Азиатский слон на войне, в труде и сам по себе

 

Начнём с арифметики:

– высота азиатского слона – до 3 метров, вес – до 5 тонн;

– его сердце весит 12 килограммов. Оно бьется 40 раз в минуту. И примерно 12 раз за то же время дышат его легкие;

– нормальная температура тела слона – 35,9 градуса;

– длина кишечника – около 40 метров;

– за 18 часов слон может съесть 360 килограммов всякой пищи. В день выпивает около 90 литров воды;

– спит слон лишь 2–4 часа в сутки;

– беременность у слоних – 20–22 месяца. Первого слоненка она рождает обычно в возрасте 10 лет. И за всю жизнь приносит их примерно только 7;

– новорожденный слоненок весит 100 килограммов, рост его – около метра. Рожает слониха стоя;

– жирность молока – до 20 процентов. Кормит молоком слоненка примерно полгода. Но иногда и 2–3 года;

– максимальный возраст слона, зарегистрированный в неволе, – 67 лет. Но на воле, в джунглях, живут слоны обычно лишь до 35–37 лет;

– воду чует слон на расстоянии до километра (а некоторые уверяют, что и до пяти!). "Прирученные слоны способны по запаху различить настоящие банкноты от поддельных", – пишет итальянский биолог Лино Пенати;

– несмотря на свой огромный рост и вес, слон, ступая по земле, давит на неё с минимальной нагрузкой: всего 600 граммов на каждый квадратный сантиметр поверхности. Ходит очень тихо, "производя не больше шума, чем лист, падающий на спокойную поверхность воды" (Лино Пенати);

– скорость мирно бредущего стада слонов – 7 километров в час. Но они легко могут увеличить её до 15 километров. Взбешенный слон преследует автомобиль со скоростью 40 километров в час.

Знаете ли вы, что миллион лет назад по земле бродило 452 вида разных доисторических слонов (по крайней мере известных науке). Ныне же осталось только два вида: слон африканский и азиатский, или индийский. Прежде, ещё каких-то 5–6 тысяч лет назад, африканский слон обитал в Сахаре (тогда пустыни здесь не было). На Синае он встречался с азиатским слоном, который ещё во втором тысячелетии до нашей эры водился и в нынешней Турции, и в долине Тигра и Евфрата, в Персии, Китае. Теперь же ареал его ограничен островом Шри Ланка, юго-западом и востоком Индии, Бирмой, Индокитаем, Малайей, Суматрой, Калимантаном. Необходимо сказать, что и в названных странах слон сильно истреблен и встречается только местами. В наше время уцелело в Азии и в Африке, по-видимому, только 400 тысяч слонов. Ежегодно же их убивают 45 тысяч. Произведите несложные подсчеты, и вам ясно будет, долго ли ещё на земле проживут слоны…

У азиатского слона четыре подвида.

Индийский слон. Самый многочисленный: осталось их примерно 20 тысяч, считая и прирученных.

Цейлонский слон. Он часто без бивней ("только каждый десятый самец имеет бивни"). Численность – около 2,5 тысячи.

Суматранский слон. Сильно истреблён.

Малайский слон. Примерно 750 животных.

Было ещё четыре подвида: месопотамский, персидский, китайский и яванский. Но они истреблены в древности и в средневековье.

 

"Македонцы остановились при виде животных и самого царя. Слоны, стоявшие среди воинов, издали были похожи на башни. Пор был выше обычных людей, но особенно высоким он казался благодаря слону, на котором ехал и который был настолько же крупнее остальных, насколько царь был выше прочих индов."

(Квинт Курций Руф)

 

"Наконец-то я вижу достойную меня опасность", – прошептал Александр Македонский. Перед ним стояло войско индийского царя Пора. 200 слонов, расставленных в шахматном порядке, с интервалами 30 метров, заполненных пехотой. Было это в 326 году до нашей эры в битве при реке Гидасп.

Послушаем Квинта Руфа, что же произошло дальше.

 

"Наши копья достаточно длинны и крепки, – сказал Александр, – ими как раз можно воспользоваться против слонов… Такого рода защита, как слоны, опасна… На врага они нападают по приказу, а на своих от страха. – Сказав это, царь первым погнал коня вперёд."

