Личность Павла I: необходимые пояснения

 

По иронии судьбы новый русский император Павел I родился в сентябре 1754 г. в Летнем дворце Елизаветы Петровны, который впоследствии по его же личному приказу был снесен, а на его месте возведен знаменитый Михайловский замок, в котором он и был убит в марте 1801 г.

 

Несмотря на очевидное внешнее сходство со своим отцом Петром III, при императорском дворе упорно ходили слухи, что настоящим родителем Павла был первый екатерининский фаворит, камергер великого князя граф Сергей Васильевич Салтыков — знаменитый светский красавец, сердцеед и ловелас.

 

Первым воспитателем Павла стал близкий к графу П.И. Шувалову церемониймейстер высочайшего двора бригадир Ф.Д. Бехтеев, одержимый духом воинских уставов, четких приказаний и жесткой дисциплины, сравнимой с самой настоящей муштрой. В 1760 г. Елизавета Петровна назначила нового наставника, которым стал известный русский дипломат граф Никита Иванович Панин, известный своими либеральными воззрениями.

 

 Благодаря новому наставнику наследник русского престола получил блестящее образование, в совершенстве овладел латынью, русским, французским и немецким языками, пристрастился к чтению, неплохо разбирался в математике, но так и не воспринял от наставника-масона и тени преклонения перед идеями французских просветителей, которыми его постоянно пичкал граф Н.И. Панин.

 

 Более того, как бы в пику своему наставнику, цесаревич рано пристрастился к военному ремеслу и посвящал ему большую часть своего свободного времени вплоть до восшествия на престол.

 

После завершения учебы в 1773 г. Павел женился на Вильгельмине Гессен-Дармштадтской, ставшей в православии Натальей Алексеевной.

 

 Через два года она умерла при родах, и в том же году ему подобрали новую невесту — Софию-Доротею Вюртембергскую, которую после перехода в православие стали величать Марией Федоровной.

 

Встречу будущих супругов организовал сам прусский король Фридрих Великий, который всю жизнь будет для Павла I непререкаемым авторитетом.

 

Личные отношения между Павлом и Екатериной II на протяжения всех лет ее правления были более чем прохладными.

 

По свидетельству ряда современников (Ф. Ростопчин, Г. Гейкинг), сын никак не мог простить своей матери убийства собственного отца и узурпацию трона, а мать не могла смириться с тем, что будущий наследник российского престола очень уж напоминал своим характером, привычками и поведением присной памяти почившего супруга.

 

 Хотя известно, что первоначально Павел воспитывался именно как наследник русского престола, однако чем старше становился он, тем дальше его держали от государственных дел.

 

По информации историков, окончательный разрыв между Павлом и Екатериной наступил в мае 1783 г., когда императрица впервые пригласила сына для обсуждения ряда внешнеполитических проблем, связанных с крымским и польским вопросами, где он высказал отличную от всех вельмож собственную точку зрения.

 

Именно поэтому, как установили многие историки (Н. Павленко,                                

А. Каменский), в 1787 г. Екатерина II решила передать престол своему старшему внуку Александру и ознакомила с этим планом ряд высших сановников империи, в том числе главу внешнеполитического ведомства вице-канцлера графа Александра Андреевича Безбородко и своего последнего фаворита графа Платона Александровича Зубова.

 

Престарелая императрица неоднократно возвращалась к этому вопросу, пока, наконец, в сентябре 1796 г. она не приступила к подготовке специального манифеста, но неожиданная смерть помешала ей довести начатое дело до конца.

В начале ноября 1796 г. Екатерина II скончалась, и новым российским императором стал Павел I (1796;1801), вместе с которым к управлению империей пришла и новая плеяда русских вельмож и фаворитов.

 

 Среди этих персон особым расположением нового монарха пользовались его бывший брадобрей, ставший императорским гардеробмейстером, граф Иван Павлович Кутайсов, новоиспеченный столичный комендант граф Алексей Андреевич Аракчеев, его флигель-адъютант граф Федор Васильевич Ростопчин, и друзья его юношеских лет, два родных брата, князь Александр Борисович Куракин и князь Алексей Борисович Куракин, первый из которых стал вице-канцлером, а второй получил ключевую должность генерал-прокурора Сената.

 

Ряд видных екатерининских вельмож не только сохранили, но даже упрочили свое положение при императорском дворе, как например, Александр Андреевич Безбородко, который был пожалован княжеским титулом и удостоен высшего штатского чина — канцлера Российской империи. Ряд современных авторов (Ю. Сорокин, А. Толочко, О. Хоруженко) предполагают, что новый фавор главы внешнеполитического ведомства был связан именно с тем, что он лично уничтожил завещание Екатерины II, в котором содержался вышеупомянутый манифест о передаче русского престола старшему внуку Александру.

