Брачная церемония и особенности семейных отношений в Спарте.

Только в Спарте вступление в брак было обязательным и закрепленным законом. Агамия, холостая жизнь, влекла за собой утрату личной гражданской чести - атимию. Так по распоряжению властей, взрослые спартанцы, не состоящие в браке, должны были в зимнюю пору нагими обходить рынок, распевая специальные песни, в которых признавали, что по заслугам понесли наказание, ибо не повиновались законам. Кроме этого, за уклонения от государственной обязанности - создавать семью, к холостякам применяли и штрафные санкции, особый штраф за безбрачие. Наказывали не за позднее вступление в брак и за дурной брак. Принимались меры и против бездетных браков (пара подбиралась государством). В случае рождения трех-четырех сыновей спартиат получал экономические привилегии. Брак в Спарте был «открытым» даже по современным стандартам. Носил черты архаичности. Хотя в античном обществе сложилась моногамная форма брака, в Спарте удержался (в виде пережитка группового брака) так называемый парный брак. Не позже 30-летнего возраста спартиат был обязан жениться, за девушкой приданого не давали, кроме ее личных вещей. После свадьбы спартиат получал земельный клер. Многие обычаи семейной жизни также восходили к первобытнообщинному строю. Ярким примером этого может служить обряд заключения брака путем похищения девушки-невесты. «XV. Уже все то, о чем мы говорили до сих пор, служило побудительною причиною к браку... Невест похищали, но не таких, которые были еще малы или слишком молоды для брачной жизни, а вполне зрелых и развив­шихся. Похищенная отдавалась на руки подруги невесты..» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах, Т. I. Ликург, с. 15). Свадьба была, прежде всего, мужским праздником. Сама церемония сопровождалась ритуальным похищением невесты. «Похищенную» девушку встречала в доме жениха ее подруга, которая обстригала ее волосы, надевала на нее мужской плащ и сандалии, а затем укладывала ее на подстилку из листьев. После этого к новобрачной приходил жених, который должен был перенести ее с подстилки на ложе. Проведя время со своей женой, молодой супруг уходил. Несмотря на то, что он теперь был женат, первое время он должен был продолжать спать в казарме вместе со своими ровесниками, а к жене наведываться тайно, стараясь, чтобы его никто не видел. Так могло продолжаться до достижения спартанцем 30-летия. Как замечает Плутарх, "так тянулось довольно долго: у иных уже дети рождались, а муж все еще не видел жены при дневном свете" (Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах, Т. I. Ликург, с. 15). Еще более удивительным было то, что до шестидесяти лет он должен был питаться вместе со всеми солдатами. Некоторые спартанские брачные обычаи шокировали других эллинов. Допускались внебрачные отношения и для мужа, и для жены. Можно было иметь две жены. Несколько братьев могли иметь общую жену. Дети, рожденные от такого союза, считались их общим достоянием. Человек, которому нравилась жена его друга, мог делить ее с ним. «Муж молодой жены, - если был у него на примете порядочный и красивый юноша, мог ввести его в свою опочивальню, а родившегося от его семени ребенка признать своим» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах, Т. I. Ликург, с. 15). Чувство ревности Ликург «изгнал» как недостойное. Вместе с тем не стало (юридически) и прелюбодеяний. Супруга, не имеющая детей от своего мужа, могла принять другого мужчину, чтобы родить ребенка. Если женатый мужчина не хотел интимной близости с женой, но желал иметь детей от другой женщины, то он мог получить соответствующее разрешение, также гарантированное законом.

Процесс развода в Спарте.

Расторжение брака не представляло трудностей. Расторжение брака с невиновной в случае бездетности осуществлялось в Спарте с начала V в. до н.э. Позже развод повсеместно стал возможен по инициативе жены или по взаимному согласию. Развод по желанию жены назывался «оставлением» и она должна была обосновать свое решение. Последствием развода было возвращение приданого, за исключением, тех случаев, когда развод вызывался неверностью жены. В случае промедления с возвратом приданого муж обязан был платить штраф.

 

Отношения отцов и детей.

Производя детей, гражданин выполнял свой долг перед родом и семьей, ибо дети продолжали род и принимали на себя культовые обязанности по отношению к предкам, принося им жертвы, отдавая подобающее умершим, поддерживая и сохраняя семейные традиции. Рождение ребенка был семейным праздником. Дома украшали оливковыми ветвями, если в доме родился мальчик, и шерстяными нитками, если рождалась девочка. Младенца купали в воде, в которую вливали вино. Если отец признавал ребенка, то на пятый или на седьмой день после родов устраивали семейный праздник «амфидромию». Женщины, помогавшие роженице, мыли себе руки в знак очищения, затем было пиршество, на которое собирались родственники и друзья семейства, причем обычно ребенку дарили подарки: игрушки или маленькие украшения, вешавшиеся ему на шею. Отец поднимал ребенка с земли в знак признания и быстро обносил вокруг домашнего очага. Но в течение нескольких первых дней после рождения отец также имел право не признать ребенка, если только он сомневался в его законности. Он имел право отказаться от него, даже если и считал его своим, иногда такое случалось, особенно когда дело шло о девочках. В Спарте участь ребенка определял не отец, а старейшины города. Сразу после рождения ребенка представляли на совет старейшин, которые и решали: достаточно ли он здоров и крепок, чтобы его можно было воспитывать и готовить к гражданской жизни, или предпочтительней сразу же умертвить. Молодые спартанцы должны были почитать и слушаться не только собственных отцов, но заботиться и обо всех пожилых людях; при встречах уступать им дорогу, вставать, освобождая место, а также не поднимать шум в их присутствии. Если кто-нибудь наказывал мальчика, и он рассказывал об этом своему отцу, то, услышав жалобу, отец счел бы для себя позором не наказать мальчика вторично. Спартанцы доверяли друг другу и считали, что никто из верных отеческим законам не прикажет детям ничего дурного. Спартанское законодательство не допускало деления клеров между наследниками. Наследником земли, очевидно, считался только старший сын. Содержание младших сыновей, скорее всего, было обязанностью сначала отца, а после его смерти - старшего брата.[4]