ЕГЭ и вступительные олимпиады.

 

Введение вступительных испытаний в виде ЕГЭ привело к обвальному снижению качества подготовки абитуриентов, и если бы не обширная система вступительных олимпиад, которая была создана в последние годы, состояние нашего высшего образования оказалось бы еще более плачевным.

 

В приемных комиссиях лучших учебных заведений хорошо известна аббревиатура БВИ, которая расшифровывается «без вступительных испытаний». Обладателями такого мандата являются победители вступительных олимпиад, количество которых (олимпиад) приближается к сотне. Диплом победителя дает право автоматического зачисления практически в любой вуз соответствующего профиля. Призеры получают сто баллов за соответствующий ЕГЭ. Общее количество школьников, охваченных олимпиадами (а к ним привлекают учеников, начиная с 5 класса) составляет 1,2 миллиона. (Весь школьный выпуск вдвое меньше.) Заметим, что официальных стобалльников по математике, например, в 2015 году было 55, а выпускников, получивших в итоге ту же оценку по результатам олимпиад — в десятки раз больше.

 

По форме проведения заключительные туры этих олимпиад представляют из себя классические вступительные экзамены, которые проводят преподаватели вузов без камер видеонаблюдения, металлоискателей и прочих атрибутов ЕГЭ. Однако следует заметить, что списать там гораздо сложнее, чем на едином экзамене, потому что сами организаторы заинтересованы в честности испытаний (в отличие от ЕГЭ).

 

Все ведущие вузы проводят свои вступительные олимпиады. Именно благодаря им наше образование все еще держится в какой-то степени на плаву. Охватывая массу школьников, олимпиады задают для них иные ценностные ориентиры, соответствующие нашим образовательным традициям и отличные от натаскивания на шаблонные задания единого экзамена. Заметим, что очные туры ряда олимпиад проходит в устной форме, в виде обычного диалога экзаменаторов и экзаменуемых. Вузы тратят огромные собственные финансовые и человеческие ресурсы на проведение этих мероприятий, потому что качество набора по ЕГЭ их категорически не устраивает.

 

В связи с этим интересно задать вопрос: почему о наличии олимпиадного способа поступления в вуз сторонники ЕГЭ дружно молчат? Ведь это абсолютно антиегэшная система, с «коррупцией», «субъективизмом» в оценках и прочими недостатками, которые «победил» ЕГЭ. И система МАССОВАЯ, с охватом более миллиона человек.

 

А молчат потому, что вступительные олимпиады — это компромисс, с помощью которого вывели из борьбы с ЕГЭ ректоров ведущих вузов. И еще потому, что ликвидация олимпиад — прямая смерть нашего образования. Президент, похоже, понял это, судя по высказываниям, в которых он касался данной темы.

 

Подводя итог, можно сказать, что прежняя (проклятая!) система приема в вузы у нас сохранена. Для желающих. Потому что без этого стране не выжить.

 

А массам впаривают сказку о благах ЕГЭ, о побежденной коррупции и об увеличении приема провинциалов в столичные вузы. Забывая при этом сказать, что выпуск школ за последние годы из-за демографического обвала 90-х почти сравнялся с количеством бюджетных мест.

 

16. ЕГЭ и качество работы учителя.

 

Качество работы педагогов является сегодня центральной проблемой всего образования. Заметим, что весь наш текст посвящен одной из основных причин резкого снижения качества среднего образования. И главный вывод проведенного анализа состоит в том, что отрицать негативное влияние фактора ЕГЭ — значит заведомо уходить от решения вопроса. Но именно такой подход лежит в основе всех действий Минобра.

 

Одной из заявленных целей введения ЕГЭ было создание инструмента «независимой и объективной» оценки работы учителя и на основе этой оценки материальной мотивации его труда. Сегодня совершенно очевидно, что этот подход оказался несостоятельным. Это поняли и в Минобре, судя по разъяснениям Д.Ливанова в июле 2014 года и письму от 16 сентября 2014 г. № 02-624 С.Кравцова, где сказано, что «результаты ЕГЭ не должны использоваться при составлении рейтингов образовательных организаций и оценке эффективности работы учителей.» Причины такого решения ясны: очень в разном положении оказались педагоги элитных профильных классов, в которые происходит специальный отбор учеников, и учителя классов обычных. К тому же часто учителя получали премии за успехи репетиторов, что не способствовало формированию здоровой атмосферы в педагогических коллективах.