 

Вообще следует сказать, что Павел I, будучи человеком непредсказуемым и переменчивым в своих симпатиях, не обладая опытом государственного управления, часто делал крупные ошибки в кадровой политике, что негативно сказывалось на работе всего государственного аппарата.

 

 Достаточно сказать, что за период его столь короткого правления на ключевой должности генерал-прокурора Сената побывали аж четыре человека: А.Б. Куракин, П.В. Лопухин, А.А. Беклешов и                                        П.Х. Обольянинов.

 

 Впрочем, нельзя сбрасывать со счетов и постоянную борьбу у трона двух влиятельных придворных группировок, которые по информации историков (М. Лонгинов, М. Сафонов), возглавляли императрица Мария Федоровна и граф Ф.В. Ростопчин.

 

Четырехлетняя история павловского царствования заслуживает отдельного внимания, поскольку его короткое правление существенно отличалось от многолетнего правления его великой матери Екатерины II. По мнению многих историков (Н. Шильдер, В. Ключевский), Павел I, вступив на российский престол уже вполне сложившимся взрослым человеком, был совершенно не подготовлен к управлению огромной империей, а многие его поступки были просто непредсказуемы и зачастую лишены элементарной человеческой логики.

 

 

 Правительственная политика, проводимая им, вполне соответствовала личности самого императора — человека капризного, деспотичного, переменчивого в своих личных симпатиях и антипатиях, легко поддающегося необузданному гневу и столь же легко менявшего гнев на милость.

 

Все эти, мягко говоря, своеобразные черты характера нового российского самодержца со всей очевидностью проявились еще в ранние годы, когда, будучи наследником российского престола, он находился под опекой своего знаменитого воспитателя графа Н.И. Панина.

 

 Но в еще большей степени эти «странные» черты его характера обострились, когда он подрос и пристрастился к двум вещам, поглощавшим всю его неуемную энергию: чрезмерному питию и муштре. Последняя страсть всецело овладела им, когда в 1783 г. собственная мать подарила ему Гатчинскую мызу, где с утра до вечера проводились вахт- и плац-парады, разводы караулов, экзекуции, маневры и т. д.

Следует отметить тот показательный факт, что эти личные характеристики Павла содержатся только в мемуарах и трудах политических противников будущего императора, в частности его воспитателя-либерала графа Н.И. Панина, российского посла при английском дворе графа С.Р. Воронцова, британского посла при русском дворе лорда Ч. Уитворта, а также первого историографа Н.М. Карамзина, получившего свой высокий пост от отцеубийцы Александра I.

Всё, что касалось морально-нравственных устоев Павла I, то, по свидетельству ряда современников, они были непоколебимы: он боготворил дисциплину и порядок, стремился быть справедливым и блюсти законность, был безупречно честен и привержен строгим нормам морали.

 

 Неслучайно многие историки (Н. Эйдельман, Ю. Соловьев, М. Сафонов) говорили и писали, что определяющей чертой его личности и даже идейных воззрений было рыцарское понятие о чести.

 

Этот «рыцарский кодекс чести» прекрасно вписывался в саму идею обожествления самодержавной власти и придания ей ореола особой чистоты, святости и непогрешимости, которые всячески пропагандировал и насаждал сам будущий император.

 

В отечественной исторической науке до сих пор продолжается спор о побудительных мотивах, которыми руководствовался Павел I при проведении своей внутренней политики.

 

 Например, В.О. Ключевский считал, что вся деятельность Павла носила «не столько политический, сколько патологический характер». Барон                       Н.К. Шильдер, автор первой научной биографии Павла I, полагал, что буквально все мероприятия павловского правительства были случайными, бесцельными и даже вредными для государственных интересов России.

 

 Практически все русские историки считали, что главным побудительным мотивом поведения Павла I было желание противопоставить себя матери, переиначить все сделанное Екатериной и править наперекор заложенным ею традициям государственного управления.

 

В советской исторической науке (С. Окунь, Ю. Сорокин, Н. Павленко) основной акцент тоже делался на анализе личных качеств и черт характера нового российского монарха.

 

 Но при этом считалось, что главными побудительными мотивами деятельности Павла были мания страха и мания величия. Хотя в целом, будучи нацелены на выявление классовой сущности политики Павла I, советские историки все время утверждали, что самими обстоятельствами он был принужден проводить ту же имперскую и продворянскую политику, что и все его предшественники на российском престоле, в том числе ненавистная ему мать.

