Роль социальных классов в политике

 

Наблюдающаяся в демократических индустриально развитых странах мира тенденция роста социальной мобильности, расши­рения возможностей повышения статуса для представителей раз­личных групп общества сочетается с сохранением в них устойчи­вого группового социально-экономического и политического не­равенства. Субординацию основных общественных групп, их де­ление на высшие и низшие с точки зрения обладания важнейши­ми общественными и прежде всего социально-экономическими ресурсами (богатство, доход, престиж, образование) отражает понятие «социальный класс».

Современные трактовки классов и их политической значи­мости достаточно разнообразны, порою произвольны и не всегда отличают класс от других страт общества. Некоторые авторы, например Г. Моска, Р. Михельс и другие), исходя из идеи при­оритетной значимости политических различий в социальном структурировании общества, используют понятие «политичес­кий класс» («класс управляющих»), которым обозначают класс, выделяющийся на основе обладания властью. Однако в этом случае речь идет уже не о социальных классах, а о политичес­ких элитах, анализу которых посвящена следующая глава учеб­ника. О социальных же классах «можно говорить лишь в том случае, когда экономическое положение групп связывается с характерными условиями и стилем жизни, с социальными и политическими установками людей. При этом важную роль играют также такие факторы, как уровень образования, «культурный капитал» (Бурдье) и образец социальной мобильности и иммобильности поколений»[67].

Социальные классы обычно выделяются среди других страт на основе их экономического положения, устойчивости социаль­ного положения их представителей, затрудненности социальной мобильности, перехода из низшего класса в высший, а также многочисленности их представителей. Все это обусловливает их существенное, а иногда и определяющее воздействие на политику. Рассматривая разнообразные определения классов, можно выделить три главных подхода к их трактовке: марксистский, веберовский (в честь М. Вебера) и стратификационный (функцио­нальный) (Т. Парсонс, У. Уорнер и др.). Из всех этих подходов наибольшее влияние на политическую мысль и политическую историю XX в. оказала марксистская теория классов, придающая им приоритетную значимость в детерминации политических процессов и политического строя.

С точки зрения марксизма, любое об­щество, основанное на господстве частной собственности, состоит из классов — «больших групп людей, различающихся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают»[68]. Одни классы бла­годаря своему экономическому положению могут присваивать труд других классов.

Капиталистическое общество делится на два основных анта­гонистических класса: класс собственников — буржуазию и класс наемных рабочих — пролетариат. Все другие группы (землевла­дельцы, ремесленники, крестьяне, интеллигенция, служащие и т.д.) так или иначе примыкают к основным классам. Класс, вла­деющий средствами производства, является и политически гос­подствующим, руководит государством. Интересы основных классов несовместимы, антагонистичны. Осознание своего положения в обществе приводит к формированию у рабочих классового сознания и к развитию классовой борьбы, высшей формой кото­рой является борьба за государственную власть — борьба полити­ческая. Последняя в ходе обострения противоречий капитализма и роста классовой борьбы трудящихся завершается социалисти­ческой революцией, в результате которой рабочий класс устанав­ливает свое политическое господство и использует его для стро­ительства бесклассового самоуправляющегося общества — ком­мунизма.

Согласно марксизму, классы — главные субъекты политики, а классовая борьба — движущая сила истории в тот ее период, ког­да общество оказывается расколотым на противоположные, ан­тагонистические классы. Она является важнейшим источником динамики всей политической жизни, в частности, капиталисти­ческого общества, а также международных отношений. Поэтому классовый анализ необходим для правильного, научного понима­ния любых политических институтов и процессов, характерных для классового общества.

В конце XIX — первой половине XX вв. историческая практика давала известные подтверждения марксист­ской концепции политической роли классов. В то время на исто­рическую арену вышли массовые политические партии рабочего класса, в России и некоторых других странах мира под классовы­ми лозунгами прошли революции, главной движущей силой ко­торых, однако, были скорее руководимые компартиями военные, маргиналы и низшие слои общества в целом, чем рабочий класс.

