Влияние средств массовой информации: телевидение

 

Мы уже знаем, что примеры агрессивных поступков окружающих способствуют высвобождению агрессивной энергии детей и учат их новым способам выражения агрессии. Известно нам и то, что после просмотра сцен сексуального насилия многие обозленные мужчины способны на более жестокие поступки по отношению к женщинам. Оказывает ли телевидение аналогичное влияние?

Рассмотрим некоторые данные, относящиеся к телевидению и к тем, кто его смотрит. В 1945 г., проводя очередной опрос, Институт Гэллапа спрашивал у американцев: «Знаете ли вы, что такое телевидение?» (Gallup, 1972, р. 551). Сегодня в Америке, как и в большинстве развитых стран, 98% семей имеют телевизор, что превышает количество семей, имеющих ванну или телефон. Две трети семей имеют по три и больше телеприемника, что объясняет минимальную корреляцию между ответами родителей на вопрос о том, что смотрят их дети, и ответами самих детей на вопрос о том, что они смотрят (Donnerstein, 1998). Учитывая, что такие каналы, как MTV и CNN,вещают на весь мир, а у канала Baywatch миллиард зрителей в 144 странах, можно говорить о том, что телевидение создает глобальную поп-культуру (Stern, 1999).

<Наша цель — поднять уровень осознания общественностью связи между насилием в отношении женщин и порнографией хотя бы до уровня осознания связи между расизмом и литературой ку-клукс-клана. Глория Стейнем,1988>

В среднестатистической семье телевизор работает 7 часов в день, и каждый член семьи тратит на просмотр телепередач примерно 4 часа. Женщины проводят у телевизора больше времени, чем мужчины, представители национальных меньшинств — больше, чем белые, дошкольники и пенсионеры — больше, чем учащиеся и работающие люди, а менее образованные — больше, чем те, у кого образовательный уровень выше (Comstock & Scharer, 1999). В качестве телезрителей европейцы, австралийцы и японцы мало чем отличаются от американцев (Murray & Kippax, 1979).

И какие же образцы социального поведения демонстрирует телевидение своим зрителям в течение всего этого времени? Джордж Гербнер и его коллеги из Университета штата Пенсильвания в течение четверти века следили за развлекательными телепередачами, шедшими прайм-тайм в субботу утром (Gerbner et al., 1993, 1994). Участники проводившегося в масштабах всей страны изучения насилия на телеэкране, с 1994 по 1997 г., с риском для собственного зрения, проанализировали около 10 000 программ основных и кабельных телеканалов (National Television Violence Study,1997). Что же они обнаружили? В 6 программах из 10 «фигурировало» насилие («физическое принуждение, грозившее причинением вреда, либо действительное причинение вреда иди убийство»). Во время «кулачных боев» упавший, как правило, приходил в себя, поднимался и начинал действовать еще более энергично, хотя в большинстве подобных поединков удар, который сбивает с ног, чаще всего бывает и последним (его результатом нередко становятся перелом челюсти или руки). В 73% сцен насилия агрессор оставался безнаказанным, в 58% — не было показано, что жертва страдает от боли. Что же касается детских телепрограмм, то только в 5% речь шла о долгосрочных последствиях насилия, все остальные изображали его как развлечение, как некую игру.

{Благодаря широкому распространению видеомагнитофонов, кабельного и платного телевидения, а также Интернета «порнография в США превратилась в индустрию, годовой оборот которой составляет $10 миллиардов», — пишет газета The New-York Times (Egan, 2000). Ожидается, что наступление телекоммуникации приведет к дальнейшему расширению «формирующегося рынка домашней порнографии»}

К чему же это приводит? Несмотря на все сказанное выше, маленькие дети проводят перед телевизорами больше времени, чем в школе, и больше, чем в активных играх. К моменту окончания начальной школы среднестатистический ребенок успевает увидеть на экране телевизора около 8000 убийств и 100 000 иных актов агрессии (Huston et al., 1992). Подытоживая свои впечатления от двадцатидвухлетнего общения с жестокостью, Гербнер сетовал: «В истории человечества были и более кровавые периоды, но в том, что касается изображения насилия, наше время побило все рекорды. Нас захлестнул не виданный ранее поток крайней жестокости, проникающий в каждый дом в виде наглядных сцен зверств, поставленных со знанием дела» (Gerbner, 1994).

<Одной из важнейших заслуг телевидения является то, что оно вернуло убийство в дом, именно туда, где ему и место. Убийство на телеэкране может быть хорошим лекарством для того, кто его видит. Оно может помочь зрителю освободиться от снедающей его враждебности. Альфред Хичкок >

Имеет ли это значение? Побуждают ли криминальные сюжеты, демонстрируемые в прайм-тайм, к воспроизведению того самого поведения, которое они пропагандируют? Или зрители подобных программ, благодаря возникающему у них «эффекту присутствия», сбрасывают накапливающуюся агрессивную энергию?

<Следствием восприятия чужой игры не может быть один лишь катарсис, оно способно также и подтолкнуть к тому, чтобы поиграть самому. Маргарет Лош,президент детского телеканала Fox Children's Network;цит. по: Kaplan, 1995>

Последняя идея, одна из версий теории катарсиса, базируется на том, что просмотр телепрограмм со сценами насилия дает людям возможность «разряжаться», освобождаться от накапливающейся в них враждебности. Защитники масс-медиа часто ссылаются на эту теорию и напоминают нам о том, что насилие существовало и тогда, когда телевидения не было и в помине. В воображаемой дискуссии с одним из критиков телевидения его сторонник вполне может привести следующий аргумент: «Телевидение не виновато ни в геноциде евреев, ни в геноциде коренного населения Америки. Оно всего лишь отражает и обслуживает наши вкусы». — «Верно, — отвечает критик. — Но также верно и то, что с началом телевизионной эры количество преступлений, совершенных с применением насилия, растет в Америке быстрее, чем население. Не можете же вы считать поп-культуру простым отражением действительности, не оказывающим никакого влияния на массовое сознание, а веру рекламодателей во власть масс-медиа — иллюзией». Защитник отвечает: «Рост преступности — результат действия многих факторов. А что касается телевидения, то оно, возможно, даже снижает ее, потому что удерживает людей дома и предоставляет им безвредную возможность “разрядиться”».

Цель изучения связи между просмотром телепередач и агрессией — обнаружить более тонкие и распространенные проявления его влияния, чем случающиеся время от времени убийства, в точности воспроизводящие то, что было показано на экране и приковывающие к себе внимание общественности. Исследователей интересует, как телевидение влияет на поведение зрителей и на их мышление.

 

Влияние телевидения на поведение

 

Подражают ли телезрители поведению экранных героев? Примеров воспроизведения преступлений, показанных телевидением, не счесть. В ходе опроса 208 заключенных 9 из 10 признались в том, что усвоили новые криминальные приемы в результате просмотра криминальных новостей, а 4 из 10 сказали, что попытались повторить конкретные преступления, увиденные по телевизору (TV Guide,1977).

Связь между просмотром телепередач и поведением. Рассказы о преступлениях не имеют силы научного доказательства. Поэтому, чтобы изучить влияние просмотра телепередач со сценами насилия, специалисты проводят корреляционные и экспериментальные исследования. Работая со школьниками, они, как правило, ищут ответ на вопрос: прогнозирует ли просмотр телепередач их агрессивность? В известной мере, да. Чем больше сцен насилия видит ребенок на экране, тем он агрессивнее (Eron, 1987; Turner et al., 1986). Корреляция не очень тесная, но она стабильно выявляется в США, Европе и Австралии.

Можно ли на основании этой информации сделать вывод о том, что «обильное употребление телевизионного насилия» подпитывает агрессивность? Возможно, вы уже решили, что коль скоро речь идет о корреляционном исследовании, то причинно-следственная связь «работает» и в обратном направлении. Может быть, агрессивные дети предпочитают всем остальным именно агрессивные программы? А может быть, причина совсем в другом, например в невысоких умственных способностях некоторых детей, благодаря чему они предрасположены как к просмотру сцен насилия, так и к агрессивным поступкам?

Исследователи разработали два способа проверки этих альтернативных объяснений. Чтобы проверить объяснение, основанное на «третьем, завуалированном факторе», они статистически исключают влияние всех других возможных параметров. Так, Уильям Белсон опросил 1565 лондонских мальчиков (Belson, 1978; Muson, 1978). По сравнению с теми, кто видел мало сцен насилия по телевизору, те, которые смотрели много подобных передач (и в первую очередь документальных, а не художественных), за полгода, предшествовавшие проведению опроса, совершили на 50% больше агрессивных поступков (заключение сделано на основании собственных признаний респондентов, таких, например, как «Я разбил телефонный аппарат в будке»). Белсон изучил также и 22 параметра, каждый из которых мог претендовать на роль «третьего фактора», в том числе и такой, как состав семьи. Даже после того как возможность влияния «третьего фактора» была исключена, различие между «телеманами» и теми, кто редко смотрел телевизор, не исчезло. Это и позволило Белсону сделать вывод о том, что «телеманы» более агрессивны именно из-за своего увлечения.

Аналогичные результаты были получены и Леонардом Ироном и Роуэллом Хьюсманном (Eron & Huesmann, 1980; 1985). Изучив выборку 8-летних детей (875 человек), авторы и после статистического удаления некоторых из тех параметров, которые могли выступать в качестве «третьего фактора», выявили корреляцию между их увлечением телевизором и агрессивностью. Более того, при повторном изучении этой же выборки через 11 лет авторы обнаружили, что просмотр сцен насилия в 8-летнем возрасте ограниченно прогнозирует агрессивность в возрасте 19 лет, но что агрессивность в 8-летнем возрасте не прогнозирует интереса к телевизионному насилию в 19-летнем возрасте. Агрессивность является следствием просмотра телепередач со сценами насилия, а не наоборот. Эти результаты были подтверждены Ироном и Хьюсманном и в ходе проведения ими других исследований, в одном из которых приняли участие 758 подростков из Чикаго и его пригородов, а в другом — финские подростки (Huesmann et al., 1984). Однако это еще не все. Когда спустя много лет Ирон и Хьюсманн вновь обратились к своей первой выборке 8-летних детей и подняли статистику преступлений, оказалось, что к 30 годам преступниками, обвиненными в тяжких преступлениях, чаще становились те мужчины, которые в детстве увлекались телевизионными передачами со сценами насилия (Eron & Huesmann, 1984) (рис. 10.10).

 

Рис. 10.10. Связь между криминальной активностью взрослых и их увлечением телепередачами в детстве. Степень увлечения восьмилетнего ребенка телепередачами позволяет делать прогнозы относительно криминальных наклонностей 30-летнего человека. (Источник: Eron & Huesmann, 1984)

 

Второй факт, заслуживающий внимания: там, куда приходит телевидение, уровень преступности возрастает. Даже число убийств возрастает там и тогда, где и когда появляется телевидение. В США и в Канаде между 1957 и 1974 г., в период распространения телевизионного насилия, число убийств удвоилось. В тех регионах, где телевидение появилось позднее, позже подскочило и число убийств. В ЮАР, где телевидение стало доступным населению только после 1975 г., аналогичное удвоение числа убийств произошло после 1975 г. (Centerwall, 1989). То же самое можно сказать и о хорошо изученных небольших городках Канады, в которые телевидение пришло позднее, чем в мегаполисы: вскоре после этого количество агрессивных действий в местах отдыха и развлечений удвоилось (Williams, 1986).

Обратите внимание: все эти исследования иллюстрируют то, как ученые в наши дни используют результаты корреляционных исследований для того, чтобы высказать предположение о причине и следствии. Ведь нельзя исключать и существования неопределенного количества потенциально возможных «третьих факторов», создающих лишь видимость связи между просмотром телепередач со сценами насилия и агрессией, которая на самом деле не более чем случайность. К счастью, однако, экспериментальный метод позволяет контролировать эти внешние факторы. Если мы отобранных наугад детей разделим на две группы, а затем покажем одной из них фильм с насилием, а другой — фильм без него, то последующая разница в агрессивности обеих групп будет следствием лишь одного фактора, отличающего их друг от друга, и фактор этот — фильм, который они смотрели.

 

(— Говорил тебе, что дети проводят у ящика слишком много времени!)

 

Эксперименты с просмотром телепередач. В новаторских экспериментах Альберта Бандуры и Ричарда Уолтерса дети иногда не наблюдали за реальной сценой избиения взрослым надувной куклы, а смотрели ее видеозапись, но эффект был точно таким же (Bandura & Walters, 1963). Леонард Берковиц и Расселл Гин демонстрировали одной группе рассерженных студентов колледжа фильм со сценами насилия, а второй — без таких сцен (Berkowitz & Geen, 1966). После просмотра фильмов первые вели себя более агрессивно, чем вторые. Результатов этих лабораторных исследований вкупе с растущей озабоченностью общественности оказалось достаточно для того, чтобы министр здравоохранения США заказал проведение 50 новых исследований, которые и были выполнены в начале 1970-х гг. Результаты подавляющего большинства из них подтвердили вывод о том, что просмотр телепередач, пропагандирующих насилие, увеличивает агрессивность.

<Итак, должны ли мы спокойно позволять своим детям слушать все, что кому-нибудь заблагорассудится выдумать, и усваивать при этом мысли, зачастую диаметрально противоположные тем, которые, по нашему мнению, им следует иметь, когда они вырастут? Платон,Республика, 360 г. до н. э.>

В экспериментах, проведенных в более позднее время, группа исследователей под руководством Росса Парки (в США) (Parke, 1977) и Жака Лайенса (в Бельгии) (Leyens, 1975) демонстрировала американским и бельгийским мальчикам, малолетним преступникам, находившимся в исправительных учреждениях, агрессивные и неагрессивные рекламные ролики. Однозначный вывод, к которому они пришли, заключается в следующем: «Просмотр фильмов со сценами насилия... ведет к возрастанию агрессивности зрителя». По сравнению с неделей, предшествовавшей показу фильмов, число проявлений агрессии в тех коттеджах, где жили мальчики, смотревшие их, резко возросло. Аналогичный эксперимент провели Долф Циллманн и Джеймс Уивер, которые в течение четырех дней подряд демонстрировали своим испытуемым, мужчинам и женщинам, фильмы со сценами насилия и без них (Zillmann & Weawer, 1999). На пятый день был проведен другой эксперимент, в ходе которого испытуемые, смотревшие фильмы со сценами насилия, продемонстрировали более враждебное отношение к ассистенту экспериментаторов.

При изучении влияния телевидения используются самые разные методы, а к участию в них в качестве испытуемых привлекаются самые разные люди. Исследователи Сьюзн Хирольд (Hearold, 1986), Вэди Вуд с коллегами (Wood et al., 1991), а также Джордж Комсток и Эрика Шаррер (Comstock & Scharrer, 1999), обобщив результаты корреляционных и экспериментальных исследований, пришли к общему выводу: антисоциальное поведение действительно связано с просмотром телепередач, пропагандирующих антисоциальные примеры. Корреляция между «просмотром» и «антисоциальным поведением» не только не тесная, но порой столь незначительна, что некоторые критики вообще начинают сомневаться в ее существовании (Freedman, 1988; McGuire, 1986). Более того, проявления агрессии, которые наблюдались в этих экспериментах, это и не угроза физической расправы, и не оскорбление действием; речь идет о толкании в очереди за завтраком, о грубых комментариях и об угрожающих жестах.

Тем не менее сходность доказательств поражает. «Неопровержимый вывод заключается в том, что визуальное восприятие насилия порождает насилие», — отмечала в 1993 г. Комиссия по проблеме насилия в молодежной среде при Американской психологической ассоциации. Сказанное в первую очередь относится к лицам с агрессивными тенденциями (Bushman, 1995). Влияние визуального восприятия насилия оказывается наиболее сильным и тогда, когда привлекательный индивид совершает оправданное, реалистически «поданное» насилие, которое остается безнаказанным и якобы не причиняет никому ни боли, ни вреда (Donnerstein, 1998). Сцены насилия, содержащиеся во многих произведениях искусства, имеют именно такой антисоциальный эффект. Во многих, но не во всех. Неоправданная жестокость отталкивающих персонажей фильма «Список Шиндлера» по отношению к жертвам Холокоста вряд ли способна подтолкнуть на совершение актов насилия.

<Насилие, пропагандируемое масс-медиа, влияет на агрессию сильнее, чем пары свинца — на умственные способности ребенка, чем препараты кальция — на костную массу, чем работа над домашними заданиями — на академическую успеваемость или вдыхание асбестовой пыли — на рак... Постоянное воздействие на население средств массовой информации, насыщенных насилием, — основная причины высокого уровня преступности в современном американском обществе. Из свидетельских показаний социального психолога Крэга А. Андерсона,на заседании Комитета по торговле, науке и транспорту Сената США, 21 марта 2000 г.>

Результаты экспериментальных исследований позволяют с наибольшей достоверностью определить и причину, и следствие, однако лабораторные условия порой слишком отличаются от реальной жизни (например, когда испытуемому, чтобы «наказать» другого испытуемого, нужно лишь нажать кнопку). Более того, эксперименты могут лишь указать на кумулятивный эффект просмотра более 100 000 эпизодов насилия и более 20 000 убийств, а именно столько проявлений жестокости успевает увидеть на телеэкране среднестатистический американский ребенок, прежде чем станет среднестатистическим подростком (Murray & Lonnborg, 1989). Влияние не поддающихся контролю факторов затрудняет проведение корреляционных исследований, но, несмотря на это, они выявляют кумулятивные эффекты визуального восприятия сцен насилия в реальной жизни.

Почему просмотр телепередач влияет на поведение? Вывод, к которому пришли министр здравоохранения США и эти исследователи, заключается не в том, что телевидение и порнография — основные источники социального насилия; они являются таковыми не более, чем асбест — основной причиной рака легких. Скорее правильно другое: они признали телевидение одной из причин. Но даже если это всего лишь одна составляющая того многокомпонентного феномена, который может быть назван причиной насилия в обществе, то такая, которая, подобно искусственным заменителям сахара, потенциально контролируема. Имея в своем распоряжении совпадающие результаты корреляционных и экспериментальных исследований, исследователи занялись поиском ответа на вопрос, почему визуальное восприятие сцен насилия оказывает такое влияние.

Рассмотрим три возможных варианта (Geen & Thomas, 1986). Один из них заключается в том, что причиной антисоциального поведения становятся не сцены насилия как таковые, а возбуждение, которое они вызывают (Mueller et al., 1983; Zillmann, 1989). Как уже отмечалось выше, возбуждение нарастает лавинообразно: один тип возбуждения вызывает другие действия.

Результаты другого исследования свидетельствуют о том, что визуальное восприятие насилия растормаживает. В эксперименте Бандуры избиение взрослым человеком куклы «бобо», судя по всему, узаконило подобные вспышки и привело к тому, что дети утратили контроль над своими «сдерживающими центрами». Визуальное восприятие насилия подготавливает зрителя к совершению насильственных действий, ибо оно направляет его мысли в сторону насилия (Berkowitz, 1984; Bushman & Geen, 1990; Josefson, 1987). Складывается такое впечатление, что аналогичное влияние оказывают на молодых мужчин и песни, прославляющие сексуальное насилие: они делают их более восприимчивыми к тем мифам, которые окружают изнасилование, и настраивают на более агрессивные действия (Barongan & Hall, 1995; Johnson et al., 1995; Pritchard, 1998).

Персонажи, пропагандируемые масс-медиа, всегда находят подражателей. Дети, участники экспериментов Бандуры, воспроизводили те характерные поступки, свидетелями которых были. Коммерческому телевидению трудно оспорить тот факт, что телевидение подталкивает зрителей к подражанию тому, что они видели на экране: ведь именно на этом и основано моделирование потребления рекламодателями. Все критики телевидения обеспокоены тем, что в телевизионных программах сцен насилия в 4 раза больше, чем проявлений добрых отношений между людьми, что и во многих других отношениях телевидение не отражает реальной жизни (табл. 10.2). Критики телевидения также любят подробно описывать примеры откровенного подражания тому, что происходит на экране, такие, например, как этот: двое мужчин из штата Юта трижды смотрели фильм Magnum Force,в котором для убийства героини используется щелочное чистящее средство Drano. Спустя месяц они воспроизвели увиденное: убили трех человек, заставив их выпить Drano (Bushman, 1996).

 

Таблица 10.2. Телевидение Америки и реальная жизнь: что общего между ними?

Насколько верно то, что показывают в прайм-тайм, отражает мир, в котором мы живем? Сравните количественный состав «экранного общества» и реальный состав нашего населения. Возможно, телевидение отражает культурные мифы, по реальность оно искажает.

Объект на экране	Представительство в телепрограммах, %	Представительство в реальном мире, %
Женщина
Супружеская пара
Высококвалифицированный рабочий
Член какого-либо религиозного объединения
Предполагаемый половой акт: партнеры — не супруги		Неизвестно
Употребляющие алкогольные напитки: процент алкоголиков

(Источники:Анализ примерно 35 000 телевизионных персонажей, выполненный Джорджем Гербнером начиная с 1969 г. (Gerbner, 1993; Gerbner et al., 1986). Данные о половой принадлежности телевизионных персонажей позаимствованы из (Fernandez-Collado et al., 1978); данные о «телевизионной» религиозности из (Skill et al., 1994); данные о реальной религиозности, т. е. о тех, кто считает себя верующим и для кого религия важна, из (Saad & McAneny, 1994). Данные об алкоголизме взяты из (NCTV, 1988). Что же касается количества половых актов, совершаемых партнерами, которые не являются супругами, то, если учесть, что большинство взрослых состоят в браке, что половая жизнь состоящих в браке более интенсивна, чем половая жизнь одиночек, и что внебрачный секс менее распространен, чем принято считать, в реальной жизни их, конечно же, меньше, чем на экране (Greeley, 1991; Laumann et al., 1994).)