В годы «горбачевской перестройки» и в постсоветский период ряд современных авторов (В. Томсинов, А. Терещук, С. Постников) попытался отойти от прежних крайне негативных оценок не только его личности, но и деяний, и найти в его поступках и решениях разумное, рациональное зерно. Более того, наметилась явная тенденция обожествить образ благородного рыцаря-монарха, «русского Гамлета и Дон Кихота», ставшего невинной жертвой русских политических масонов и англичан       (А. Песков).

 

Внутренняя политика Павла I

 

При изучении внутренней политики Павла I следует обратить особое внимание на четыре основные направления его деятельности:

 

 

1) Важнейшим событием павловского правления стало кардинальное изменение всей прежней системы престолонаследия, которая сложилась в России при Петре I. В начале апреля 1797 г. Павел I подписал два важнейших документа — «Акт о порядке престолонаследия» и «Учреждение об императорской фамилии». По информации историков (М. Зызыкин, М. Максимович), текст первого документа был разработан Павлом еще в 1788 г., перед отъездом цесаревича на русско-шведскую войну (1788;1790), и тогда же был подписан им и его второй супругой, великой княгиней Марией Федоровной.

 

«Акт о престолонаследии», который император Павел I собственноручно поместил в серебряный ларец, хранился на престоле Успенского собора. Позднее в этот ларец были добавлены манифест Александра I о запрете неравнородных браков, документы о передаче прав на наследование престола Николаю Павловичу (будущему императору Николаю I) и некоторые др. документы. В 1880 г. все они по распоряжению императора Александра III вместе с ларцом были переданы в Государственный архив.

Акт, Высочайше утвержденный в день священной коронации
Его Императорского Величества и положенный для хранения
на престол Успенского собора.

МЫ ПАВЕЛ, Наследник, Цесаревич и
Великий Князь, и МЫ, Супруга Его МАРИЯ
Великая Княгиня.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Общим НАШИМ добровольным и взаимным согласием, по зрелом рассуждении и со спокойным духом постановили сей акт НАШ общий, которым по любви к Отечеству избираем наследником, по праву естественному, после смерти Моей, ПАВЛА, сына НАШЕГО большого, АЛЕКСАНДРА, а по нем все его мужеское поколение. По пресечении ceго мужеского поколения наследство переходит в род второго МОЕГО сына, где и следовать тому, что сказано о поколении старшего МОЕГО сына, и так далее, если бы более у меня сыновей было; что и есть первородство. По пресечении последнего мужеского поколения Сыновей МОИХ наследство остается в сем роде; но в женском поколении последне-царствовавшего, как в ближайшем Престолу, дабы избегнуть затруднений при переходе от рода в род, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужеское лицо женскому, однако здесь приметить надлежит единожды навсегда, что не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло. По пресечении сего рода, наследство переходит в род старшего МОЕГО Сына в женское поколение, в котором наследует ближняя Родственница последне-царствовавшего рода вышеупомянутого Сына МОЕГО, а в недостатке оной то лицо мужеское или женское, которое заступает ее место, наблюдая что мужеское лицо предпочитается женскому, как уже выше сказано; что и есть заступление: по пресечении же сих родов наследство переходит в женский род прочих МОИХ Сыновей, следую тому же порядку; а потом в род старшей Дочери МОЕЙ в мужеское Ее поколение, а по пресечении оного в женское Ее поколение, следуя порядку, наблюденному в женских поколениях Сыновей МОИХ. По пресечении поколения мужеского и женского старшей Дочери МОЕЙ наследство переходит к поколению мужеского, а потом к женскому второй Дочери МОЕЙ и так далее. Здесь правилом положить должно, что меньшая сестра хотя бы и Сыновей имела не отъемлет права у старшей хотя бы не замужней, ибо оная могла бы выйти замуж и родить детей. Брат же меньший наследует прежде старших своих сестер. Положив правила наследства, должен объяснить причины оных, они суть следующая: дабы Государство не было без наследника. Дабы наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать, дабы сохранить право родов в наследстве, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род. Учредив таким образом наследство, должно дополнить сей закон нижеследующим: когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом каком Престоле, тогда предоставлено наследующему лицу избрать веру и Престол, и отрещись вместе с наследником от другой веры и Престола, если таковой Престол связан с законом, для того, что Государи Российские суть главою церкви, а если отрицание от веры не будет, то наследовать тому лице, которое ближе по порядку. За сим должны обязаться свято наблюдать сей закон о наследства при вступлении и помазании, если наследовать будет женское лицо, и таковая Особа будет замужем или выйдет, тогда мужа не почитать Государем, отдавать однако ж почести наравне с Супругами Государей и пользоваться прочими преимуществами таковых, кроме Титула. Женитьбы не почитать законными без дозволения Государя на оные. В случае малолетства наследующей Особы порядок и безопасность Государства и Государя требуют учреждения Правительства и опеки до совершеннолетия. Совершеннолетие полагается Государям обоего пола и наследникам шестнадцать лет, дабы сохранить время правительства. Если последне-царствовавший не назначил Правителя и Опекуна, ибо ему следует учинить сей выбор для лучшей безопасности, правительство Государства и опека персоны Государя следуют Отцу или Матери, Отчим же и Мачеха исключаются, а за недостатком сих ближнему к наследству из родственников совершеннолетних, обоего пола, малолетнего, совершеннолетие прочих обоего пола особ Государских фамилий полагается двадцать лет, не способность законная препятствует быть Правителем и Опекуном, а именно безумие, хотя бы временное, и вступление вдовых во второй брак во время правительства и опеки. Правителю полагается совет правительства и как Правитель без совета, так и совет без Правителя существовать не могут: совету же нет дела до опеки. Совету же сему состоять их шести особ первых двух классов по выбору Правителя, которому и назначать других при случающихся переменах; в сей совет правительства входят все дела без изъятия, которые подлежат решению самого Государя, и все те, которые как к нему, так и в совет Его вступают; Правитель же имеет голос решительный, мужеские особы Государской Фамилии могут заседать в сем совете по выбору Правителя, но не прежде своего совершеннолетия и не в число шести особ, составляющих совет. Назначение сего совета и выбор членов оного полагаются в недостатке другого распоряжения скончавшегося Государя, ибо оному должны быть известны обстоятельства и люди. Сим МЫ должны были спокойствию Государства, которое на твердом законе о наследстве основано, о чем каждый добромыслящий уверен. МЫ желаем, чтоб сей акт послужил доказательством самым сильнейшим, пред всем светом НАШЕЙ любви к Отечеству, любви и согласия НАШЕГО брака и любви к детям, и потомкам НАШИМ. В знак и свидетельства чего подписали НАШИ ИМЕНА и приложили печати Гербов НАШИХ. Апреля 7 дня 1797 года.

