках книжек, проиллюстрированных Виктором Александровичем Чижиковым, — «Доктора Айболита», «Алису в Стране Чудес», сказки Андерсена, стихи Маршака. Но даже и в этом случае, можно держать пари, вы знаете этого художника. Его вообще весь мир знает! Потому что символ Олимпиады, проходившей в нашей стране, — милый добрый Миша — это работа В. Чижикова. Многие художники участвовали в конкурсе, а беспристрастная комиссия выбрала именно его мишку.

А рисовать Чижикову помогает… кот.

Коты часто приносили своим хозяевам успех. Достаточно вспомнить хотя бы всем известного Кота в сапогах. У Виктора Александровича кот рыжий-рыжий и пушистый.

Выходит утром художник из своей квартиры, берет с собою кота, крепко прижимает его к груди, чтоб не выскользнул. Нажимает кнопку лифта — и вот он уже у самых облаков, в своей мастерской. Кот, правда, не любит этих поездок в лифте. Говорит: «Я тебе ночью уже столько рисунков намурлыкал, отвези меня обратно». Приходится везти кота обратно. Возвращается в мастерскую. Садится за стол. Начинает руку разрабатывать. Для художника пером или карандашом почиркать — как для музыканта сперва гаммы поиграть.

Прикоснулся к бумаге — чирк-чирк и надо же! На него с листа кот смотрит. Художник дальше рисует, думает, что будет?! А кот начинает улыбаться. Берет художник другой листок. А на нем, под его пером, кот уже другую гримасу состроил. И сколько уморительных портретов кота из этих «художественных гамм» получается!

Потом Чижиков, «размяв руку», книжку начинает рисовать. И все картинки получаются сказочные. Удивительный в них свет и таинственный мир — ну прямо тот самый, о котором Эдуард Успенский написал.

Прочли вы книжку и вздохнули — жалко, что сказка закончилась. Не грустите, она ведь не закончилась, она теперь навсегда с вами останется, если вы будете уметь верить, надеяться и любить.

 

Фото Александра Китаева