Историческое значение движения декабристов

Несмотря на поражение, движение декабристов имело огромное историческое значение. Оно было первым в России открытым революционным выступлением против самодержавия и крепостничества.

Деятельность дворянских революционеров имела большое значение для развития русской передовой общественно-политической мысли. Их антисамодержавные, антикрепостнические идеи и лозунги поддерживали их преемники. Многие декабристы защищали материалистическую философию, боролись с религией и идеализмом. Исторические взгляды декабристов были тесно связаны с их политической программой и были направлены против официально-охранительной историографии.

Требования дворянских революционеров: отменить крепостное право, ликвидировать самодержавие, предоставить народу широкие демократические свободы - отражали насущные потребности экономического и социально-политического преобразования России.

Движение дворянских революционеров оказало большое влияние на развитие общественной и культурной жизни России; на их идеях воспитывалось целое поколение писателей, поэтов, художников, ученых и общественных деятелей.

В своем знаменитом «Послании в Сибирь» А.С. Пушкин писал: «Не пропадет наш скорбный труд…» Это были пророческие слова. Через многие поколения В.И. Ленин, оценивая движение дворянских революционеров, сделал вывод: «…Их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию.

Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли». Таким образом, дворянские революционеры заложили основы революционного движения в России.

№10 Общественное движение и идейная борьба в 30 – 40-е годы XIX в.

1. Формирование основных идейных течений в 30 – 40-е гг.

Поражение декабристов и усиление полицейско-репрессивной политики правительства не привели к спаду общественного движения. Напротив, оно еще более оживилось. Центрами развития общественной мысли стали различные петербургские и московские салоны (домашние собрания единомышленников), кружки офицеров и чиновников, высшие учебные заведения (в первую очередь. Московский университет), литературные журналы: "Москвитянин", "Вестник Европы", "Отечественные записки", "Современник" и другие. В общественном движении второй четверти XIX в. началось размежевание трех идейных направлений:

радикального, либерального и консервативного. В отличие от предыдущего периода активизировалась деятельность консерваторов, защищавших существовавший в России строй.

Консервативное направление. Консерватизм в России опирался на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права. Идея необходимости самодержавия как своеобразной и издревле присущей России формы политической власти своими корнями уходит в период укрепления Русского государства. Она развивалась и совершенствовалась в течение XVin-XDC вв., приспосабливаясь к новым общественно-политическим условиям. Особое звучание для России эта идея приобрела после того, как в Западной Европе было покончено с абсолютизмом. В начале XIX в. Н.М. Карамзин писал о необходимости сохранения мудрого самодержавия, которое, по его мнению, "основало и воскресило Россию". Выступление декабристов активизировало консервативную общественную мысль.

Для идеологического обоснования самодержавия министр народного просвещения граф С.С. Уваров создал теорию официальной народности. Она была основана на трех принципах: самодержавие, православие, народность. В этой теории преломились просветительские идеи о единении, добровольном союзе государя и народа, об отсутствии противоположных классов в русском обществе. Своеобразие заключалось в признании самодержавия как единственно возможной формы правления в России. Крепостное право рассматривалось как благо для парода и государства. Православие понималось как присущая русскому народу глубокая религиозность и приверженность ортодоксальному христианству. Из этих постулатов делался вывод о невозможности и ненужности коренных социальных изменений в России, о необходимости укрепления самодержавия и крепостного права.

Эти идеи развивались журналистами Ф.В. Булгариным и Н.И. Гречем, профессорами Московского университета М.П. Погодиным и С.П. Шевыревым. Теория официальной народности не только пропагандировалась через прессу, но и широко внедрялась в систему просвещения и образования.

Либеральное направление. На рубеже 30-40-х годов XIX в. Среди оппозиционных правительству либералов сложилось два идейных течения - славянофильство и западничество. Идеологами славянофилов были писатели, философы и публицисты: К.С. и И.С. Аксаковы, И.В. и П.В. Киреевские, А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин и др. Идеологами западников - историки, юристы, писатели и публицисты: Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, С.М. Соловьев, В.П. Боткин, П.В. Анненков, И.И. Панаев, В.Ф. Корш и др. Представителей этих течений объединяло желание видеть Россию процветающей и могучей в кругу всех европейских держав. Для этого они считали необходимым изменить ее социально-политический строй, установить конституционную монархию, смягчить и даже отменить крепостное право, наделить крестьян небольшими наделами земли, ввести свободу слова и совести. Боясь революционных потрясений, они считали, что само правительство должно провести необходимые реформы.

Вместе с тем были и существенные различия во взглядах славянофилов и западников. Славянофилы преувеличивали национальную самобытность России. Идеализируя историю допетровской Руси, они настаивали на возвращении к тем порядкам, когда Земские соборы доносили до власти мнение народа, когда между помещиками и крестьянами якобы существовали патриархальные отношения. Одна из основополагающих идей славянофилов заключалась в том, что единственно верной и глубоко нравственной религией является православие. По их мнению, русскому народу присущ особый дух коллективизма, в отличие от Западной Европы, где царит индивидуализм. Этим они объясняли особый путь исторического развития России. Борьба славянофилов против низкопоклонства перед Западом, изучение ими истории народа и народного быта имели большое положительное значение для развития русской культуры.