 

Сама идея найти численный инструмент, позволяющий оценить качество работы учителя, не состоятельна. Образовательный процесс — слишком тонкая материя, о нём трудно судить дистанционно из министерских кабинетов. Чтобы получить реальное представление о работе школы, работникам системы управления образованием надо спуститься в неё и от надзора перейти к сотрудничеству. Так, как это делали в недавнем прошлом методисты РОНО. Термин «надзор» не уместен в сфере образования.

 

В отношениях Минобра и образовательных учреждений сформировался глубокий антагонизм, который отчетливо проявляется при проведении аккредитации. Эта бессмысленная и затратная процедура в значительной части сводится к тому, что в образовательном учреждении изготавливают для неё массу подложных документов (от расписания занятий до учебных программ). Причем об этом знают все: и учителя, и ученики, и работники контролирующего ведомства, которые затем проверяют эти бумаги на предмет соответствия каким-то нормативным требованиям.

 

Ясно, что в такой ситуации ни о каком сотрудничестве «верхов и низов» речь идти не может. Поэтому все попытки Минобра организовать какой-то внешний контроль (например, вводимые сейчас ВПР) будут встречены саботажем и потребуют установки камер видеонаблюдения и прочих атрибутов «честного ЕГЭ».

 

Особо тяжелые последствия для образования могут иметь обязательные аттестационные ЕГЭ. Первый прецедент в этом направлении уже есть — базовый ЕГЭ по математике, который мы подробно обсуждали в п. 2 и 9. В обществе растет понимание, что школа не может эффективно работать без выпускной аттестации. Однако ничего другого, кроме ЕГЭ, современные реформаторы уже и не мыслят. Потому речь идет только о введении обязательных единых экзаменов: по истории, физике, иностранному языку (тут уже и срок назван - 2022 год) и т. д. Но это ни в какой мере не будет решением проблемы. Крайне низкий аттестационный уровень таких экзаменов нетрудно предсказать на примере базового математического ЕГЭ. Как и в случае математики, они зададут образовательную траекторию, по которой будут направлены практически все школьники, кроме учащихся профильных классов. С соответствующим результатом на выходе.

 

Здесь следует еще раз подчеркнуть, что полная передача аттестации учителю (которая сегодня имеет место по всем школьным предметам, кроме русского языка и математики) предпочтительнее, чем государственный выпускной стандарт на уровне ноль. Хотя учитель аттестует «по понятиям», но всё же эти понятия у многих педагогов пока ещё есть.

 

«Базовая государственная аттестация» опускает сразу и всех.

 

 

17. Зачем России советская система образования?

 

Основные предложения данной работы сводятся к восстановлению наших образовательных традиций. В связи с этим актуален вопрос, вынесенный в заголовок.

 

 

Дискредитация достижений советской школы является неотъемлемой частью идеологической поддержки проводимых образовательных «реформ». На этой ниве «трудятся» не только чиновники, но и многочисленные либерально-рыночные «специалисты», которые не имеют представления о реальных процессах, идущих в образовании, но тем не менее убеждены, что в новую эпоху и образование должно быть новым.

 

Звучит вроде правильно, но надо понимать, что национальное образование формируется столетиями, и оно не бывает «старым» или «новым». С ним проще: оно либо есть, либо его нет.

 

После революции 1917 года в стране доминировали похожие настроения: всё сломать и построить по-новому. И в прежней системе обучения косяком пошли эксперименты. Продолжалось это примерно 10 лет, пока не поняли, что есть очень простой способ решения проблемы: взять то, что было создано гениями предыдущих поколений. И дореволюционную гимназическую систему, которая раньше была доступна только элите, сделали общенародной. В этом, кратко, и состояло «ноу-хау» советской власти.

 

Суть советской системы проста: УЧИТЬ ВСЕРЬЕЗ, ВСЕХ И ВСЕМУ, чтобы иметь возможность не потерять и раскрыть каждый потенциальный талант.

То, что пришедшая после перестройки власть придерживалась (и до сих пор продолжает придерживаться) иной целевой установки — вопросов не вызывает. Однако меняющаяся внешнеполитическая обстановка неизбежно заставит государство обратиться в сфере образования к отечественному опыту 20 века. Сила страны — в людях, в кадрах самой высокой квалификации. Проблема дефицита кадров уже встала во весь рост, и она может быть решена у нас только за счет собственных демографических ресурсов. А эти ресурсы по отношению к нашей территории ничтожны. Поэтому, чтобы продолжать быть на географической карте, мы просто обязаны развивать способности каждого ребенка, вне зависимости от того, где он родился: в столице или глухой деревне. И воспитывать его патриотом, который видит высшую радость в творчестве и служении своей Родине.

