Стокер вытаращился на айзека диким взглядом.

- Меня пытались вовлечь в Игру! Я тоже в списке "хозяев" на третьем месте с конца.

- Политкорректно будет говорить в списке "покровителей" и списке "подопечных", - перебил учителя Айзек, мозг которого лихорадочно обрабатывал информацию и просчитывал вероятные последствия этого происшествия, - мы же не хотим очернить себя перед нацией.

- Нация - прежде всего! - согласился Стокер. - Но факт остается фактом. Несовершеннолетний пытался вовлечь меня в совершенно недопустимые отношения.

- Если несовершеннолетний не против, то не вижу ничего недопустимого. Вам стоит быть помягче к себе. Так что в этом свертке?

- Я не смотрел, - отчего-то растерялся Стокер, и Витя прыснул, поспешно отворачиваясь, чтобы не навлекать на себя беду.

- А стоило бы. - Покачал головой Айзек. - Все равно уже взяли. А вдруг там бомба? Или еще что похуже?

- Нет там никакой бомбы! - вновь взорвался математик. - Последний раз предупреждаю Вас, господин Айзен. Вы доиграетесь! Я это так просто не оставлю! Я заявлю в полицию!

- О чем? О том, что взяли у ученика конфеты? Так если он не глупый малый, он скажет, что пытался купить у Вас оценку. И как Вы думаете, кому поверят? Кто хоть это был?

- Кёртис с первого курса, - ответил мужчина.

- Отлично, - похвалил Айзек, - его отец начальник отдела береговой полиции Нью-Йорка. Можете прямо в его отделение обратиться. Это, конечно же, не его юрисдикция. Но такое рвение и самоотверженность поможет Вам избежать слишком длительной волокиты в суде. - Я... я... я... - Лицо Стокера покраснело, и Витя даже испугался, что старика хватит удар от возмущения. - Я этого так не оставлю! Не оставлю! Вы доиграетесь, господин Айзен! А уж я позабочусь о том, чтобы вам аукнулись все Ваши грешки. Помяните мое слово! - Он еще немного пофыркал и пулей вылетел из кабинета, с грохотом захлопывая за собой дверь.

В помещении повисла тишина. Впрочем, ненадолго.

- Ой, не нравится мне все это, - протянул Виктор, сжимая плечи любовника. - Вот ужасно не нравится.

- Учителя в списках - это что-то новенькое. Эти детишки совсем оборзели, - Айзек, наконец-то, показал свои истинные чувства, и скомкал в ладони треклятые листы. - Этого мне только не хватало. Мать их...

Он оглянулся на любовника, лицо которого выражало крайнюю степень беспокойства, и похлопал его по руке.

- Тебе лучше пойти в свой кабинет. Ничего у учеников не бери. Мы не знаем, настоящие это списки или фальшивые. Быть может, кантора затеяла свою Игру, воспользовавшись ситуацией. Пока мы это не выясним, лучше соблюдать предельную осторожность.

Виктор не ответил. Лишь кивнул и, сильнее сжав плечо мужчины, коротко поцеловал его, после чего поспешно вышел из кабинета, по пути распугивая намеревающихся подойти к нему учеников злым взглядом и не самыми лестными приветствиями.

Боги! Если эта чертова Игра не прекратится, не они помянут слова Стокера, а Стокер помянет их с Айзеком бутылочкой крепкого винца.

***

- Монаган, неужели сегодня первое апреля и ты решил над всеми подшутить? - однокурсник присел рядом с Джеком, на шее которого болталась табличка с надписью "Только сегодня все по закупочной цене" и окинул взглядом распечатку с предлагаемыми товарами.

- Или выбирай что-то, или проваливай, - посоветовал парень мрачно.

Он вообще после разрыва с Дойлом вел себя странно. Вроде бы не страдал особо, но сделался раздражительным и придирчивым ко всему окружающему.

- А почему ты все распродаешь? Товар испорченный, что ли?

- Нет. Просто сваливаю из этой школы. Она потеряла для меня всякий интерес.

- Так тебя и отпустили, - хмыкнул парень, и Джек одарил его презрительным взглядом.

- Это вы, ущербные, не можете отсюда уйти. А я здесь по доброй воле. Так что если сказал, что сваливаю, значит так и есть.

- Из-за Блэквуда, что ли? - с долей сочувствия спросил однокурсник.

- Не твое собачье дело...