Так сильно пугал меня тот лес своей тоской, что только смерть казалась мне страшнее»

Часть II

До Алисы

 

Алекс

 Пустота – то, что всегда его влекло. Пустые комнаты, пустые коробки, пустые коридоры. Всё это давало ему возможность увидеть то, что он чувствовал. Пустота не заполнена ни порядком, ни хаосом – рассуждал он. Скорее она олицетворение нейтралитета. Если есть где-то рай или ад, если есть где-то небеса или преисподняя, ему всегда хотелось занимать третью сторону и создавать что-то новое, идти путем, которым никто никогда не шёл.

 Работа курьером помогала Алексу заработать на жизнь. Пособия, которое он получал по своей болезни едва хватало на самое необходимое. При этом он мог читать во время работы, и, конечно же, мечтать. Мечты – всё, что у него было.

 В двадцать с небольшим у него начался трудный период в жизни. Хотя, сказать трудный – это ничего не сказать. Настоящий кризис. Борьба за выживание каждый день. До того, как он заболел, он был горд и амбициозен. Алекс был прекрасным художником. Точнее он считал себя таковым, но это было недалеко от истины.

 Он никогда не рисовал в цвете. Только графика, только символизм. Его работы были полны загадок. Только рисуя Алекс раскрывал то, что было у него внутри. А его внутренний мир был поистине уникальным. В основном люди или не понимали его картины, или просто говорили: «ну прикольно, красиво» или что-то в этом роде, односложная оценка.

 И только один человек пытался найти в его работах смысл. Он познакомился с ней на первом курсе в колледже, где учился на архитектора. Она училась на дизайнера. Её звали Рита. Умная девчонка, живо интересующаяся всем вокруг. Она была полна красок, как и её творчество. Это завораживало Алекса и тянуло к ней. В ней он видел новые миры, которые были изящны и волшебны. Она была единственной девушкой, поведение которой было для него непредсказуемо.

 Он наблюдал за ней полгода и всё же решился к ней подойти. Они начали переписываться по ночам. Нравились друг другу. Хотя ни он, ни она не говорили прямо о своих чувствах, это как бы подразумевалось в подтексте.

 Но как стремительно развивались его чувства к ней, так же стремительно подкрадывалась сзади к нему болезнь. И однажды все вокруг, в том числе и Рита, стали замечать, что что-то не так. Настроение у Алекса очень резко менялось. Часто он был на взводе и творил безумные вещи. Чего стоит тот случай в столовой, когда он встал на стол и начал неистово рассказывать всем о грядущей катастрофе, призывая других готовиться присоединиться к новому обществу. «Мы выступаем в новый миропорядок» – говорил он. Это было странно. Кто-то заснял это на видео и выложил на Ютуб, кто-то испугался и вызвал скорую.

 В тот день он познакомился с психиатрией. Скептически настроенные суровые ребята из спец. скорой беседовали с ним и проверяли на необходимость госпитализации. Алексу удалось убедить их, что эта выходка была способом привлечь к себе внимание и впечатлить девушку. Однако такие случаи стали случаться всё чаще, и Алекса вскоре отправили лечиться.

 Рита беспокоилась за него, но родители запретили ей с ним общаться. Да и сама она побаивалась Алекса. Он стал агрессивным и говорил безумные вещи, а его картины… Они источали гнетущее чувство. Он рисовал страшные вещи. Смысл его работ становился всё более жестоким и в то же время нереальным. Сам Алекс плохо помнит это время. В его воспоминаниях оно осталось как чувство воспалённого мозга и шквал безумных идей, а также навязчивое чувство ожидания изменений. Он чувствовал их. Они ему снились.

 Память, эмоции, мышление – всё это было приглушено нейролептиками. «Тормоза» – так он их называл. И вместо мыслей, соединённых гармонично между собой, в его голове была лишь пустота. Раньше для него не было труда связать один факт с другим и увидеть скрытый смысл. Но сейчас он с трудом справлялся с работой курьера. Основной его мыслительной деятельностью была необходимость найти маршрут к нужному месту. И хотя он пользовался навигатором, всё же найти дорогу для него составляло некоторую проблему.

Сидя в метро или в автобусе, он читал книги по психологии и психиатрии, пытаясь понять, что же с ним произошло, что не так с его головой. Также он увлекался разными религиями, хотя и не причислял себя ни к одной. Ему было противно думать, что он станет частью общины, которая принимает неизвестное на веру.

 Такой вопрос, как существование Бога, считал Алекс, не должен быть вопросом предпочтения или чем-то суеверным, это должен быть вопрос фактов и доказательств. Он видел сложность окружающего его мира, гармоничность и красоту природы. Казалось, всё это не могло быть продуктом случайности. Но, при этом, те люди, что считали себя верующими, не могли ответить ему на простые вопросы о жизни и смерти, о смысле всего.

 Алекс считал, что если и существует высшее существо или существа, то ни одна религия на Земле так и не приблизилась к пониманию их намерений. Поэтому к представителям разных конфессий он относился скептически.

 Надо сказать, доля необъяснимого в его жизни присутствовала. Это, опять-таки, было связано с прошлым периодом его жизни. Раньше ему казалось, что некоторые события он как бы знает наперёд, и это обострилось с приходом его болезни. Также раньше ему казалось, что он обладает каким-то сверхпониманием того, что происходит в мире, как бы единственный видит картину целиком. Какой именно он её видел, Алекс забыл, а всё сверхъестественное по совету врачей приписывал болезни.

 Иногда он слушал музыку. Это было редко. Так уж было устроено его сознание. Музыка ложилась на его душу лишь в редкие промежутки времени, и то ненадолго. До болезни он был меломаном. Постоянно ходил в наушниках. Сейчас возможность насладиться мелодией была для него изысканной радостью, доступной лишь раз в одну-две недели.

 Он мечтал. Мечтал о том, что снова будет слушать музыку, снова будет рисовать. Ведь сегодня, когда он садился за стол и клал перед собой лист бумаги, через час усилий лист так и оставался пустым. Ещё он мечтал о ней. Алекс забыл, как её звали. Сейчас он помнил немногое. Лекарства блокировали его умственные способности, превратив в не очень сообразительного человека. И всё же он мог мечтать.

 

 В дороге на очередной заказ Алекс читал новости на разных порталах, недоумевая до какого ещё безумия скатится этот мир. Ему хотелось, чтобы в жизни было что-то отделенное и чистое, незапятнанное суетой и уродством. Ему грезилось, что найдутся люди, которые изменят всё, принесут порядок в это море хаоса, принесут изменения. Изменения… Этот привкус он не чувствовал давно. Вкус разгоняющегося мозга. Мысли текли словно струя сквозь его мозг, словно новостная лента одна за другой, предлагая Алексу на выбор темы для активного размышления, оставляя остальные вопросы как бы за кадром.

 Алекс понял, что забыл принять лекарства. Посмотрел в рюкзак, достал банку с таблетками. Минута сомнений. «Что же делать? Эти мысли… А стоит ли вообще глушить этот поток? Разве не прекрасно быть умным? Подумать только, я могу связать между собой все события. Вот, например – Алекс открывает новостной портал – Неизвестные в масках проникли в банк ночью, пропаж не обнаружено, кризис валюты, аналитики не могут понять куда уходят крупные суммы, новая эра технологий, умный дом теперь доступен для каждого… Разве вы не видите грядущий кризис?»

 Алекс вытирает пот, у него трясутся руки. Вот оно – Изменение. Всё движется и скоро новое врежется в знакомую нам систему как острый нож, или как потерявший управление поезд. Алекс не обращает внимания как поезд останавливается и гаснет свет. Он полностью погружен в свои мысли. В вагоне паника. Люди пытаются позвонить в службу спасения по телефону, но кажется, что у всех заглючила техника. Свет начинает моргать. Какой-то голос звучит на фоне паники.

 Алекс теряет связь с реальностью. Клоуны, тени, изменения, новый миропорядок. Он не понимает, что из этого он видит впервые, а что видел пять лет назад. Он вспоминает Риту. Ему становится страшно. Он потерял её. Её слова: «Прости, ты не здоров. Ты должен лечиться. Всё это нереально».

 Алекса будто бьёт током. Он весь дрожит. Тремор не даёт ему расстегнуть молнию на рюкзаке. Всё же он добирается до банки с таблетками и закидывает горсть. Усилие, и он перестает слышать звуки. Всё расплывается. Алекс засыпает. Всё перестало иметь значение. Всё погружается в пустоту. Пустота наполняет его и поглощает все мысли.

 В последний миг он слышит голос, как будто робота, но не такой техничный. Звук голоса как будто наэлектризован. Алекс разбирает несколько слов и, кажется, цифр. «Несовершенство стало нашим идеалом» – единственное что он разобрал. Это на мгновение заставляет его сконцентрироваться, но транквилизатор полностью растворяется в его крови, и Алекс отрубается…

 

 

Коридоры

 Бесконечные повороты и тупики. Это было похоже на бесконечный лабиринт. Если посмотреть вверх, то можно увидеть лишь черную тьму. И пол тоже не отражал света, так что казалось, что его и вовсе нет. Стены были, похоже, из серого кирпича. Он был сухой наощупь. Тишина давящая и пугающая. Звук шагов казался глухим и далёким. Похоже, прошла целая вечность. Или он здесь недавно. Здесь время не имеет значение. Равно как и логика. Попытки понять, что это за место не имеют смысла. Ясно одно – здесь очень пусто. И эта пустота как бы является отражением пустоты внутри идущего. Он не может вспомнить своего имени. Не может вспомнить кто он. Трещины ползут по стенам. Из них просачиваются звуки и свет.

 Алекс чувствует какое-то движение. Ему холодно. Кто-то тащит Алекса по темному тоннелю. Здесь пахнет сыростью, кровью и смертью. Он чувствует опасность. Инстинкты самосохранения обостряют его восприятие. Попытка заговорить – получилось что-то вроде мычания. Слюна стекает по подбородку. Всплеск адреналина вызвал судорогу и хаотичное подёргивание конечностей. Но лекарство достаточно мощное, а доза немаленькая, и мягкая пелена снова застилает взор.

 Коридоры. Стены из серого камня, но пол теперь из древесины. Скрип половиц отражается эхом по лабиринту. По бокам можно увидеть рамы как для картин. Они пустые. Крайне редко можно встретить дверь, но за ней такая же стена. Потолок вдруг обнаруживает себя. Он покрыт треснувшей штукатуркой. Всё вокруг начинает пульсировать. Чувство тревоги нарастает. Оно синхронно движению лабиринта. Впереди тупик, но путь преграждает не стена. Это что-то вроде мембраны. Она то ли из латекса, то ли из тонкой кожи. Он понимает, что нужно вырваться из этого места. Реальность не здесь. Нужно прорвать эту пленку.

 Хлопок… Всё заливает волнистый свет. Алекс видит лампы на потолке. Они медленно движутся сверху вниз. Он понимает, что его кто-то тащит.

– Кто... Кто ты нахрен такой? Что тебе надо?

– …

– …

 Станция метро пуста. Ни пассажиров, ни персонала. Табло часов показывает случайные цифры. На стене красуется свежее граффити – какие-то глаза и щупальца, всё в фиолетовых и красных тонах на фоне белой стены. Причудливые буквы складываются в слова.

– Ты можешь это прочесть?

– …

– Кажется, это латынь.

– …

 Некоторые слова сложно разобрать из-за их слияния с рисунком. Но можно прочесть «mutatio», «desperandum» и какие-то символы, похожие и на цифры, и на буквы одновременно.

– Что за чертовщина?

– …

 В другом конце станции слышен шорох. Фигура в капюшоне медленно, но уверенно приближается. Свет начинает моргать.

 

Враг

 Говорят, королей узнают по их врагам. Тот враг, с которым столкнулись Алекс и Джаретт оказался очень могущественным. Его намерения до конца необъяснимы, а средства, которыми он пользуется столь многообразны, что в своей виртуозной манере манипулирования событиями этот Враг сравним с пауком, держащим сотни и тысячи нитей.

 Туман окончательно рассеивался. Мышлению возвращалась ясность. Алекс оглядел квартиру в которой находился. Он увидел... Его внезапный спутник выглядел словно…

– Послушай. Что вообще происходит?

– …

– Там в метро, мне показалось, что ты с кем-то разговаривал.

–…

– И это граффити... Я уже видел подобное раньше.

– …

 В голове промелькнула опасная мысль: «В твоём сердце чудовища, мой маленький король». Где? Где он уже это слышал? Привкус крови на губах напомнил ему страшные картины из прошлого. Или этого всего не было? Алекс заметил, что цвета необычно ярки. Он знал, что это означает – таблетки. Срочно нужно принять лекарство. Карманы, рюкзак. Чёрт. Их нигде нет.

– Послушай. Как ты сказал тебя зовут? У тебя случайно нет… как бы это сказать… Успокоительного?

– …

 Мысли набирали оборот. В разум Алекса как будто проникло что-то чужеродное. Или это всегда жило в нем? Где их Враг? Внутри или снаружи?..

 

Прибытие

 Мы прибыли в этот мир, населённый столь необычными существами, именующими себя людьми, не так давно относительно их появления на этой планете, если считать их теории верными (а они сами не уверены в правдивости этих теорий. К слову, мнение о происхождении и появлении человечества во временных промежутках колеблется от нескольких тысяч лет до миллионов лет тому назад), то наше появление здесь произошло под конец их безумной истории. Что ж, настал конец их раздробленности и разобщенности. Пришла пора объединения.

