Убеждения: правда всегда одна

Если мы хотим найти смысл в хаосе семейной системы «той самой» семьи, нам необходимо в первую очередь обратить внимание на убеждения, характерные для семьи, особенно на те, которые определяют стиль взаимодействия родителей с детьми и способ поведения, которое ожидают от детей. Например, в одной семье может царить убеждение о том, что чувства ребёнка имеют важность, в то время как в другой семье дети считаются «вторым сортом». Эти убеждения формируют наше поведение, суждения и восприятия и имеют огромную силу. Они разделяют «хорошо» и «плохо», «справедливо» и «несправедливо». Они определяют наши отношения, моральные ценности, воспитание и сексуальность, они обусловливают выбор профессии, нашу этику и состояние наших финансов. Они также формируют наше поведение внутри семьи.

 

Зрелые и дружелюбно настроенные родители будут поддерживать убеждения, которые гарантируют, что чувства и нужды всех членов семьи будут учитываться, предоставляя тем самым твёрдый фундамент для последующего развития ребёнка. Такими убеждениями могут быть: «дети имеют право на несогласие», «причинять заведомый вред ребёнку – плохо», «детям необоходимо чувствовать, что они могут совершать ошибки».

 

С другой стороны, «те самые» родители привержены эгоистичным и эгоцентричным убеждениям, таким как «дети должны уважать родителей всегда», «есть два способа действовать: мой и ошибочный», «дети хороши, когда спят лицом к стенке». Такие убеждения удобряют почву токсичного родительства.

 

Те, кого я называю «неадекватными родителями», отрицают любую внеположенную по отношению к их системе убеждений реальность. Вместо того, чтобы меняться, адаптируясь, они прячутся внутри деформированной картины мира, с помощью которой они могли бы защищать свои убеждения. К сожалению, ребёнку не хватает способности различать между реальностью и её деформированным отражением, и когда дети «тех самых» родителей вырастают, они несут в свою взрослую жизнь, не рассуждая и не подвергая сомнению, деформированную картину мира своих родителей.

 

Есть два типа убеждений: гласные и негласные. Первые проявляются или высказываются в открытую. Они на виду, они экстериоризированы. Их можно услышать, они часто появляются в виде советов, выраженные в терминах «ты должен», «тебе надо бы», «надо полагать». Эти убеждения, выраженные открыто, предоставляют нам возможность бороться с чем-то осязаемым, когда мы становимся взрослыми. Даже если они стали частью нас, они были выражены в словах, что облегчает нам их анализ и, возможно, мы сможем отказаться от них в пользу более конструктивных и полезных в нашей жизни.

 

Например, родительское убеждение о недопустимости развода может удерживать дочь в деструктивном браке. Но дочь может вступить в конфронтацию с этим убеждением, спрося себя, что именно «плохо» в разводе, и ответ на этот вопрос может привести её к отверганию родительского убеждения.

 

Однако, трудно отвергнуть убеждения, о существовании которых мы даже не знаем. Может случиться, что в родительской семье действовали негласные убеждения относительно многих аспектов отношения к жизни, потому что такие убеждения находятся под порогом сознания. Они имплицитно содержались в том, как отец обращался с матерью, или как оба родителя обращались с ребёнком, и стали существенной частью того, чему мы научились у наших родителей.

 

Трудно себе представить, чтобы семья, собравшись за столом во время ужина, начала бы обсуждать такие темы, как «женщины – люди второго сорта», «дети должны приносить себя в жертву родителям», «природа ребёнка греховна», «дети должны всегда оставаться слабыми и неадаптированными, чтобы родители могли чувствовать себя важными и незаменимыми». Даже когда члены семьи понимают, что именно такими убеждениями они руководствуются в жизни, довольно невероятно, что они открыто это признают. Тем не менее, подобные негласные убеждения - негативные, токсичные, господствующие во многих семьях, действуют как яд, разрушающий жизни детей.

 

Майкл, мать которого пригрозила ему инфарктом, когда тот переехал жить в Калифорнию, был типичным примером человека, находившегося под влиянием таких негласных токсичных убеждений его родителей: «Долгие годы я чувствовал себя плохим сыном, потому что переехал жить в Калифорнию и женился. Я действительно был уверен, что если ты не ставишь родителей превыше всего, ты дерьмо, а не сын. Мои родители никогда такого не говорили, но я чётко это усвоил. Хотя они жутко издевались над моей женой, я никогда не вступался за неё. Я был убеждён, что дети должны принимать от родителей любое обращение и должны у них в ногах валяться, вымаливая прощение. Я был как дурак, полностью зависимый от них».

 

Поведение родителей Майкла транслировало негласное убеждение в том, что только они имеют право на права и привилегии. Без слов они внушали сыну, что имеют значение только чувства родителей, и что сам Майкл существовал для того, чтобы сделать их счастливыми. Эти негласные убеждения душили Майкла и почти разрушили его брак. Если бы он не пришёл в своё время на терапию, вполне возможно, что он передал бы эти убеждения своим детям. Однако, он научился распознавать собственные негласные убеждения и смог противостоять им. Родители Майкла, как и все им подобные, отреагировали, «лишив его любви», - тактика, с помощью которой они контролировали жизнь сына. Однако на этот раз Майкл не попался в ловушку, так как уже понимал, каковы на самом деле были его отношения с родителями.

