Литературно-общественное движение 1780—1790-х годов

 

В последней четверти XVIII в. обостряются социальные противоречия, на что оказали влияние и французская революция (1789 г.) и крестьянская война 1773—1775 гг. под водительством Емельяна Пугачева. В литературе ищутся новые формы утверждения национального самосознания, развивается крестьянская тема (к примеру, в творчестве Фонвизина и Радищева).

Происходит иерархическое перераспределение жанров классицизма. Усиливается интерес к комической опере (конец 1770-х — начало 1780-х гг.), утрачивается приоритет торжественной оды и трагедии.

Гаврила Романович Державин ломает структурный канон оды, объединяя её с интимным дружеским посланием. Система мировосприятия в его оде формируется под воздействием личности автора, придавая индивидуальность структурным свойствам жанра. Так, противопоставление деревенской жизни пышной роскоши городской суеты («Приглашение к обеду», «Похвала сельской жизни») — переосмысляется им, т.е. обращение к этой теме – повод для воспевания национального уклада. Новую жанровую форму, не соотносимую с традиционными жанрами, приобретают его произведения: «Осень во время осады Очакова», «Русские девушки», «Снигирь».

Обращаясь к жанру торжественной оды, Державин патриотическое чувство выражает как личную позицию, что деформирует традиционный жанр («На взятие Измаила», «На переход Суворова через Альпы»). И уже в 1796 г. Иван Иванович Дмитриев в сатире «Чужой толк» поставит окончательную точку в традиции похвальной оды образца Ломоносова.

В драматургии отход от классицизма проявился в развитии комедии, а именно «слёзной» мещанской драмы. В центре её, как правило, конфликт социальный и сентиментальный, чувствительность нового героя-буржуа. Главное внимание уделено добродетели и торжеству разумного начала. Д. Дидро требовал от авторов изучения повседневной жизни человека, нравов, так как задача театра — служить нравственному оздоровлению общества. В центре интриги — характер. Задача драматурга — создать условия для его наиболее яркого проявления в соответствии с социальным положением и обязанностями.

Новым словом в развитии национальной драматургии в России явилось создание общественно-сатирической комедии. Основоположником этой традиции стал Денис Иванович Фонвизин, создавший «Недоросль» (1781).

В эпическом жанре открытием для русских читателей явилась поэма Богдановича «Душенька».

В каноническом жанре эпопеи осознаётся значение русских национальных традиций, используется народная поэзия. Так, Н.М. Карамзин создаёт в 1790-е гг. поэму «Илья Муромец», определив её жанр как «богатырская сказка». Национальные устно-поэтические традиции ощущаются с первых строк поэмы:

Мы не греки и не римляне,/Мы не верим их преданиям;
Нам другие сказки надобны, /Мы другие сказки слушали/ От своих покойных матушек./ Я намерен слогом древности/ Рассказать теперь одну из них...

Поэма «Илья Муромец» осталась незавершенной. Но Карамзин был не одинок в обращении к народной традиции.

Почти одновременно с ним к богатырской теме обращается Николай Александрович Львов. Его «богатырская песнь» «Добрыня» писалась примерно в 1796 г. (в печати появилась только в 1804 г.). Львов взял за образец стихового размера строй лирической песни. Он начинает поэму имитацией песенного запева:

О темна, темна ночь осенняя!/ Не видать в небе ни одной звезды,/ На сырой земле ни тропиночки;/ Как хребет горы тихо лес стоит,/ И ничто в лесу не шелохнется;/.../ Выйду, выйду я в поле чистое,/ И поклон отдав на все стороны,/ Слово вымолвлю богатырское...

К сожалению, поэма Львова осталась не завершена.

Увлечение русской древностью обусловлено появлением сборников русских народных песен и пословиц. Кирша Данилов издал сборник фольклорных произведений (былины, исторические и лирические песни). Возникла полемика в 1780—1790-е гг. вокруг проблемы национального характера, среди участников – Екатерина II. Д. И. Фонвизин задал ей вопрос: «В чем состоит наш национальный характер?» в одном из журналов. Ответ звучал так: «В остром и скором понятии всего, в образцовом послушании и в корени всех добродетелей, от творца человеку данных».