 Меня зовут Джо. Моя история начинается там, где закончилась моя прошлая жизнь. Тот день изменил её навсегда яркой жёлтой чертой отделяя время, проведенное подростком в обычной подростковой жизни – учёба, гулянки и снова учёба, от того, что случилось после того вечера.

 Итак, то был летний тёплый вечер. Я с четырьмя друзьями-подростками прогуливался мимо стадиона около парка.

– Майк, поделись выпивкой, не жадничай! - то ли умоляющим, то ли повелительным тоном протянула Джоди.

– Я сказал вам, каждый берёт на себя! – Майк явно не хотел делиться своими тремя бутылками веселящего напитка.

Ленни и Тед переглянулись. Они уже выпили по одной и не прочь были продолжить в том же духе. Не могу сказать, что меня привлекала перспектива тусить с подвыпившими ребятами, но на тот вечер других альтернатив не было, так что эта компашка стала моим обществом в тот день. Я было хотел предложить зайти в магазин в квартале отсюда пока алкоголь ещё продавался, как послышался резкий хлопок над нашими головами и линия, никогда её не забуду, прочертила небо жёлтым светом прямо к стадиону и скрылась за стенами этого здания. Послышался взрыв. Мы обменялись испуганными взглядами. Но любопытство взяло своё и мы полезли через ограду неохраняемого старого стадиона.

 Звёзды были подобны стали. Они шептали, они пытались быть тактичными. Но время пришло – пора узреть наш лик. Пора услышать наш истинный глас.

 

Трон был пуст

 Трон был пуст, как и его глаза. Лорды и принцы кружили роем, сливаясь воедино и распадаясь на осколки смысла. Но трон был пуст – это было основное правило. Он следил за этим максимально тщательно. Он был шутом, который понимал комичность этой ситуации. Легионы претендентов, но приглашены они сюда лишь для того, чтобы трон был пуст. Он понимал серьёзность ситуации. Что могло быть важнее?

 Глашатай говорил от лица Короля. Все верили. Было принято считать, что этот персонаж как бы отражение, и всё, что говорил Глас, было тем что говорит Король. Но Шут знал правду. Он понимал её. Он тут самый новенький. Его не приняли. Его не воспринимали всерьёз, но это и было его даром – быть тенью. Он впитывал всё. Его слух был так чуток, что даже в оттенках звучания он слышал мотив. А слушал он внимательно. Как говорится, кто умеет слушать, тот будет говорить вечно. Даже Враг, считающий тоже себя Королем, не соглашающийся ни с кем, принципиально мыслящий в негативе, был понятен Тени.

 Он был Тенью всего: Тенью Звёзд, Тенью Огня, даже Луны и самой Души. Но, прежде всего, он был Тенью Духа. Несовершенство было его стезёй. И если вы чуть шарите в цифрах и цветах, то его цифрой была тишина, шелест листьев ночью в лесу, промёрзшем, но не зимой, а одиночеством. Пепел был его стихией, а Дым был его сущностью. Он был Серый Миротворец – так его звали.

 Его облик был непримечательный. Он был одет то ли в лохмотья, то ли в какое-то одеяние охотника. Он был хамелеоном. Копировать было его способностью, но он ни на кого не был похож. Так что никто и не замечал, что он прототип всего, что только его окружало. Шляпа. Он носил шляпу. И когда все снимали головные уборы пред Гласом, кроме Врага конечно, он никогда не действовал по плану. Его планом была импровизация.

 Стратегия была ему скучна, но он не гнушался ею. Его чутьё было отточено, нюх. Он чуял все изменения, и даже кожей он ощущал вибрацию. Малейшее событие не ускользает от него, но он не думает об этом. Он вообще не думает, и поэтому его считают дураком. Но дуракам Закон не писан. Ими Закон был описан.

 Да, он реально сделал это. И ему всё прощается. Его не воспринимают как претендента, так он себя ведёт. Но он кое-что знает – что в этой борьбе нет победителя. Он и не нужен. Война ради войны. Побеждает не играющий нейтралитет. Он дипломат. Он понимает. Он проницателен.

 Толерантность его пугала даже Врага, и тем более Глашатая. Ни тот, ни другой не переносили стихии друг друга. А он мог совмещать несовместимое, ибо не боялся почти ничего. Он не был бесстрашен как Змей Морской, Повелитель Зверей, не был силён как Пустынный Бегемот, не был так же дерзок как Огненный Лев. Но ему и не надо было. Он всё копировал, но не воспроизводил в точности. Он был химерой, сочетающей слабое и сильное. Не как контрастная Панда. Или да. Ему решать. Он станет тем, кем пожелает. А желал он одного – чтобы его кто-то понял, или наслаждался своей отделённостью. Он решал, Ад у него в голове или Рай. Но он не хотел решать – он хотел дарить.

 Он находил красоту в Зле и в Добре видел смысл. Он станет. Он стал. Он был. Он был чем-то новым, но ощущалось, что он нечто древнее – странный бог, дикий бог, новый бог, божественный зверь… Ему не нужна была характеристика и точно не нужна была война.

 Он всегда проигрывает, когда дерётся. Но после драки оппонент более к нему не подходит, ибо чувство подставы не покидает всех, кто имеет с ним дело. Как будто он уж, но внутри гидра. Он не кусается, воняет, когда боится, но это ощущение, что там целый клубок анаконд…

 Никто не мог прочитать его мысли. Тут это дело вполне привычное. Но мыслей-то нет. Читать нечего. Он ни во что не верит. Ему открыты дороги в любые ковенанты. Ему нравится быть ассасином, ящером, рождённым под знаком... Ну вы поняли. Братство знало о нём, но не хотело иметь с ним дел.

 Напомню, что он не делает всего, что хочет, хотя может. Ну да, он делает всё, чего желает его сердце, но именно за желаниями сердца и чистотой мотивов он так строго следит. Внутри концлагерь, тюрьма строгого режима для психов и маньяков. Для каждого из этих существ отдельная стеклянная камера. Это стекло очень легко разбить, но каждый, кто пробовал сбежать, терпел боль тысяч и тысяч осколков. Это и был секрет. В тюрьме был строжайший режим, но тут кормили качественно и было чем заняться. Никто не хотел уходить. Со временем заключение стало для них наслаждением, и они полюбили Бездну. Тартар не был так страшен. Этот шут научил их кайфовать от слабостей. Он был их кумиром. Он не был силён, но в его слабости была мощь божеств, божеств Несовершенства, божеств, которые что-то поняли.

 Тишина и Пепел. Тут было тепло и сухо. Всё это было внутри. Никто не знал, хоть он не скрывал этого. So split. So splice. Solve. Coagula. Никто не слышал. Он привык. Время не пришло, а может и не нужно.

 Рой был ему подотчётен. И хоть трон был пуст, его это забавляло. Никто из присутствующих так и не понял, зачем тут трон, и что за символами изрезан стол, о чём поют эти флейтисты. И вот однажды на очередной драке его толкнули в сторону трона. К слову, на этот трон никто не мог сесть. Ну то есть мог, но жуткий дискомфорт заставлять встать. Никто не сидел тут долго. Их это бесило, даже Логоса, хоть он вроде бы тут самый кроткий и смиренный, это разные вещи.

 Так вот, нечаянно, во время очередной драки, он первый раз сел на трон. Не по своей воле. Судьба была против, магия хотела его уничтожить, удача давно покинула его, но дух… Все застыли в изумлении. Страх пронзил даже Левиафана, что по сути невозможно. Он был глубоко на дне Впадины и сторожил Врата Кракена. Они базарили иногда, но не суть. Так вот, война прекратилась. Они вдруг осознали свою свободу, что трон не нужен, что они все короли и боги, если конечно ведут себя соответственно.

 Глас упал на колени и выронил Золотую Корону, что держал в руках – Венец и Диадему. Они все склонились. Они не могли смотреть на то, что же сидело на троне. Огненный поток… Они уже и забыли, как он выглядит. Море из стекла. Вдруг гармония за миллиарды лет вернулась в разбитое сердце Врага. Он более не был врагом. Ему более не нужно было придумывать себе имена. Они не могли смотреть не потому что это было больно, не потому что боялись сидящего. Им было стыдно. При всём своем величии они осознавали свои недостатки. Каждый в нем видел себя, себя удачного и себя прекрасного. Они наконец увидели Святость. Они вспомнили кто они, и война прекратилась.

 Они трепетали и страх их был благороден. Принцы склонили головы и сложили мечи. Лорды вернулись из своих монструозных обличий в первоначальный вид, и им это впервые понравилось. Все они наконец почувствовали свободу рядом с ним. Они ощущали это… Бриз. Ветер. Дух Пустоты и отделенности. Они чувствуют себя чистыми, и им спокойно...

Осознание

 Загрузка… Компьютеры в комнате заработали ровным гулом, попискивая как стая мышек. Алекс понял, что он один, и всегда был один.

 Комната была пепельного цвета. В серой штукатурке и необработанном бетоне. Провода кругом. Экраны, цифры, буквы, символы не похожие ни на что, повторяющиеся, но всё же разные. По деревянным полочкам, небрежно прибитым к рейкам, стояли разного рода идолы и божества.

 Алекс не был верующим. Он не поклонялся этим существам, но он хотел помнить о них. Он на них охотился. Это была война – Война Бога и Человека.

 Тут в рамках были отрывки из разного рода писаний: Коран арабик, Тора на иврите, Библия на латыни. Нечто более древнее и опасное – Некрономикон. Конечно же это был не он. В голове Алекса была каша. Всё спутанно, всё переплетено.

 Он предпочитает не думать. Слушает музыку, постоянно занимает себя чужими мыслями и эмоциями. Его мысли его пугали. Они простирались очень далеко, дальше космоса. И то, что было снаружи, его страшило, но и притягивало. Он благоговел пред Пустотой. Она даже не серая – у неё нет цвета. Она беззащитна и неуязвима. Она смотрела прямо в его разум своими слепыми глазами, и всё же видела насквозь этого человека. Человек боялся её, но не Зверь. Зверь был бесстрашен. Он был чем-то настолько диким, что бросался на самое опасное: на богов, на чудовищ, на людей. И лишь Человек смог его приручить. Стадо баранов было им растерзано, и он становился тем, что пожирал.

 Алекс снова врубил музло на полную. Его мысли… Это было слишком заманчиво. Обычно это помогало. Тьма была очень острой и быстрой. Алекс сразу понял, что это. Свет вырубился по всему городу. Тени выползли из своих убежищ. Клоуны смеялись над такими вещами, что слёзы текли ручьем.

 Он подошёл к окну. Дождь барабанил. Небо было расчерчено трещинами. Огонь снисходил так тихо, так молниеносно… Грома не было. Ручьи несли бумагу и мусор по улицам, и чистили мир от всякой грязи. Огонь и вода. Огонь рождает пепел – пепел чист, но вода убирает и эту серость.

 Алекс видит своё отражение. Прямо во лбу сияющая звёздочкой точка. Что это? Стоит только сконцентрироваться, как лицо снова человеческое. Но это не его лицо. Джаретт. Метро. Изменение. Это не его квартира. Это не он. Разве он хакер? Он курьер. Он болен и должен принимать лекарства.

 Рита... Её не было, как и Алекса. Память словно бензин расплывается. Части сознания плавают в этой луже кусками зеркал, в которых его память, память разных людей и не только людей. Он разбит. Его сердце расколото, но оно едино. Он держится, как и всегда. Изменение ждало. Оно держало его слабым, чтобы все думали, что он дурачок. Он никогда не дрался, но люди боялись его, когда он говорил правду им в лицо. Они видели себя.

 Трон. Шут не отпускает колкую шутку. Он не клоун. Он не говорит от имени Короля. Он не Враг. Он Кривое Зеркало. Он тень. И он протягивает руку. Пальцы вроде как из дыма или серого пластилина. Алекс знает, что это существо – Прототип. Он может быть всем, чем захочет, но он не хочет.

 Тень не отсюда. На самом деле Тень неоткуда. Он лишь посланец Баланса. Приходит, когда требуют обстоятельствах. После он снова растворяется в Пустоте. Он пришёл давным-давно, и, вроде как, только что его не было. И он Древнее Звёзд. Алекс видит. Его очи чисты. Он видит пламя. Шут даёт ему что-то. Это не дружелюбный жест, не знак войны, просто так надо.

 Где-то далеко внутри он и она пьют чай. Они рисуют картины. Их древо всё так же нетронуто. «Какого цвета невинность?» – спрашивает она. И он отвечает рисунком, графикой. Она смеётся. Черные линии света рассеиваются вновь. Объятое пламенем сердце снова в руке ассасина. Контрасты чётко расчерчены и парадоксы складываются в единую спираль.

 Time to consume… Время поглотить их, время сиять, время сжечь дотла этот город. Его волосы становятся медью. Он чует тепло. Его глаза испепеляют всю грязь в комнате. Она становится стерильной. Слёзы, текущие из чистых глаз, разъедают всё лишнее, оставляя лишь Святость.

