Устройство современного государства

Строение государства традиционно характеризуется через формы правле­ния и формы территориального (государственного) устройства. В них воплощается организация верховной власти, структура и по­рядок взаимоотношений высших государственных органов, должностных лиц и граждан. Формы правления делятся по спосо­бу организации власти, ее формальному источнику на монархии и республики. В монархии формальным источником власти является одно лицо. Глава государства получает свой пост по наследству, независимо от избирателей или представительных органов власти.

Существует несколько разновидностей монархической фор­мы правления: абсолютная монархия (Саудовская Аравия, Катар, Оман) — всевластие главы государства; конституционная монар­хия — государство, в котором полномочия монарха ограничены конституцией. Конституционная монархия делится на дуалисти­ческую (Иордания, Кувейт, Марокко), в которой монарх наделен преимущественно исполнительной властью и лишь частично — законодательной, и парламентскую, здесь монарх, хотя и счита­ется главой государства, но фактически обладает представитель­скими функциями и лишь частично исполнительскими, а иногда имеет также право вето на решения парламента, которым прак­тически не пользуется. Подавляющее большинство современных демократических монархий — парламентские монархии. Прави­тельство формируется в них парламентским большинством и под­отчетно не монарху, а парламенту.

Монархия была господствующей формой правления на про­тяжении тысячелетий. В специфической форме она сохраняется и сегодня почти в трети стран мира (например в Великобрита­нии, Швеции, Дании, Испании).

 

Современные парламентские монар­хии, отдавая дань политической тра­диции и поддерживая тем самым уважение граждан к государст­ву, фактически мало отличаются от республик — второй основ­ной формы правления. В республиках источником власти являет­ся народное большинство, высшие органы государства избира­ются гражданами. В современном мире существуют три основные разновццности республики: парламентская, президентская и сме­шанная, или полупрезвдентская, хотя история знает и многие дру­гие разновидности республик: рабовладельческую, аристократи­ческую, советскую, теократическую и др.

Главной отличительной чертой парламентской республики является образование правительства на парламентской основе (обычно парламентским большинством) и его формальная ответ­ственность перед парламентом. Он осуществляет по отношению к правительству ряд функций: формирует и поддерживает его; издает законы, принимаемые правительством к исполнению; во­тирует (утверждает) государственный бюджет и тем самым устанавливает финансовые рамки деятельности правительства; осу­ществляет контроль над правительством и в случае необходимос­ти может выразить ему вотум недоверия, что влечет за собой либо отставку правительства, либо роспуск парламента и проведение досрочных выборов; критикует правительственную политику, представляет альтернативные варианты правительственных ре­шений и всего политического курса.

Правительство обладает исполнительной властью, а нередко и законодательной инициативой, а также правом ходатайства перед президентом о роспуске парламента. (Такие ходатайства прези­дент обычно удовлетворяет.) В большинстве стран членство в правительстве совместимо с сохранением депутатского мандата. Это позволяет привлекать в правительство не только лидеров правящих партий, но и других наиболее влиятельных депутатов парламентского большинства и тем самым контролировать пар­ламент, получая одновременно массовую партийную поддержку. Хотя руководитель правительства (премьер-министр, канцлер) официально не является главой государства, реально он — пер­вое лицо в политической иерархии. Президент же фактически занимает в ней более скромное место. Он может избираться либо парламентом, либо собранием выборщиков, либо непосредственно народом. Его политический вес почти не зависит от характера выборов и обычно ограничивается представительскими функция­ми, мало чем отличаясь от функций главы государства в парла­ментских монархиях.

Второй достаточно распространен­ной формой республиканского правления является президентская республика. Ее отличитель­ный признак состоит в том, что в ней президент одновременно выступает и главой государства, и главой правительства. Он ру­ководит внутренней и внешней политикой и является верховным главнокомандующим вооруженных сил. Президент чаще всего избирается прямо народом. Он сам (в США с одобрения сената) назначает членов кабинета министров, которые ответственны перед ним, а не перед парламентом.

В президентской республике правительство отличается ста­бильностью. В ней существует жесткое разделение законодатель­ной и исполнительной ветвей власти, их значительная самостоя­тельность. Парламент не может вынести правительству вотум недоверия, президент же не вправе распустить парламент. Лишь в случае серьезных антиконституционных действий или преступ­ления со стороны президента ему может быть выражен импичмент — он досрочно отстраняется от власти. Однако процедура импичмента очень затруднена.