 

 

В отличие от петровского устава «О наследии престола» (1722), который предусматривал, что правящий монарх имел полное право сам назначать себе преемника на престоле, данный Акт вводил наследование по закону, «дабы государство не было без наследников, дабы наследник был назначен всегда законом самим, дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать, дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род».

В отличие от того же петровского устава, который не предусматривал различий в правах для наследников мужского и женского пола, павловский Акт вводил так называемую «австрийскую», или «полусалическую» примогенитуру, при которой преимущество в наследовании имели потомки мужского пола по праву первородства «по прямой нисходящей линии от старшего брата к младшим, а при отсутствии оных к дядьям». Кроме того, он впервые вводил понятие регентства — до 16 лет (для монархов и их наследников) или до 20 лет (для прочих членов императорской фамилии) и запрещал занятие российского престола лицом, не принадлежащим к Русской православной церкви, поскольку русский император де-юре был ее главой.

Одновременно этот Акт был дополнен и уточнен положениями принятого в тот же день «Учреждения об Императорской фамилии», в котором четко определялся состав всей императорской фамилии, иерархическое старшинство ее членов, их права и обязанности, устанавливал гербы, титулы, источники и размеры содержания членов императорской фамилии и т. д. Павел I не только обезопасил себя от непредсказуемого поведения собственной супруги Марии Федоровны, которая гипотетически могла последовать примеру его матери Екатерины II, но и заложил основы принципиально новой системы престолонаследия, которая просуществовала в Российской империи вплоть до 1917 г.

 

2) В 1797–1798 гг., действуя в пику своей матери, Павел I фактически дезавуировал всю реформу органов центрального управления, проведенную в 1784–1786 гг., и восстановил все упраздненные коллегии, в том числе Берг- и Мануфактур-коллегии, что, по мнению историков                      (Н. Павленко, А. Каменский, Ю. Сорокин), создало ненужную и даже вредную неразбериху в работе многих органов государственной власти в центре и на местах.

 

Справедливости ради следует сказать, что некоторые современные авторы (Ю. Сорокин, А. Толочко) высказали смелое предположение, что первоначально император считал необходимым преобразовать все коллегии в министерства и назначать министров, дабы заменить коллективную ответственность личной. По его замыслу предполагалось создать семь министерств: военное, военно-морское, иностранных дел, юстиции, коммерции, финансов и государственного казначейства. Однако затем государь оказался от этой затеи, и задуманная им реформа была проведена в царствование Александра I.

3) По мнению тех же историков, Павел I уделял чрезвычайно большое внимание крестьянскому вопросу. Хотя его политика в этом вопросе была столь же непоследовательна и противоречива, как и личность самого императора.

 

а) С одной стороны, им были изданы указы, существенно облегчавшие положение владельческих крестьян.