По мере развития капиталистического общества, повышения благосостояния и расширения социальных прав трудящихся и всего населения политическая практика стала все больше расходиться с классовой теорией марксизма. Большинство рабочих не под­держали классовые партии, звавшие к насильственной револю­ционной борьбе против капитала, встали на путь социал-реформизма и социального партнерства или проявляли политическую индифферентность. Эта тенденция сохраняется и по сей день. В Великобритании, например, в последние десятилетия пример­но одна треть рабочих на выборах отдает свой голос за партию консерваторов, традиционно являющуюся партией крупного капитала. По результатам эмпирических исследований, в ФРГ лишь 10% населения считают принадлежность к социальному классу в его марксистском понимании важнейшим фактором общественной дифференциации, причем рабочие составляют среди них лишь 5%, чиновники — 3, служащие — 15, предпри­ниматели — 18%[69].

В 80—90-х гг. в странах командного социализма рабочие также не проявили классовой сознательности и не выступили в поддержку социалистического строя и «своей» власти. Более того, в некоторых странах, прежде всего в Польше, организованное рабочее движение выступило основным политическим оппонентом коммунистических режимов и главной силой в борьбе за демо­кратизацию общества и формирование социально ориентирован­ной рыночной экономики.

Эти и другие подобные факты, ставящие под сомнение клас­совую теорию марксизма, получают неоднозначную интерпрета­цию среди ученых. Радикальные противники марксизма видят в них доказательство ошибочности марксистской классовой тео­рии или, по меньшей мере, ее явного несоответствия реальнос­тям современного постиндустриального общества. Сторонники же марксизма объясняют отсутствие у широких слоев рабочих классового сознания и включенности в политическую борьбу формированием рабочей аристократии, которой капитал создает благоприятные жизненные условия за счет эксплуатации прежде всего трудящихся других стран (В.И. Ленин); интегрированием рабочего класса богатых стран Запада, кроме его низших слоев и иностранных рабочих, в капиталистическую систему (Г. Маркузе); экономической стабилизацией «позднего капитализма» и со­зданием достаточно эффективной системы идеологического и политического господства капитала, обеспечивающей массовую политическую лояльность (Ю. Хабермас и другие неомарксисты).

Современные неомарксисты, считая социально-экономический классовый конфликт основополагающим для современного запад­ного общества, критикуют противников классовой теории за узкий эмпиризм и функционализм, простую констатацию корреляций между объективным социально-экономическим положением и по­литическим сознанием людей, за игнорирование сложного меха­низма, опосредующего это взаимодействие. По их мнению, факто­рами, препятствующими адекватному отражению классового поло­жения в сознании и политической борьбе рабочих и других лиц наемного труда, являются рост их благосостояния и социальной обеспеченности, контролирование капиталом институтов социали­зации и создание индустрии формирования массового иллюзорного сознания с помощью системы образования, СМИ и т.д.

Что же касается пассивного восприятия рабочим классом краха коммунистических режимов в странах Восточной Европы, то со­временные сторонники марксистской классовой теории объяс­няют это бюрократическим перерождением социализма, форми­рованием нового господствующего эксплуататорского класса — номенклатуры, которая, узурпировав государственную власть, дезориентировала рабочий класс, отказалась от социалистичес­кой идеологии и, стремясь превратить свое политическое господ­ство в господство экономическое, ликвидировала социализм как общественную систему.

Хотя аргументация этого рода не лишена определенных ос­нований, в целом трактовка классов как главных субъектов поли­тики, а классовой борьбы как движущей силы истории в свете современного исторического опыта и эмпирических исследова­ний выглядит если не ошибочной, то по меньшей мере далеко расходящейся с действительностью. Ни в одной стране мира ра­бочий класс так и не смог установить свое политическое господ­ство. В развитых странах мира традиционные классовые партии либо изменили свою ориентацию, либо не •пользуются поддерж­кой сколько-нибудь значительной части населения.

