Тед Банди улыбается на камеру во время его работы в предвыборной кампании губернатора эванса. Скол между передними зубами связал его со смертью Лизы Леви.

 Тед Банди улыбается на камеру во время его работы в предвыборной кампании губернатора Эванса. Скол между передними зубами связал его со смертью Лизы Леви.

Во время перерыва суда в Майами Тед рассматривает рентгеновские снимки своих зубов после того, как судебный дантист доктор Ричард Сувирон показал, что они в точности совпадают со следом укуса на ягодице Лизы Леви. Тед настаивал на недействительности этого доказательства.

Тед Банди на судебном процессе в Майами за убийства Маргарет Боуман и Лизы Леви и покушении на убийство Кэти Кляйнер, Карен Чендлер и Шерил Томас.

Тед Банди машет телекамерам, пока против него зачитываются обвинения. Он сказал журналистам: «Я буду услышанным!»

Тед Банди со своими адвокатами на первом процессе во Флориде. 25 июня 1979.

Тед Банди, который всегда скрывался под маской обаяния, внезапно раскрыл себя в Орландо на суде по обвинению в убийстве Кимберли Лич.

ЭПИЛОГ

 

Процессы и слушания Теда Банди стали сродни долгоиграющим выездным бродвейским постановкам. Только звезда оставалась в главной роли, но остальная актёрская группа менялась. И звезда устала: потеряла большую часть своего запала. Суд по делу Кимберли Лич озадачил простых обывателей: «Сколь раз можно убить одного и того же человека?» – вопрошали они недоумённо. Поскольку Тед уже был приговорён к смертной казни – дважды – они не видели необходимости в ещё одном суде. Государству, конечно же, нужно было отбить ставки. Подстраховка в виде третьего смертного приговора была нужна им на случай обратных подвижек в деле «Хи Омега» или апелляций. Юридически – это имело смысл.

Суд по делу Лич несколько раз откладывался в итоге был назначен на 7 января 1980 в Орландо, Флорида. Верховодил «злобный хозяин» округа Орандж. Там не хотели Теда или сопровождавшей его шумихи, но 62-летний юрист – судья Уоллас Джоплин, который должен был вести суд по делу Лич, постановил, что не может найти непредвзятых присяжных в окрестностях Лэйк-Сити.

Изменился адвокатский состав. От оригинальной команды защиты осталась только Линн Томпсон. Она присоединилась к Джулиусу Виктору Африкано мл. Теда мог защищиать Майло И. Томас, государственный адвокат Третьего судебного округа, но он отказался: был близким другом семьи Лич.

Со стороны штата выступали Джерри Блейр из Службы прокуроров штата – тот самый Блейр, который в июне 1979 поклялся: если Тед хочет суда – он его получит, и специальный прокурор[127] Боб Дэкл, выходец из сельского района, трудолюбивый юрист с вечно засунутым за щеку табаком.

Репортёры, освещавщие суд в Майами, выражали явное беспокойство. Никто из них не хотел по-настоящему проходить через второй суд. Тони Полк из «Роки Маунтин Ньюс» не собирался на нём присутствовать. Назначение получил репортёр из Сиэтла, но был чертовски напуган. Репортёр из Майами позвонил мне и сказал: «Да, я пойду… но не потому, что хочу. Иду на убийство». Затем он ахнул: «Звучит ужасно, не так ли? Но только так я могу это описать».

Я не пошла. Я знала, какие будут представлены улики, каких вызовут свидетелей и не могла больше смотреть на Теда в этом штате, куда он сбежал. Вместо этого я наблюдала за процессом в Орландо по телевизору и видела человека, который казался мне абсолютно незнакомым.

Тед больше не был таким же красивым, как на суде в Майами. Он весил около 190 фунтов (86 кг), скулы выпирали наружу, а глаза наоборот ввалились. Он перестал выглядеть поджарым и опрятным, как и перестал хвататься за реальность. Резко вспыхнув, как порох, он, казалось, готов был разорваться на части – его задела откровенная улыбка стенографистки.

– Вы можете отнестись к этому серьёзно? – закричал он на неё.

Но, кажется, никто уже не воспринимал это серьёзно. Они пришли посмотреть шоу. Местный диск-жокей задал тон процесса, открыв утреннее вещание словами: «Осторожно, девчонки! Тед Банди – в городе».

Артист из Пеннсильвании, переодетый под женщину, играючи зашёл в зал суда, крутя леопартовый пиджак и двинулся к своему месту. Тед не взглянул на него. Один молодой человек снял свой пиджак, открыв футболку с надписью: «Отправьте Банди в Иран». А в первом ряду были вездесущие поклонницы Теда, стремящиеся поймать улыбку от угасающей звезды.

С таким же успехом телекамера могла показывать обитателей Бедлама[128].

Ни Луиз, ни Джонни Банди не вернулись во Флориду. Была только Кэрол Энн Бун, сидящая рядом с женой другого заключённого из Рэйнфорда. Кэрол Энн по-прежнему одаривала Теда ободряющими любовными взглядами.