Отношения между парламентом и президентом основывают­ся на системе сдержек, противовесов и взаимозависимости. Пар­ламент может ограничивать действия президента с помощью за­конов и через утверждение бюджета. Президент же обычно обла­дает правом отлагательного вето на решения парламента. Чтобы нормально выполнять свои обязанности, и парламент, и прези­дент вынуждены сотрудничать, находить общий язык, даже если оба этих института контролируются различными партиями.

Президентская республика не получила распространения в За­падной Европе. В странах же с длительными авторитарными тра­дициями, прежде всего в Латинской Америке, Азии и Африке, а также на территории бывшего СССР, эта форма правления неред­ко вырождается в «суперпрезидентскую республику». В ней почти вся реальная власть сосредоточивается у президента, который вы­ходит из-под контроля парламента и судебных органов и фактичес­ки обладает полудиктаторскими полномочиями, а кое-где (Заир, Малави и др.) даже объявляется пожизненным главой государства.

 

Третьей основной разновидностью республики является полупрезидент­ская, или смешанная республика. Она существует в Австрии, Ирландии, Португалии, Польше, Финлян­дии, Франции, Болгарии и некоторых других странах. При этой форме правления сильная президентская власть сочетается с эф­фективным контролем парламента за деятельностью правитель­ства. Полупрезидентская республика не имеет таких устойчивых типичных черт, как парламентская и президентская, и в различ­ных странах тяготеет к одной из этих форм. Ее главная характер­ная черта — двойная ответственность правительства: перед пре­зидентом и перед парламентом.

Классическим образцом полупрезидентской республики яв­ляется Франция. В ней президент и парламент избираются неза­висимо друг от друга. Парламент не может сместить президента, который, в свою очередь вправе распустить парламент с обяза­тельным условием объявления даты внеочередных парламентских выборов. Президент является главой государства и верховным главнокомандующим, представляет страну на международной арене, обладает правом отлагательного вето на решения парла­мента, а также правом единоличного введения чрезвычайного положения, но в период действия такового он утрачивает право распустить парламент.

Президент, без согласования с парламентом, но учитывая рас­клад в нем политических сил, назначает главу правительства, вместе с которым они формируют кабинет министров. Глава го­сударства председательствует на заседаниях правительства, утверж­дает его решения и тем самым контролирует его деятельность. Сам президент не обладает правом законодательной инициати­вы, но таким правом пользуется премьер-министр, несущий всю ответственность за деятельность правительства. Парламент име­ет возможность контролировать правительство через утвержде­ние ежегодного бюджета, а также с помощью вынесения ему во­тума недоверия.

Разнообразные республиканские и монархические формы государства не исчерпывают всех механизмов правления. Одним из них являет­ся институт референдума. Он предусматривает решение наибо­лее важных для общества вопросов посредством всенародного голосования, результаты которого имеют высший правовой ста­тус и обязательны для исполнения всеми государственными ор­ганами. Референдум используется в качестве законодательного механизма большинством демократических государств мира, осо­бенно на местном уровне, хотя в целом он имеет подчиненное значение по отношению к законотворческой деятельности пар­ламента.

В разных странах имеются существенные расхождения в об­ласти права инициирования референдума. В одних государствах (Великобритания, Швеция, Норвегия и др.) инициаторами его являются лишь парламент и правительство, в других (например Франция) — и президент, в третьих (Швейцария, Австрия, Ита­лия) — непосредственно народ. В Швейцарии граждане могут добиться проведения референдума по тому или иному закону, собрав 50 тысяч подписей. Для того чтобы референдум состоял­ся, вовсе не обязательно участие в нем большинства населе­ния. Всенародные голосования используются не только для принятия законов, но и для их отмены. В ряде стран (Фран­ция, Австралия и др.) они обязательны для принятия конститу­ционных поправок.

Хотя проведение референдумов, особенно в масштабах всей страны, — дело достаточно сложное и дорогостоящее, с их помо­щью народ способен непосредственно выразить свою волю, стать творцом законов, проявить инициативу. Кроме того, возможность проведения всенародного голосования заставляет государствен­ные органы и правительство больше ориентироваться на мнение народа. Опыт многих стран показывает, что наиболее эффектив­но использование референдумов на региональном уровне, где агитационные и мобилизационные кампании не требуют боль­ших финансовых затрат и поддержки со стороны крупных ор­ганизаций и где люди лучше разбираются в сути решаемых вопросов. В некоторых странах (США, ФРГ и др.) этот демо­кратический институт используется лишь субъектами федера­ции и более мелкими административно-территориальными еди­ницами.

