Врожденные реакции на авторитет

Вы, вероятно, обратили внимание, что в предыдущих главах я несколько раз упоминал о существовании двух типов людей. Первый тип составляет 25 процентов, а второй - 75 процентов. Сейчас я хочу объяснить, что это такое.

В ходе своей двадцатипятилетней психиатрической практики я обнаружил, что большинство людей склонны воспринимать авторитет одним из двух способов. Они либо - за авторитет, либо - против него. У меня сложилось впечатление, что первые составляют приблизительно 25 процентов населения, а вторые - 75. И конечно, у одних людей про- или антиавторитетные тенденции выражены сильнее, чем у других.

Мне кажется, что нагляднее всего это соотношение видно на графике “Типы восприятия авторитета”, помещенном в конце этой главы. Как видите, обе группы, преавторитетная и антиавторитетная, представлены каждая своей собственной колоколообразной кривой. Человеку, принадлежащему к 25 процентам, характерные свойства этой группы могут быть присущи в слабой, умеренной или крайней степени. Также и “75-процентник” может находиться в любой точке кривой, и его отношение к авторитету может колебаться от легкого неприятия до бунта. В каждом человеке заложено его отношение к авторитету. Это черта личности, с которой он рождается. Отношение к авторитету может быть в некоторой степени изменено окружением и воспитанием ребенка, но основная тенденция все равно будет преобладать.

Это подразделение никак не связано со многообразными типами личности, которые сегодня столь оживленно обсуждаются в определенных кругах. Отношение экстраверта к авторитету может быть как положительным, так и отрицательным. То же относится и к интроверту. В обоих группах мы встречаемся со всевозможными типами людей. Так что, пожалуйста, не надо наклеивать на эти два разряда людей этикетки интуитивных, сангвинических, холерических, одержимых навязчивыми идеями или каких угодно других.

То, как человек реагирует на явления этой жизни, зависит от позиции, которую он занимает по отношению к авторитету. А эта позиция определяется врожденной склонностью.

В момент рождения каждый ребенок - уже неповторимая личность. Все черты этой личности по своей природе врожденны. В момент зачатия родители передают генетические черты, из которых потом развивается личность. Как данность личность не может быть лучше или хуже. Она просто другая. Чем лучше мы сумеем понять природу ребенка, тем в большей мере сумеем развить и обогатить то, что он принес в этот мир.

Чтобы помочь вам лучше понять эти две реакции на авторитет, я хочу рассказать о каждой из них на примере нескольких детей. Каждый ребенок принадлежит к одной из групп. Затем я предложу рекомендации, которые помогут вам выбрать наиболее правильную линию поведения при воспитании ваших собственных детей, в зависимости от того, к какой из групп они принадлежат.

ДВАДЦАТИПЯТИПРОЦЕНТНИКИ

Двадцатипятипроцентники рождаются с врожденной потребностью в авторитете. Они нуждаются в одобрении и похвале. Они хотят, чтобы кто-нибудь говорил им, что делать, и расписывал по часам их жизнь. Вам может показаться, что ребенка такого типа очень легко воспитывать - просто скажите ему, что делать, и он сделает это. Затем вы добавите похвалу.

Если на ваш взгляд это звучит чересчур просто, то вы правы. 25-процентников так же трудно воспитывать, как и 75-процентников. Их ведь надо научить самостоятельно думать, стоять на своих собственных ногах и не быть в сильной зависимости от других.

У 25-процентников очень обостренное чувство вины, пользуясь этим, их легко контролировать. Большинство родителей, дети которых принадлежат к этой группе, неосознанно контролируют их именно таким способом. Затем они безмерно гордятся тем фактом, что у них такие замечательно дисциплинированные дети.

Джули - старшая из пяти детей. Она тихая и послушная девочка. Родители, Эвелин и Ричард, контролируют ее, тонко манипулируя чувством вины.

Как-то раз друзья пригласили Джули вместе поплавать. Джули спросила разрешения у матери. В ответ она услышала: “О, мне так жаль, Джули. Я сегодня планировала поужинать с твоим отцом в городе. Я надеялась, что ты поможешь мне и посидишь со своими братьями и сестрами. Но не беспокойся! Я схожу в другой раз”.