Потенциальные присяжные из, казалось, бесконечного пула, готовы были сказать всё, что угодно, лишь их выбрали. Судья Джоплин распорядился брать и тех, кто считал Теда виновным, если бы они смогли отодвинуть свои убеждения в сторону, оставаясь объективными. Некоторые из них и были выбраны в жюри. Во Флориде больше не осталось места, куда можно было перенести суд. Прокурор Блейр сказал, что смена места – бесполезное занятие.

- Этот человек здесь, как célèbre, и он будет célèbre и в Ту-Эгг, и в Пахоки, и в Сопчоппи.

Тед дважды намеревался покинуть зал суда в знак протеста против присяжных.

– Я ухожу. Это какая-то игра и я не хочу в ней участвовать! Не останусь в этом Ватерлоо, вам ясно?

Возвращённый на место и успокоенный, он взорвался в очередной раз, хлопнув рукой по столу судьи Джоплина.

– Вам нужен цирк? – поднял он голос на Блейра. – Я устрою вам цирк. Я буду ливнем на вашем параде, Джек. Устрою вам шторм.

Тед направился к двери, но пристав перегородил ему путь. Он поставил на перила коробку из-под пива, в которой носил документы и снял пиджак. Телевизионная камера впервые показала Теда, потерявшим над собой контроль. Его оттеснили к стене, как лису, мечущуюся в окружении охотников. Возможно, с такой же яростью, выраженной на его лице, сталкивались жертвы, и – это поразило меня. Он вот-вот готов был выйти из себя, метаясь перед пятью судебными приставами, окружившими его. Он стоял задыхаясь в ловушке. Пролетел миг… второй… Тед и его противники застыли наместе.

– Сядьте, мистер Банди! – приказал Джоплин.

– Не доводите меня!

– Сядьте, мистер Банди!

Потихоньку Тед пришёл в себя, потеряв весь запал борьбы. Он подошёл к столу защиты и сел на своё место, опустив глаза.

– Бесполезно, – прошептал он Африкано. – Мы потеряли присяжных. Больше нет смысла играть в эту игру.

И он вполне был прав.

День за днём Тед сидел в смятении и гневе, пока выступали все 65 свидетелей. Африкано и Томпсон боролись со всем этим, пытаясь твёрдо устоять на ногах, но их всё давили и давили. В этот раз они не позволили Теду выступать самому, хотя разрешили делать это вне присутствия присяжных.

Через 3 недели в суде Тед выступил с 20-минутным призывом к оправданию. Его голос дрожал, он находился на грани слёз, ведя свой бессвязный неаргументированный монолог, далёкий от того, который вёл в Юте четырьмя годами ранее. Он настаивал на отсутствии свидетельств, доказывающих что это вообще было убийство.

Защита представила двух свидетелей, которые, якобы, видели, как утром в день исчезновения Кимберли Лич ловила машину «близ кафе «Джиммис Баттермилк Чикен». Но они заколебались, когда их попросили идентифицировать девочку.

Также использовались показания судмедэксперта из Атланты, доктора Джозефа Бертона. Его, видимо, придержали на потом, чтобы он укрепил заявление защиты, что Кимберли Лич могла умереть по другим причинам, – но он не смог этого сделать.

– Поскольку моё исследование не смогло исключить смерть по случайным, естественым или суицидальным причинам, – всё они остаются в списке.

6 февраля по залу суда разлетелись оживлённые толки о Кэрол Энн Бун. Миссис Бун подала брачное заявление! Сомнительно, что она могла выйти за муж за человека, которого называла «Банни». Джим Шульц, начальник Иправительной части округа был категорически против проведения свадьбы в его изоляторе. Но судья Джоплин распорядился взять у Теда кровь на анализ, – первоначальное требование брачного заявления.

Кэрол Энн призналась, что не сомневалась в обвинительном приговоре, но всё равно была полна решимости выйти за него. На оправдание больше никто не ставил. Теперь зрители делали ставки, датут ли Теду и Кэрол пожениться. Сам Тед готов был ручаться, что присяжные признают его виновным в течении трёх часов. Он ошибся. У них ушло 7 с половиной часов: на пол часа больше, чем у присяжных в Майами.

В этот раз не было плачущей матери, просящей за её идеального сына. Была только Кэрол Энн Бун. В этот день 9 февряля 1980 была вторая годовщина исчезновения 12-летней Кимберли Лич. На свидетельское место бороться за жизнь Теда отправилась Кэрол Энн.

Но сначала – и, казалось, в первую очередь – ей нужно было завершить миссию: стать миссис Банди. Она тщательно изучила, как можно было жениться во Флориде при подобных обстоятельствах. Она знала, что правильное заявление, сделанное на публике в открытом суде в присутствии судебных приставов сделает «церемонию» легальной. Нотариус, держащий на руках брачное заявление с именами Кэрол Энн Бун и Теодора Роберта Банди, смотрел, как Тед поднялся допрашивать свою невесту.

Невеста была не в белом, а в чёрном: юбке и свитере поверх блузки с открытым воротом. Жених, который всегда предпочитал галстуки-бабочки, был в одном из них в синий горошек и синем пиджаке. В глазах присяжных читалось выражение абсолютного презрения.