Территориальная организация госу­дарства характеризует соотношение целого и частей, центральных и реги­ональных органов власти. Различают две основные формы тер­риториального устройства государства: унитарную и федератив­ную. Унитарное государство представляет собой единую, полити­чески однородную организацию, состоящую из административ­но-территориальных единиц, не обладающих собственной госу­дарственностью. Оно имеет единую конституцию и гражданство. Все государственные, в том числе судебные, органы составляют единую систему, действуют на основе единых правовых норм. Унитарные государства сформировались преимущественно в стра­нах с мононациональным населением, хотя некоторые из них, например Испания, имеют в своем составе инонациональные об­разования, пользующиеся автономией, компетенции которой оп­ределяются центральной властью.

Унитарные государства бывают централизованными (Велико­британия, Швеция, Дания и др.) и децентрализованными (Фран­ция, Италия, Испания). Централизованные государства могут предоставлять достаточно широкую самостоятельность (самоуп­равление) местным, низовым органам управления. Однако в них средние уровни управления не обладают значительной автоно­мией и непосредственно ориентированы на выполнение реше­ний центра. В децентрализованных же унитарных государствах крупные регионы пользуются широкой автономией и даже рас­полагают собственными парламентами, правительствами, адми­нистративно-управленческими структурами и самостоятельно решают переданные им в ведение центральными органами во­просы, как правило, в области образования, коммунального хо­зяйства, охраны общественного порядка и т.п. Однако в отличие от субъектов федерации в области налогооблажения их компе­тенции сильно ограничены, что ставит их в сильную финансовую зависимость от центра.

 

Главное отличие федерации от уни­тарного государства состоит в том, что источником власти, субъектами государственного суверенитета вы­ступают в ней как крупные территориальные образования (шта­ты, земли, кантоны), так и весь народ, состоящий из равноправ­ных граждан. (В унитарном же государстве существует лишь один субъект суверенитета — народ.) Федерация — это устойчивый союз государств, самостоятельных в пределах распределенных между ними и центром компетенций, имеющих собственные законода­тельные, исполнительные и судебные органы и, как правило, конституцию, а часто и двойное гражданство.

По своему замыслу федеральный принцип государственного устройства призван обеспечить свободное объединение и равно­правное взаимодействие общностей, обладающих значительны­ми этническими; историко-культурными, религиозными, лингвис­тическими и другими особенностями; создать оптимальные воз­можности для выражения региональных и других интересов мень­шинств, для постепенной подготовки оппозиции к выполнению общесоюзных правительственных функций; приблизить власть и управление к гражданам.

Федерация строится на основе распределения функций меж­ду ее субъектами и центром, зафиксированного в союзной кон­ституции, которая может быть изменена только с согласия субъ­ектов федерации. При этом одна часть вопросов является исклю­чительной компетенцией союзных органов, другая — субъектов федерации, третья — совместной компетенцией союза и его чле­нов. Уважение союзным руководством и всеми субъектами феде­рации прав и полномочий друг друга контролирует независимый суд, а также обычно двухпалатный парламент, верхняя палата которого формируется из представителей штатов (земель).

Члены федерации — соучастники общегосударственного су­веренитета — фактически не обладают индивидуальным сувере­нитетом и правом одностороннего выхода из союзного государ­ства. В большинстве союзных конституций содержится право федеральных органов вмешиваться во внутренние дела членов федерации в случае возникновения там чрезвычайных ситуаций: стихийных бедствий или массовых беспорядков.

Федерация как форма территориального устройства государ­ства показала свою жизнеспособность. Этого нельзя сказать о конфедерации — постоянном союзе самостоятельных государств для осуществления конкретных совместных целей. Ее члены пол­ностью сохраняют государственный суверенитет и передают в компетенцию союза решение лишь ограниченного числа вопросов, чаще всего в области обороны, внешней политики, транс­порта и связи, денежной системы. Конфедерации существовали в США (1776-1787), Швейцарии (до 1848 г.), Германии (1815-1867) и некоторых других странах. Эта форма государственного объединения непрочна и обычно либо эволюционирует в феде­рацию, либо распадается.