Проблема национального характера становится литературной темой. Её разрабатывает в своих трагедиях Я.Б. Княжнин («Росслав» и «Вадим Новгородский»). Этой теме посвящалась программная статья П.А. Плавильщикова «Нечто о врожденном свойстве душ российских», (журнал «Зритель», 1793). Присутствует эта тема и в раннем творчестве Н.М. Карамзина (повесть «Наталья, боярская дочь»).

Авторы размышляли в рамках данной темы и об идее государственности, оказавшись под влиянием идей французских просветителей.

Новый подход к трактовке идеи государственности проявляется в трагедиях Якова Борисовича Княжнина. Кодекс сословных добродетелей, проповедь верности «чести» — символу дворянского классового избранничества, сменяются в его пьесах утверждением национальных свойств «российского гражданина». Сословная трактовка монархической государственности отходит на второй план, т.к. главной сферой нравственного самоутверждения личности становится её верность интересам отечества. И долг подданного осмысляется преимущественно в его гражданском патриотическом понимании. Подобное переосмысление традиционной для жанра трагедии проблематики получает дальнейшее развитие в трагедиях Петра Алексеевича Плавильщикова. В его творчестве национально-патриотическая тема осмысляется с демократических позиций.

Российское общество вначале сочувственно относилось к Французской революции, Но свержение монархии, провозглашение республики, установление якобинской диктатуры, казнь короля в январе 1793 г. — вызвало всеобщее смятение. Увлечение революцией сменяется страхом и унынием. Наступил кризис просветительской идеологии.

Он выразился в двух планах: репрессивные акции правительства Екатерины II в отношении лидеров русской просветительской мысли, А. Н. Радищева и Н. И. Новикова и др. Реакционные действия продолжились и в политике Павла I. Он издаёт указы о запрете на французские моды в одежде, на употребление таких слов как «конституция», «граждане», «вольность», «республика», «отечество» и т.п. «Век, начавшийся усиленными правительственными заботами о народном просвещении, заведением русской книгопечатни за границей, завершился закрытием частных типографий в самой России. Правнук преобразователя, впервые заговорившего об отечестве в высоком народно-нравственном, а не в узком местническом смысле этого слова, о служении отечеству всех и каждого, как о долге всех и каждого, запретил употребление самого этого слова. Если никогда ни один народ не совершал такого подвига, какой был совершен русским народом в первой четверти XVIII века, то редко когда идея исторической закономерности подвергалась такому искушению как в последней его четверти», — писал В.О. Ключевский.

Такова оказалась судьба официального просветительства в России.

Но другая сторона кризиса просветительской идеологии в России, имела противоположные последствия. Наиболее отчетливо их выразил Карамзин.

Его отношение к французской революции тоже эволюционировало. Известия о казни Людовика XVI и о разгуле якобинского террора потрясли его и заставили усомниться в благодетельных целях революции, которую он поначалу приветствовал. На какое-то время он уходит от общества, погружается во внутренний мир души, проповедуя политическую индифферентность. Это заметно в программном стихотворении Карамзина тех лет, его «Послании к Д ***<митриеву>» (1794), помещенном в альманахе «Аглая». «Ах! зло под солнцем бесконечно, И люди будут — люди вечно», — восклицает автор; единственное средство спасения от царящего в мире зла он находит в бегстве от действительности на лоно тихих радостей духовного общения с просвещенными друзьями. Пассивное созерцание не мешает ему искать выход из мировоззренческого тупика. Преодолению кризиса способствовало обращение Карамзина к истории. В том же альманахе «Аглая» вслед за «Посланием к Д ***<митриеву>» помещен очерк «Афинская жизнь». Рассказ о светлой и гармоничной жизни греков становился для Карамзина средством объяснения современных событий. И в античности Карамзин находит примеры борьбы людей и временного торжества зла.