 Тень более не в тронном зале. Там более нет шутов. Там нет рыцарей. Нет и монстров. Они все внутри. Время охоты настало. Корона режет череп. Она сжимает мозг. Её шипы словно тернии, пропитанные борщевиком. Рой жужжит у него за спиной. Орда отбивает марши, а легионы крылатых и хироптеров поют гимны попеременно. Женская ария и читка самых брутальных голосов поют об одном разными словами.

 Он слышит мелодии безумных флейтистов. Он спокоен. Они признали его власть. Квадратный Совет протягивает ему свой скипетр. Их лица серьёзны. Они понимают опасность. Всеми двадцатью глазами Зверь смотрит прямо на Ягнёнка, и он даже не скалится. Его рога украшены диадемами. Он не один. Ему более не холодно. Змеиный язык Лжепророка облизывает закруглённые выступы на голове. Его взгляд как у осьминога – прямоугольные зрачки стратега, безэмоционально наблюдающего и ждущего, когда же сказать одно единственное слово, которое перевернет историю.

 Свирепый Железный Монстр молча сидит в углу. Кажется, он спит. Даже его рог перестал выкрикивать демоническим басом эти высокомерные богохульства. Он тоже спокоен. Охотник берёт ружьё. Ему не нужны когти. Да, они у него есть. У него есть клинок. У него есть секира, кастеты, вросшие в костяшки пальцев. Никто и не узнает о дарах Бегемота пока не встретится лицом, и пока зубы не забьют глотку.

 Он – Человек. Ему не нужно быть Богом, чтобы убивать Демонов. Ему не нужно быть Монстром, чтобы убивать зверей. Он – Охотник. Он то, чем захочет быть.

 Звери послушно уходят по своим комнатам. Легионы смолкают. Рой возвращается единой армией. Орда возносит вибрирующие молитвы своим божествам, но вскоре тоже исчезает из вида. На руке у Охотника кольцо – это Корона. Он помнит, что трон должен быть пуст.

 Свет снова работает. На улице встаёт солнце. Туман рассеивается, но, кажется, он живой. Он проверил все окна и двери, есть ли знак для Губителя. Работы полно и работник обучен. Алекс открывает окно. Он вспоминает линию света, что расчертила его жизнь. Он помнит, как прикоснулся к пористому камню, из которого текла матовая ртуть. Он помнит, как это существо поглотило его друзей, и смотрело прямо, но не посмело прикоснуться к нему.

 «Джо!» – позвал его по имени Прототип. – «Ты – то что нужно, я знаю».

 Серый Миротворец склоняется пред будущим королём.

– Ещё есть время. Спешить некуда. Ты должен знать, Грей. Наши цели разнятся, мы знаем, но в конце концов, мы делаем одну и ту же работу.

 Жидкая сталь впитывается в кости человека. И он помнит всё. Всё, что когда-либо поглотил этот Пришелец.

– Ты – Хиро Некс. Ты несёшь смерть. Твои руки могут убивать. Но как ты распорядишься моим даром? Ты знаешь, как. Мы знаем, как.

 Алекс понимает, больше тянуть нельзя. Он вспоминает Алису, чаепитие, тихие омуты с чертями… Он полон злобы, но он контролирует себя. Он помнит существо, что убивало его друзей одного за другим, оставляя их в планах Забвения. Ружьё заряжено. Он берёт рюкзак, из которого слегка поблескивает жало. Оно не ядовито, но ловкий и быстрый удар всегда достигает цели. Он оставляет окно открытым.

 Статуэтки расправлены. Крест сияет серебром. Символ плодородия, символ конца, символ смерти Бога, что дарует жизнь людям. В его случае – это будет жизнь Человека, что ознаменует смерть богов. Его имя пылает четырьмя огнями.

 Шелест листьев. Он чует запах первой добычи. Он знает, куда ему идти и что делать. Даже с закрытыми глазами Алекс её найдет. Чаепитие будет продолжаться. Серый Марш неминуем. Си†иС дал ему всю власть.

 Кажется, союзники так и ждут сигнала. Как бы эти твари не прятались, он их найдет. Грядёт Буря. Грядёт Изменение. Сам воздух наэлектризован настолько, что можно увидеть искры, опаляющие его рыжие усы и бороду.

 И вот, он надевает подарок Тени. Пепельного цвета, потёртую и потрескавшуюся, но при этом стильную и прекрасную в своей простоте, шляпу.

 

Часть III

Отражение

Ночь и Желание

 Ночь. Луна как никогда чётко прорисовывается в небе. Сегодня полнолуние. Её свет открывает невиданный пейзаж. Посреди леса поляна и прекрасное дерево, немного искривлённое, но полное совершенства и жизни. Краски сочной травы в таком освещении и ночное небо – тёмно-зелёные травинки и иссиня-чёрное небо. Свет звёзд даже напоминает о фиолетовых оттенках. При свете луны можно разглядеть мельчайшие детали. Под деревом двое лежат, взяв друг друга за руки.

– Такого мира ты хотел?

– Любой мир с тобой – рай

Звёздное небо как никогда ясное.

– Загадай желание, скоро упадёт звезда.

– Чего мне ещё хотеть, когда ты рядом?

– Загадай.

 Он подумал об остальных выживших. Их необходимо организовать и дать задания, иначе снова возникнет вопрос о смысле существования. Алекс встал, прислонился к дереву и со всем усилием воли захотел, чтобы и все остальные нашли своё счастье. Что-то блеснуло в небе.

– Ты должен желать нужного, и так сильно, как только можешь.

 Он закрыл глаза. Вспомнил время, когда был одинок и покинут, когда жил без цели и ориентира, и всем сердцем стал метать о людях, которые знают зачем живут и не беспокоятся о будущем. Он думал о том, чтобы каждый нашёл то счастье, которое бы вело его и гармонично помогало остальным жить и радоваться. Мечтал о чистом мире, в котором больше нет зла.

– Смотри, бирюзовый хвост кометы как будто живой!

– Так это работает. Запомни этот цвет. Теперь он твой. Теперь твоя очередь.

 Алиса встала рядом с ним и что-то стала шептать в небо, в противоположную сторону от той, где виднелась комета, в сторону Луны. Ему было интересно посмотреть, что же она там видит.

– Ещё рано. Подожди.

 Несколько минут он провёл, сидя у дерева, думая, что же она могла такое загадать.

– Теперь смотри.

 Рядом с Луной ясно виднелся другой спутник, как звезда или планета, только розового неонового оттенка.

– Теперь он всегда будет там.

– Что же ты загадала?

– Это не важно. Важно то, что теперь наши мечты связаны.

 Немного посидев ещё, и молча смотря в небо, благосклонно принявшее мечты обоих, они легли спать прямо там – под деревом.

– Завтра новый день.

– С новым днём всё новое.

– Завтра придёт время идти навстречу мечте. Каждому – к своей. А сегодня мы ещё можем отдохнуть вдвоём.

 Луна освещала обоих. Каждый из них и был раем друг для друга. Теперь им нужно было научить этому остальных. Тех, кто остался чистым от эгоизма. Тех, кто смог понять, как именно пережить перемены. Ночь укрыла обоих тёплым покрывалом, и сон их был приятен, наполненный ароматами трав и грибов. Новый день предвещал новые свершения - у каждого из них была своя роль.

 

 

Пирамида

 Стоя напротив этой конструкции, напоминающей пирамиду, Алекс пытался осознать, что за существо сидит на верхушке. У него задние ноги как будто птичьи, только такой огромной птицы не сыщешь в нормальном мире. Тело существа покрыто чешуей. У него грива искрится и играет на солнце, будто медная проволока. Передние лапы напоминают человеческие руки. И морда... или лицо выдает присутствие довольно развитого разума. Похожие на семечки крылья как у стрекозы – сверкают и переливаются светом, будто из кусочков разноцветного стекла. И рога – величественные белоснежные рога.

«Это самый необычный дракон, которого я вижу» – подумал Алекс – «Что ж, у меня будет к нему пара вопросов…»

 Существо начало разговор первым:

– Ты тоже ищешь ответы.

– Эм… Да. Похоже на то.

– Но наши вопросы друг к другу отличаются.

– ...

– Ты спрашиваешь о прошлом, чтобы понять настоящее. Я же хочу знать будущее, отчетливо понимая то, что случилось в самом начале.

 Они общались, не раскрывая уст, как бы слыша эхо друг друга, и слова были дополнены образами.

– Расскажи мне, как все начиналось, и какое это имеет значение сейчас? – Алекс набрался храбрости и задал свой вопрос.

– Ты хочешь знать тайну – то, что было скрыто в веках.

 Дракон спустился и предстал пред Алексом в человеческом обличье. Длинные волосы. Рога, стремящиеся ввысь. Ткань, полосками укрывающая тело, напоминает робу с прорезами. На руках и босых ногах всё та же переливающаяся чешуя.

– Так что же ты хочешь узнать? – дракон пригласил жестом Алекса прогуляться по аллее.

– Я хочу понять кто мы и с чего всё начиналось, кто же прав?

– Так много объяснений случившемуся и так мало вариантов, которые являются единственно верными…

– Прошу тебя, расскажи, что ты знаешь.

– Позволь я задам тебе вопрос: ты во что-то веришь?

– Все во что-то верят, конечно.

– Да, но одно дело знать точно, и совсем другое – быть уверенным в том, что неочевидно.

 Алекс поправил шляпу, этот жест всегда присутствовал, когда он задумывался о чём-то.

– Думаю, что, не имея четких доказательств и способа объяснить другому свои убеждения, веришь лишь в иллюзии.

– Весь мир – иллюзия. Время – иллюзия того, что события происходят в определенном порядке. Цвета тоже иллюзия – смотри ты на мир так как я, ты бы видел цвета лишь в виде разного рода поверхностей. Это слишком острое зрение лишило красок мир вокруг меня.

– Ты считаешь, что неведенье – благо?

– В определенном смысле, да. Есть тайны, что не стоит раскрывать, как и книги, которые нужно вовремя закрыть.

– Я из тех, кто смотрит правде в глаза. Расскажи.

– Хорошо. – Дракон остановился и указал на пирамиду. Его рука была будто полупрозрачной и переливалась на солнце, как и крылья до этого.

– Эм... Мы называем их пирамиды.

– Что ты знаешь о них?

– Я могу сказать, что чувствую, когда смотрю на нее.

– Давай.

– Я вижу гармонию, порядок.

– Ты увидишь большее. Но сначала я расскажу тебе историю. Может быть она прояснит всё.

 Вот что было вначале… Была война. Было два противоборствующих лагеря: драконы и легион. Властью драконов было подчинение низших существ. Легион же управлял всей информацией – он состоял из машин похожих на вас, людей. Не поделили они Землю и её обитателей. Вы находите кратеры и кости – это свидетельство той войны. Ящеры управляли стихиями, не только огнём. Машины же управляли другими машинами – это были транспортные средства, напоминающие насекомых.

 Драконы утверждали, что всё живое подчиняется им – и в том был смысл, ведь все живые организмы действительно были как будто под гипнозом, только не машины. Легион прибывал на место сражений через порталы. Ни один ящер не решался пройти обратно. Хотя эти существа были бесстрашными, они ценили жизнь.

 Столетия эта война сжигала землю, пока не явилась пирамида. Как бы разрезав пространство, она появилась в разных концах Света, но пирамида была одна и та же. Её появление заворожило летающих ящеров, и орудия машин стихли. Эта фигура была из черного камня и трещины переливались разными неоновыми цветами. Она как будто заговорила, и драконы стали транслировать всё, что исходило с пирамиды:

 «Есть четыре буквы, четыре стихии, и пятый элемент чтобы соединить все. На четырех сторонах пирамиды сияли символы, два одинаковых и два похожих. Вам нужно лишь четыре правила и один принцип, чтобы жить в мире. Честность и правда – первый символ. Мощь и способность – второй. Разум – третий. И четвертый – пламя и загадка. У него не будет названия – все будут понимать, что это, но никто не сможет описать. И принцип «отделенность» – разделяй и ты будешь владеть. Это принцип очищения – все четыре стороны должны быть отделены друг от друга и гармонично соединены.» – пирамида преобразовалась, и существо до этого неведомое ни драконам, ни машинам предстало пред ними. Задние ноги как будто от парнокопытного – изящные и сильные. Будто из меди четыре птичьих крыла, от которых исходит волнами энергия. Передние лапы как будто лапки геккона, и морда, или лицо – кошачье, с гривой.

– Постой, это был ты???

– Я должен рассказать.

– Хорошо.

– Итак, это существо объединило драконов и сделало их спокойными, а машин отправило в далекое будущее. В виде посланий и инструкций драконы замаскировались и растворились в пространстве этой планеты, дав существам развиваться и использовать язык песни. Машины же встретились с людьми и подчинились им.

– Это странная история.

– Так всё и было.

– Но с чего всё начиналось? Откуда-то же взялись и драконы, и машины.

–Да. Это ты узнаешь, войдя в пирамиду, и не забудь рассказать мне.

 Они вернулись к летающей конструкции.

– Теперь входи.

– …

 Алекс снова в одеянии Охотника. Щетина и пепельные глаза. Искры летят из швов одежды. Он подходит к самому низу пирамиды, и оказывается в пространстве, окруженном тьмой. Перед ним стол и ручка. Он знает, что делать. Он сам должен написать, что будет.