В последние годы на территории бывшего СССР сделана по­пытка создать Содружество Независимых Государств (СНГ) — союз суверенных государств, координирующих свою деятельность в различных сферах. Такая форма государственных образований не может быть устойчивой и эффективной, поскольку не обеспе­чивает единство деятельности содружества, не создает властных гарантий выполнения ими своих обязательств. Опыт развития Европейского Союза свидетельствует, что долговременное объ­единение и сближение государств возможно на пути экономи­ческой интеграции и постепенной реализации федеративных прин­ципов.

Формы территориального устройства и формы правления вли­яют на строение законодательной и исполнительной властей го­сударства. Не менее важную значимость для нормального функ­ционирования всего государственного механизма имеет судебная власть. Независимое правосудие призвано контролировать соблю­дение конституции и законов всеми государственными и общест­венными учреждениями и гражданами, разрешать возникающие между ними споры, обеспечивать стабильность государственного и общественного строя.

Вся деятельность современного демократического государст­ва строится на тесном взаимодействии с такими важнейшими институтами политической системы, как партии и группы инте­ресов.

Глава 15

ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ И ПАРТИИ

Группы интересов

 

В каждой сложнорганизованной политической системе, как правило, су­ществуют определенные механизмы, опосредующие отношения граждан с государством. Существенная роль среди них принадле­жит группам интересов и политическим партиям, отличающимся между собой целями и методами деятельности, ресурсами влия­ния на власть и другими характеристиками.

Понятие «группы интересов» характеризует совокупность слож­ных общественных образований. Англичанин Р. Доуз относит к ним ассоциации индивидов, сосредоточенные на влиянии на пра­вительство способами, наиболее отвечающими интересам этого объединения. Американские исследователи Г. Алмонд и Дж. Пауэлл считают их группами людей, объединенных особыми связя­ми, выражающими взаимную заинтересованность или выгоду для составляющих их граждан. Если же учесть и ряд других, наиболее типичных подходов к пониманию групп интересов, то коротко их можно определить как по преимуществу добровольные объедине­ния, приспособленные или специально созданные людьми для вы­ражения и отстаивания своих властно значимых интересов в от­ношениях с государством, а также другими политическими инсти­тутами.

Эти объединения, будучи посредниками в отношениях госу­дарства с народом, представляют интересы социальных, нацио­нальных, региональных и прочих человеческих общностей и яв­ляются формой коллективных действий их членов. Участвуя в деятельности групп интересов, граждане делают шаг от социаль­ной к политической активности. Чем шире представительство социальных потребностей группами интересов, тем разносторон­нее связь между обществом и государством. Чем оптимальнее осуществление их функций, тем гибче властные институты реа­гируют на социальные запросы населения. При этом там, где правительство шире вовлечено в управление социальными и эко­номическими проблемами, группы давления, как правило, обла­дают большими возможностями и большим влиянием на полити­ческие решения. Причем помимо отечественных групп интере­сов при исполнительных и представительных государственных органах могут действовать и объединения, выражающие интере­сы зарубежных стран, мировых экономических и финансовых центров и прочих групп, способствующие решению разнообраз­ных международных проблем.

Многообразные группы интересов обладают широким набо­ром ресурсов для воздействия на власть, трансляции нужд и за­просов населения до лиц и органов, принимающих политические решения. В качестве таких ресурсов могут выступать их эконо­мические и фийансовые возможности, информация или опыт политического участия их членов, организационные структуры и т.д. В зависимости от значимости для той или иной политичес­кой системы соответствующих властных ресурсов групп интересов последние обладают тем или иным весом при принятии уп­равленческих решений. Те же группы интересов, которые, ис­пользуя свои ресурсы, имеют возможность поддерживать посто­янные связи с правительством, чаще всего становятся органичес­кой частью механизма управления обществом. В противополож­ность этому «заявки» на власть от ряда маргинальных, нетради­ционных групп интересов, игнорирующих принятые в обществе нормы и ценности, могут обладать разрушительным действием для системы политического управления обществом и отторгают­ся ею.

В целом же действие разнообразных групп интересов способ­ствует усложнению строения политической системы. В частнос­ти, это происходит за счет увеличения предпосылок возникнове­ния партий (особенно мелких) и нарастания фракционности в этих политических институтах; дифференциации функций и ра­ционализации организационного строения правящих структур; стимулирования формирования многопартийных систем и т.д. И напротив, сужение поля действия групп интересов, препятствия для граждан образовывать эти ассоциации ужесточают режим правления, изолируют правящую элиту от населения и создают предпосылки для установления «монолитного» государства, зна­ющего лишь диктат вождей и покорность масс.