А это и есть советская система образования.

 

18. Что делать? Пути выхода из катастрофы ЕГЭ.

 

Из трех классических вопросов: «что происходит?», «кто виноват?» и «что делать?», мы подробно рассмотрели первый. При этом был назван ряд фамилий, но имеющийся опыт кадровых перемен в Минобре показывает, что дело здесь не в персоналиях: на протяжении последних двадцати с лишним лет практически все «реформы» в сфере образования работали исключительно со знаком минус. Интересно было бы разобраться в причинах такого уникального постоянства. Возможно, это следствие профессиональной безграмотности («хотели, как лучше, а получилось...»); или результат идеологической установки на разрушение «советского наследия» во всех его формах; или выполнение заказа олигархического капитала, который претендует на управление страной и категорически не нуждается в образованном народе; или — просто действия пятой колонны. Но мы не будем разбираться в соотношении этих причин или наличии каких-то других: цель статьи не в этом.

 

Мы исходим из того, что страна подошла к порогу, который требует кардинального пересмотра политики в сфере образования. Состояние среднего образования однозначно свидетельствует о безотлагательной необходимости освободить школу от разлагающего воздействия ЕГЭ. Школа сегодня в значительной степени «посажена на иглу» единого экзамена, поэтому соответствующие действия должны быть мягкими и деликатными, чтобы не вызвать «абстинентного синдрома», способного спровоцировать социальную напряженность.

 

Суть предлагаемого перехода выражается формулой отделения школы от ЕГЭ. Речь идет о полном упразднении аттестационных функций ЕГЭ, постепенном восстановлении классических выпускных экзаменов и вынесении вступительных ЕГЭ за рамки среднего образования.

 

Восстановление выпускных экзаменов — задача первостепенной важности. ЕГЭ — это система тотального недоверия к учителю, а в условиях недоверия нельзя требовать ответственности. Надо вернуть школе доверие, возвратив ей функцию аттестации выпускников, и возложить на учителя ответственность за эту аттестацию. Не исключено, что после ряда лет «халявы» многим будет неприятна такая нагрузка. Но обязанность учить всех — наша главная образовательная традиция. Так было в течение многих десятилетий, и мы должны эту традицию восстановить. Это позволит включить механизмы самоконтроля качества работы учителя и восстановит «низовой контроль» со стороны завуча и директора школы. В п. 9 было подробно объяснено, в чем неоспоримое преимущество «нечестных» выпускных экзаменов по сравнению с «честным» аттестационным ЕГЭ.

 

Возврат выпускных экзаменов по всем основным предметам школьного курса не должен быть неожиданным. Необходимо заранее объявить об этом решении. На переходный период (не более 1-2 лет) аттестационным экзаменом по русскому языку можно считать выпускное итоговое сочинение, а по математике использовать аттестацию по результатам текущей успеваемости. Базовый ЕГЭ по математике отменить НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО, чтобы учителя в выпускном классе не тратили время на натаскивание двоечников на решение примитивных задач, а занимались математикой с теми, кому она действительно нужна и интересна. Всё сказанное в полной мере относится и к аттестации 9 класса: надо восстановить классические экзамены и отменить ОГЭ.

 

Первоначально программы выпускных экзаменов не должны быть слишком сложными, их уровень придется поднимать постепенно, но в любом случае они должны быть на порядок содержательнее аттестационных требований ЕГЭ. При этом надо предоставить школам право самим усложнять выпускные экзамены, если они считают это целесообразным. Аттестацию следует проводить преимущественно в устной форме, что позволит минимизировать эффект различных технических «средств поддержки», которыми широко научились пользоваться современные ученики. В состав экзаменационных комиссий должны обязательно входить представители родительских комитетов. Критерии оценивания при этом в разных школах будут отличаться, но это неизбежно и это правильно: троечник СУНЦ МГУ зачастую превосходит отличника сельской школы, но это не значит, что в сельской школе отличников не должно быть.