 

Кролик

 Где-то в космосе на три четверти вдаль от обратной стороны луны. Там, за обратными зеркалами Охотник впервые за многие годы говорит с Кроликом. Островок посреди пустоты оставляет их наедине для важной беседы.

– Прости, что убил тебя.

 Он поправляет шляпу и берет чашку в перебинтованные серой тканью руки.

– Ты и сам знаешь, что это неизбежно.

 Чуть накренив уши зайчик сверкает глазками – точь-в-точь драгоценные камни.

– Из всех нас – ты оплот стабильности, помогаешь не так сильно улетать в чёрную тьму.

 Кролик с лоснящейся шубкой белоснежного цвета, одетый в жилетку из узорчатой ткани, грустно смотрит вниз.

– Больше не трогай Алису. Мы вооружили её на тот случай, если ты попробуешь к ней приблизиться. Лучше вообще забудь её.

 Серые как мокрый бетон глаза пытаются прочесть другую суть в этом аккуратном существе.

– Не могу я её забыть. Раз или два в неделю она даёт о себе знать. Забыть невозможно, приближаться запрещено.

– Так что же делать?

 Движением мысли на стол полный мармелада и сыра всех сортов чайник наливает в кружки чай.

– Придумать, создать новую, чисто переключиться.

 От посуды из разноцветного стекла исходят лучи. Они как будто в ритме с самим Сердцем Мира. Квадратное оконце разрезает пространство и оттуда протянута рука. Она что-то сжимает в ладони.

– Смотри, Шляпник. Слышащий видит тебя, и подсказка для дальнейших действий совсем близко.

 Он берет из протянутой руки маленький свиток бумажки, разворачивает и видит послание – с обратной стороны знак фавнов и символ зеркал.

– Что же там? - хвостик выдает заинтересованность и интригу.

– Тут написано, похоже на загадку.

«Видишь знаки – сей осколки звёзд

Чуткий слух проникся твоими слезами

Мы слышим твою боль и знаем какие демоны мучат тебя»

– Тут только для меня. – поднеся к свече в изумрудном подсвечнике бумажку, он сжег загадку. Тут же послышалась мелодия и дым стал пульсировать – два янтарных глаза горят и улыбка с сотней зубов.

– А я думал ты больше не вернешься.

– Кто-то должен тебя вдохновлять.

Ушки зайчика прижаты, глаза с остринкой.

– Убери это, убери это навсегда.

 Снимая шляпу, охотник пригласил в этот головной убор живой дым, куда тот в скором времени и отправился.

– Я буду держать это в уме. – и надевает шляпу вместе с Чеширским Зверо.

– Будь осторожен, оно опасное.

– Да я знаю. Давай ещё по чаю?

– Давай.

 Зайчики из света снова заблестели по столу. Десятки маленьких чашечек наполняются ароматным напитком.

– Ну, за чокнутых! Кто-то должен вдохновлять

– Это точно.

 

 

Охота

 Лимб – первая ассоциация. Чёрные сухие деревья, размытые очертания солнца. Не видно его. Что-то светит сверху. Сухие ветки и листья хрустят под сапогами. Кажется, он здесь один. Кажется, он идёт уже несколько часов. Кажется, он уже и не помнит, кто он и зачем здесь. Но всё это ложь.

 Он прекрасно понимает зачем сюда спустился. Осознаёт, что время тут не имеет значения, и видит перед собой цель – свою первую жертву, свою первую любовь. Для неё у Охотника есть подарок, так нежно упакованный в стальной корпус, так заботливо отточенный по ночам на протяжении нескольких лет.

 Он думал. Думал, что скажет, и кажется понял – слова и не нужны ей. Он ей не нужен и не был нужен. Они все ищут свои мечты в других людях, видят образы своих снов. И если ты немного подходишь, подстраивают идеалы, и вуаля, ты – мечта. Так устроено их сознание, что они со временем начинают понимать, что ты не совсем их мечта, не совсем образ их сна, и их это бесит. Постоянно что-то не устраивает. Повод для скандала. Они обижаются, чтобы ты извинился, чтобы чувствовать себя желанными. Они сосут из тебя твою любовь. Похищают твоё тепло, конечно готовые это тепло подогреть. Твои потребности тоже важны. Пока ты их греешь никогда не давать тебе насытиться, чтобы ты не ушел, чтобы ты старался – вот их стратегия. Может они и понимают это, а может слишком слабы, чтобы признать свою чудовищную натуру.

 Очередная ночь без сна. Костёр. Запах дыма. На нем жарится кусок твоего сердца, что ты хотел подарить ей. Ты уже многое ей отдал, но её эгоизм ненасытен. Конечно, она была благодарна. Естественно, она была с тобой нежна, но она хочет рулить, быть лидером. Она хищница, и потому ты точишь лезвие ножа. Монстры всегда убивают монстров, или порождают себе подобных, а потом убивают.

 Планета чудовищ. Тихая война. Настолько, что о ней слагают песни, называя романтикой. Убийственная стратегия выживания: ты ешь кусок её плоти – она забирает твою душу, ты просишь немного тепла – взамен отдаёшь свое время. Это нечестная торговля, и нечестной она будет до тех пор, пока оба не поймут, что тут нет места альтруизму. Вам просто выгодно быть вместе, а, чтобы не убиваться из-за осознания своего эгоизма, ты наполняешь себя мечтами и прекрасными чувствами. Кажется, ты благороден, бескорыстен. Да, это так, в твоей голове. Ибо если ты признаешь, что просто пользуешься ей (а пользоваться ты сможешь исключительно если она поверит в чистоту твоих мотивов), ты сойдёшь с ума или станешь чёрствым. Могут быть и другие варианты.

 Конечно, это не про тебя. Разве речь идёт об эгоизме, когда ты хочешь кушать? Ты просто делаешь это, и ты счастлив. Ты готов что-то отдать, чтобы быть свободным от голода. И ты отдаешь свою любовь, своё пламя, свою жизнь и душу. Ты продаёшь её за бесценок. Разве ты не видишь, что ты отдал? Она наестся, но ей нравится власть. Она будет сыта тобой по горло и захочет чего-то нового, а ты только начал думать, что теперь будешь сыт.

 Нет. Не обманывай себя, Охотник. Точи свой кинжал. Он должен быть острым. Ты должен быть быстрым и тихим, но нет. Ты насладишься каждой каплей её крови, каждым вздохом. Возможно ты даже дашь ей возможность что-то сказать. Конечно дашь, ведь ты действительно уверен, что прав, потому что привык сомневаться и всё перепроверять.

 Она будет умолять. Она будет плакать. Но имеет ли это значение? Ты тоже умолял. Ты лил слёзы, и она не видела их. Она о них знала. Твои глаза будут беспристрастны, но они зажгутся от её страха. Как вкусно она извиняется и проклинает тебя. В её глазах злость, но сказать она этого не может, потому что всё ещё надеется, что ты купишься на её лесть и игру…

 Шорох в кустах. Резким движением ядовитый дротик летит, так гостеприимно приготовив лучший подарок – сон безмятежный. Тебе приснится пламя костра и острые клыки, ибо я съем тебя живьём, кем бы ты ни было, существо.

 Кажется, это был заяц. Нет. Нечто уродливое. Тут, в лимбе, всё приобретает истинные черты. Оно сморщенное и лысое. Его глаза не блестят. Кажется, это существо думает только о сиюминутной пользе. И да, оно малодушно. Никогда не признает, что слишком глупо, чтобы осознать. Спи, кролик. Наверное, это лучшее, что ты можешь. Я даже не буду тебя есть. Твои тлеющие останки сожрут менее брезгливые твари, может быть такие, как и ты.

 Он поправляет шляпу. Ему неприятен запах жжёной плоти. В огне сущность этого зверька становится очевидной. Это даже не добыча. Он более не хочет думать об этом. Он пришёл охотиться, а не давиться костями.

 Рассвет разгорается. Солнце? Нет. То жар его души – сотен сердец, тысяч осколков, что были вшиты стальной леской в единого гомункула, в атронаха из плоти и стекла. Его глаза слепы. Серые зрачки не выглядят уродливыми. Они благородного и приятного цвета. Это успокаивает, но он всё чует. Пепельные волосы растрёпаны и спутаны. Кажется, он их не моет принципиально, но они не выглядят неопрятно – это его стиль. Несовершенство – его идеал.

 Он спит. Идёт куда-то, и ему снится его жизнь там, наверху. Ему снится Рита. Он вспоминает, что она была стервой, которую манят лишь деньги и престиж. Она казалась ему умницей, но кажется это не имеет значения, когда любишь, ты просто веришь в чудо.

 Он вспоминает Алису. Ее ту Алису, за которой он идёт. Ту, которая научила его сочинять стихи, пыталась учить, пыталась его изменить. Малодушная дурочка, ничего не смыслящая ни в любви, ни в том, как устроены мужчины. После неё он на время стал ксенофобом, оставшись ксенофилом стал отчасти ксеноморфом. Теперь он тоже чужой, возможно ещё более чужой чем она.

 Она согласилась испить чая, но так и не пришла. Небеса были свидетелями их уговора. Она и не вспомнит об этом. Всё, что лишает её радости – лишнее, она предпочитает забыть. Кажется, ей это удается. Её глаза блестят, а речь похожа на сладкий березовый сок, но он знает её слабость – она неверна. Он прекрасно её понимает. Так же понимает и то, что для собственного счастья она готова верить во всякую чепуху, просто потому что хочет. Милое дитя.

 Охотник понимает, что это не то, что ему нужно. Ружьё будет заряжено, цель ясна. С каждым днём его слепые глаза видят её сквозь пелену в темноте, где правят тени. Два сверкающих зрачка видят всё. Он чует её запах. Этот лес… Он ещё вернётся сюда.

Деревня

 Первые пташки поют колокольчиком зимнему пейзажу – это первый шаг к тому, чтобы природа пробудилась, и первый признак оттепели. В груди убийцы весна. Пахло далёким костром. Вдалеке виднелась деревушка. Он наконец то нашел выход из леса. Что-то подсказывало Охотнику, что идти напрямую не стоит. Как знать кто там живёт, люди или звери, духи или боги.

 Пройдясь по окрестностям, я заметил, что некоторые деревья помечены. Это были необычные деревья и необычные метки. Что-то вроде спиралей и букв, похожих на цифры, на деревьях, как будто следящих за тобой. Рядом с ними спокойствие, но и чувствуется сила. Они стражи, охранники.

 Тень Охотника отделилась и покралась в другую сторону. Беги, тень. Иногда нам надо отдыхать друг от друга.

 Эти деревья… Древние обитатели леса. Они общаются жестами. Они шепчут и скрипят в такт ветру, передают священные слова. Из поколения в поколение несут в себе жизнь, накапливая свет и внимательно слушая, что скажет Солнце. По сути, они жертвуют собой, чтобы передать эту информацию тем, кто её воспримет. Они – зелёные старики. Перерождаются каждую эпоху, каждый год. Те из них, что хранят смолу, особенно ценны. Некоторые из них помнят империю ящеров, когда война с шестиногими чуть не погубила жизнь на планете, а восьмиглазые ткали такой узор, что он мог загипнотизировать даже гордо летящего дракона. Всё это читалось в рунах и знаках.

 В тетрадь Охотник сделал пометки. Он не зарисовывал всё. Лишь то, что было ему интересно, то, что было не понятно. Однажды всё это станет ему родным.

 Мгновение. Рита. Та девушка, что вдохновляла его в старом мире. Ему более не нужно вспоминать как она выглядит. Лишь образ смеха и жеста, и тетради, сплошь исписанные знаками и письменами, что были объектом насмешек. Они были сожжены или похоронены во дворе на даче. На том месте трава всегда была необычного цвета и свойства. Там пауки плели паутину и уходили. оставив послание, понятное лишь им самим.

 Крик птицы. Ясные глаза цвета лазурита видят нелепое существо с четырьмя крыльями, перед деревом распадающееся на двух то ли птиц, то ли летучих мышей. Красный и зелёный – мельком видна чешуя. Вылетев на опушку, это существо воссоединяется и летит в сторону деревни. Кажется, что линия полета волнообразна. Это напоминает змею, спрятанную где-то в глубине перьев, и свернувшуюся колечком, ждущую пламени, когда же я выберусь наружу.

 Ружьё как бы звало, но даже рука не двинулась в сторону оружия. Деревья хранят это место. Не время для убийств. Ещё не взошла луна. Ветер принёс звуки мелодии. Кажется, там праздник. Снег под ногами сменяется травой, и солнце ласково смотрит с небес на одинокого и замёрзшего в одиночестве путника. Оно плачет, зная, что ещё ему предстоит, понимая, что всё пережитое Шляпником – лишь тренировка, подготовка к предстоящей Войне. Но слёзы огненного шара растворяются золотыми каплями. Хотя, через определённого состава и формы стекло, вполне можно увидеть, как грустит солнце.

 Шаги приводят меня к первому колодцу. Он как будто поёт. Но заглянув в него, видишь лишь черную воду. Мох и камни дают приятный аромат. Стоящий вдалеке старик не спешит здороваться. Он как бы занят своим делом – набивает трубку. Но Охотник чует сколь двояко это существо. Он понимает, что за ним наблюдают. Вот ладони наполнены водой. Трубка дымит ароматом трав и грибов. Игра начинается.