Это, однако, не означает, что марксистский классовый ана­лиз полностью исчерпал себя. В демократических постиндустри­альных странах классовая (в марксистском понимании) принад­лежность остается одной, хотя и не главной, социально-эконо­мической детерминантой политики. В странах же с «диким», не­социализированным капитализмом, где произвол частных собст­венников не имеет жестких государственных ограничений, клас­совые конфликты могут приобретать большую остроту и выхо­дить на передний план политической жизни. К числу таких госу­дарств принадлежит и современная Россия.

Хотя марксистская теория классов до сих пор имеет немалое влияние, мно­гие современные ученые широко используют и иные трактовки классов, их роли в политической жизни. Основополагающее зна­чение для них имеет концепция классов М. Вебера, который при­знавал «неизбежное существование на земле вечной борьбы лю­дей против людей» и выступал с критикой одномерности (лишь на основе отношения к собственности) и жесткого экономичес­кого детерминизма марксистского подхода к классам. Согласно М. Веберу, классы — это группы людей с примерно одинаковыми жизненными шансами, интересами и ценностными ориентациями, общность экономического положения которых отличает их друг от друга и создает возможность классовых конфликтов. Специфическими классовыми признаками, по его мнению, выступают не толь­ко контроль над средствами производства, но и над имуществом,.а также профессия, квалификация и некоторые другие социаль­но-экономические признаки. К важным характеристикам клас­сов он относил также доступ к власти и политическую организо­ванность.

В работе «Экономика и общество» (1922) М. Вебер выделил три типа классов: имущие, получающие доход от собственности; приобретающие, доход которых определяется от продажи рабочей силы и ситуации на рынке труда, и социальные классы, особенностью которых является высокая внутригрупповая мобильность, легкость и типичность внутригрупповых перемещений отдельных индивидов и целых поколений. Классами современного ему об­щества он называл 1) рабочий класс; 2) мелкую буржуазию; 3) не имеющую собственности интеллигенцию и специалистов; 4) класс собственников и лиц, привилегированных в силу высокого образования. Современные последователи М. Вебера выделяют два новых класса: 1) работники сферы услуг и 2) лица, живущие за счет государственных пособий (пенсионеры, студенты и т.п.). Все классы имеют специфические общественные и политические интересы.

Хотя проблема классов не получила у М. Вебера детальной разработки (а некоторые ее аспекты были лишь намечены и по­-разному интерпретируются в современной науке, его подход к классам преодолевает жесткий экономический детерминизм теории классов К. Маркса, позволяет учитывать различные стороны положения класса в обществе, аккумулирующиеся в его жизненных возможностях и интересах. Многомерность такого подхода к классам повышает применимость этого понятия к сложному, плю­ралистическому обществу наших дней. На веберовском понима­нии классов базируются преобладающие в науке современные трактовки, в частности конфликтная концепция классов немецкого социолога Р. Дарендорфа, который рассматривает экономические классы в марксистском понимании лишь как их частный случай и выделяет классы прежде всего в зависимости от их обладания (или необладания) властью и авторитетом. В силу различного положения в системе власти классы выступают потенциальным источником общественных конфликтов. В це­лом же «класс — это категория, которая используется при ана­лизе динамики социального конфликта и его структурных кор­ней, и именно этим он может быть четко отделен от слоя как: категории, используемой для описания иерархических систем в текущий момент»[70]. Не претендуя на универсальность, трактовка классов Р. Дарендорфом ориентирует на выявление и анализ по­тенциальных политических конфликтов.

 

В современной западной, особенно американской, социологии широко распространена трактовка классов в русле стратификационной теории, т.е. как одной из основных общественных страт. В рамках этого подхода центральное место занимает функциональная (статусная) концепция классов, соглас­но которой классы — это группы людей примерно одинакового социального статуса, определяемого величиной дохода, престиж­ностью профессии, уровнем образования, доступом к власти. Эти статусные параметры проявляются в политическом поведении, чувстве коллективной идентичности, сознании и образе жизни класса.

Само классовое деление функционально, полезно для обще­ства. В нем всегда существует дефицит талантов и заинтересо­ванность в распределении социальных позиций, должностей в соответствии со способностями индивидов. Классовое деление помогает реализовать эту социальную потребность, поскольку с помощью растущего по мере продвижения по социальной лест­нице материального и идеального (престиж, общественное при­знание и уважение) вознаграждения оно стимулирует активность и соревновательность индивидов за более высокие позиции в со­циальной иерархии и тем самым способствует занятию наиболее важных для общества постов самыми талантливыми и подготов­ленными к соответствующей деятельности людьми. Функциональ­ная классовая структура, согласно сторонникам данного подхода к классам, необходима для нормального развития общества, поэ­тому всякие попытки ликвидации классов и социального нера­венства противоестественны и дисфункциональны. Исходя из этого, главной задачей политики в современном обществе при­знается обеспечение открытости классовых позиций для каждого человека, создание для всех примерно равных стартовых возмож­ностей.

Результаты эмпирических исследований в значительной мере расходятся с важнейшими положениями функциональной тео­рии классов. Прежде всего они свидетельствуют о том, что во многих областях общественной жизни (статусных иерархиях) не существует ни открытой соревновательности за занятие высоких позиций, ни рационального распределения вознаграждений в соответствии со значимостью профессии и (или) поста. Более того, как показывает повседневная практика, определяющее влияние на распределение вознаграждений зачастую оказывают традиции, идеологические и политические факторы, в том числе полити­ческая организованность и активность той или иной профессио­нальной группы.

В русле функционального подхода к классам возникла весьма распростра­ненная в современной политической мысли теория среднего (или нового среднего) класса (X. Шельский, Р. Арон, Д. Белл и др.), который характеризуется различными авторами в качестве сред­него по отношению либо к буржуазии и пролетариату, либо (что обычно связано с первым) к высшему и низшему классам. Сред­ний класс рассматривается сторонниками этой теории как глав­ная социальная база и опора демократии. В силу своего положе­ния в обществе он заинтересован в политической стабильности, высоко почитает ценности свободы и прав человека, склонен к компромиссам и примирению политических крайностей, облада­ет умеренностью политических требований, относительно высо­кой компетентностью и активностью при принятии электораль­ных и других политических решений. В то же время, как отмеча­ет С. Липсет, нисходящие слои среднего класса служат благопри­ятной питательной почвой для экстремистских движений, осо­бенно фашистского и правоэкстремистского толка.

Теории среднего класса явились отражением количественно­го роста в странах Запада служащих, интеллигенции, менедже­ров, сохранения значительной численности мелких предприни­мателей, повышения социальной защищенности и уровня обра­зования рабочих и ряда других групп, а также сближения дохо­дов, уровня потребления и образа жизни широких слоев населе­ния. По мнению последователей теории среднего класса, данный процесс привел к устранению традиционных классовых различий между буржуазией и пролетариатом и образованию новой соци­альной группы, охватывающей и ценностно объединяющей боль­шинство населения индустриально развитых стран, — она-то и составляет средний класс. К нему относятся индивиды, обладаю­щие близким уровнем дохода, образования, престижности про­фессии, образа жизни и идентифицирующие себя с этой группой общества. По результатам опросов, в странах Запада свыше по­ловины населения (до 70—80%) причисляют себя к среднему клас­су. Формирование среднего класса обеспечивает обществу высокий уровень социальной однородности, сглаживает или вовсе уст­раняет классовые конфликты, помогает сближению позиций пар­тий, профсоюзов и т.д.

Отражая реальный процесс сглаживания социального нера­венства и сближения статусных позиций широких слоев населе­ния индустриально развитых стран, формирование среднего класса не отменяет существования традиционных классовых и страти­фикационных различий, которые нередко имеют большую поли­тическую значимость, чем принадлежность индивидов к средне­му классу.

В целом же классовый анализ во всех его основных проявле­ниях, дополняемый и обогащаемый стратификационными мето­дами исследования, позволяет раскрыть социальные истоки по­литики, ее наиболее мощные и обычно скрытые движущие силы, дает возможность обнаружить тенденции и перспективы полити­ческих изменений.