 

Группы интересов прежде всего вы­полняют функцию артикулирования интересов, т.е. преобразования социальных эмоций и ожиданий, чувств неудовлетвореннности или солидарности граждан в опре­деленные политические требования. Например, неудовлетворен­ность граждан своим уровнем жизни может быть трансформиро­вана в призывы к повышению зарплаты, предоставлению льгот для пенсионеров, отставке отдельных министров или правитель­ства в целом и т.д.

Эти требования, оформляемые обычно в соответствии с при­нятыми в обществе «правилами игры», доносят до принимающих решения лиц пожелания различных частей населения, т.е. вклю­чают последних в политический процесс как равноправных но­сителей властных прав, субъектов политики. При этом, выдвигая перед правительством массу разнородных, нескоординированных запросов, группы интересов одновременно усложняют, но и оп­тимизируют процесс принятия решений. Оптимизируют постольку, поскольку правящие структуры получают возможность выделять наиболее типичные проблемы, стоящие в данный период перед государством, определять соответствующие приоритеты в разрешении социальных конфликтов, координировать свой курс в со­ответствии с изменяющейся ситуацией и оценками обществен­ного мнения.

Артикуляция интересов неразрывно связана с их агрегирова­нием, т.е. с согласованием частных потребностей, установлением между ними определенной иерархии и выработкой на этой осно­ве общегрупповых целей. Эта функция предполагает отбор не только наиболее политически значимых требований, но и тех, что имеют наилучшие шансы для практического воплощения. Таким образом группы интересов селектируют политические тре­бования, ряд из них отсеивая, а другим придавая принципиаль­ный характер. Такая деятельность предполагает проведение дис­куссий, согласовывание позиций внутри группы, что в свою оче­редь требует сплоченности между отдельными членами и фрак­циями, т.е. интегрирование группы для совместно принимаемых решений. Как правило, при осуществлении этой функции наибо­лее активны группы давления, формирующиеся на базе бюрокра­тических структур. Когда же нарастает многообразие агрегируе­мых интересов, а их неформальное представительство в полити­ческом процессе становится затруднительным или же группа ин­тересов начинает строить свою деятельность на более общей, кон­цептуальной основе, тогда она постепенно берет на себя выпол­нение ряда партийных функций, обретая черты и свойства этого политического института.

В качестве отдельной функции часто выделяют уже упоми­навшееся нами информирование — когда группы интересов доно­сят до органов власти сведения о состоянии той или иной про­блемы общественной жизни. Иначе говоря, эти объединения осу­ществляют определенную трансляцию общественного мнения. Выражая точку зрения какой-то части населения на определен­ную проблему, группа интересов дает государственным органам возможность проводить более эффективный политический курс, отвечающий реальным потребностям граждан и изменяющийся в соответствии с ситуацией.

Так как группы интересов зачастую выступают в качестве объ­единений, дающих экспертную оценку состоянию тех или иных проблем, они имеют возможность предлагать своих членов для работы в государственных органах, поддерживать определенных деятелей в правительственных и иных структурах, влиять на от­бор кадров, участвующих в процессе принятия решений. Тем са­мым группы интересов выполняют и функцию формирования по­литических элит, властных структур общества. Осуществление группами интересов своих функций, как правило, развивает прямые формы давления на власть и (в меньшей степени) способствует углублению обратных связей правительства с населением. При этом набор средств реализации своих функций у них значительно уже, чем у политических партий, распространя­ющих свою активность на все политическое пространство. Для групп давления такие формы деятельности, как отбор кандидатов на пред­стоящие выборы, издание средств массовой информации, образо­вание фондов поддержки кандидатов и проч., являются, скорее, исключением, чем правилом взаимоотношений с властями.

Характер осуществления функций группами давления прежде всего зависит от того, законны или незаконны способы их дея­тельности. К первым можно отнести взаимодействие с кандида­тами в депутаты и членами исполнительных и представительных органов государства (в виде советов, рекомендаций, убеждения); участие в финансировании подготовки тех или иных законопро­ектов, экспертиз, заключений правительственных органов; кон­троль за соблюдением принятых решений (законов), вплоть до обращения в суд на неверную правоприменительную деятельность отдельных органов власти; контроль за деятельностью правитель­ства в отдельных отраслях управления, расходованием финансо­вых средств и т.д. К незаконным формам деятельности групп интересов относятся взяткодательство, подкуп чиновников, фи­нансовая поддержка ими нелегальных объединений, контроль за личной жизнью политиков в целях сбора компромата и проч.