Хотя Джули и знала, что мать редко выбирается куда-то из дома, но ей очень хотелось пойти поплавать. Однако она чувствовала бы себя ужасно, если бы лишила мать возможности отдохнуть и развеяться. Ведь она в этом так нуждается! “Иди, мама. Мой купальник все равно полинял. Я лучше подожду, пока у меня будет новый и тогда пойду плавать. Давай, сходи с папой поужинать”.

Для Эвелин было легко просить Джули посидеть с детьми, поскольку та никогда не жаловалась. Джули в своей готовности откликнуться на просьбу была весьма убедительна, и мать решила, что ей просто доставит удовольствие посидеть с детьми. И во многих случаях так оно и было. Но было также и много других случаев, когда Джули предпочла бы провести время с друзьями. Дома ее удерживало чувство вины.

Когда 25-процентники еще маленькие дети, с ними так легко управляться. Часто можно услышать, как их родители говорят другим родителям: “Вам только нужно быть потверже со своим ребенком. Тогда он будет в точности, как Джули”. Но на самом деле два этих типа абсолютно несравнимы. Многие родители, считающие, что всех детей можно воспитывать одинаково, “стричь под одну гребенку”, серьезно вредят своим детям.

Родители, которые контролируют детей с помощью чувства вины, поступают наихудшим образом. 25-процентники так жаждут угодить, что легко ломаются. Они все принимают слишком лично и относятся ко всему чересчур серьезно. Они также боятся обидеть кого-нибудь или сделать что-нибудь не так. Из-за своего стремления к совершенству они хотят все делать “в точности так, как надо”. Крошечная толика критицизма может сокрушить их “я” и заставит испытывать такое чувств вины, что это помешает развитию личности.

Большинство родителей таких детей не замечают этого. Они просто радуются, что у них такой милый и послушный ребенок, всегда делает то, что ему говорят и никому не причиняет никаких беспокойств. Чего эти родители не осознают - так это то, что их дети держат свои чувства при себе. В своем стремлению к совершенству они очень самокритичны. Они не ожидают, что все будет идеально, но от себя требуют гораздо большего, чем в состоянии сделать.

У 25-процентников такие высокие требования, что каждый день может стать для них разочарованием. Даже если все события дня хорошие, а одно-единственное - плохое, они увидят только это одно событие. Поэтому они склонны к депрессии.

Бретт - учащийся старших классов средней школы. Однажды он получил “отлично” за тест по математике, “отлично” за ответ на уроке английского и еще одно “отлично” за домашнее сочинение. Какой замечательный день! Затем он играл в футбол и забил гол, благодаря которому его команда победила.

Придя домой после школы, он обнаружил записку от матери. Та писала, что в этот день придет домой позже. Бретт ничуть не возражал по этому поводу, он как раз собирался пойти поиграть в кегли. Он полез в шкаф в поисках своей красной спортивной рубашки, но не нашел ее. Она оказалась в корзине для грязного белья, вся испачканная.

День для Бретта померк. Его команда принимает участие в соревновании, а он без красной рубашки! Он забыл обо всем хорошем, что произошло в этот день.

История Бретта наглядно иллюстрирует ход мыслей 25-процентника. Он может легко впасть в депрессию из-за незначительного происшествия, а депрессия порождает гнев. Из-за того, что больше всего он хочет угодить, он никак не выражает его. От этого депрессия углубляется, порождая еще больший гнев, который ребенок направляет на самого себя.

Ребенок такого типа может годами страдать от манипулирования с помощью чувства вины. А родители в это время и понятия не имеют, что происходит у него на душе. Его не научили думать самостоятельно или словесно выражать свой гнев. В итоге он медленно, но верно движется к тому, чтобы стать разгневанным и погруженным в депрессию взрослым.

В 25-процентнике естественная потребность в любви, присущая всем человеческим существам, и ощущение собственной ценности многократно усиливается. Когда родители не отдают себе отчет в его низкой самооценке и ненамеренно опустошают его эмоциональный резервуар, он вынужден искать поддержку вне дома. Ко времени достижения подросткового возраста его поведение может приобрести разрушительные формы.

СЕМИДЕСЯТИПЯТИПРОЦЕНТНИКИ

Пэт и я имеем двух сыновей. Дэйл - это наш двадцатипятипроцентник. Он словно бы родился с вопросом на устах: “Папа, могу ли я что-нибудь сделать для тебя и для мамы?”

Дэвид, напротив, прибыл в этот мир с приказом, который можно было услышать на расстоянии пушечного выстрела: “Эй вы, все, отойдите с дороги! У меня впереди жизнь, и я хочу прожить ее с наименьшим количеством препятствий!”

Дэвид был из детей, типа “Я сам”. Никогда не возникало никаких сомнений по поводу того, что он чувствует. Такие дети стремятся думать самостоятельно принимать свои собственные решения. Когда кто-то указывает им, что делать, они могут разгневаться. Они хотят учиться всему сами.

На первый взгляд может показаться, что 75-про-центников гораздо труднее воспитывать, но на деле это не так. Хотя они и рождаются с отрицательным отношением к авторитету, но для их воспитания требуется столько же терпения, любви и понимания, сколько и для воспитания их тихих и покорных братьев и сестер.

Благодаря своему мощному стремлению к самостоятельности 75-процентники обладают естественным талантом руководителя. И для меня легче держать в узде ребенка такого типа, чем учить 25-процентника думать за себя. Однако весьма вероятно, что ваши попытки воспитывать и дисциплинировать такого ребенка вызовут у него гнев.

Когда нашему Дэвиду было около четырнадцати лет, он объявил в одно воскресное утро: “Я не пойду сегодня в церковь”.

“О, перестань, Дэвид, пошли, - откликнулся я, - ты же знаешь, что там тебе всегда бывает хорошо”.

Он уступил и пошел с нами, и больше не заговаривал об этом в течение нескольких недель. И затем, как гром среди ясного неба, последовало еще одно его заявление: “Я не пойду сегодня в церковь. Я говорил вам раньше, что не хочу туда ходить, и не пойду”.

На этот раз я понял, что обсуждать эту тему бесполезно. Он был настроен так решительно, что заставлять его идти в церковь насильно означало бы сформировать в нем резко отрицательное отношение к ней. Потом это трудно было бы изменить. Я решил выбрать мягкую линию поведения, чтобы Дэвид не отчуждался от семьи и мы могли помочь ему не уходить с прямого пути, ведущего к зрелости.

- Тебе нравится ходить в воскресную школу? - спросил я.

- Да, я ничего не имею против воскресной школы.

- Хорошо, я скажу тебе, как мы поступим. Ты идешь в воскресную школу, а затем кто-то из нас - мама или я - отвозим тебя домой и остаемся с тобой дома, пока идет служба.

Дэвид согласился на это. Пэт и я знали, что он 75-процентник. Мы хотели предотвратить гнев и неприятие, которые в случае давления с нашей стороны он стал бы испытывать по отношению к религии и духовным ценностям. Природе Дэвида была присуща антиавторитетная установка. Поэтому на данный момент мы решили не заставлять его. Мы не считали, что такая линия поведения означает попустительство, скорее, у нас был свой план. Дэвид знал о серьезности нашей веры. Он просто испытывал нас.

Мы стали действовать так, как договорились. По прошествии четырех или пяти недель стало заметно, что Дэвиду это начинает надоедать. И он знал, что мы с Пэт страдаем из-за этого. Мы хотели быть в церкви вместе. В конце концов он сказал: “Ну ладно, я буду ходить в церковь ради вас”. На этом инцидент был исчерпан.

Я, разумеется, не могу обещать, что такая стратегия будет эффективна для всех 75-процентников. Очень много здесь зависит от общего характера взаимоотношений между вами и вашим ребенком. Ключ к воспитанию ребенка такого типа - поддерживать положительный настрой и не впадать в чрезмерную авторитарность, особенно когда дело касается духовных вопросов. Статистические данные о количестве детей, воспитанных в церкви и впоследствии оставивших ее, несколько туманны. Но дело ведь не в точных цифрах. В наших собственных церквах мы постоянно сталкиваемся с тем, как печальная статистика подтверждается.

ПАССИВНАЯ АГРЕССИЯ И 25/75

В главе 6 мы говорили о “нормальном” периоде пассивной агрессии, с которым нам предстоит столкнуться в процессе воспитания ваших детей. Это ранний подростковый возраст. Помните, что на этой стадии ребенок в своей пассивной агрессии доходит до крайности. В большинстве семей хорошая учеба детей в школе - один из главных приоритетов. Следовательно, учеба становится одной из тех сфер, в которых пассивная агрессия проявляется наиболее сильно. Она направлена на то, что важнее всего для родителей.

Когда 75-процентники начинают отставать в учебе, родители поступят мудро, если не станут “раздувать из мухи слона”. Чем важнее проблема, тем упорнее будет ребенок в своем поведении. В конце концов, зачем подростку беспокоиться об оценках, когда за них берут на себя ответственность родители и учителя? Наш старший сын Дэвид был отчаянным 75-процентником, когда его оценки в восьмом и девятом классах начали стремительно падать. Но, как я вам рассказывал раньше, он сумел исправить ситуацию самостоятельно. Для этого ему понадобилось осознать, что он не сумеет поступить в престижный колледж, если не изменит своей позиции.

Дэйл, наш 25-процентник, никогда не уклонялся в сторону в своем отношении к учебе. Он хотел угодить и продолжал получать отличные оценки во все время обучения в средней школе.

В возрасте от тринадцати до пятнадцати лет подростки бессознательно, а порой и сознательно протестуют почти против всего. Это особенно относится к 75-процентникам, которые пребывают в разгневанном состоянии большую часть времени. Нам нужно создавать условия для того, чтобы они выражали свой гнев словесно. Ни в коем случае нельзя препятствовать этому, иначе мы запрем гнев внутри.

Это очень трудно для родителей, ведь у них возникает естественное желание заставить подростка молчать, подавить его гнев и таким образом сохранить мир в доме. Но иногда мне приходится спрашивать родителей, пришедших ко мне на консультацию: “Что бы вы предпочли: слушать вопли вашего сына или видеть его в коматозном состоянии от передозировки наркотиков? Что бы вы хотели: чтобы ваша дочь вопила и без конца ныла, или чтобы она забеременела?”

Конечно, в ответ я слышу: “Ни то, ни другое”. Но такое редко бывает возможно. Как часто я видел прекрасных родителей невыразимо страдающими, когда они обнаруживали, что их дочь, всегда отличавшаяся вежливостью и хорошим поведением, забеременела. Пожалуйста, помните, что невежливое и недоброжелательное словесное выражение гнева - всего лишь временное явление. Надо только не отступать и продолжать делать свое дело, приучать детей правильно обращаться с гневом. Одни из самых приятных моих воспоминаний связаны с тем, что я видел, как мои дети продвигаются вперед в умении выражать свой гнев словесно и вежливо.

Я всегда советую родителям снимать напряжение, позволяя подросткам выражать гнев словесно, а затем реагировать на это зрелым образом. До тех пор пока мы учим наших детей управлять своим гневом и ведем их вверх по лестнице гнева, это не означает вседозволенности. Подавлять гнев - все равно что давить на наполненный воздухом воздушный шар, у которого на боку имеется выпуклость. Если выпуклость вдавить внутрь, то она вылезет где-нибудь в другом месте. Если вы попытаетесь помешать детям выражать гнев, то можете быть уверены, гнев даст о себе знать в другой области их жизни.

При пассивно-агрессивном поведении подросток избавляется от гнева, выводя родителей из себя. То есть, ребенок ищет именно то, что больше всего расстраивает родителей. Что больше всего огорчит родителей-христиан? Разумеется, бунт против духовных ценностей. Против чего тогда пойдет ребенок в своем поведении? Против церкви и религиозного уклада жизни. Но нет никакой гарантии, что другим первоочередным приоритетам семьи удастся “уйти от внимания”. Скорее всего, родителям придется иметь дело с бунтом против двух или трех своих основных ценностей.

ДЕНИЗ И БИЛЛ

Во многих семьях велика вероятность, что у них будет как 25-процентник, так и 75-процентник. Это может создать дополнительные трудности. У детей, принадлежащих к двум различным категориям, порой возникают очень серьезные трения. Подчас они не ладят. А родители, из-за недостаточного понимания мотивов, движущих поступками детей, иногда даже к одному ребенку относятся лучше, чем к другому.

Высокая и стройная Дениз была студенткой медицинского училища. Она пришла поговорить со мной. Некоторое время она сидела нахмурясь и беспокойно ерзая. Затем внезапно быстро заговорила:

- У меня анорексия и булимия, доктор Кэмпбелл. У нас была лекция на эту тему и я поняла, что со мной происходит.

Дениз начала плакать.

- Я не хочу говорить об этом родителям. Они и так считают, что я в этой жизни не очень-то много делаю правильно. Если они узнают, то точно возненавидят меня.

Я взглянул в ее полные слез карие глаза.

- Почему ты считаешь, что у тебя анорексия, Дениз? Что ты такого делаешь?

- Я голодаю до тех пор, пока могу терпеть. Затем поедаю все, что попадается мне на глаза. После этого принимаю рвотное, и все выходит обратно.

- Как давно ты этим занимаешься?

- Около четырех месяцев.

Я был рад, что Дениз выявила свою проблему достаточно рано. Голодание не успело еще причинить ей физического вреда. Я почувствовал, что шансы помочь ей высоки. Необходимо было разобраться в причинах ее столь негативного отношения к себе.

Постепенно проблема стала вырисовываться. Ее старший брат Билл всегда был смелым и агрессивным. Дениз была тихой. 75 и 25.

“Сколько я себя помню, внимание мамы и папы всегда почему-то было приковано к Биллу. Когда ему было семь лет, он заболел, жизнь его была в опасности. Пока он лежал в больнице, я была у бабушки с дедушкой. Мне было очень одиноко, но я совсем не хотела беспокоить этим маму и папу. Ведь они так огорчались из-за Билла.

Когда после больницы он вернулся домой, ему надо было около месяца лежать в постели. Я делала все, что могла, лишь бы развеселить его. Я радовалась, что мы опять дома все вместе. Но мама почти не замечала меня. Насколько я помню, мне всегда не хватало ее любви.

Когда Брллу исполнилось десять лет, а мне - восемь, мама с папой затеяли строительство нового дома. Несколько месяцев прошли как в лихорадке. Я помню, как мы с Биллом дрались, а затем отец нас наказывал. Один раз, когда это снова случилось, Билл убежал, а я вернулась в дом. Мне надо было закончить работу, которую мама попросила меня сделать”.

Дениз сказала мне, что почти всегда уступала, не только брату и родителям, но всякому, кто встречался на ее пути. Однако, перейдя в старшие классы, она стала меняться.

“Я по-прежнему старалась, чтобы дома все было мирно. Но в школе у меня проявился характер. Когда я училась в восьмом классе, то стала встречаться с одним мальчиком. Он был жутким хулиганом. Когда родители узнали об этом, то две недели читали мне нотации. Больше я с ним никогда не ходила.

Я всегда чувствовала себя виноватой, если чем-то вызывала недовольство родителей. Мне казалось, что я самая ничтожная личность на свете”.

На втором году учебы в колледже оценки Дениз упали с приличных до очень плохих. Это произошло потому, что она пропускала много занятий. Некоторое время она скрывала свои оценки от родителей. Это продолжалось до тех пор, пока ее мать не нагрянула в студенческий городок без предупреждения. Дениз пришлось сказать ей правду. Родители заставили ее вернуться домой и сказали, что ей придется искать работу, чтобы вернуть им понапрасну затраченные на образование деньги.

“Я работала в двух или трех разных местах. В конце концов я вернула деньги. Но при этом я все хуже и хуже относилась к самой себе. У меня не было цели в жизни, и я никогда не заканчивала начатое.