 

Битва началась и была на редкость упорной.

 

"Особенно страшно было смотреть, когда слоны хоботами схватывали вооруженных людей и через головы подавали их своим погонщикам."

 

 

"Македонцы, эти недавние победители, уже озирались кругом, ища, куда бы бежать… Итак, битва была безрезультатной: македонцы то преследовали слонов, то бежали от них; и до позднего времени продолжался такой переменный успех, пока не стали подрубать слонам ноги предназначенными для этого топорами. Слегка изогнутые мечи назывались копидами, ими рубили хоботы слонов…

И вот слоны, наконец, обессилев от ран, в своем бегстве валили своих же… Итак, инды бросили поле боя в страхе перед слонами, которых больше не могли укротить."

 

И так почти всегда: чаще всего пользы от слонов для своих войск было мало, а вреда много!

И, тем не менее, почти все полководцы древности стремились приобрести боевых слонов. Даже Цезарь, который отлично обходился и без них.

 

 

Слоны участвовали во многих битвах античности. Обычно в бой вводилось несколько десятков слонов, но иногда и почти полтысячи, например в сражении при Ипсе в 301 году до нашей эры, где слоны и решили исход боя (как видите, бывало и так!).

На боевых слонов одевалась броня. К хоботу привязывали мечи, а к бивням – отравленные копья. На спине высилось целое укрепление – деревянная башня, защищенная металлическими листами. В ней размещались стрелки из лука и копейщики, а нередко – и "генеральный штаб" всего войска.

Была и противотанковая, то бишь противослоновья, артиллерия – особые, поражающие толстокожих гигантов баллисты и катапульты. Были и специальные, как мы уже видели из рассказа Руфа, топоры и серпы, подрубающие ноги и хоботы слонов.

В сражении при Тапсе, у небольшого североафриканского города, в одной из войн Цезаря живые "танки" предприняли свое последнее и опять-таки неудачное наступление. Это на "европейском", так сказать, театре военных действий, в пределах Римской империи. Однако в странах тропических ещё долго после Цезаря в рядах с солдатами бились и слоны. Например, Джелаль ад-Дин Акбар, император Могольской империи в Индии (1556–1605), счёл целесообразным при взятии крепости Хитор, которую защищали 8 тысяч воинов, ввести в бой слонов. А он был отличный полководец. Очевидец пишет:

 

"Зрелище было слишком ужасным, чтобы его можно было описать словами, ибо разъяренные животные давили этих отважных бойцов, как саранчу, убивая трех из каждых четырех."

 

И в наши дни история военных слонов имеет свое продолжение. Во второй мировой войне на вооружении XIV британской армии, действовавшей в Бирме, было 200 слонов. Они перевезли в самый разгар сезона дождей 20 тысяч тонн военного снаряжения.

Были слоны и в японской армии, предпринявшей в марте 1944 года свое неудачное вторжение в Индию. Здесь впервые в истории на поле сражения встретились живые "танки" древности и боевая техника современности. Английские пикирующие бомбардировщики атаковали японские транспорты, и в одном из таких налетов погибло сразу 40 слонов.

Последнее столкновение слонов и самолетов было во время войны во Вьетнаме. Тогда один американский бомбардировщик расстрелял из пулеметов и пушек колонну из 12 вьючных слонов и убил 9 животных.

 

"Но почему, когда загоняют дикое стадо, слоны не стаскивают людей с ручных слонов?

Этот вопрос я часто задавал сам себе. Я не могу на него дать ответа. Все, что я знаю, – это что человек, который сидит на спине ручного слона, остается посреди дикого стада в полнейшей безопасности."

(Чарлз Майер)

 

В неволе слоны размножаются плохо. Например, в зоологических садах Европы и Америки между 1902 и 1965 годами родилось только 67 слонят. И то половина их умерла, прежде чем их смогли вырастить.

Едва ли более успешно удается получать потомство в Азии от рабочих слонов. Но тут ещё и другая причина побуждает владельцев слонов избегать их размножения – экономическая: у слоних длительная беременность (более продолжительная, чем даже у китов), едят слоны много, да и слоненка долго нужно растить и кормить, прежде чем он станет пригодным к работе (до 10 лет). Поэтому выгоднее пополнять стадо рабочих слонов ловлей и обучением диких. Охота такая называется кхеддой (нередко так же обозначают и крааль, куда загоняют диких слонов).

Собирают до полсотни самых сильных рабочих слонов и до двух тысяч загонщиков. Сначала выслеживают в джунглях стадо диких слонов, окружают его и не дают далеко уйти. А в это время поблизости сооружают загон – крааль. Обычно это длинный коридор из толстых бревен длиной 200 метров. С той стороны, куда загоняют слонов, вход в него окружают расходящиеся к наружи крылья – получается своего рода воронка, узким горлом обращенная в крааль. На противоположном конце крааля – опускающаяся дверь. А за ней – огражденная арена диаметром метров двенадцать.

Вот крааль готов – диких слонов гонят в него. Бывает, и сотню слонов загоняют туда. Затем каждую ночь дверь, ведущую на арену, поднимают. На арене лежит куча сахарного тростника. И когда, наконец, некоторые пленные животные, проголодавшись, решаются выйти из коридора на арену, за ними тотчас опускают дверь. Потом с помощью рабочих слонов их связывают и ведут к реке, чтобы они могли там напиться и искупаться. Следующий этап транспортировки – базовый лагерь. Постепенно всех пойманных слонов доставляют в него. Там их разделяют по росту, полу, краской рисуют на боках большой номер.

И начинается обучение. Длится оно недолго. Дикие слоны, даже взрослые, удивительно быстро делаются ручными – через несколько месяцев.

Профессиональные навыки у рабочих слонов весьма разнообразны. Они таскают бревна на лесоразработках тиковых деревьев в Бирме (в этой стране 6 тысяч ручных слонов). И таскают не по дорогам, а часто через, казалось бы, совсем непроходимые джунгли. Тут слон в зависимости от местности то несет бревно хоботом, то волочит по земле сквозь узкие проходы между деревьями. Нередко ему приходится вставать на колени и толкать лбом ствол тяжелого дерева через завалы и сплетения лиан.

Слоны подносят свои ноши к ущельям и точно сбрасывают вниз, чтобы потом по крутой тропе спуститься и, подхватив бревно, нести его дальше, к реке и лесосплаву. Работают и на лесосплавах: если случится затор, входят в воду и разбирают запруду.

Они пашут. Собирают хворост для очага и фрукты для обеда. Они возят на себе людей. На лесопильнях таскают бревна, подают их под пилы, уносят и очень аккуратно складывают штабелями распиленные доски. Сдувают с них опилки!

Но как только колокол возвестит о конце рабочего дня, ни один хобот не шевельнется ради "производства"!

Рабочий день слонов строго нормирован. После двух часов утреннего труда – перерыв: с десяти до трех, в самое жаркое время дня. Следует купание в реке, обед – бананы, сахарный тростник, листья любимых ими деревьев.

Слоны работают с июня по февраль, обычно лишь по 20 дней в месяц. Три самых жарких месяца в Бирме у них отпуск. В среднем рабочий слон трудится 1300 часов в год.

Это почти на 500 часов меньше, чем человек в странах с нормированным рабочим днем.

 

Неистребимые!

 

Откуда они пришли? Какого края уроженцы? Знаем ли мы это с точностью?

Принимается пока версия, что родина их – Южный Китай, север Индо-Малайского региона.

Крысы!

 

"Средний представитель этого вида грызунов способен пролезть в отверстие диаметром с мелкую монету, взобраться по кирпичной стене, как по лестнице, проплыть около километра и держаться на воде трое суток. Своими острыми, как долото, зубами, развивающими невероятное давление в 1688 килограммов на 1 квадратный сантиметр, крыса легко прогрызает свинцовые трубы и шлакобетонные блоки. Если её спустить в унитаз, она выживет и может вернуться тем же путем. Если крыса упадет с пятого этажа, то останется целой и невредимой. Эти грызуны невероятно быстро размножаются! За год у одной пары может быть до 15 тысяч потомков."

(Томас Кэнби)

 

Над атоллом Эниветок вздымались сеющие ужас и смерть грибовидные облака, земля сотрясалась от взрывов, горы волн смывали берега. Все горело, сносилось ураганом, пронизывалось проникающей радиацией… США испытывали атомные бомбы.

Такого кошмара местные крысы не пережили, но…

Через несколько лет на Эниветок приехали биологи. Обнаружили: ещё радиоактивны растения, почва, рыба – все! Поставили ловушки, и крысы скоро в них попались. Исследовали крыс и были потрясены: не уроды были они, как ожидали, а в отличном здравии и благополучии!

Чем их только не травят, какие только ловушки не изобретены, иные – чудо технической мысли… Норы окуривают газами, заливают водой, керосином, выжигают огнеметами, облучают крыс, чтобы стерилизовать, уничтожают электрическим током, заражают микробами… Виден ли крысам конец? Новую породу кошек решили вывести! Но пока в вековой войне человека с крысами нет победителя.

Вся беда в "универсальности" крыс. Как и человек, они всеядны. Да не то и это слово! Они едят такое, чего человек при любой голодухе не одолеет. Они могут сожрать простыню, обувь, книгу, кожу, кости, кору деревьев. Конечно, при отсутствии сыра "рокфор", который особенно любят.

 

 

Они враги птиц. Ночные вылазки крыс по гнездам за яйцами и птенцами – бичь пернатых. Они пробираются в стаи гусей и выгрызают у бедняг перепонки на лапах. Утят ловят прямо в воде.

Они враги домашних животных. У свиней и овец выгрызают мясо с боков, а от теленка могут оставить одни косточки.

Да это что. Гибель в одну ночь трех слонов знаменитого в свое время дрессировщика и торговца животными Карла Гагенбека – дело крыс. Они объели слонам подошвы ног.

Нападают крысы и на человека. Их жертвы – прежде всего дети. Но и взрослые страдают от крысиных укусов.

 

"Это случилось поздним вечером в помещении школы итальянского города Бари. Трехлетняя Симона Джуско только-только задремала, как внезапно была разбужена нестерпимой болью. Мать, поднятая с постели пронзительным криком дочери, включила свет и замерла, потрясенная: у Симоны отсутствовала половина правого уха, а отгрызшая её большая помойная крыса удирала прочь из комнаты.

… В Неаполе произошел ещё один трагичный случай. В один из дней февраля Ренато Мильоре был обеспокоен продолжительным отсутствием Виттории Чипула – своей 77-летней знакомой, жившей в одиночестве в ветхом домишке, и решил навестить её. Там он стал свидетелем ужасной сцены: женщина лежала на кровати бездыханная, вся обглоданная серыми грызунами."

(Анджело Мариа Перрино, "Панорама", Милан, 1979 год)

 

Крысы удивительно нетребовательны в выборе жилья. Где-нибудь на тихоокеанском острове они могут жить в кронах кокосовых пальм, не спускаясь на землю в течение многих поколений. И обладают удивительными способностями распознавать опасность и приспосабливаться к средствам, которыми их уничтожают.

В 1960 году пришло из Шотландии первое известие о "сверхкрысах". На одной из ферм нашли популяцию этих грызунов, на представителей которой не действовали обычные яды. Феноменальных крыс исследовали и установили: действительно, у них не известно откуда взявшаяся стойкость к ангикоагулянтам.

У крыс "сверхъестественное умение отличать отравленную пищу от обычной, даже и тогда, когда разведение яда одна часть на миллион".

"Крысам свойственна, – пишет Томас Кэнби, – почти шизофреническая подозрительность ко всему новому и необычному. Установите ловушку или даже бросьте безобидный кирпич, и крысы на одну-две ночи исчезнут".

Другой специалист по крысам, доктор Джексон из лаборатории Боулинг-Грин, США, утверждает:

 

"Говоря о крысах, следует помнить, что мы имеем дело с самыми многочисленными и наиболее преуспевающими млекопитающими на планете Земля, за исключением самого человека."

 

Вот какие они, крысы.

Но наши беды от них ничто в сравнении с тем, что творят они в тропиках, на своей родине и в соседствующих с ней странах.

 

"Жителю умеренного климата никогда не понять до конца всю серьезность проблемы крыс в тропиках."

(Майкл Фолл)

 

Такая вот, к примеру, бытовая зарисовка, сделанная Томасом Кэнби при обследовании одной деревушки на Филиппинах.

Катер шёл по болоту на острове Лусон, и крысы толпами бросались в разные стороны, распуганные шумом мотора.

 

"Одни скрывались в густых зарослях водяных гиацинтов, другие прыгали в воду, как лягушки, с широких листьев лилий".

 

Но это было днем, когда крысы в общем-то не склонны к прогулкам. "По-настоящему их можно увидеть на закате", – сказал провожатый. Тогда они полчищами отправляются кормиться на рисовые поля. Ещё бы! Трудно поверить, но расчеты показали, что чёрных крыс обитает на этом болоте величайшее множество: больше, чем в состоянии прокормить их всех окрестные культурные и дикие растения, им просто для жилья тут места не хватает. Плотность крысиного населения невероятно велика: одна крыса на 0,8 квадратного метра!

На восходе солнца исследователи отправились на рисовое поле, где велась жатва. И тут началось!

Крысы десятками выскакивали из-под ног жнецов. Дети кидались за ними с палками, убивали, бросали в кучу, и неистовая охота продолжалась.

 

"Крысы выскакивали из зарослей в толпу вопящих, размахивающих палками детей, к которым присоединились и взрослые. Жнецы придавливали крыс голыми руками и ногами, рубили серпами, временами вскрикивая от укуса…"

 

А перед этим, перед жатвой, крестьяне поочередно каждую ночь ходили по полям и били в консервные банки – пугали крыс. А урожай стали снимать на 10 дней раньше срока. И все равно собрали только треть того, что выросло. Соседние участки, которые никто не оберегал по ночам, были уничтожены крысами начисто.

Интересно, что дети в перерыве между охотой снимали шкурки с убитых крыс. И крысиные тушки не бросали; позднее и то и другое шло на продажу: крысы стоили на рынке 5 сентаво каждая. Во многих странах Тропической Африки и Азии бедняки едят крыс, добытых "в природе", то есть не в домах.

В Азии ежегодно крысы поедают 48 миллионов тонн риса – его хватило бы, чтобы накормить четверть миллиарда человек. В Индии крысы пожирают столько зерна, что если бы его погрузить в товарный поезд, то состав растянулся бы на 5 тысяч километров!

А всего в мире от крыс гибнет каждый год пятая часть всех посеянных зерновых!

Но это только одна сторона крысиной проблемы.

Главная опасность, которую несут человечеству крысы, не в том, что они пожирают наше продовольствие. О ней, об этой жуткой опасности, узнали только в начале нашего века.

Когда в 1347 году прибывшие из заморских стран корабли разгружались у причалов Генуи и крысы высаживались на берег, купцы и горожане смотрели на них спокойно. Но крысы привезли с собой страшную беду. Скоро у многих жителей Генуи стали распухать лимфатические железы, кожа покрывалась темными пятнами – зловещие симптомы бубонной чумы! Из Генуи "черная смерть" пошла гулять по всей Европе. Из документов папской канцелярии известно, что вымерло тогда 200 тысяч городов. Через три года, когда чума кончилась, оказалось, что она унесла с собой 25 миллионов жизней – четверть населения Европы.

Но чума не ушла совсем. Она вспыхивала то тут, то там сотни лет спустя, навестив 70 раз Венецию, погубила в 1865 году 100 тысяч лондонцев, а в конце прошлого столетия добралась даже до Сан-Франциско.

Чуть позже, за год до смены века, были открыты возбудители чумы. Затем обратили внимание на давно известный факт: там, где свирепствует чума, находят много дохлых крыс. Навели на них окуляры микроскопа и обнаружили в этих крысах ту же чумную бациллу. К 1908 году всё стало ясно: бацилла развивается в блохах, которые паразитируют на крысах. Когда крыса гибнет, блохи при каждом удобном случае норовят переселиться на теплокровное животное, в том числе и на человека.

Исследуя далее, установили, что кроме чумы крысы ещё переносят не менее 20 опасных заболеваний: тиф, бруцеллез, рожистые воспаления, трихинеллёз, сальмонеллёз, лептоспироз, лихорадку Ласса – одну из самых опасных болезней – и многие другие заболевания.