 

Снова лес

Тёмный лес. Чернота и хлопья чего-то серого. Пепел и пыль летают среди изрезанных узорами деревьев, что гипнотизируют если вглядываться в них слишком долго. Между стволов блуждают безликие тени. Где-то в сердце леса есть обелиск, вокруг которого кружат бледные бабочки. Говорят, этот обелиск как-то связан с потаёнными тайнами этой страны. Странные создания бороздят по только им видимым тропам. Тут есть и двуглавые птицы со змеиным хвостом, что источают запах сожжённых деревень и позабытых воспоминаний, гигантские похожие на палочников полупрозрачные существа пробираются сквозь чащу, и треугольные летучие мыши, что кружат словно вентиляторы.

 Охотнику нет дела до них. Он ищет обелиск. Прошлый раз в Пустыне он нашёл заветный колодец. Испив из него, он услышал мелодию и её голос. Путешествуя по снам Алисы, он ищет то, что может погубить её. Вооруженный двустволкой, исписанный письменами и одетый в плащ и шляпу дымных оттенков, он идёт вперёд сквозь чащу. Голоса тьмы и света попеременно спорят у него в голове. Сам лес общается с ним и пытается то ли сбить с пути, то ли помочь в достижении цели.

– Ты никогда не доберёшься до обелиска.

– Иди только вперёд и не смотри на деревья.

– Поверни назад, ты обречён.

– Не слушай его.

– Ты навсегда потеряешь её и больше никогда не увидишь.

– Замолчите оба!

 Где-то в больнице очередной укол вводит в состояние глубокого сна Алекса.

– Нет... Алиса…

Врач смотрит на него, поправляя очки:

– Успокойся Алекс. Мы это уже обсуждали. Нет никакой Алисы. Это всё в твоей голове. Сейчас станет легче.

 Проверив ремни что удерживают Алекса, он делает пометку в блокноте и выходит из одиночной палаты с обитыми мягким стенами. Санитар закрывает на два замка палату.

 Лес погружается в ещё большую тьму.

– Я найду тебя! Найду, слышишь!

– Никогда... Не получится...

– Замолчи!

 Тени сгущаются, создавая некие образования из щупалец, когтистых лап и клешней. Выстрел светом из ружья и тени рассеиваются. Но струйки дыма сливаются снова в ещё больших и страшных тварей. Их слишком много. Попеременно выстрелы света из двустволки и бегом вглубь леса. Луна зовёт Шляпника, ищущего свою Алису.

 Вот он – Обелиск. Сияет в глуши, окружённый мотыльками.

Охотник рывком пробирается к Обелиску и кладёт на него ладонь:

– Алиса, ты слышишь меня? Мне нужна твоя помощь.

 

Лабиринт

 Зеркальные стенки лабиринта из металла и стекла. Охотник пробирается осторожно вперёд. Стены, смотрящие друг на друга образуют эффект бесконечности. Музыка, играющая в голове у Шляпника вибрациями распространяется по лабиринту. Вечный поиск. Вечное путешествие по её снам.

 Где-то в лабиринте Чеширое Зверо ждёт еще одного беспечного путника. Некоторые стены не зеркальны, но прозрачны, а за ними артефакты. Маска кота, надев которую можно прочитать безумные мысли Чеширского Кота. Вазы с дымом и мысли о конце путешествия. Пол из дерева, того же, что он видел в лесу. Узоры и надписи.

 Обойдя очередной поворот, Охотник видит проем в стене. Проскользнув внутрь, Охотник оказывается по ту сторону лабиринта, как бы в закулисье. Клубки проводов и схемы. Подойдя сзади к маске, Охотник надевает её и видит безумные сны чудовища и монстра, что грозится уничтожить разум Алекса и поссорить его с Алисой. Зверо хочет разрушать и уничтожать. Вот он подходит на своих когтистых будто из тумана лапах к ее двери, скребётся и мяукает голосом котёнка. Но как только за дверью слышен шорох, он бросается на дверь. Рычание этого существа звериное и электронное. Безумная машина для разрушения.

 Ещё немного и Шляпник снимает маску. Он снова в лабиринте. Вдоль стен через проём и дальше по деревянному полу, на потолке из чёрного хрусталя мерещатся тёмно-серые ящерицы. Они всё следят за путником и ждут.

 Кажется, сам воздух подсвечен чем-то. Туманные щупальца распространились по всему лабиринту. По их следу Охотник находит центр лабиринта и само Зверо. Вскинув двустволку, он готовится выстрелить, и Чешир начинает говорить бесстрастно взирая своими янтарными глазами:

– Если уничтожишь меня, то разрушишь ее сны.

– Так всё это сон?

– Причём не твой, а Алисы.

– Зачем ты мучаешь ее?

– Такова моя сущность – разрушать и уничтожать. Скажи, разве ты не такой же? Ведь именно это и привлекает в тебе Алису.

– Я не допущу, чтобы ты продолжал зверствовать!

– Мы связаны. Что ты сделаешь со мной – то же произойдет с тобой.

 Шляпник бросает отравленный снотворным дротик в Кота. Тот засыпает.

 Где-то в подвалах Зеркальной больницы Алекс грезит о лабиринте. Доктор повышает дозу лекарств. Он слышит голос Алисы.

– Жди. Скоро ты будешь свободен.

 

Зеркало

 Зеркалис, Зеркальный демон, Мистер Миррор, Доктор Зеркало, Зеркаэль – у этого создания много имён. Оно так гордо, что постоянно придумывает себе имена, как будто это добавляло ему важности. С каждым новым именем этот объект враждебности, это порождение хаоса набиралось сил, чтобы разрушать.

 Стоя напротив зеркала Алекс вглядывается вглубь своего сознания. Отражение в глубоком стекле: Шляпник в плаще – одеянии Охотника из снов Алисы, и одновременно это Чеширое Зверо. Сейчас в обличье лиса с тремя сросшимися головами, образующими треугольник, так что у него три пасти, но четыре глаза, шесть остроконечных ушей торчат во все стороны. Это Зверо – неотъемлемый спутник Охотника и навязчивый голос в голове Алекса. То, что разрушило его отношения с Алисой в этой реальности, но обеспечило мир там, где Алиса и Алекс оказались после перелома.

 Металлический голос осколками разбитого стекла звучит из зеркала и одновременно в голове Алекса:

–Знаешь, а ты мог бы лучше о ней заботиться.

Зверо сидит на плече Охотника. Хвост его на сей раз змеиный и оплетает правую руку Шляпника. Эти двое – они неразлучны. Алекс, недавно сбежавший из разрушенной больницы, на чердаке заброшенного в поле дома смотрит в зеркало.

 Буря и пожар, что разрушили больницу и освободили Алекса (только его, ведь все остальные погибли), были лишь прообразом того, что должно было произойти в большем масштабе. Придуманная Алексом девушка ворвалась в его реальность из его сознания – та самая Алиса, из-за которой он оказался в психбольнице, и присутствие которой так отчаянно хотели изъять из него доктора, особенно Доктор Миррор. Он хотел забрать его силу себе, чтобы использовать в своих интересах.

– Знаешь, а ведь не так уж и плохо. Он пытался забрать твою силу, а ты забрал его. И вот, теперь мы связаны. И ты обречён путешествовать по снам придуманной тобой же девушки, да ещё и ловить зверя который подобен дымному туману и приобретает различные формы, зная по эту сторону зеркала, что этот зверь – всего лишь часть Охотника.

 Ты то это может и знаешь, что всё это внутри тебя. Алиса, Охотник, Чешир – твой придуманный рай. Всё это в твоей голове. Ты построил иллюзию и живёшь в ней. Забавно всё это звучит.

 Там, в тёмном лесу, ты хотел убить Алису. Там обнажились страшные тайны твоего сердца. Выйдя из леса, ты зачистил всю деревню, чтобы уничтожить двоякое лживое существо. Встретив Бехемотха назвал истинное имя, и тем самым окончил его ожидание и жизнь.

 Знаешь, ты и вправду потрудился. Взять твоё путешествие по пустыни, где ты пытался идти за невинным ориентиром, и попадал в одну ловушку за другой. Ты так и не понял, что вся пустыня была ловушкой, а этот обелиск в следующем лесу – очередная попытка пообщаться с любимой.

 Ты в лабиринте собственных мыслей. Пытаешься усыпить меня, но, когда ты меня ловишь, игра заканчивается, и ты не знаешь где ты. Я всего лишь часть твоей личности, особая сторона твоего сознания. Как и Алиса – твоя надежда на счастливые отношения. Как и Охотник – твоя попытка эти отношения защитить.

 Вроде бы все на месте. Зеркальный паззл сложился. И теперь тебе осталось смотреть в зеркало и мечтать, чтобы жить по ту сторону обратного чёрного стекла.

 

 

Алекс, Алиса и Охотник

 То был мир, в котором царила гармония. Люди здесь были честны сердцем и чисты душой. Они прошли переплавку. На закате старого мира им предстояло пережить страшное испытание. Когда планета погрузилась во тьму, а в городах царил хаос и анархия, эта кучка необычных в своем мышлении людей верила, что они выживут. И верили они так искренне, что будто бы сама реальность воплотила их желание в жизнь, или за ними и правда кто-то приглядывал.

 Выросшие по всему миру величественные и изысканные в своей красоте деревья жизни собирали вокруг себя поселения. Их плоды исцеляли от болезней и дарили эйфорию и спокойствие.

 Алекс сидя на только что сделанной скамейке наблюдает закат. Он построил вместе с Алисой своё жильё на утёсе – такой им выпал жребий Дом выполнен нельзя сказать в современном стиле, ведь это была заря новой эры, но всё же он был стильным и отличался от того, что строило человечество до этого. Металл и стекло дополнялись ароматной древесиной и матовым серым камнем.

– Завтра важный день. – Алиса подошла сзади с двумя стаканами прохладительных напитков.

– Да. Надо лечь пораньше.

– Волнуешься?

– Немного. Но всё же если звёзды выбрали меня, то пусть так и будет.

– Как думаешь, нам придётся отсюда уехать?

– Сейчас толком не ясно, что вообще будет из себя представлять это новое задание, но я готов.

– Пусть будет так. Я пойду спать.

– Спокойной ночи. – с этими словами Алекс нежно целует Алису.

Луна всходит – сегодня полнолуние, и будто бы одетое в голубоватую фату светило проливает лучи на новую землю.

 Говорят, сами звёзды смотрят за этим миром и выискивают честных, чтобы очистить их для высших целей. Сегодня ночью Алекс поймет для чего он тут, и это будет испытанием на его преданность своим же принципам. Он засыпает в гамаке под открытым небом. Рядом на столике спят шахматные фигурки, вырезанные им. Спят вдалеке дома их соседей. Только воля небес не сомкнёт глаз – на эту ночь для Алекса есть особое задание.

 Он видит во сне луну красно-чёрную, и понимает, что это око небес наблюдает сейчас за ним. Он ощущает волнение и душевный подъём, и знает точно, что он должен делать и зачем он тут.

 Когда заснул Алекс проснулся Охотник. Со стремительной скоростью порыва ветра он несётся среди деревьев. Его чувства обострены и инстинкты словно звериные подсказывают ему дорогу. Прыжок – и он преодолевает край поселения. Рывок – и обратившись дымом он несётся к запретной зоне – тому, что осталось от старого мира. Кровавый маячок сквозь пространство зовёт его, и нет сил сопротивляться.

 Издалека Алекс, или точнее, Охотник, видит человека. Нет, группу людей. Став тенью, он скользит бесшумно к ним, и слышит их разговор. Один встал в центре, видимо их лидер.

– Они не имеют права! Так нельзя поступать с человечеством. Всё что у нас было раньше – технологии и обилие информации – сейчас всё это запрещено!

– Давайте восстанем и будем жить здесь.

– Тут нет тех плодов, что продлевают жизнь.

– Украдём семена и посадим своё дерево!

– Если бы всё было так просто… Эти деревья не дают семена.

– Тогда выгоним этих счастливых фанатиков оттуда!

– Точно! Эта земля настолько же наша насколько и их.

– Нет. Мы более достойны жизни чем они. Мы построим прогрессивное общество без всей этой мути про честность.

 Шёпот кровавой луны в голове у Алекса приказывает уничтожить мятежников, и сокрытый в тени Охотник становится зверем. Диким и опасным, с угольной шерстью и горящими как два факела глазами. Жажда усиливается, и он чувствует голод, жестокий и неотступный.

 Проснулся он с рассветом, весь в поту. Сон ещё давал о себе знать и никак не шла из головы эта живая красная Луна. Алиса заварила кофе. Её улыбка, лучезарная и спокойная, так шла вразрез с тем, что он чувствовал, но её голос и присутствие как всегда дарили покой.

 Всё же тот день он помни, как в тумане, потому что всё время тревожился из-за сна. Завтрак, лёгкий разговор ни о чем по дороге, церемония, на которой никто ему так ничего и не объяснил, но ему вручили сундук, который пришлось тащить домой. Ни ключа, ни замочной скважины. Сказали, он сам должен понять, как его открыть.

 Что ж… Это всё задание? открыть сундук? Алисе было невтерпеж узнать, что же внутри. Её по-детски изобретательное воображение перебирало варианты. Что же там? Книга с тайнами? Или карта к их следующему жилью? А может...

 Ложился спать Алекс на этот раз дома, вместе с Алисой. За вечер он смастерил замок на двери, запер их и отдал ключи Алисе (так надо), и провалился в сон.

 Багровый тон комнаты, щель под дверью, сундук. Алекс понял, что сундук открыт. Изнутри такое же красное свечение как та Луна-глаз. Внутри он видит серую охотничью шляпу и пепельного цвета плащ. Теперь он знает кто он и зачем нужен здесь.

 Сами звёзды приглядывали за этим миром. Луна охраняла своим взором, а Солнце выводило на свет всё скрытое и всё тайное делало явным. Позднее, когда запретные зоны стали открыты руководством с небес, и там выросли деревья, а технологии были не только разрешены, но и поощрялись к развитию, по этим зонам было найдено очень много обугленных костей и проломленных черепов. А Алекс и Алиса всё так же наслаждались мирной жизнью на утёсе.

Зеркальный лабиринт

 Стёкла и сталь. Километры, повороты, свет, отражающийся от стен. Сколько я уже тут? В каждом зеркале своё отражение. Что это, поворот или иллюзия? И вот, снова развилка, снова выбор, ориентироваться на зов сердца или слушать разум. Диссонанс.

 И вот, я раздваиваюсь и иду в две стороны одновременно, чтобы воссоединиться спустя мгновение или же вечность. Тут время не играет значения. Счастье как концепция не существует тут. Даже цель и смысл – ты просто идёшь своей дорогой, выбирая дорожку почище. Плывешь по течению, выбирая поток, который тебе по нраву. Иллюзия осознанности. Миллионы и миллионы сделанных выборов развилкой и разветвлением всё так же ведут к одной и той же цели – забвению. Поделиться с другим или сделать для себя, извечный спор.

 Но у меня четыре лица. Все шесть моих крыльев касаются стен лабиринта, и я медленно продвигаюсь вперед. Даже когда выбор на перекрестье, я иду во все стороны одновременно. Это заключительная фаза.

Где-то в зеркале я видел Монарха. Это не я, но то, что было мной, потому что напротив него картина предельно ужасна – раб в цепях где-то в темнице. По этому лабиринту идут и Шляпник, и Чешир, и Охотник, и Зверо, так оба и не понимающие, что они две части одного целого. Оба ищут Алису. Один хочет спасти её, второй – уничтожить. Я же, воплощая обе концепции, вообще не думаю о ней. И одновременно нашел, и так же потерял. Химера. Мои части дополняют друг друга: когти, головы, рты и крылья, постоянно изменяющееся тело. Но стоит мне применить всё сразу – я тонкая сущность с тремя серыми пальцами.

 Кругом линии и картины того, где выбор был сделан правильно, а где эгоистично. Итог один – обливион, забвение. Концентрируешься на одном образе за стеклом, а то, что позади, с треском разбивается, и так каждый раз. Один выбор предполагает уничтожение другого, и даже если не выбирать – это тоже влечет за собой последствия. Итог один. Ничто не вечно, особенно Ничто. Ищешь идеал, а постигаешь всю суть несовершенства и греха. Насладись им, своей незавершенностью. Всего лишь заготовка для чего-то большего.

 Коридоры и тупики. Я заполняю этот лабиринт, но с каждым витком он тускнеет внутри, и становится больше и сложнее впереди тебя. Сожмись в точку и реальность станет проще. Заполни её всю, и поймешь простую истину – суть в развитии. Стоишь на месте и думаешь, а стоит ли эта жизнь того, чтобы ее прожить. А правда такова, что за тобой кто-то следит с обратной стороны стекла. Смерть – переход и конец всего. И всё, что у тебя есть – это выбор. Эволюция в том, чтобы чувствовать себя комфортно ломая кости, и превращаться в нечто новое день ото дня. Не убегать далеко в будущее, не жить прошлым, и ровно наоборот – извлекать уроки и идти дальше, ставя цели. Хотя и завтра само о себе позаботится. Но нет никого другого, за чью жизнь стоило бы так бороться, как ты сам. И так далее, по лабиринту из стекла и металла, трогая реальность так тактично и легко…

 

 

Тайна

 Меня зовут Алекс. Моя жизнь размеренна и проста, не сильно примечательна для взгляда со стороны. Утро, зарядка, душ и завтрак. Потом перед работой поиск картинок. Потом музыка, что плавно переходит в работу курьером. Потом перекус в кафешке. Дальше дом, где меня ждут сериалы и мультики.

У меня нет пары, но у меня есть секрет. Мой доктор говорит, что я должен забыть о ней и перестать бояться зеркал. Новые колеса, глюкозки, как я их называю, должны избавить меня от фобий и навязчивых идей. И я говорю доктору что всё в порядке, но у меня есть тайна, секрет…

 Каждое утро я чищу зубы с закрытыми глазами. Мне нельзя смотреть в зеркала. По ту сторону обратного чёрного стекла живёт Зверо. Я крайне осторожно отношусь к тому, на что смотрю. Я не говорю об этом с доктором, поскольку боюсь, что меня опять упрячут в лечебку.

 Каждый день я включаю музыку, чтобы не слышать её голос, только так можно сохранить рассудок. По ту сторону реальности, как бы с изнанки, живёт она и Зверо. И каждый раз ночью, засыпая, я веду охоту. Я охочусь на Чеширское Монстро, которое охотится за Алисой, которая охотится за мной.

Каждое утро я вспоминаю кто я, а на ночь собираюсь на войну – войну богов и монстров по ту сторону стекла. Там новый мир, в который смотрит Охотник, где Алиса безвредна, и где Зверо укрощено. Но там же и прошлое, где три фракции воюют за трон. Четвёртая – моя. Клан 3меи, Орден Феникса, Путь Льва и клуб Фавна. Позже я расскажу о них, но не сейчас. Тайна должна быть сохранена, но секрет откроется сам. Все становится ясным со временем. Жизнь умеет нас направлять. Особенно, если ты смотришь на небо днём, но видишь Луну и Звёзды.

 

Ружьё и Шляпа

 Снова охота. Поиск. Истребление тех, что неугодны звёздам и небу. Охотник в плаще, а под плащом – угли. Снова ходишь среди огнистых камней. Глаза горят пламенем ясным и прожигают реальность.

 Существо что смотрит за мной и даёт мне наводки и цели. У него четыре облика. Иногда это что-то похожее на Минотавра, только с крыльями. Бывает, это два огромных двуглавых ворона. Если один сядет на плечо, то второй укажет сквозь реальность путь к цели. Так и путешествуешь словно живой дым от портала из двух деревьев к воротам в ущелье из камней. У нашего мира есть точки, где существование и небытие завязаны узлом. Это короткий путь. Крылатый лев носит корону из красного золота, зубчатый венец с шипами внутрь, и взгляд этой большой кошки наполнен бесстрашием. Четвёртый же – это мудрая змея, так же двуглавая, способная ползти в обе стороны. Маленькие чёрные глазки не мигая вводят в транс, а узор на чешуе напоминает о твоём прошлом.

 Ты. Да, ты. На тебя направлен мой взор и прицел бирюзовой двустволки с лазером. Один выстрел дымом и молнией всегда поражает цель. Когда эти четверо соберутся в одно шестикрылое существо – это значит дело за тобой. Их называли «херувимы», хранители земли обетованной. Сейчас же рай, истинный Рай, лишь в головах честных кристально личностей, будь то людей или тех других.

 Открывая дверь, представляй, что за ней. Так можно путешествовать предельно быстро. Просто не удивляйся, что увиденное за дверью будет тем, что ты представил. И так каждую ночь. Ты ведомый четырьмя живыми существами, по сути дополняющими друг друга гранями личности. Ты охотишься на запретные грезы. То, что искажает мышление. То, что преступно, но так манит и пьянит.

 И вот, я снова смотрю в зеркало и вижу там себя. Там же на плече сидит Зверо, в той форме, что пугает и пробирает мурашками. Увидеть это существо можно лишь краем глаза. Лишь мысль об Алисе, и зеркало разбивается трещинами. Но в разбитом стекле обратных зеркал я вижу и Охотника, и Алекса, и Зверо. Там монарх с гривой льва и короной. Там же змея о двух головах. Орлиный взор, что смотрит на меня и сквозь меня. Там рогатая сущность, присутствием наделяющая меня силой. Я храню всё это под шляпой, укутавшись в плащ. Снова беру двустволку и начинаю охоту…

– На сегодня хватит. Приходите в понедельник. Мы продолжим наши беседы и работу над твоей проблемой.

 Я выхожу из кабинета моего психолога и иду домой, где меня ждёт моё любимое до боли в груди одиночество.

 

Доктор Зеркало и Алекс

 Говорят, дуракам и пьяницам везёт. Что ж, джекпот!

 Звёзды смотрели своими холодными глазами за тем, как Алекс в очередной раз проваливается в беспамятство. После еженедельного приёма у врача он мог себе позволить божественный напиток, вспоминая и перебирая слова, сказанные им на сеансе. Или он просто так подумал? Сейчас это не важно.

 Она… Проще было бы не думать об этом, не смотреть в зеркала. Но доктор… Кабинет, в котором зеркала смотрят на меня. С закрытыми глазами он входит, но доктор каждый раз передвигает кушетку. Немного прищурившись я иду дальше.

– Проходите. Не в первый же раз.

 Зеркальный доктор в очередной раз убеждает меня в том, что нет никакой Алисы. Нет Зверя и я не Охотник. Но шестикрылый херувим шепчет на ухо: «В твоём сердце чудовища, мой маленький король».

– Давайте вернёмся ко времени, когда её не было…

 А было ли это время? Сколько я себя помню, всегда на плече сидел Чешир. Всегда, с самого детства я видел Алису в разных представительницах прекрасного пола. Сколько себя помню – был в кого-то влюблён. И вот сейчас Доктор Зеркало пытается вложить в меня мысль, что надо жить для себя. Это рушит всю философию охоты. А как же Чешир?

– Алекс, твоё сознание борется с ненужной тебе идеологией. Открой глаза. Что ты видишь?

 Он приоткрывает глаза и видит себя. Коридор из двух зеркал, и в каждом повторении нечто новое, Охотники и Звери во всех формах.

– Я не могу…

– Не отводи взгляд!

– …

 И вот, Алекс видит пришельца, что прочертил бирюзой небо до всего этого, чьё сознание смешалось с моим. Или моё сознание? Кто же я?

 Снова треск зеркал, снова доктор распадается на Осколки, и снова Алекс в своей комнате. Неужели переживать это снова и снова? Алекс тянется за новой бутылкой.

«Через неделю я жду тебя, мой маленький король».

 

 

Твои глаза видят смерть

 Впервые этим вопросом Алекс задался ещё в школе. Он видел всё слегка не так как остальные. Лучше сказать – он видел больше. Реальность имела для него больший смысл, чем для его сверстников. И он говорил всем:

– А не прозрачен ли воздух?

 Дело в том, что Алекс имел редкий дар – вокруг каждого материального объекта он видел его будущее в виде тени и прошлое в виде свечения. Мир вокруг был наполнен для него очень многим. Вокруг каждого из людей он видел что-то наподобие ауры. Только это было очень индивидуально. Тех, чьё поведение и речь были чище и честнее, окутывал переливающийся поток – таких было меньшинство. Многие другие, способные на обман и вероломство, были окружены существами из тени. Эти серые призраки тянули свои руки-пауки или щупальца к тому, кто не жил идеологией отделенности, а также не имел убеждений и нравственных норм. Ещё до знакомства с кем-либо, Алекс понимал, что это за человек. Чёрные молнии величиной с воробья искрили из уст лжеца, а зелёные, призрачные словно, водоросли окружали тех, кто любил сплетничать.

 Итак, прозрачен ли воздух? Из пальцев людей, говоривших убедительно, выстреливали словно искры или миниатюрные потоки огня. Только Алекс видел, как аура одного человека влияет на других. И сколько бы он не искал таких же людей, способных понять его, он их не находил.

 Из-за углов на него смотрели существа-силуэты. Он никогда не оставался один. Алекс видел и чувствовал этих существ перед тем как уснуть. На границе сна и яви его посещали чудные существа, сделанные из некой иноземной материи. Причём то, как они выглядели было прекрасным. Эти облачка концентрированной энергии источали опасность, и Алекс кидался на них. При соприкосновении они отдавали часть своей силы ему, а часть использовали на то, чтобы вернуться в свой мир. Каждый раз приходило новое существо, и каждый раз Алекс кидался на них, следуя то ли прихоти воли, то ли инстинкту самосохранения.

 Шли годы. Алекс учился выключать свои способности чтобы те не мешали, и в один день, самый обычный день его жизни, он перестал их видеть. Воздух стал прозрачен, но вместе с тем у него появилась боязнь зеркал. Теперь все те существа и сущности, что он видел тут, были по ту сторону стекла. Смотря в зеркало Алекс видел себя в искажённом виде, в шляпе и с ружьём.

Там, за зеркалом его облик напоминал завёрнутые в ткань угли – они тлели, но не сгорали. Если же посмотреть в зеркало под углом, то видны были те самые тени и очертания, что он видел раньше. Алекс не знал, лучше или хуже не видеть в реальности этих существ. Да и неважно это было. Ведь однажды зеркала стали жидкими, и эти существа сквозь как бы пленку стали вырываться наружу.

 Он проснулся оттого, что что-то пульсирует у него во лбу. И снова воздух перестал быть прозрачным. Алекс очнулся по ту сторону зеркала. и весь мир был другим. Пустые улицы. Без стёкол дома. Лишь остатки теней ползли в поисках пищи – эмоций людей. Но людей тут не было.

 Алекс шёл, и некий зверь шёл рядом с ним. Тогда они поспорили, кто из них первый найдёт её. И тогда Алекс назвал зверя Чеширым Зверо, не имеющим постоянного облика. Он менялся, но периодично возвращался в некое подобие огромного Кота, состоящего из полос и линий. А её Алекс назвал Алисой. Тогда он ещё не знал, что путешествует по её снам. Тогда он ещё не знал, что этот зверь с часть его сущности, и всё это, Охотник, Алиса и Зверь, находится у него в голове. Он придумал свой мир, и в этом Мире грёз он был счастлив. У него была цель в виде чудовища, и надежда в виде прекрасной девушки. Всё это время он уже находился в больнице и грезил привязанный к кровати.

 Десяток врачей назначал ему одну терапию за другой, и только Доктор знал о настоящих способностях Алекса и о том, что он может сделать с миром своими самыми искренними фантазиями. Доктор хотел использовать эту силу в своих интересах.

 Тем временем Алиса уже начала появляться в этой базовой реальности в виде разных девушек. Однажды она придёт… Однажды… Но именно в то время и Зверь очнётся тут, в этом мире. И только звёзды, что шептали с небес тихим светом, знали, что за судьба уготована этому странному юноше, который мечтами своими и грёзами изменял этот бренный мир.

 

 

Причины и связи

 Где-то по ту сторону обратных зеркал душа Слышащего ощущала присутствие чего-то нового в устройстве мироздания. Где-то маленький король отказывался от своей роли носить в сердце бездну, но он был смирен и подходил для этого задания как никто другой.

 Смирение располагает к себе небеса. И он понимал, что нету другого пути. Шляпа и двустволка, плащ, в котором запрятаны раскалённые когти и отточенные до остроты бритвы зубы. Ничего не происходит для Слышащего. Он видит время как единое полотно, на котором события как бы уже случились все абсолютно, и одновременно ничего не было.

 Но эта маленькая булавка, сверкая звёздочкой шла к своей цели. Охота и поиск как смысл и цель всего. В этом наш герой Алекс находил истинное удовольствие. Он так и искал свою Алису зная, что сам придумал её. Всё на запах шёл он в обличии зверя, лишь отдалённо напоминая себе, что сам и являлся тем Чеширым Зверо, на которое и охотился. И отдаленность Алисы так же была продолжением его собственных решений.

 Не было ничего до и не было ничего после. Только поиск. Только чуткий нюх и восприимчивый слух, что придавало ему сходство с самим Слышащим. Он не понимал этого сходства, и ему рано было осознавать эту связь. Но он шёл и искал. Искал всё дальше и дольше…

 

 

Пустыня

 Яркое жёлтое солнце на фоне безмолвного синего неба, пронзающего голубизной и бездонностью. Уже несколько дней Охотник в пути. Тени, что тянутся за ним, принимают формы различных существ и ждут, когда он уснет. Чёрные дымящиеся струи образуют шестиногих паукообразных тварей, но всё ещё связанных верёвочкой тени с Охотником. Стеклянные изумрудные змеи провожают его своим взглядом. Ему нужна вода. Жажда иссушает и сводит с ума. Краем взора можно увидеть призрачные миражи. Раскалённый воздух как расплавленное стекло переливается, и словно в зеркалах путник видит эпизоды из прошлого.

 Здесь и знакомство с Огненной Лисой из Ордена Феникса, что сгорает так соблазнительно и увлекает потерявших бдительность за собой. Он видит город полный музыки и знакомое лицо воина с зелёной кожей. Это знакомство греет душу и навевает ощущение дома. Тут же и видение о разумном лесе, где можно и нужно говорить с деревьями, чтобы выжить. Существа, обитающие там, двояки в своей сущности, опасны и притягательны одновременно. Но Охотник старается не думать об этом. Он идет вперёд к своей цели –Заветному Колодцу где-то в центре пустыни, что исполняет самое искреннее из желаний.

 Храп огромного существа, спящего под этой пустыней – Бехемотха, дрожью проходит по дюнам песка. Говорят, тот, кто разбудит его, обретет великое могущество или скорую гибель. Зависит это от того, сможет ли путник ответить на какой-то центральный вопрос, и ответом должно служить одно слово. Рассказывают, что вопрос этот связан с сутью вещей и устройством Вселенной, а ответ является именем, самым великим именем что может быть.

 Наступает ночь и тени сливаются с окружением. Они сторожат Охотника пока тот бодрствует. Но стоит ему только уснуть, он знает, они нападут на него в его сне. Хрупкая ветка хрустит под ногами. Что же это впереди сверкает в свете Луны? Неужели оазис?

 Охотник от жажды забывает об осторожности и не обращает внимания на то, что сегодня ночь безлунна, а светящееся впереди – опасная ловушка пустыни. Он движется навстречу западне словно пьяный. Ароматы испарений от светящихся грибов вскружили ему голову. Ветка, что хрустела под ногами, сочится чем-то липким. Ноги погрязают в трясине. Резиновые черные щупальца овивают путника. Охотник засыпает и его тени рвутся в сознание. Ноги наполовину погрузились в трясину. И то ли это был страх от кошмаров, то ли остатки мечты о Колодце, но что-то будит его.

 Он смотрит вверх. Там, в небе звезда по имени Полынь светит на него, так быстро пробегая по линии своей орбиты. Горький привкус внутри от этого света. Горькое осознание, что он попался. Опять… Это не первая ловушка в этой пустыне, и он попадался уже сотни раз на протяжении лет своего путешествия по этим землям. Обида сжимает всё внутри. Сколько можно вестись на ложный свет воды, что на самом деле отравлена и несет лишь смерть? Ароматов, что лишают трезвости мышления? Звезда бросает последний луч ему в зрачок и с ним укол прямо в сердце. Ты погибнешь если не выберешься. Попадаясь снова и снова, ты отравляешь себя.

 

 Всю ночь провёл Охотник, связанный этими щупальцами и погружающийся в чёрное болото, в трясину, грязную своими желаниями. Яд проникал через поры и порезы, отравляя само мышление его.

 Лишь лучик рассвета подарит ему надежду. Тепло нового дня греет его, а мечта о Колодце и чистой воде вырывает его из объятий смерти.

 Сколько ещё он будет держать здесь свой путь? И есть ли конец этим ошибкам? И самое главное, не был ли рассказ о Колодце ещё большей ложью и ещё более изощренным обманом? Он узнает это лишь попробовав эту воду на вкус.

 Что-то сверкает вдали – кости других путешественников белеют на солнце. Где-то над ним спиралью кружат птицы, предвещая несчастье и новое испытание…

 

 

Часть IV

Фокус

Чеширия

 Чеширия была уникальна. Это не деревня. Это не страна. Это переплетение дорог, клубок проводов, хранилище дверей – каждая ведёт в свой мир. Все носятся туда и сюда, опрятно одетые, и улыбаются, как бы подразумевая, что движет ими единая цель. Но не конфликтуют они исключительно если не знают друг друга близко. Метаморфики. Они принимают тот облик, который им вещают с экрана. Если бы они знали о своих способностях к перевоплощению, наверное, создали бы свой рай, а не ждали тот, что обещан.

 Вообще каждый из чеширов представлял своё счастье по-своему, и делиться тут этим не принято. Конечно тебя спросят, как дела и как ты себя чувствуешь, но, если ты промолчишь, никто и не заметит. Каждый рвёт свой кусок, у всех свои интересы. Братство, состоящее из обособленных элементов. каждый из которых пытается быть идеальным. В этом и просчёт. Идеалы лишают индивидуальности, но они не думают об этом. Им обещан рай, если они будут послушны. Они его ждут. На самом деле они не живые – они в ожидании жизни. Они не счастливы – они мечтают о счастье. Но так реалистично думают о Новом Мире, что их глаза горят, блестят то ли слезами, то ли радостью. Вообще, тут собраны отбросы – те, кто не смог реализовать себя здесь и сейчас, те, кому нужна иллюзорная надежда. Эфемерные обещания – они их вдыхают, и это их наркотик. Улыбки и рукопожатия. Ободряющие заверения. Но если они знакомятся близко – они постоянно конфликтуют.

 Король видел это в своём тронном зале. И хотя его самого не видел никто, все знают, что он наблюдает. Хотя кажется так поступают извращенцы. Он видит всё что ты делаешь. Да? Тебя действует интересно как я справляю нужду? Или тебя интересует нечто более интимное? Например, мои фантазии по ночам? Принц задавался этими вопросами. И хотя против Короля ничего не имел, ему претило лицемерное малодушие всех этих подданных. Они жили так, как будто всё отдали и жертвуют. Но разве за идею можно жертвовать? Если эта идея твоя, то ты её и воплощаешь.

 Кажется, счастье тут единственный ориентир. Ты должен быть альтруистом, иначе не будешь полностью радостным. Избавься от эгоизма, это черта несчастных людей, зато живых. Думать о счастье и есть эгоизм. Даже путём самопожертвования ты же хочешь воздаяния. Благодарочки в виде, ни много ни мало, вечной жизни. Разве это жертва? Кто из вас готов пожертвовать возможностью жить вечно ради Него? Или Его идеи? М? Никто? А как же бескорыстная любовь?

 Принц не мог этого принять. Он долго клеил в себе это непонимание и начал задавать вопросы. Понемногу нашлись те, кто его поддержали. Они считают себя альтернативной элитой, типа наша критичность – признак неординарного ума. Но никто из них не хочет признать, что нуждается в этой самой системе. Они просто хотят жить. Овечки хотят щипать травку и трахаться. Да, это необходимое условие. Без этого никуда. Они так и ждут, что там, в будущем они наконец насладятся дарами Эдема. Как это замечательно – отказаться от всего сейчас, чтобы получить потом.

 Те же, кто были более свободны чем другие, здесь, в Чеширии считались изгоями. Их уважали, но они были лишними. Система требует подчинения. Покорность и смирение тут выше всего. Но если приглядеться, они лишь соблюдают правила: читай днём, улыбайся, набивай часики, всегда делись с другими, иначе ты станешь эгоистом. Люби и ты будешь свободен. Любовь – это узы, рамки, ограничения. Как можно не видеть эти парадоксы? И даже их Книга полна парадоксов, что конечно не делает ее нелогичной. Скорее она проверяет, будешь ли ты честен с самим собой. Да. Со страниц их Священного Писания якобы на них смотрит божество. Бумага и чернила заменили чеширцам разум. Они не могут сами себя пасти. Они стадо. Пчёлки, что мечутся туда и сюда без матки.

 Король смотрел на это в своём кабинете. Наблюдал. Он отслеживал не события – этим занимались Плотные Звёзды. Король наблюдал за мотивами. И то, что он видел, ввергало его в шок. Он рыдал день за днём, и был безутешен. Когда он видел рыдающего чеширца, то проникался жалостью, так как очень хорошо понимал, что такое разбитое сердце и сокрушенный дух.

 Они улыбаются так искренне, что даже сами верят в своё счастье. В душе же глубоко неудовлетворенные существа, не нашедшие в себе сил изменить жизнь к лучшему. У них нет способности хранить чистоту. На самом деле они и не понимают, что есть чистота. Поэтому им нужен свод правил, чёткие рамки. Для просвещённых были принципы – ориентиры, но единицы понимали, что стоит за ними. Принц понимал, и ему было больно видеть всё это. Он рыдал ночами. Предатели, что были друзьями. Истина, что оказалась оберткой из фальги. А альтернатив-то нет.

 Он ворвался в тронный зал. Это было под страхом смерти, а все тут так цепляются за жизнь, что стоит упомянуть, что они не увидят солнце, как они подчиняются. Животные, ведомые инстинктом продления рода. Им очень важно выжить. Ради этого они даже готовы поверить в Бога.

 Тронный зал был кабинетом с кучей книг. Почти все они были запрещенными. Это был огромный зал с шкафами. Кругом были зеркала, но за столом сидел человек, так знакомый с детства. Перед ним лежала тетрадь. На ней цифра.

«Пиши» – сказал человек, и принц Чеширии понял, что смотрит в ещё одно зеркало.

 

Равновесие

 И когда дикое Чеширое Зверо укрощено – оно спит. Ему снится сон. Только так можно рассмотреть его: серая шкура в бирюзовую крапинку, жёсткий ворс переходящий в шипы, морда слишком плоская для кошачьей, с выступающими клыками сверху и чуть длиннее снизу. Сон о лисичках, мирно гуляющих по волшебно тихому лесу. Этой осенью ему снится безмятежность. Грибы слегка искрят лучиками света. Поляна и дерево. На нем висят похожие на черепа чёрно-белые фрукты.

 В глуби леса есть два сплетенных сверху дерева, и через этот портал виднеется искаженное отображение реальности. Там лис один. Его глаза горят оранжевым пламенем, а изо рта капает голубоватая светящаяся безумием слюна. Шкура пепельно-серого цвета, с проблесками тлеющих углей. Он бездумно смотрит в своё отражение – на этой стороне две лисички раздраженно уставились на этого разрушителя, и девочка-лисичка просит уйти.