Пара улыбнулась друг другу, как, если бы они были одни в зале, и Тед начал допрос.

– Где вы проживаете?

– Временно в Сиэтле, Вашингтон.

– Могли бы вы рассказать мне, когда познакомились… как долго вы меня знаете, сколько длятся наши отношения? – спросил он, направляя её.

Кэрол продолжала улыбаться, вспоминая их встречу в Олимпии в офисе Департамента чрезвычайных ситуаций; рассказала о том, как близки они стали, когда усугубились проблемы Теда с законом.

– Несколько лет назад наши отношения перерости в нечто серьёзное, романтическое.

– Это правда? – спросил Тед.

– Настолько правда, что я хочу выйти за него, – сказала она присяжным.

– Не могли бы вы рассказать присяжным, проявлялись ли в моём поведении насилие или опасное поведение?

– Никогда не видела ничего, что могло бы указать на деструктивность Теда по отношению к другим людям, а ведь я была с ним рядом почти при всех мыслимых обстоятельствах. Он был связан с моей семьёй. Я не видел в нём ничего, что можно было бы назвать пагубным… никакой враждебности. Он сердечный, добрый, заботливый человек.

В связи с возражением обвинения Кэрол Энн заявила, что по её мнению было бы неправильно, чтобы какое-то лицо или представитель штата лишил жизни другого человека.

Она повернулась к присяжными и эрергично произнесла:

– Тед занимает значительную часть моей жизни. Он мне жизненно необходим.

– Вы хотите выйти за меня? – спросил Тед.

– Да.

– И я хочу жениться на вас, – сказал Тед. Обвинение и судья Джоплин так и застыли на месте от удивления. Дэклу и Блейру потребовалась пару минут, прежде чем они смогли встать и возразить.

Тед повернулся посовещаться со своими адвокатами. Он почти всё запорол. Они сказали, что брак – это контракт, а не обещание. Но у него будет ещё один шанс, чтобы обернуть всё в устный контракт.

Прокурор Блейр допросил Кэрол Энн, предполагая, что за её желанием выйти замуж стоит не истинная любовь, а нечто менее романтическое. Он намекнул, что может быть дело в финансах, но Кэрол пропустила это мимо ушей. Он усомнился, подходящее ли это время для такого союза, так как присяжные уже готовы были вынести смертный приговор. Кэрол Энн осталась непоколебимой. Пока Блейр допрашивал её, Тед лихордочно совещался с адвокатами.

Он встал спросить её другими словами: в этот раз он знал, что нужно сказать, чтобы брак удался.

– Вы выйдите за меня? – спросил он Кэрол Энн.

– Да! – ответила она с радостью и улыбкой.

– Значит – я возьму вас в жёны, – Тед широко улыбнулся. Всё случилось до того, как обвинение успело сообразить. Кэрол Энн и её «Банни» теперь стали невестой и женихом.

Большинство глаз в зале суда остались сухими. О медовом месяце не могло быть и речи. Вторая годовщина смерти Кимберли Лич теперь стала свадебным днём Теда Банди. Кэрол Энн одержала победу. Она оставалась верной и вездесущей. Стефани, Мег и Шэрон остались в туманном прошлом Теда. Создаётся впечатление, что упорство Кэрол Энн было столь сильным, что она готова была вырвать Теда из лап электрического стула, если бы представилась такая возможность.

И, казалось, до этого могло дойти. После того, как Джерри Блейр охарактеризовал венчание «маленьким спектаклем на День Святого Валентина» и 40-минутной речи Теда за сохранение жизни, присяжные удалилсь на 45-минутное совещание по вопросу смертной казни.

В 3:20 по полудню они озвучили своё решение: Тед должен умереть. Тед вскочил и прокричал: «Скажите присяжным, они совершают ошибку!»

12 февраля судья Джоплин приговорил Теда к смертной казни – уже третьей – на электрическом стуле в тюрьме Рэйфорд. Когда Тед поднялся заслушать приговор, в руке он держал красный конверт: валентинку для своей невесты.

Через час Тед находился в вертолёте, покидающим крышу здания суда, направляясь в Рэйфорд. По терминологии закона штата Флорида он снова был приговорён за преступление «чрезвычайно отвратительное, абсолютно порочное и мерзкое».

Впереди предстояли аппеляции, на которые ожидаемо должны были уйти годы, но с точки зрения всех намерений и целей было понятно – история Теда Банди подошла к концу. Запертый от всеобщего внимания, которое для Теда кажется жизненно необходимым, я знаю, что он продолжит глубже и глубже ввергаться в своё маниакальное безумие, пожирающее его. Он никогда больше не будет «Золотым мальчиком», любимым СМИ.

Тед Банди – убийца. Трижды приговорённый убийца, ставший теперь отработанным материалом.

Не могу забыть его звонок в октябре 1975, – звонок, когда он тихо произнёс: «У меня небольшие проблемы, но, кажется, их можно решить. Если что-то пойдёт не так, ты прочитаешь об этом в газетах».