Западники исходили из того, что Россия должна развиваться в русле европейской цивилизации. Они резко критиковали славянофилов за противопоставление России и Запада, объясняя ее отличие исторически сложившейся отсталостью. Отрицая особую роль крестьянской общины, западники считали, что правительство навязало ее народу для удобства управления и сбора налогов. Они выступали за широкое просвещение народа, полагая, что это единственно верный путь для успеха модернизации социально-политического строя России. Их критика крепостнических порядков и призыв к изменению внутренней политики также способствовали развитию общественно-политической мысли. Славянофилы и западники заложили в 30-50-е годы XIX в. Основу либерально-реформистского направления в общественном движении.

Радикальное направление. Во второй половине 20-х - первой половине 30-х годов характерной организационной формой антиправительственного движения стали малочисленные кружки, появлявшиеся в Москве и в провинции, где не так сильно, как в Петербурге, утвердился полицейский надзор и шпионаж. Их члены разделяли идеологию декабристов и осуждали расправу с ними. Вместе с тем они пытались преодолеть ошибки своих предшественников, распространяли вольнолюбивые стихи, критиковали правительственную политику. Широкую известность приобрели произведения поэтов-декабристов. Вся Россия зачитывалась знаменитым посланием в Сибирь А.С. Пушкина и ответом ему декабристов. Студент Московского университета А.И. Полежаев за свободолюбивую поэму "Сашка" был исключен из университета и отдан в солдаты.

Большой переполох московской полиции вызвала деятельность кружка братьев П., М. и В. Критских. Его члены в день коронации Николая разбросали на Красной площади прокламации, с помощью которых пытались возбудить в народе ненависть к монархическому правлению. По личному повелению императора участников кружка заточили на 10 лет в каземат Соловецкого монастыря, а затем отдали в солдаты.

2. Теория «официальной народности». Её реакционная сущность.

Подводя итог направлению внутренней политики Николая I, следует отметить, что основное ее содержание сводилось к стремлению сохранить крепостничество, укрепить реакционный режим и подавить малейшее проявление революционной борьбы. Главные меры, к которым прибегал Николай I, были полицейско-жандармскими. Но наряду с этим официальными кругами проповедовалась также и соответствующая реакционная идеология, которая имела целью обосновать незыблемость самодержавия, крепостничества и доказать невозможность революции в России.

Эта идеология получила наименование «теории официальной народности». Основоположником этой реакционной теории был министр просвещения граф Уваров.

Уваров когда-то в молодости «грешил» либерализмом и даже имел отношение к «Арзамасу»- литературной организации, близкой к декабристам и Пушкину. При Николае I он вначале служил товарищем министра просвещения. В 1832 г. после ревизии Московского университета он сформулировал свою реакционную «теорию официальной народности», после чего Николай I назначил его министром просвещения.

Сущность этой теории состояла в утверждении, что русский народ якобы не может жить без православия и самодержавия.

Уваров говорил, что под этим углом зрения надо воспитывать молодежь и внедрять в сознание студенчества и передовой молодежи мысль о том, что «православие, самодержавие и народность» являются «охранительными началами», без которых Россия якобы не может существовать.

Целей своих Уваров не скрывал. Уваров говорил, что если ему удастся задержать историческое развитие России на 50 лет, то он умрет спокойно.

Одним из краеугольных камней теории официальной народности было утверждение о самобытности России, о невозможности в ней революции.

Для того чтобы «теория официальной народности» имела успех, Уваров привлек на свою сторону реакционную часть профессуры Московского университета во главе с Погодиным, Шевыревым, Давыдовым. Сторонники «теории официальной народности» выпускали с 1841 г. журнал «Москвитянин», в котором проповедовали свои взгляды.

Уваров объединил также группу реакционных литераторов, в которую входили: Булгарин, Греч, Кукольник и другие. Булгарин и Греч получили особо печальную известность. Герцен называл Булгарина и Греча «доносчиками от литературы», «агентами III отделения». И действительно, у них была прямая, довольно тесная связь с Бенкендорфом. Они имели свой печатный орган - журнал «Северная пчела», где проповедовали реакционные идеи.

После революции 1848 г. даже реакционные мероприятия Уварова оказались для Николая I недостаточными. Уваров был уволен, а на его место поставлен еще больший реакционер Ширинский-Шихматов, о котором говорили, что с его назначением народному просвещению дан шах и мат. Он стал требовать, чтобы преподавание в университетах основывалось на религиозных «истинах», развиваемых богословием.

Он отменил автономию университетов и установил полицейский надзор за студенчеством. Все эти реакционные мероприятия во внутренней политике царизма имели своей целью приостановить развитие революционного движения в России. Но этого не удавалось достичь; общественно-политическое движение в России в это время развивалось и шло неуклонно вперед.

3. Революционные кружки конца 20-ых – начала 30-ых годов XIX.

Революционные кружки в это время возникали не случайно. «Самое появление кружков,- писал Герцен,- было естественным ответом на внутреннюю потребность русской жизни». Возникшие кружки объединяли, с одной стороны, передовую дворянскую молодежь, а с другой - разночинцев.

В это время сложились кружки: братьев Критских, Сунгурова, Герцена и Огарева, кружок Поносова, кружок Белинского и Станкевича.

Наиболее ранним был кружок братьев Критских (Михаила, Василия и Петра), возникший в 1827 г. среди студентов Московского университета. Братья Критские вместе с другими участниками кружка (всего около десятка лиц) объявляли себя продолжателями борьбы декабристов. Кружок братьев Критских носил политический характер. Михаил Критский называл декабристов великими, считал несчастным тот народ, который состоит под монархической властью. