Нарративная медиация и власть

 

Нарративный подход к медиации опирается на постструктуралистский анализ того, что представляет собой власть. С этой точки зрения, власть не является свойством тех или иных структурных позиций в рамках иерархии, она оперирует в дискурсе. Дискурсы позиционируют людей как имеющих большее или меньшее право на что-либо. В рамках определенных дискурсов некоторые позиции являются более легитимными или видимыми, а другие подавляются. Некоторые голоса оказываются услышанными, а другие – нет. Из-за того, что каждый человек находится в контакте со множеством дискурсов, невозможно сказать, что кто-то совершенно беспомощен и вообще не может действовать. Нарративные медиаторы будут скорее говорить о том, как люди сопротивляются ограничивающему влиянию отношений власти в их жизни. Они исходят из предположения, что подобное сопротивление всегда возможно. Когда люди выражают сопротивление ограничивающему влиянию отношений власти, эти отношения власти начинают меняться, пусть хотя бы и совсем немного. Акты сопротивления вырабатывают у людей способность изменять собственную жизнь и сопутствующее этому чувство уверенности, а также восприимчивость к возможностям для действия.

Медиатор может или стремиться к установлению социальной справедливости и равенства прав, или же воспроизводить существующие несправедливые социальные практики. Дж.Монк и Дж.Уинслэйд утверждают, что медиатор обязан открыто бросать вызов некоторым преувеличенным привилегиям. Медиатор не может оставаться нейтральным в такой ситуации. Он подвергает сомнению то, что считается нормой, потому что норма - продукт культурно-исторического контекста, выгодный определенной группе людей. Преувеличенные привилегии - источник большого числа конфликтов в семье и на работе.

 

Представления о собственной привилегированности (ощущение себя вправе)

 

В основе любой конфликтной ситуации лежат представления о том, на что человек имеет право в отношениях с другим. Эти ожидания во многом основываются на культурных историях, которым человек верит. У каждого человека есть представления о том, на что он, с присущими ему особенностями, статусом и позицией в отношениях, имеет право, и что, в соответствии с этим, может быть названо «честным» и «справедливым» обращением. Если человек считает, что его права ущемляются и с ним обходятся несправедливо, это вызывает сильную негативную реакцию с его стороны. Это очень распространенное явление во взаимоотношениях. «Ощущение себя вправе» - субъективная форма существования привилегий. Конфликт, тем самым, есть проявление «схлестывания» привилегий разных групп людей. Конфликт - это не столько соперничество интересов или нужд, сколько соперничество «обладания правами на что-либо» (entitlement).

В медиации разводов достаточно распространенными являются диспуты, основанные на гендерных правах. Гендерные права исторически связаны с дискурсами патриархальности, в которых интересы мужчин ставятся выше интересов женщин. У этих дискурсов столь долгая история, что невозможно выявить, откуда взялись основные убеждения, их составляющие. В мужчинах не заложено ничего такого, что оправдывало бы существование такого большого различия в привилегиях. Для выявления дискурсов преувеличенных привилегий мужчин по сравнению с женщинами особенно полезна книга Алана Дженкинса «Приглашение к ответственности». А.Дженкинс полагает, что унижение и эксплуатация другого человека возникает, когда ощущение себя вправе пересиливает социально-эмоциональную ответственность человека. В этом случае вина за жестокое обращение «спихивается» на пострадавшего. Мужчина чувствует, что женщина - его собственность, а женщина чувствует себя ответственной за создание такого эмоционального климата в семье, чтобы мужчина не бил ее.

Доминирующий социальный дискурс связывает привилегии и «ощущение себя вправе» с внешним обликом (цветом кожи, чертами лица, конституцией и пр.) На Западе это связано с тем, что европейцы колонизировали другие континенты. В «дискурсе колонизации» те, кого завоевывают, представляются полной противоположностью завоевателям. Туземцы видятся ленивыми, злобными, отсталыми и в целом не совсем людьми, поэтому их положение - служить завоевателям. На этом основывается и современный расизм. Внешний облик человека во многом определяет, насколько ему будут доступны имеющиеся в сообществе ресурсы. Другие формы привилегий, бытующие в современном западном обществе, включают:

- быть молодым лучше, чем быть старым,

- быть физически или интеллектуально развитым лучше, чем иметь тот или иной дефект развития

- в большинстве сообществ все еще считается, что быть гетеросексуальным лучше, чем быть гомосексуальным

- некоторые формы религии считаются в определенных обществах более предпочтительными, чем другие

- к богатым людям часто обращаются более уважительно, чем к бедным

- люди с более высоким уровнем образования имеют больший доступ к ресурсам сообщества, нежели люди, получившие меньше официально одобряемого образования.

 

Медиатору полезно отмечать, когда у какой-либо из сторон есть набор убеждений о несправедливом обращении, основанный на ничем не заслуженной привилегии за счет ущемления прав другой стороны. Если соперничающие представления о том, на что стороны имеют право, не рассматриваются на начальном этапе медиации, тогда достигнутое к этому моменту соглашение по важным вопросам может потерять силу, как только обстановка начинает накаляться.

 

Ход медиации

 

В процессе нарративной медиации можно выделить три фазы: вовлечение, деконструкция конфликтной истории и конструирование альтернативной истории. На фазе деконструкции конфликтной истории применяются техники экстернализации, определения влияния конфликта на жизнь людей, деконструкция дискурсивных оснований «ощущения себя вправе». На фазе конструирования альтернативной истории используется пересочинение, при этом используется «карта пересочинения» Майкла Уайта, то есть происходит челночное движение между ландшафтом действия и ландшафтом сознания. Карта пересочинения – это «ориентировочная основа действия» нарративного практика, позволяющая ему в каждый момент беседы понимать, какие вопросы могут быть заданы. При составлении этой карты Майкл Уайт пользовался идеями Джерома Брунера о том, что в хорошей с литературной точки зрения, жизнеспособной истории речь идет не только о последовательности событий во времени, объединенных в сюжет («ландшафт действия» на карте), но и о том, каковы желания, намерения, ценности, принципы и обязательства героя («ландшафт сознания»). Под челночным движением подразумевается то, что для «уплотнения» предпочитаемой истории, если в данный момент человек дает описание события, то интервьюеру имеет смысл задать вопрос на ландшафт сознания, и напротив, если человек формулирует жизненную ценность или принцип, имеет смысл попросить его проиллюстрировать воплощение этой ценности или принципа примером события из прошлого или возможного будущего.

Об определенных аспектах проведения медиации, таких, как установление отношений доверия, обеспечение безопасности и использование писем и документов, необходимо сказать больше.

 

На фазе вовлечения медиатор сосредотачивается на том, чтобы установить отношения взаимного доверия со сторонами конфликта. При этом он уделяет внимание физическому пространству, невербальному поведению участников, дискурсивным позициям, которые они занимают.

Некоторых клиентов приглашают на медиацию, высылая им письма, однако большинство получают направление на медиацию, например, из суда. Тем важнее оказывается доверие медиатору, которое часто основывается на его репутации. Разрешение конфликтной ситуации часто сопряжено с тем, что людям приходится раскрывать медиатору те области своей жизни, где они чувствуют себя наиболее неуверенными и уязвимыми. Медиатору следует показать, что он понимает потребности клиента – за счет своевременных реплик и умелого применения рефлексивного слушания.

Когда в медиации выстроены надежные отношения доверия, взаимного уважения и сотрудничества, можно сказать, что большая часть дела сделана, и можно заниматься поиском конкретного решения проблемы, которая привела людей на медиацию. При этом люди оказываются готовы к значительной самостоятельности в поиске решений. Нарративный подход к медиации сокращает длительность фазы переговоров, потому что люди приходят к этой фазе более подготовленными.

 

Предварительные встречи по отдельности

 

На предварительных индивидуальных встречах медиатор выясняет не только то, в чем каждая из сторон четко уверена, он проявляет любопытство и по отношению к «оттенкам серого», тем дилеммам и внутренним конфликтам, с которыми имеют дело стороны.

Человек, который рассказывает свою историю первым, позиционирует второго, заставляя его отбирать эпизоды для своей истории либо в согласии с историей первого, либо в контрапункт к ней. Это еще одна причина дл того, чтобы вначале встречаться с обеими сторонами по отдельности. На встречах с отдельными сторонами медиатор может сосредоточиться на том, чтобы выстраивать отношения доверия с каждым человеком, не беспокоясь о том, что он при этом заставляет второго ждать. на отдельной встрече человек может сказать то, что не осмелился бы сказать в присутствии партнера. Каждая из сторон может рассказать свою версию событий - что привело к возникновению конфликта и как ситуация дошла до того, что пришлось обращаться к медиатору. С нарративной точки зрения, мы слушаем историю, версию описания событий, а не факты, не "то, как это было на самом деле".

 

Безопасность

 

Насилие или его угроза очень сильно влияет на возможность медиации и ее процесс. Однако определенные формы проведения медиации (например, примирительные встречи в рамках программ восстановительного правосудия и работа А.Дженкинса с мужчинами, осуществлявшими насилие в семье) указывают на то, что подобная форма работы с проблемами насилия возможна и эффективна. Ключевым моментом является безопасность. Если безопасность не обеспечивается, все остальные усилия по освобождению партнеров от пагубного влияния конфликта пропадают втуне. Гарантировать безопасность не может ничто, и медиатору следует быть очень внимательным к проявлениям факторов, могущих угрожать безопасности. Безопасность должна быть важнее стремления придти к хоть какому-то соглашению. Обычно в паре один из партнеров чувствует более неуверенно и в меньшей безопасности, чем другой (и чаще всего в гетеросексуальных отношениях это женщина). Именно с этим партнером медиатор встречается в первую очередь на индивидуальных сессиях. Человек, как правило, хорошо понимает, какие темы для обсуждения являются максимально рискованными, и как должна проходить совместная сессия, чтобы она была безопасной. Право уязвимой стороны избегать потенциально опасных вопросов отмечается в контракте на медиацию, который стороны и медиатор подписывают перед началом работы. Если условия контракта нарушаются, медиация немедленно прекращается.

Если одна из сторон боится за свою безопасность, можно попытаться обеспечить хотя бы некоторую безопасность путем определенной организации пространства и времени медиации. Человек, который боится агрессии со стороны другого, может сесть у выхода из комнаты. Можно договориться, чтобы один человек приходил и/или уходил на несколько минут раньше, чтобы избежать столкновения в приемной. Медиатор может озвучивать страхи и сомнения присутствующих: «Меня пугает то, что и как вы говорите. Вы действительно хотите меня напугать?» Если человек отвечает, что у него и в мыслях не было пугать, тогда медиатор может спросить, не хочет ли человек выслушать, как именно медиатор пришел к подобному заключению. Мягкая конфронтация такого рода обычно приводит к тому, что человек в процессе медиации начинает вести себя более уважительно. Медиатор также дает понять, что тайм-аут в ситуации, когда обстановка чересчур накаляется, – это совершенно нормальный ход.

Человек, который опасается насилия со стороны партнера, может приглашать на медиацию группу поддержки. Открытое обсуждение вопросов безопасности дает человеку, страдавшему от насилия, ощутить себя вправе задавать условия работы; в то время как если бы этот человек промолчал, то вправе задавать условия работы (как и условия их совместной жизни вообще) был бы тот человек, который осуществляет насилие.

 

Примерная последовательность этапов медиации развода

 

1. Расспросите участников о том, какие у них ожидания от медиации, на что они надеются.

2. Попросите вкратце рассказать историю конфликта/проблемы и, если необходимо, дайте ей название. Дайте отклик на эту историю - в экстернализующем ключе.

Как долго эти разногласия (этот конфликт) присутствуют в вашей жизни? Как давно это появилось? Было ли когда-то время, когда этой проблемы не было, а потом она появилась и стала мешать вам жить?

Расспросите о последовательности событий, в которой воспроизводится конфликт.

Что происходит, когда конфликт вторгается в вашу жизнь? И когда ваш(а) супруг(а) так говорит или действует, как конфликт побуждает вас реагировать на это? Как бы вы могли назвать весь этот «порочный круг» во взаимодействии?

Расспросите о последствиях конфликта в жизни партнеров.

Как этот конфликт побуждает вас думать, чувствовать, действовать?

«Иногда я ее просто ненавижу». – То есть, конфликт заставляет вас чувствовать ненависть. Как ему удалось сделать так, что ненависть захватила ваши чувства?

Навскидку, насколько обвинения контролируют ваше восприятие отношений с партнером? Насколько они мешают вам разбираться с трудностями?

Что предательство сделала с той радостью и счастьем, которые переполняли вас, когда ваши отношения только начинались?

 

Расспросите о последствиях конфликта в жизни детей и/или других родственников.

 

Расспросите о последствиях конфликта в других областях жизни вовлеченных в него людей.

Как конфликт повлиял на вашу работу, финансовое положение, на ваши планы на будущее и мечты, на доверие к людям в целом, на сон и самочувствие, на способность отдыхать и получать удовольствие от жизни?

Кого еще затронули последствия этого конфликта?

 

Там, где имеет смысл это сделать, расспросите о тех представлениях, которые лежат в основе истории конфликта.

Каковы ваши представления о том, что значит «быть родителем»? Как они у вас возникли, где вы научились этому?

В чем, как вам кажется, нуждаются дети?

Насколько вы принимаете ожидания окружающих в том, как вы должны заботиться о детях? Что вы хотите делать по-своему? Что мешает обсуждать это?

 

3. Выясните, в каком направлении хотят двигаться участники медиации. Хотят ли они, чтобы в их жизни все оставалось как сейчас, или хотят, чтобы стало лучше (или хуже)?

Мне любопытно, насколько далеко может зайти этот конфликт. Как вы считаете, худшее уже позади или еще впереди? Что это было (может быть)?

Что вам нравится больше – те периоды, когда вам удается обращаться друг с другом уважительно, или те периоды, когда вы все время ругаетесь?

Хотели бы вы, чтобы этот «порочный круг» оставался в вашей жизни, или чтобы его больше не было?

Являются ли перечисленные вами последствия конфликта приемлемыми для вас? Почему нет?

 

4. Способствуйте развитию и уплотнению предпочитаемой истории.

Что вы уже делали, или планировали, о чем думали, что могло бы уменьшить негативное воздействие конфликта на вашу жизнь и жизнь ваших близких?

Считаете ли вы себя здравомыслящим человеком? Если да, как вы пытались проявить это в отношениях с партнером?

Как развивались ваши отношения до тех пор, как в них не появился конфликт? Что вы ценили в них? Каково сейчас вспоминать об этом? Какие возможности это открывает?

Бывали ли случаи, когда конфликт мог захватить вас и испортить вам общение, но не захватил? Что вы сделали, чтобы не позволить ему хозяйничать?

Были ли в последнее время (пару недель) случаи, когда вы и/или ваш партнер предприняли шаги для того, чтобы проявить заботу, сотрудничество, справедливость? Как это было, каковы были последствия этого? Даже если вы не сделали ничего такого, возможно, вы думали или мечтали об этом?

 

Пусть история сотрудничества «набирает обороты»:

Что значит для вас слышать сейчас, что ваш бывший муж говорит о надеждах на понимание и сотрудничество? Как вам кажется, слышать это сейчас поможет вам в будущем находить лучшие решения для возникающих проблем? Каким образом?

Как вам кажется, что это проявление заботы говорит о том хорошем, что все еще присутствует в ваших отношениях, несмотря на такие серьезные проблемы? Как вам удалось сохранить это хорошее?

Какие обязательства вам нужно принять на себя, чтобы вырвать отношения из лап конфликта?

 

Укрепляйте отношения между партнерами, чтобы поддержать историю сотрудничества:

Что из того, чем вы дорожите в отношениях, пострадало от конфликта? Если бы вы могли что-то спасти, что бы это могло быть?

Вы говорите, что раньше вы могли проявлять уважение друг к другу. Это умение естественно для вас или вы ему где-то у кого-то научились? Каким образом?

Как вам удается сохранять эту область взаимодействия свободной от конфликта?

 

5. Подготовьте соглашение

Можно ли сказать, что вы пришли к соглашению в достаточной степени, чтобы быть способными противодействовать этому конфликту?

Что каждый из вас готов делать, каких принципов придерживаться, чтобы преодолеть эту проблему?

Что ваша готовность делать это говорит о том, что для вас важно?