 

Если то, как телевидение представляет человеческие отношения и решение разных проблем, находит своих подражателей, особенно среди молодых зрителей, значит, демонстрация на экране образцов просоциального поведения может быть полезна для общества. В главе 12 нас ожидают хорошие новости: деликатное вмешательство телевидения в воспитание действительно способно преподать детям уроки позитивного поведения.

 

Влияние телевидения на мышление

 

Исследователи изучали не только влияние телевидения на поведение, но и когнитивные последствия просмотра телепередач. Можно ли сказать, что продолжительное общение с «телевизионным насилием» делает нас нечувствительными к жестокости? Искажает ли оно восприятие реальности? Вызывает ли агрессивные мысли?

К чему приводит многократное повторение какого-либо бранного слова? Из вводного курса в психологию вы знаете, что эмоциональная реакция на него будет постепенно «затухать». Вполне логично предположить, что после просмотра тысяч актов насилия тоже наступает нечто похожее на «омертвение эмоций». «Меня это совершенно не волнует» — именно такой ответ получили Виктор Клайн и его коллеги от своих испытуемых, когда оценивали психологическое возбуждение 121 мальчика из штата Юта после просмотра ими боксерского поединка, в котором оба соперника действовали очень жестоко (Cline et al., 1973). В отличие от мальчиков, которые редко смотрели телевизор, мальчики-«телеманы» остались совершенно равнодушными к увиденному.

Разумеется, участники эксперимента Клайна могли отличаться друг от друга не только отношением к телевидению. Однако в экспериментах, в которых изучалось влияние просмотра телепередач со сценами сексуального насилия, аналогичная потеря чувствительности — своего рода психическое оцепенение — наблюдалось и у тех молодых мужчин, которые смотрели фильмы из разряда «жесткое порно». Более того, результаты экспериментов Рональда Дребмана и Маргарет Томас подтвердили вывод о том, что люди, получившие подобные визуальные впечатления, в дальнейшем менее активно реагируют как на сцену драки на экране, так и на реальную драку двух детей (Drabman & Thomas, 1974, 1975, 1976).

<По мере того как каждое последующее поколение в том возрасте, когда происходит формирование личности, все больше и больше попадало под влияние телевидения, снижалась и гражданская активность населения (участие в выборах, в митингах, благотворительность и волонтерство). Роберт Путнэм,Боулинг в одиночку, 2000>

Верно ли, что вымышленный телевизионный мир формирует наши представления о реальном мире, в котором мы живем? Джордж Гербнер и его коллеги из Университета штата Пенсильвания полагают, что именно в этом прежде всего и заключается сила телевидения (Gerbner et al., 1979, 1994). Результаты проведенных ими опросов подростков и взрослых свидетельствуют о том, что, в отличие от респондентов, которые проводят у телевизоров не более 2 часов в день, респонденты, увлекающиеся просмотром телепередач (уделяющие им не менее 4 часов в день), более склонны преувеличивать уровень преступности в мире и больше опасаются за свою жизнь. Подобное чувство собственной незащищенности испытывали и женщины из ЮАР после просмотра сцен насилия в отношении женщин (Reid & Finchilescu, 1995). В ходе проведения общеамериканского опроса детей в возрасте от 7 до 11 лет выяснилось: те из них, кого можно назвать «телеманами», чаще признавались в том, что дома боятся грабителей («кто-нибудь может вломиться в дом»), а на улице — случайных прохожих («кто-нибудь может подойти и ударить меня») (Peterson & Zill, 1981).

И последнее. Результаты новых экспериментов позволяют говорить о том, что просмотр видеофильмов со сценами насилия способствует возникновению мыслей, связанных с агрессией (Bushman, 1998). Визуальное восприятие жестокости приводит к тому, что люди более склонны объяснять действия окружающих их враждебностью (на вопрос: «Намеренно или случайно вас толкнули?» отвечать: «Намеренно»), приписывать омонимам их наиболее агрессивный смысл (на вопрос: «Что такое “ punch ”?» отвечать: «Удар кулаком», хотя это слово означает также и «пунш») и более быстро распознавать агрессивные слова.

 

(На заре цивилизации наши предки, первобытные люди, собирались у костра в счастливом неведении о том, что творится вокруг них! Сегодня же окружающий мир властно заявляет о себе всякий раз, когда семьи собираются у современных «костров» — у экранов телевизоров!

— Далее в нашей программе за тридевять земель от нас происходят ужасные и необъяснимые события, выпадающие из исторического и социологического контекста!

— С ума сойти! Похоже им несладко!

— Какое счастье, что дома мы в безопасности!)

Счастливый мир (Tom Tomorrow)

 

И все же не исключено, что наиболее сильным нужно признать не прямое, а косвенное влияние телевидения, ибо ежегодно люди посвящают ему тысячу и более часов, которые могли быть заполнены другими делами. Если вы сами, как и большинство других, проводите у «ящика» ежегодно тысячу с чем-то часов, подумайте, как вы могли бы распорядиться этим временем, не будь телевидения. Каким человеком вы могли бы быть сегодня, если бы не телевидение? Таким же, каким стали, или другим? В поисках ответа на вопрос, почему после 1960-х гг. гражданская активность и членство в различных организациях пошли на убыль, Роберт Путнэм пришел к следующему выводу: время, проведенное у телевизора, — это время, похищенное у работы на благо общества (Putnam, 2000). Телевидению посвящается время, предназначенное для клубных собраний, волонтерской работы и участия в политической жизни и в мероприятиях, проводимых церковью.

<Те из нас, кто уже в течение более 15 лет активно изучает [телевидение], потрясены влиянием, которое это средство массовой информации оказывает на формирующееся сознание развивающегося ребенка. Джером и Дороти Сингер,1988>

 

Групповые влияния

 

Выше было рассказано о том, что провоцирует индивидов на агрессивные поступки. Если фрустрация, оскорбления и примеры агрессивного поведения усиливают агрессивность отдельных людей, то резонно предположить, что эти факторы оказывают аналогичное влияние и на группы. Когда начинаются беспорядки, действий представителя одной из противоборствующих сторон нередко бывает достаточно для лавинообразного нарастания актов агрессии. Видя, как мародеры грабят магазин, торгующий телевизорами, люди, которые в нормальных условиях ведут себя, как и положено законопослушным гражданам, могут забыть о своих моральных принципах и присоединиться к грабителям.

<Самая чудовищная жестокость войны заключается в том, что она вынуждает мужчин сообща делать то, чему каждый из них в одиночку воспротивился бы всем своим существом. Эллен Ки, Война, мир и будущее, 1916>

Способность групп усиливать агрессивные реакции отчасти связана с «размыванием» ответственности. Во время войны решения атаковать противника, как правило, принимаются теми, кто находится далеко от линии фронта. Они лишь отдают приказы, а исполняют эти приказы другие. Облегчает ли подобная удаленность призывы к агрессивным действиям?

Жаклин Габеляйн и Энтони Мендер воспроизвели эту ситуацию в лаборатории (Gaebelein & Mander, 1978). Они просили участников своих экспериментов, студентов, обучавшихся в университете города Гринсборо (штат Северная Каролина), либо самим применить электрошок в качестве наказания, либо посоветовать кому-либо, какой силы электрошок следует применить. Если «жертва» не совершала никаких провокационных действий (а именно так ведут себя большинство жертв массовой агрессии), «исполнители наказаний» прибегали к менее сильному электрошоку, чем рекомендовали советчики, которые чувствовали себя менее ответственными за причинение любого вреда.

 

Проблема крупным планом. Учат ли насилию видеоигры, основанные на насилии?

Недавний лавинообразный рост спроса на видеоигры, основанные на насилии, стал предметом публичной дискуссии, состоявшейся в 1999 г. после того, как в штатах Кентукки и Колорадо подростки-убийцы воспроизвели в реальной жизни то, что часто делали, играя в видеоигры. Когда подростки и молодые люди играют в такие игры, как Mortal Kombat, Doom, Quake и Resident Evil,и убивают или расчленяют людей, чему они при этом учатся? Тому, как следует вести себя в обществе? Учится ли чему-нибудь играющий, когда, возомнив себя Клэр Редфилд из Resident Evil 2, разряжает обойму в зомби-полицейских, которые валятся на землю, извиваясь и истекая кровью?

Большинство курильщиков умирают не от сердечно-сосудистых заболеваний, а большинство людей, посвящающих этим имитациям массовых убийств немало времени, — добропорядочные граждане. (Как правило, наиболее восприимчивыми к насилию, пропагандируемому масс-медиа, оказываются обозленные люди, враждебно относящиеся к окружающим). И все же нельзя не задаться вопросом: если пассивное созерцание насилия делает реакции индивидуума на провокации более агрессивными и «снижает порог» его чувствительности к жестокости, неужели «исполнение роли» агрессора проходит бесследно?

Сейчас у нас появляется возможность ответить на этот вопрос. Когда студенты колледжа играли в видеоигру Mortal Kombat,экспериментаторы отмечали усиление их возбуждения и чувства враждебности (Ballard & Wiest, 1998). Другие исследования доказали, что видеоигры направляют мысли в сторону агрессии (когда участникам эксперимента предлагали вставить пропущенную букву в английское слово H-T,они чаще превращали его в «удар» (hit),чем в «шляпу» (hat))и усиливают агрессивность. Крэг Андерсон и Карен Дилл нашли, что те из студентов колледжей, которые проводят за видеоиграми с эпизодами насилия наибольшее количество часов, склонны к физической агрессии (они сами признавались в том, что оскорбляли кого-то словом или действием) (Anderson & Dill, 2000). То же самое можно сказать и о европейских подростках и юношах (Wiegman & vanSchie, 1998).

А в экспериментах Андерсона и Дилл, в которых испытуемые, разделенные случайным образом на две группы, играли либо в кровавую видеоигру со стонавшими от боли жертвами, либо в игру без насилия, вроде Tetris или Myst,первые становились более агрессивными: в последующем эксперименте они подвергали своего товарища воздействию более сильного шума.

Сегодня еще многое остается неизученным. Однако результаты этих исследований противоречат теории катарсиса и свидетельствуют о том, что насилие порождает насилие. А это значит, что у нас есть основания усомниться в правоте одного из топ-менеджеров индустрии видеоигр, сказавшего, что «агрессия сидит в нас от рождения, и ее [необходимо] выпускать наружу».

---

 

К «размыванию» ответственности приводит не только удаленность жертв, но и численность группы. (Вспомните то, что было рассказано в главе 8 о феномене деиндивидуализации.) Проанализировав информацию о случаях линчевания, имевших место в период с 1899 по 1948 г., Брайан Маллен сделал весьма интересное открытие: чем многочисленнее толпа линчевателей, тем большие унижения и страдания выпадает на долю жертвы (Mullen, 1986).

Группы усиливают агрессивные склонности во многом точно так же, как они поляризуют и другие тенденции, — через социальное «заражение». Примерами могут быть молодежные банды, футбольные фанаты, солдаты-мародеры, участники массовых беспорядков в городах, а также то, что скандинавы называют «стаями», — группы школьников, систематически досаждающие своим более слабым и уязвимым соученикам и нападающие на них (Lagerspetz et al., 1982). Действия таких «стай» — это типичная групповая активность. Редкий задира пристает или бросается в драку в одиночку.

Молодые люди с одинаковыми антисоциальными наклонностями, не связанные крепкими узами со своими семьями и не рассчитывающие на академические успехи, могут обрести социальную идентификацию в банде. По мере углубления групповой идентификации возрастают также давление конформизма и деиндивидуализация (Staub, 1996). Чем с большей готовностью члены группы отдают себя в ее распоряжение и чем большее удовлетворение приносит им их единение с другими, тем менее заметна самоидентификация. Наиболее распространенным результатом становится социальное «заражение» — подпитываемое группой возбуждение, утрата «сдерживающих» центров и поляризация. Банда существует до тех пор, пока ее члены не повзрослеют, не обзаведутся семьями, не найдут работу или пока их всех не пересажают или не перестреляют (Goldstein, 1994). Каждая банда имеет свой собственный, контролируемый ею район, собственные цвета, «извечных» соперников; время от времени они совершают противоправные действия и затевают драки из-за наркотиков, территории или из-за девушек, а также чтобы защитить свою честь или отомстить обидчикам.

Массовые уничтожения людей, имевшие место в XX в. и унесшие более 150 миллионов жизней, не были «суммой индивидуальных действий» (Zajonc, 2000). «Геноцид — это нечто иное, а не суммарное количество всех совершенных убийств