«Женщины не способны выжить без мужчин, которые присматривали бы за ними»

Ким, которую отец держал в подчинении с помощью денег и внезапных перемен настроения, также принимала без рассуждений многие из негласных убеждений родителей. Так она сама рассказывала об этом: «Брак моих родителей был чем-то жутким. Она боялась его до обморочного состояния, и хотя я сама никогда не была свидетельницей, я уверена, что он бил её. Я часто спрашивала её, почему она не разведётся, а она говорила: «Что ты от меня хочешь? Я ничего не умею делать, и я не готова отказаться от благосостония. Ты что, хочешь, чтобы мы жили на улице?». Сама того не осознавая, мать Ким подкрепляла в ней убеждение, уже усвоенное ею от отца, о том, что без мужчин женщины пропадут. Это убеждение поддерживало зависимость Ким от «могущественного» отца, но ценой, которую ей пришлось заплатить за подобное убеждение, стали потеря собственного достоинства и невозможность установить здоровые отношения в собственном браке.

 

Существует столько родительских убеждений, сколько родителей. Наши убеждения формируют скелет нашего отношения к миру, мышцами на нём будут наши чувства и поведение, но именно скелет придаёт им форму. Когда «те самые» родители формуют нас с помощью своих ошибочных убеждений, наши чувства и поведение могут стать накими же деформированными, как и скелет, который их поддерживает.

Гласные и негласные правила

Правила, которые устанавливают для нас родители, происходят из их убеждений. Так же, как и сами убеждения, их манифестации – правила, эволюционируют со временем. Правила – это принуждение: «да» и «нет», «сделай это», «не делай этого». Например, семейное убеждение в том, что люди не должны вступать в брак с людьми другого вероисповедания, производит на свет такие правила как «не поддерживай отношения с людьми другого вероисповедания», «дружи с детьми, которых встречаешь в церкви», «не води дружбы с теми, кто влюбился в парня другого вероисповедания».

 

Так же, как и убеждения, правила могут быть гласными и негласными. Гласные правила чаще отдают произволом и самодурством, но они чаще всего бывают чёткими: «всегда проводи рождество дома», «не перечь родителям». Так как сформулированы они самодурски, во взрослом возрасте нам достаточно легко поставить их под сомнение.

 

Однако, негласные семейные правила похожи на невидимых кукловодов, которые дёргают нас за ниточки и заставляют слепо подчиняться. Речь идёт о невидимых и закодированных правилах, которые находятся в подсознании; это такие правила как «ты не будешь более успешным, чем твой отец», «ты не будешь более счастливой, чем твоя мать», «у тебя не будет своей жизни», «никогда не переставай во мне нуждаться» или «не оставляй меня».

 

Жизнь Ли, женщины-тренера по теннису, чья мать постоянно заботилась о ней, подчинялась негласному правилу, которое её мать подкрепляла всякий раз, когда навязывала ей своё общество, под предлогом помощи. Когда мать предлагала Ли подвезти её в машине до Сан-Франциско, убрать квартиру или принести готовый ужин, её негласным убеждением было: «Пока моя дочь не сможет быть самостоятельной, она будет нуждаться во мне». Это убеждение превращалось в негласное правило для дочери: «Будь ни к чему не способной». Разумеется, мать Ли никогда не произносила подобных слов, и если напрямую сказать ей о её негласных убеждениях и правилах для дочери, она принялась бы энергично возражать, что она никогда в жизни не хотела, чтобы её дочь была неспособной позаботиться о себе. Однако, её поведение чётко сообщало дочери, как той следует себя вести, чтобы заслужить одобрение матери.

 

Отец Ким поступал так же: он устанавливал правила, которыми должна была руководствоваться дочь, но никогда не облекал их в слова. Если Ким продолжала связывать свою жизнь с хроническими неудачниками, если продолжала просить отца о помощи в трудных ситуациях, если необходимость в отцовском одобрении по-прежнему была главной в её жизни, она подчинялась негласному правилу: «Никогда не становись взрослой, всегда оставайся папиной дочуркой».

 

Негласные правила сильно въедаются в нас, и чтобы изменить их, нам сперва необходимо научиться их понимать.

Подчиниться или... подчиниться

Если убеждения – это скелет, а правила – мясо на этих костях, то слепое подчинение – это мускулы, которые приводят в движение это «тело».

 

Мы слепо подчиняемся семейным правилам, потому что неподчинение означало бы предательство семьи. Преданность родине, политическим идеалам или религиозным догмам – это бледные тени по сравнению с преданностью семье. Во всех нас живёт эта преданность, которая привязывает нас к семейной системе, к родителям и к их убеждениям. Эта преданность движет нами, когда мы подчиняемся семейным правилам. И если это разумные правила, они могут предоставить моральную и этическую структуру для эволюции ребёнка.