В целом приоретет тех или иных способов деятельности групп интересов определяется степенью демократичности, открытости политической системы. С другой стороны, типичные способы взаимоотношений групп интересов с властями способны влиять (а порой и изменять) на определенные тенденции в развитии национальной государственности. Так, в ряде латиноамерикан­ских государств, в Италии, частично в России и некоторых дру­гих республиках бывшего СССР деятельность отдельных групп интересов (в частности групп давления, функционирующих в сфере действия органов исполнительной власти) способствует нараста­нию теневых форм правления, коррумпированности государст­венных чиновников, криминализации сферы принятия решений. В других государствах эти политические институты, напротив, делают область государственного управления более открытой для общественности, укрепляют свои связи с другими посредниками между населением и властью (например, в США общенациональ­ные партии представляют собой совокупность гибких ассоциа­ций, групп интересов граждан, сотрудничающих между собой в процессе выборов в федеральные органы власти).

В политической науке сложилась достаточно разветвленная типология групп интересов, учитывающая разнообразные черты их строения и деятельности. Так, с точки зрения происхождения и степени организованности выделяются анемические и институциональные группы интересов. Первый тип характеризует объединения, возни­кающие стихийным образом как спонтанная реакция на ту или иную ситуацию (например толпы, демонстрации, митинги). По мысли западного политолога П. Шарана, их прежде всего отличает отсутствие постоянных организованных действий членов от имени данной группы. Включение политических групп в политические отношения с государством нерегулярно. Внутренняя их структура, как правило, неустойчива и нередко формируется как бы заново, без сохранения преемственности с прежними формами органи­зации. Недостаточность же организационных возможностей не только снижает эффект их деятельности, но и предопределяет практически постоянное стремление к использованию силы.

В противоположность им институциональные группы — это формальные объединения с определенной организационной струк­турой, устоявшимися функциями и профессиональным кадровым аппаратом. Их целенаправленная деятельность более эффективна. Группы данного типа (например административные органы цер­кви, армии, представительства автономий в федеральных центрах и др.) выполняют широкий круг задач, в том числе преследуя и те цели, которые выходят за рамки представительства интересов.

Учитывая специализацию их действий, выделяют неассоциа­тивные и ассоциативные группы. Источником возникновения пер­вых выступает неформальное и недобровольное объединение людей на родственной, религиозной, социокультурной основе (научные и студенческие общества, религиозные секты). Их дея­тельность также, как и у анемических групп, непостоянна, мало­структурирована и не всегда эффективна. Ассоциативные же груп­пы представляют собой добровольные объединения, специализи­рующиеся на представительстве интересов и нацеленные на ре­шение определенных задач (профсоюзы, предпринимательские ассоциации, движения за гражданские права). Их организацион­ная и кадровая структура, порядок использования финансовых средств стимулируют достижение специальных целей. Органично встроенные в политическую систему, они обладают наибольшей результативностью.

По характеру деятельности группы интересов могут быть раз­делены на одноцелевые и многоцелевые. Например, относящиеся к первому типу лоббирующие структуры, стремящиеся обеспечить принятие какого-либо определенного законодательного акта в парламенте, складываются и существуют только в связи с до­стижением данной цели. После результативного решения своей задачи они либо распадаются, либо переориентируются на дру­гую, не менее конкретную цель. Деятельность же многоцелевых групп многопрофильна и не ограничена спецификой задач того или иного рода. Так, например, многие группы давления могут не только взаимодействовать с правительством по поводу приня­тия решений в какой-либо сфере управления, но и участвовать в избирательных кампаниях и т.д.

С подобного рода классификацией тесно связана и типология французского политолога М. Дюверже, выделявшего специаль­ные (занимающиеся только политической деятельностью) и час­тичные (выполняющие более широкий круг социальных функ­ций: организация бизнеса и т.д.) группы интересов.

Весьма распространены и градации групп интересов по сфе­рам управления обществом (например союзы потребителей в эко­номической области, творческие союзы — в сфере культуры и проч.), территориальным признакам (группы, формирующиеся и действующие только в определенных регионах), уровню и мас­штабам деятельности (например, группы давления, действующие в центральных или местных органах власти).