 Сон переходит в реальность хижины, где потерявший навсегда Алису Шляпник что-то рисует в своём блокноте. Всё те же щупальца и глаза, переходящие в другие предметы, сердца и часы. Рисунок смотрит со страниц, немного плывет и двигается. Охотник в шляпе бросает взгляд на Кота. Тот в углу, в своём огромном лукошке мирно дремлет. Это шаткое равновесие и сон друг о друге.

 Пора в путь. Двустволка уже пройденная пылью на стене. На противоположной прибитое титановыми пластинами другое оружие – волнистая катана. Надо бы закрепить её сильнее. Из окон хижины в лесу шелестящие листья периодически заплетают в гости. На каждом – послание. Одно и то же: «Что можешь делать сегодня – делай, прилагая все силы». Не знаешь, что принесёт ночь и рассвет. Сегодня я нарисую картину, а ночью это станет сном. Рассвет же обнаружит, что было пустой мечтой, а что хоть отдаленно напоминает реальность. Жухлые страницы дневника аккуратно вырезаны канцелярским ножом и вклеены в альбом, чтобы в последствии быть убранными в сундук под кроватью.

 Тихий сон о будущем или может быть настоящем. Видение о сердце, так отчаянно любившем, коварно подтасовывающем карты с джокерами в колоду жизни. Когда будет очередной взрыв? Когда будет очередной пожар? Возможно это повторится. Возможно цикл начнётся вновь. Лишь кровь, текущая по жилам. Лишь серебро и ржавая любовь. Где-то в пустоте Космоса Король пишет книгу. На осколках камней раскиданы предметы роскошного быта, и о былом величии напоминает разбитая хрустальная корона. Ещё один рассказ сейчас. Ещё одна зарисовка о дремучем лесе и спящем звере внутри хижины…

 Охотник поправляет свою шляпу, достаёт из склянки белесые пилюли. Одна. Две. И туман наполняет помещение. Зверо скованно параличом. Так и будет продолжаться, пока неизвестная составляющая, некий призыв откуда-то издалека не пробудит его. Кто знает, что будет. То, что известно – непостижимо и очень глубоко. Кто постигнет его, и кто скажет, что принесёт рождение нового дня?

 Рассвет обрамляет новую историю на страницах книги своим взором. И где-то в больнице, на нижних этажах, за тройными дверями, в зеленоватом помещении прикованный ремнями к кровати безумец пытается что-то объяснять докторам. Что-то о королях и безднах, что-то о шляпах и лисичках. Новая запись в истории болезни и следующий укол. Погружающее в беспамятство вещество тормозит мыслительные процессы. Последний листик в лесу падает на промерзшую почву, предвещая наступление зимы, долгой и одинокой…

Алиса

– А лисы дома бывают?

– Я не понимаю…

– Зазеркалиться и вернуться – антонимы?

– Просто уйдите. Я хочу побыть один.

– Шляпки в лапках котика тик-так?

– …

 Он сидел в хорошо освещённой комнате, но ему казалось, что он в полумраке. Чудилось, что он за столом и рисует, а на самом деле положен на вязки и под присмотром врачей. Алексу стало лучше, так говорил доктор Mr.Mrrr, ведь раньше он был агрессивен, а теперь спокоен, не кидается людям пальцами в глаза и не грезит сменой миропорядка. Его можно выписывать, так сказал Зеркальный. Но куда? Мы об этом позаботимся.

И вот, Алекс дома. Неделя, две, три… Он и правда рисует. Он рисует её. Рисует такой, какой её помнит. Рисунок всегда разный, цвета под стать настроению. Кажется, и в своих воспоминаниях он путается. Ему более нечем платить за жильё. Его рисунки – это жалкое подобие, и их никто не хочет покупать.

 Стёкла очков (он провёл слишком много времени в полумраке) блестят свечой. Стук в дверь. Кто может прийти так поздно? Щеколда открывается, хотя закрыто с внутренней стороны. Алекс успевает только привстать. Неужели… Очертания те же, походку павлина ни с чем не спутать. Левая рука, механическая и вся в проводах, тянется к нему. Он хочет пожать ей руку, но колеблется. Точно ли это она?

– Алиса?

 Рука начинает жужжать и светиться в просветах между частями. Левая рука блеснула той же свечой. Бирюзовый лазер прорезал стекло на переносице.

– Ему станет лучше, Доктор?

– Операция сделает так, что он не будет страдать.

– А она?

– Её больше нет.

 Свет гаснет. Мистер Миррор поправляет свою шляпу даже не сняв резиновой перчатки. Медсестра делает заметку в журнале. Каталка мерно отбивает ритм одной из самых престижных психиатрических лечебниц.

End

Послесловие

 

 Этот день был началом и концом, первым и последним, Альфой и Омегой. Звёзды наблюдали за ними со своих орбит и шептали свои песни.

 Джо осторожно подошёл к астероиду. Его друзья были то ли более пугливыми, то ли менее любопытными. С пористого тела небесного гостя сочилась жидкая ртуть, переливаясь в формах и становясь то матово-серой, то чуть ли не прозрачной. Джо замер в изумлении. Что это? Он чётко осознавал опасность. И живой дым коим стала ртуть соединился с его рукой как бы на пробу. Едва почуяв холодок, Джо, казалось бы, чуть не отпрянул, но нечто новое в сознании шептало: «Спи спокойно, маленький король. Мы знаем, что за демоны мучат тебя».

– Джо! Не трогай эту штуку!

– Пойдём отсюда!

И серый взгляд прототипа, описав изящную фигуру, не оставил друзьям ни шанса. Поглощение. Объединение сознаний. Но в их душах был малодушный эгоизм, и они просто растворились в щупальцах этого жидкого дыма.

– Так значит не все подходят нам…

–Кто... Кто ты??

– Я это ты – ты это я.

 Теперь глаза этого соединённого существа стали зеркалами, и бывший до этого человеком, Джо стал чем-то большим. Теперь он глядел не только на окружающий мир, но и в равной степени он видел свою душу – каждый потаённый уголок себя. Теперь у него была цель. Теперь он знал кто он и что должен сделать. Объединить и уничтожить. Разделить и спасти. Участь каждого зависима от струн души. Поёт мелодия в гармонии со светом звёзд или корчится, пытаясь удовлетворить низменные и животные инстинкты, это всё игра – твердил пришелец. Каждый из вас – оболочка для иных существ. И не все они играют во благо носителя. Но мы – ты и я, освободим человечество от этого гнета, от тысячелетнего рабства, от трепетного преклонения перед божествами, что пожирают сны и эмоции. Вы, люди, будете свободны и чисты.

 В зрачках горел светлый огонёк, а серебристая радужка отражала, и он, или они, видели мир как бы насквозь.

 От тел, павших жертвами своего же мелочного сознания исходила та же переливающаяся дымка. И расползаясь по миру прототип настоящего Человека и его скорый Помощник искал всё новых носителей, коих как оказалось по всему свету единицы. Судьба человеческой империи была предрешена. Всё случилось в считанные часы. Воля звёзд была исполнена, а вечный Замысел приобретал всё новые черты. Наконец Слышащий плакал от такой жертвы – он был всё-таки счастлив.

 Звёзды пели шёпотом, простираясь сквозь пространство. Для иных существ – демонических сущностей, что местом своего обитания выбрали именно умы людей, не осталось и места.

 Так изголодавшиеся и обозлённые, они объединялись в некое подобие многогранного объекта из форм и частей тел – они готовились к финальной битве. Так обнажилась их эгоцентричная сущность – всё это время вводя в заблуждение людей и водя их то спиралями, то по кругу, они мешали просветлению рода человеческого и прогрессу. Но воля небес была в чистоте своей непреклонна. И это наконец случилось – массовая дезинфекция разума людей, ведущая к чему-то новому и поистине прекрасному.

 

Новый День

 Камеры надёжно заперты. Зелёная пупырчатая краска стен хранит вопли безумия. Отчаянье пациентов Зеркальной больницы записано и переведено в шифры. Доктора закрылись в своих кабинетах, и лишь охранники, вооруженные шокерами бродят по коридорам, изредка постукивая фонариками по решеткам одиночек, дабы психи не думали, что они в раю. один забился под кровать от страха и ужаса надвигающегося бедствия. другой на коленях в приглушенном свете неонового ночника воочию встречает своего бога – он счастлив, ничто более не имеет смысла. Его религия стала его личным паразитом, питающим в нём суть его существования. Кто-то в слюнях видит Пустоту в отражении своих век. Большинство же просто лежат напичканные транквилизаторами и думают о безысходности.

 Отчаяние… Это ящероподобное существо бродит по коридорам, постукивая своими светящимися костяшками по дверцам их обители. Кому-то снится сон о Мире, в котором нет ничего Нового, но там нет тех, кто причинял боль другим. Ему снится мир без Алисы – Вселенная, где нету неразделённой любви и предательств. Но всё же он в слезах.

 Парк, где растут вековые деревья. Все радуются и поют песни. Он сидит под этим Дубом и думает, как он мог упустить ее, как она не смогла понять, что буквы всегда чёрного цвета, как и смысл всегда однозначен. Его мозг более не омрачен диссоциативкой. Её Величество Шизофрения оставила его с пришествием Бирюзового Лазера. Операция прошла успешно. Нет более никакой Алисы. Его сон омрачается градом и бурей, ветер срывает деревья с корнями и ломает людей. Они даже не замечают этой войны. Они смеются и продолжают петь свои песни.

 Доктор в шоке. Компьютер начал показывать неизвестные символы, какие-то диаграммы и шифры. Неужели нас взломали? Только не это, столько ценной информации может быть потеряно! Но техника даже не подключена к сети… Стойте! Я уже видел эту символику…

 Он выбегает из кабинета не замечая охранника, у которого барахлит фонарь. Свет мигает. Двери камер поочередно открываются, и блаженные психопаты тенями выползают наружу. Мр.Миррор не замечает этого. Они все хотят его смерти, но знают насколько этот персонаж опасен. Доктора беспокоит только одна дверь, только один пациент – Алекс. Его камера закрыта. Её пытаются открыть охранники, но тщетно.

 Через решетчатое окошко видна лишь мелькающая тьма. Краска на стенах начинает облезать. Этот хаос… Отбитые психи дерутся с не менее отбитыми охранниками. Глубокая ночь. Кто-то пытается выбраться через окна. Крики наполняют отделение. Медсестра, та, что из наиболее смелых, вооружившись шприцами и в сопровождении двух наиболее крепких парней пробивается к Доктору:

– вас ждут у входа!

– Что?? В такой час? Разве не видите, что у нас происходит?!

– Она знает, что происходит!

 Она?? Нет! Только не это! Невозможно! Никто не знает, что он здесь. Этого просто не может быть…

 Всё же Доктор пробирается ко выходу из отделения, закрывает за собой дверь. Как будто другая реальность. Неужто это я схожу с ума? Тут все спокойны и ничего не замечают.

 Нервно спускаясь по лестнице Зеркальный перебирает мысли одну за другой, как игральные карты. Где же этот третий джокер? Что я упустил? В чём был неправ? Успокойся, ты просто утомлён. Сейчас одна шизанутая мамаша будет требовать передать сигареты своему сыночку. Сердце бешено бьётся. Ему кажется, что в приёмной лица картин обращены прямо к нему.

– Что??? – он оборачивается к статуе.

– …

 Так... Я схожу с ума. Чёрт, я забыл свои лекарства в кабинете. Ничего. Вдох, выдох.

 Он подходит к двери, за которой стоит молодая фигура. Ну хоть не придётся иметь дело с долбанутыми дурами. Он спокоен. Дверь открыта. НЕТ! Руки и губы дрожат. Он замечает бурю за спиной девушки. Стекло его очков медленно покрывается трещинами. Он снимает их.

– Я пришла за Алексом.

– Эм… Кем? Простите, вы, наверное…

– Вы не знаете его и меня, но я точно знаю, кто ты.

– Что? Постойте, как вы...

– В сторону, и отдайте его шляпу.

 Она лёгким движением снимает головной убор, который был когда-то ей и подарен.

– Кто же ты?..

 Стёкла окон вылетают. Он вспоминает рассказы своего самого странного пациента.

– Ты знаешь.

– Имя! Назови имя!

 Сотни птиц врываются в больницу. Кошки, крысы и псы разных пород вбегают в парадную дверь и крушат всё на своем пути.

– Имя Нам – Легион. Моё же – Алиса.

Доктора пробирает дрожь. Он не верит уже ничему.

– А теперь, дорогой психиатр, спи…

 От этих слов разбитые стёкла поднимаются как под музыку. Он по привычке надевает очки и линзы хлопком лопаются маленькими лезвиями внутрь глазниц.

 Тишина. Тьма. Дверь камеры отворяется. Свет, но не острый и не болезненный, мягкий и мелодично пульсирующий.

– Просыпайся.

– …

– С Новым Миром тебя!

End 2

Содержание

Часть I. Он и Она………………………………………………………………...6

Часть II. До Алисы……………………………………………………………...15

Часть III. Отражение……………………………………………………………26

Часть IV. Фокус…………………………………………………………………51