 

Однако, в семьях, где родители принадлежат к одному из тех типов, которые анализируются в этой книге, правила базируются на деформациях в понимании роли семьи в жизни индивида и на гротескных и бредовых восприятиях реальности. Слепо подчиняться таким правилам приводит нас к деструктивному и контрпродуктивному поведению.

 

Кейт, которую избивал в детстве отец, была примером того, как трудно бывает покинуть этот цикл слепого подчинения: «Знаете, я уверена, что я на самом деле хочу стать лучше, перестать быть депрессивной, перестать саботировать все мои отношения. Я отказываюсь жить так, как я живу, я отказываюсь от постоянной обозлённости и страха, но каждый раз, когда я пытаюсь сделать шаг в направлении позитивных действий на благо меня самой, я опять всё проваливаю. Как будто мне страшно отказаться от боли, ведь для меня это такое родное ощущение. Как будто это и есть моя личная форма самочувствия». Кейт подчинялась правилам жестокого отца-тирана: «Признай, что ты плохая, потому что это так», «Будь несчастной» и «Терпи боль». Каждый раз, когда она пыталась бросить вызов этим правилам, сила её преданности семейной системе оказывалась гораздо большей, чем её осознанные желания. Она должна была подчиняться, и когда она это делала, привычность и узнаваемость чувств утешала её, какую бы боль они ей не причиняли. Подчинение казалось самым лёгким выходом.

 

Гленн так же был предан своей семье, устроив отца-алкоголика к себе на предприятие и переводя матери деньги, которые были необходимы ему самому. Он был уверен, что если он не будет заботиться о них, его родители пропадут. Главным семейным правилом для Гленна было: «Ты будешь заботиться о других, чего бы тебе это не стоило». Гленн перенёс это правило и на свою собственную жизнь: он посвятил её целиком спасению отца, матери и жены-алкоголички.

 

Хотя Гленн возмущался своему слепому подчинению, казалось, он был неспособен освободиться от него: «Им вообще было глубоко до лампочки, что я, как я, когда был маленький, а теперь, неизвестно почему, я должен о них заботиться, это адская просто боль. Неважно, чем я ради них пожертвую, всё останется по-прежнему. Я буквально заболеваю от всего этого, но не знаю, что я могу ещё сделать».

Ловушка послушания

Ловушка послушания, о которой я сейчас говорю, не имеет ничего общего со свободным выбором и практически никогда не бывает результатом осознанного решения. Джуди, которая в десять лет стала собутыльницей своего отца, резко ушла с терапии, потому что начала видеть слишком отчётливо, что «плоха» отнюдь не она. На терапии ей пришлось бы не подчиниться правилам «Лги», «Не становись взрослой и не оставляй папочку», «Не водись с нормальными людьми».

 

На письме эти правила кажутся смешными. Кому может придти в голову подчиняться правилу «Не водись с нормальными людьми»? К сожалению, ответом на этот вопрос будет: большинству взрослых детей «тех самых» родителей. Необходимо помнить, что большинство этих правил находятся в подсознании. Никто не ставит себе целью находиться в дурной компании, но миллионы людей попадают в деструктивные отношения снова и снова. Когда я попросила Джуди проанализировать семейные убеждения и то влияние, которое оказывало на её взрослую жизнь следование этим убеждениям, её тревога заставила её покинуть терапию. Казалось, что она говорила мне: «Моя необходимость в подчинении родителям важнее, чем моя необходимость улучшить мою жизнь».

 

Даже при мёртвых родителях их взрослые дети продолжают платить дань семейной системе. Эли, состоятельный мужчина, который жил так, как будто он нищий, после нескольких месяцев терапии осознал, что его умерший отец продолжал контролировать его поведение: «Я просто поражён, как весь мой страх и чувство вины при попытке сделать что-то полезное для самого себя, оказались моими усилиями не предать отца. Мои дела идут прекрасно, моему благосостоянию ничто не угрожает, но я не в силах убедить себя в этом. Голос моего отца продолжает преследовать меня, говоря, что мой успех в бизнесе не может продлиться долго, что любая женщина, с которой я познакомлюсь, оберёт меня, что мои компаньоны обманут меня на деньги. И я ему верю. Кажется невероятным, но быть унылым несчастливцем – это мой способ поддерживать связь с отцом». За жизнь в материальных стеснениях и фрустрации Эли предоставлялось утешение в виде возможности оставаться преданным семье и убеждениям отца («жизнь – это тяжкий крест, а не развлечение»), а также подчиняться семейным правилам («не трать деньги», «не доверяй никому»).

 

Слепое подчинение формирует наши ранние способы поведения и не позволяет нам изменить их. Частенько между ожиданиями и требованиями наших родителей и нашими собственными нуждами лежит пропасть. К несчастью, подсознательное давление привычки слепо подчиняться почти всегда затмевает наши собственные нужды и осознанные желания. Только осветив наше бессознательное и вытащив оттуда на свет деструктивные родительские убеждения и правила, мы сможем отменить их. Только когда мы сможем проанализировать их, мы обретём свободу выбора.