Все это время мама руководила моей жизнью. Поскольку мне не казалось, что она так уж замечательно построила свою жизнь, ее вмешательство в мою вызывало во мне негодование. Но у меня не было денег, чтобы уйти из дома и жить самостоятельно. Поэтому приходилось мириться с ее вмешательством. Однажды я сказала ей, что собираюсь продолжить свое образование. Она выглядела довольной и предложила дать мне денег в долг, но я отказалась. Я знала, что мне надочто-то сделать самостоятельно - и как можно скорей - или я уже никогда не буду на это способна. Так что я заняла денег в другом месте. Затем я переехала от родителей и возобновила учебу.

Но я вновь попала в ту же самую ловушку: вечно всех примиряла. Мне казалось, что я всегда помогаю другим, но когда сама нуждаюсь в помощи, никого не оказывается поблизости. Приближались выпускные экзамены, и я впала в панику. Мне никогда не удавалось успешно завершить ни одного важного дела. Я боялась, что у меня опять ничего не получится.

Я всегда бцла немного полновата, или по крайней мере мне так казалось. Я села на диету примерно в то же самое время, когда стала паниковать из-за экзаменов. Обнаружив, что легко могу терять вес, я испытала радость: наконец-то я хоть что-то делаю правильно! Но снижение веса превратилось в навязчивую идею”.

После нескольких недель интенсивного консультирования Дениз начала понимать, что принадлежит к 25 процентам. Она также осознала, что ее родители не взаимодействовали с ней таким образом, чтобы это удовлетворяло ее потребности. Они всегда любили ее и понятия не имели, насколько обманчивы ее внешние спокойствие и уступчивость. Поскольку она не требовала дополнительного внимания, то не получала вообще никакого. Родителям казалось, что ее эмоциональная емкость заполнена, они считали это само собой разумеющимся. Поэтому полностью сосредоточились на очевидных требованиях Билла, классического 75-процентника.

К счастью, история Дениз имеет счастливый конец. Она закончила колледж третьей в своей группе и теперь работает в большом госпитале. Наконец между ней и ее родителями сложились настоящие взаимоотношения, основанные на любви и понимании. Теперь ее родители осознают, что она нуждается в их внимании, хоть и не требует его.

Видите, как легко было родителям Дениз ее контролировать? Она нуждалась в одобрении и похвале и старалась быть идеальной маленькой девочкой. Но в конце концов задача стала для нее непосильной. Недостаток эмоционального удовлетворения привел к гневу и разочарованию, которые, обращенные вовнутрь, проявились в анорексии и булимии.

Ну а как насчет духовной стороны жизни Дениз? В подростковом возрасте она посещала церковь и исповедовала свою веру. Она была образцовым подростком. Это продолжалось почти все время ее учебы в школе. Но, учась уже в восьмом классе, она отвергла духовное воспитание, считая его “детской ерундой”. Однако она продолжала посещать церковь, поскольку нуждалась в одобрении родителей.

Однако в глубине души Дениз продолжала испытывать потребность в Боге. Постепенно она втянулась в самостоятельное чтение Библии, вновь стала молиться, но избегала церковной деятельности. Подобно большинству 25-процентников, она не считала, что ее мысли и решения так же важны, как мнения более настойчивых и уверенных в себе людей. Шаг за шагом она продвигалась к пониманию, что ничуть не глупее других, а ее мыслительный процесс и способность принимать решения имеют такое же законное право на существование. Постепенно она научилась полагаться на себя и на собственное мнение. Благодаря этому она стала чувствовать себя более уверенно и при общении с людьми в различных группах, включая и церковь.

Нам нужно быть очень внимательными, чтобы дать нашим 25-процентникам все, в чем они нуждаются для своего духовного, эмоционального, физического и умственного развития. Они, подобно Дениз, не требовательны, к тому же их брат или сестра могут быть похожими на Билла. В такой ситуации жизнь семьи может стать несбалансированной. И тут легко что-то упустить. Мы хотим, чтобы все наши дети выросли сильными, здоровыми и ответственными взрослыми.