 

Выпускной экзамен принципиально отличается от вступительного. Это экзамен, проходящий в доброжелательной обстановке, без конкуренции и гонки за максимальным баллом, без особых стрессов, камер видеонаблюдения и рамок металлоискателей. Выпускные экзамены когда-то завершали «школьные годы чудесные», за ними следовало получение аттестата ЗРЕЛОСТИ. Сохранившееся до сих пор разговорное название документа о среднем образовании свидетельствует о его былой значимости. Возврат выпускных экзаменов сыграет свою роль в восстановлении значения среднего образования, его самодостаточности как универсальной базы для дальнейшего роста и развития личности. Причем совсем не обязательно это развитие должно быть связано с обретением «высшего» образования, которое в значительной мере превратилось в профанацию.

 

Как уже было сказано, вступительные ЕГЭ следует вынести за рамки среднего образования. При этом надо законодательно отказаться от использования баллов ЕГЭ для оценки качества образования во всех формах: это результаты вступительных экзаменов, и только. Ещё раз подчеркнем, что баллами ЕГЭ Минобр прежде всего оценивает сам себя, и не стоит его провоцировать на неизбежные манипуляции с ними. Кроме того, как уже было сказано выше, привязка оценки качества образования к баллам ЕГЭ не дает возможности совершенствовать сами экзамены, наполняя их массой никому не нужных примитивных заданий.

 

Структуру вступительных ЕГЭ следует кардинально изменить, и опять-таки объявить об этом заранее, чтобы будущие абитуриенты успели перестроиться. Надо сократить количество заданий и сделать их более адекватными требованиям вступительных экзаменов. ЕГЭ по математике следует разделить на два уровня: «инженерный» и «для математических специальностей» с числом задач 7-8 в каждом, предоставив выпускникам возможность сдачи двух экзаменов. Целесообразно дать вузам право самим решать, включать ли результаты ЕГЭ по русскому языку в сумму конкурсных баллов или ограничиться зачётным порогом (как вариант, для этой цели можно использовать школьное выпускное сочинение).

 

Надо полностью отказаться от стандартизации будущих экзаменационных заданий по шаблону демонстрационной версии. Отсутствие этого шаблона поставит школьников перед необходимостью содержательно изучать предмет, а не заниматься отработкой стандартных алгоритмов, которые нигде более не потребуются. Эта мера позволит отделить школу от ЕГЭ не только декларативно, но и содержательно, и в какой-то степени восстановит подготовительную функцию вступительных испытаний (см. п. 5).

 

Вузам следует предоставить право на восстановление собственных вступительных экзаменов (в том числе и устных) на те специальности, где это требуется. Такие экзамены могут проводиться в том числе и дистанционно на базе пунктов сдачи ЕГЭ.

 

Целесообразно также внедрить единую электронную систему зачисления в вузы, которая позволит абитуриенту по результатам сданных экзаменов выбирать место учебы и поступать в университет, не выходя из-за домашнего компьютера.

 

Есть все основания считать, что предложенные меры дадут незамедлительный позитивный эффект.

 

 

19. Заключение.

 

Современное состояние нашего образования очень точно выражает слово «катастрофа». Если начать перечислять его проблемы, то даже неполный их список займет несколько листов. Знакомство с ними вызывает ощущение неподъемности: разгребать эту гору в любом случае предстоит не один год. Но для этого нужно другое отношение власти к проблемам народного просвещения, а правильнее — совсем другая власть. Поэтому многие считают вопросы образования второстепенными и связывают их решение с революционной сменой управления страной.

 

Но, увы, мировой опыт «разноцветных» революций последнего десятилетия показывает, что они не решают проблемы, а только их создают. Поэтому очень важно найти иной путь, и в нашем тексте речь идет именно об этом.

 

В отношении к образованию мы все едины. Мы все хотим, чтобы оно было, и было настоящим. Выше показано, что ЕГЭ является одним из основных элементов, вызывающих неотвратимую деградацию системы образования. Это удавка, отношение к которой у подавляющего большинства населения (более 70%) строго отрицательное. Мы выходим к власти с конкретными предложениями, позволяющими мягко избавиться от этой рукотворной беды. От наших предложений уже сегодня трудно отказываться. А по мере дальнейшего нарастания негативных процессов в образовании отказаться станет невозможно. Потому что правда о «едином экзамене» находит своего адресата, и скоро любое позитивное высказывание о ЕГЭ любого публичного политика будет означать крест на его карьере.