Поступательный ход всемирной истории связан с революционными потрясениями, жертвы и страдания столь же неизбежны, как и преходящи. Общий путь истории человечества не может не иметь своей конечной целью достижение гармонии, утверждал Карамзин.

Опыт истории и помог Карамзину понять истинный, как ему казалось, смысл происходящего и вновь обрести веру в идеалы Просвещения. Весь дальнейший творческий путь писателя служит этому подтверждением. Но значение деятельности Карамзина-историка раскрывается в ходе его работы над «Историей государства Российского», т. е. в первые десятилетия XIX в.

Русская комическая опера

В январе 1779 г. на Московском театре была представлена комическая опера «Мельник колдун, обманщик и сват» Александра Онисимовича Аблесимова. Музыка к ней была «положена из русских песен российским московского театра музыкантом г. Соколовским». Опера поразила всех своей необычностью. «Сия пиеса столько возбудила внимания от публики, что много раз сряду была играна и завсегда театр наполнялся; а потом в Санктпетербурге была представлена много раз у двора, и в случившемся на тогдашнее время вольном театре у содержателя г. Книпера была играна сряду двадцать семь раз; не только от национальных слушана была с удовольствием, но и иностранцы любопытствовали довольно; кратко сказать, что едва ли не первая русская опера имела столько восхитившихся спектатеров и плескания». Так писал об успехе комической оперы один из современников.

История о том, как мельник при помощи мнимого колдовства устраивает счастье двух молодых влюбленных, невзирая на препятствия. Успех оперы был вызван не сюжетом. Народная крестьянская жизнь стала предметом театрального искусства. Впервые главным действующим лицом на русской сцене выступал русский мужик, сметливый, находчивый, не без лукавства и, главное, без традиционного подчеркивания в его облике черт грубости и невежества. Не было в пьесе ни верных слуг, ни идеализированных поселян, умиляющихся добротой господ, не было в ней и самих господ.

Обильно использована в разнообразных формах народная поэзия, господствовавшая на сцене. Это проявлялось и в речи персонажей (пословицы, поговорки, прибаутки), в исполнении подлинных народных песен, в имитации обрядов колдовства, и, наконец, в выведении на сцене некоего подобия деревенского девичника. Разгоревшаяся вокруг пьесы полемика отражала борьбу мнений вокруг одного вопроса: о пределах допустимости изображения в литературе народной жизни, и в первую очередь жизни крестьянства.

Для одних был неприемлем быт простонародья на сцене. Появляются пародии на создателя «Мельника». Но помимо насмешек над оперой создается ряд пьес в жанре комической оперы с опорой на фольклорные источники. Но в основном это внешнее обыгрывание традиционного фольклора: манера народных сказок и былин в речи персонажей, мотивы волшебной сказки в сюжете, включение фрагментов народных песен.

В то же время появляются типы театральных представлений более приемлемый для благородной публики. Народный быт и жизнь низших социальных слоев были облагорожены и даны в сочетании с водевильными ситуациями из дворянского быта.

Опера Аблесимова означала своеобразный итог поисков самобытного театрального репертуара в средних и низших драматических жанрах, какими были и опера и комедия. До его «Мельника» оперы шли с музыкальным сопровождением, по ходу действия на сцене исполнялись песни, куплеты, иногда пляски, но сюжеты восходят к мелодраматическому жанру «слезной» мещанской драмы. Её сюжетообразующий мотив – это мотив утесненной добродетели. Возвращение добродетельным героям их заслуженных прав, наказание порока, исправление заблуждающихся и счастливое взаимопонимание в финале комической оперы. Традиционный праздник с песнями, плясками, хороводами являлся обычным для завершающих сцен в пьесах данного жанра.

Таким образом, в комической опере дворянские авторы воплощали перед благородным зрителем мир русского крестьянства или народную жизнь, как она им представлялась в идеале. Через все почти русские комические оперы XVIII в. проходит идея поиска социальной гармонии, достижение которой возможно при идеальных помещиках. Фольклор и выполнял функцию объединяющего начала в этом гармоничном мире господ и крестьян.