Мнения о крысе у простых людей и специалистов сводятся, кроме прочего, ещё и к одной укоряющей нашу совесть сентенции: "Люди позволяют крысе слишком многое!"

 

Кто без крыльев летает?

 

…Полумрак тропического леса. И всё же, чтобы встретиться с тагуаном, самым крупным летуном в отряде грызунов, надо ждать полной ночной темноты. Днём тагуан спит в гнездах метровой ширины. А пока вот его словесный портрет. Довольно лупоглаз, уши короткие и широкие. Со спины смотреть – чёрный с серым, а голова, бока шеи, ноги и летательная перепонка между ними – цвета каштана. Перепонка снизу – серо-жёлтая с пепельной каймой. Длина (с хвостом) – 1,2 метра, размах "крыльев" – 60 сантиметров, вес – 1,4 килограмма.

 

 

Во тьме среди диких криков тропической ночи непросто услышать негромкое цоканье, похожее на топот копыт. Это проснулся тагуан! Он робок, но в ночи, укрытой мраком от нескромных взглядов, планирует с дерева на дерево. Жует листья, орехи и фрукты – это, кажется, и весь его корм. Он может почти в пикирующем полете опуститься до земли и, не коснувшись её, плавно взмыть вверх. Он может выписывать в небе виражи и "мёртвые петли", умело, как и парящая птица или планер, используя восходящие токи тёплого воздуха, и тогда пролетает над лесными долинами почти полверсты.

Это тагуан. Созвучное есть имя ещё у одного зверя Индо-Малайской области – кагуан. Он тоже ас среди тех, кого природа наделила не настоящими крыльями, а только летательной перепонкой, пригодной лишь для парения (как у нашей белки-летяги и у тагуана).

Одни знатоки считают, что кагуан, или шестокрыл (ростом он с кошку), – насекомоядный зверь, нечто вроде летающей землеройки. Другие доказывают, что он лемур (летающий, конечно). Третьи же полагают: кагуан не то и не другое, а особое существо, в единственном лице представляющее целый отряд. Головой и мордой кагуан, или колуго, и правда похож на лемура, но зубы у него насекомоядного типа.

Его летательная перепонка более обширная, чем у любого летающего планирующим полетом зверя. Кожистая, поросшая шерстью, она тянется почти от самого подбородка к концам пальцев на всех четырех лапах (когти на которых, странное дело, втяжные, как у кошек) и дальше – к концу короткого хвоста. Полностью растянув свой парашют, кагуан парит сверху вниз, как бумажный змей, – в очертаниях почти идеальный прямоугольник без каких-либо нарушающих чистую геометрию выступов и впадин. Пролетает в одном прыжке с дерева по воздуху метров семьдесят.

 

 

Бывает, что с дерева слезает кагуан на землю, но долго на ней не задерживается, спешит, неуклюже галопируя, взобраться поскорее по стволу вверх и снова парить и парить в пленительной невесомости над роскошью зелени, прикованной корнями к земле.

Днём кагуан спит в дуплах или повиснув на суку, прикрывшись своим парашютом. Шкура у него серо-охристая, с мраморными разводами, очень похожа по цвету на лишайники, которыми обросли деревья в тропиках. Дополнительный камуфляж обеспечивают особые "пудреницы" на его коже; с них в изобилии сыплется зеленовато-жёлтый порошок, и потому шкура кагуана всегда припудрена в тон коре и листве. Если притронуться к нему, то пальцы пожелтеют.

 

 

С заходом солнца, очнувшись от дремоты, кагуан, побуждаемый к тому всемогущим аппетитом, рвёт листья и плоды, но позы не меняет: висит так же, как провёл часы, заполненные сновидениями, – вниз спиной. Ест долго, потому что пища его малокалорийна.

Представляя кагуана, нельзя не упомянуть о его универсальных зубах. Резцы у кагуана сильно выдвинуты вперёд и зазубрены. Он не только скоблит ими мякоть плодов, но и… причесывается, как гребешком.

Когда к вечеру кагуан оживает, первым делом приводит в порядок свою смятую во сне напудренную шерсть. Причёсывается, чистится. За сумерки и за ночь кагуан прихорашивается так часто, что его "гребень" быстро забивают обрывки волос. Однако конструкция "гребня" настолько совершенна, что в ней предусмотрены на этот случай специальные щёточки для чистки самого гребня. На конце языка кагуана – многочисленные бугорки. Быстро-быстро проводя языком по зубам, он очищает их от волос.

Природа сберегла два вида кагуанов: филиппинского и малайского. Они живут в горных лесах Индокитая и на островах Ява, Суматра, Калимантан – именно там, где обитают и другие странные летуны, которые фактом своего существования опровергают известную идею о том, что "рождённый ползать летать не может".

Один из таких необыкновенных летунов – маленькая зелёная лягушка. "Зеленая", впрочем, не всегда: цвет её кожи изменчив. Края ног и пальцы сверху оранжевые. А между пальцами очень широкие перепонки. От внешнего пальца до локтя тоже тонкая перепоночка натянута. Растопырит лягушка все перепонки – получается надежный парашют. Чем с большей высоты прыгнет лягушка, тем дальше летит (по параболе!).

Если измерить расстояние полёта по земле (от места приземления до дерева, откуда лягушка стартовала), то оно примерно будет равно 2/5 высоты, с которой полет начинался.

 

 

Эти лягушки, их называют "летающие калимантанские", живут в лесах, кустарниках и даже в высокой траве на Калимантане, Суматре и некоторых Филиппинских островах. Ночами множество их собирается на кустах и ветвях деревьев, растущих у воды. Самцы играют на "барабанах": их кваканье похоже на звучание надутого воздушного шарика, когда по нему пальцем постукивают. А у самок дела поважнее. Выбрав нужные ветки (они над водой должны нависать), лепят на них свои… гнезда. Пенистые вначале и бурой корочкой твердеющие позднее. На листе, суку, корне или камне над водой самка-лягушка добросовестно взбивает задними ногами извлечённую из себя жидкость, как хорошая хозяйка крем. Растёт пенная шапка на листе – в неё прячет заботливая лягушка свои икринки. Снаружи пенистая колыбелька скоро прочной корочкой покроется, а внутри влага сохранится долго. Головастики из икринок выйдут и нетерпеливой своей возней стенки домика прорвут (либо ливни его смоют с листа). Упадут вниз в воду, в ней будут жить до превращения в лягушат.

Лягушки-пилоты обитают лишь в странах азиатских: калимантанская летающая лягушка, о которой уже рассказано, ещё яванская (изумрудно-зелёная, желтобрюхая, с голубыми пятнами на перепонках лап) и ещё одна, обитающая в лесах Калимантана, Суматры, Малайи и Лаоса. Та парит, пожалуй, даже лучше всех других амфибий-пилотов: прыгнув с 5-метрового дерева, удаляется в полете на 7 метров от него!

Некоторые южноамериканские древесные лягушки тоже умеют немного планировать, но сейчас мы знакомиться с ними не станем: у нас "рандеву" с другими пилотами из породы "рождённых ползать" (ещё в более строгом предписании природы, чем для лягушек!).

Драко волянс – научное латинское название, по-русски оно значит "летающий дракон". Небольшая (не длиннее ладони) древесная ящерица. Когда сидит на коре, совсем неприметная. Но вот выросли у неё вдруг… крылья. Яркие, оранжевые! Прыгнул с ветки наш дракон-лилипут, пролетел 10 или 50 метров (не взмахнув ни разу цветастыми крыльями и почти не потеряв высоты!). Хвостом и краями крыльев, как рулем, управляя на лету, развернулся, сверкнул ультрамариновым в чёрных пятнах брюхом и плавно опустился на сук другого дерева, перед посадкой немного взмыв вверх (чтобы скорость полета притормозить) Тут же крылья исчезли бесследно, словно и не было их.

 

 

Секрет их появления и исчезновения прост: пять-шесть очень длинных рёбер летающей ящерицы, как на шарнирах, широко раздвигаются в стороны и растягивают собранную в складки эластичную кожу на её боках. Планер готов к полету! Животное благополучно "придеревилось", рёбра прижало – и нет больше крыльев!

 

 

Ползёт проворно вверх по коре (по пути глотая муравьев – любимую свою добычу!) и вновь, раскинув оранжевый парашют, прыгает вниз, на другую ветку.

Стартуя с высоты 10 метров, эти удивительные планеристы пролетали (почти горизонтально!) до 60 метров. Такие их достижения зарегистрированы биологами университета в Куала-Лумпуре (Малайзия). Но в природе редко приходится им совершать дальние полеты: несколько метров вполне достаточно, чтобы пересечь лесной прогал или ручей.

Крылья летающему дракону не только для полета годятся: то раскрывая их, то складывая (и раздувая ярко-желтый горловой мешок), угрожает он их огненными вспышками врагам. А самцы – и соперникам. Ухаживают за самками с тем же фейерверком цветовых вспышек. Самка безучастно принимает красочные признания. Сидит, не двигается, а самец вокруг неё ходит и прекрасное свое многоцветие демонстрирует.

После свадебной встречи с самцом спланирует самка на землю и в неё зароет 1–5 яиц. Ухаживание и яйцекладки у летающих драконов в теплом климате их родины – круглый год.

Обычный летающий дракон, о котором рассказано, живет в вершинах тропического леса (а где леса сведены – на каучуковых и других плантациях) Индонезии, Малайзии, Филиппинских и Молуккских островов. Чернобородый летающий дракон (крылья у него чёрные, с мелкими жёлтыми пятнами) – в лесах Малакки, Суматры и Калимантана.

Прочие виды летающих ящериц (всего их 16) обитают тоже в Юго-Восточной Азии (Южная Индия, Индокитай, Южный Китай, Индонезия, Филиппины). У всех крылья яркие, у одного даже красные, с темными поперечными пятнами и белым крапом.

Других летающих ящериц нет. Рассказывают, правда, что немного парить способны будто бы агамы-бабочки, земляки и родичи ящериц-планеристов (летающие драконы – из семейства агамовых). Они тоже в известные апогеи своей жизни, растопыривая ребра, широко растягивают эластичную кожу на боках с чёрно-белым или чёрно-красным рисунком, словно вот-вот полетят! Но, увы, не летают, а лишь устрашают врагов или привлекают самок игрой красок на своих растягивающихся боках.

Есть, однако, другие земляки (и родичи тоже) у крылатых ящериц – бескрылые, безногие (пресмыкающиеся из пресмыкающихся!), по тем не менее летающие. Правда, не очень искусно.

На каждой кокосовой и других пальмах свое особое население насекомых и рептилий. За насекомыми забираются на пальму и долго живут в её кроне ящерицы гекконы.

С неукротимым желанием съесть их ползут на пальму древесные змеи. Если эти пальмы растут в Индонезии, на Филиппинах, а также в Шри Ланке, то обычно поселяются на них змеи из рода хризопелеа. Эти змеи тонки телом, с изящными головками, а чешуя их играет таким великолепием яркости и многоцветия, какое бывает только у тропических бабочек и немногих птиц.

Змеи без особого труда ползут вверх по стволу пальмы, цепляясь за любые его неровности чешуями живота, который у них как бы окаймлен с двух сторон выступающими килями, облегчающими повисание на этих неровностях и отвесное восхождение. Питаясь ящерицами, обосновавшимися на пальме, змея и сама живет месяцами на приютившем её дереве. Все бы хорошо, но вот запасы пропитания на этом дереве кончаются: все, что можно съесть, змея съела. Слезть вниз по гладкому стволу пальмы она не может – умеет ползать по нему только вверх. Как быть? Не дожидаться же в развесистых ветвях пальмы голодной смерти…

И змея прыгает вниз! С высоты 15 и даже 20 метров! Напрягаясь, вытягивается палкой, растопыривает в стороны ребра; вдавленные немного внутрь (между двумя боковыми килями) брюшные чешуи образуют неглубокий желоб, который, подобно вогнутости под куполом парашюта, замедляет скорость падения. В косом полете сверху вниз змея-пилот без вреда для своего здоровья благополучно приземляется.

Именно таких змей, способных прыгать с верхушек пальм (и других деревьев), называют летающими, хотя, конечно, тут нет никакого полета и даже настоящего планирования. Сделан только первый шаг на пути к нему.