Политические партии

Партия, будучи таким же посредни­ком в отношениях населения с госу­дарством, как и группы интересов, обладает по сравнению с ней значительной спецификой. Более того, функциональные и организационные особенности этой «са­мой политической» из всех общественных организаций (Р. Доуз) до сих пор служат предметом теоретической полемики относи­тельно ее происхождения и роли в политическом процессе. Воз­никают ли партии вследствие воплощения естественного для че­ловека духа противоречия (Гоббс) или являются частным случаем политических ассоциаций, формирующихся на основе свободно­го выбора человека (Токвиль); стремятся ли они подчинить себе все проявления политической активности человека (М. Я. Остро-горский) или же являются механизмами продвижения к власти лидеров (М. Вебер) — все это и сегодня является предметом го­рячих дискуссий.

Партогенез, т.е. процесс формирования и функционирования партий, уходит корнями в конец XVII — начало XVIII в. Это был период, когда зарождались политические системы раннебуржуазных государств Западной Европы и Америки. Сопровождавшие этот процесс гражданская война в США, буржуазные революции во Франции и Англии показывают, что появление партий отра­жало раннюю стадию борьбы между сторонниками различных направлений формирующейся новой государственности: аристо­кратами и буржуа, якобинцами и жирондистами, католиками и протестантами. Партии знаменовали собой определенный этап в усложнении политической системы индустриального типа. Они возникли как результат ограничения абсолютной монархии, вклю­чения в политическую жизнь «третьего сословия», всеобщего из­бирательного права (XIX в.), послуживших значительному разви­тию представительной системы. Оно означало, что не только вы­полнение управленческих функций стало требовать расширения состава политической элиты, но и само ее рекрутирование пре­вратилось в дело избирательного корпуса. Теперь те, кто хотел сохранить (или приобрести) власть и влияние, должны были обес­печить себе массовую поддержку. Именно партии стали этими законными орудиями артикуляции интересов различных групп избирателей и отбора элиты.

Правда, первоначально партии представляли собой не спло­ченные объединения, нацеленные на борьбу за власть, а различ­ного рода клубы, литературно-политические образования, являв­шиеся формой объединения единомышленников (Клуб корделье­ров времен Великой французской революции или «Реформ Клаб», возникший в Англии в 30-е гг. XIX в.). Первые же партии, боров­шиеся против феодальной власти, были созданы сторонниками либеральных воззрений (виги в Великобритании, прогрессивная партия Германии, Бельгийская либеральная партия и т.п.).

Таким образом, исторически партии формировались как пред­ставительные структуры, выражавшие определенные групповые интересы; как институты, оппозиционные государству и другим политическим объединениям; как союзы единомышленников. Эти черты, выражая относительную самостоятельность и независи­мость от государства политических позиций известных групп на­селения, способствовали восприятию партий как источников кри­зисов и раскола общества. Причиной в основном такого негатив­ного отношения к партиям было повсеместное распространение убеждения в том, что только государство является выразителем народного суверенитета (либеральная традиция) и общей воли общества (феодально-аристократическая и монархическая тради­ции). Не случайно, к примеру, Дж. Вашингтон в «Прощальном послании» американскому народу говорил об опасных последствиях «партийного духа», характеризуя партии как «готовое ору­жие» для подрыва власти народа и узурпации власти правитель­ственной. Отрицательно относились к партиям и другие полити­ки и ученые, среди которых А. Токвиль и Дж. Милль. В то же время, например, Ф. Бэкон и Э. Берк были к партиям более ло­яльны, а Н. Макиавелли даже считал их по-своему полезными, поскольку «умудренные пагубным опытом других» (уже испытав­ших порожденные партиями вражду и раздоры) граждане «на­учились бы сохранять единство»[112].

Только постепенно, по мере развития парламентских, кон­ституционных основ буржуазной государственности, партии ук­репили свой политический и правовой статус. И в настоящее время они представляют такой институт власти, без которого не может осуществляться выборное формирование государственности, ле­гальное завоевание различными слоями населения ведущих по­литических позиций.

Итак, в результате исторического формирования партия за­явила о себе как специализированная, организационно упорядо­ченная группа, объединяющая наиболее активных приверженцев тех или иных целей (идеологий, лиде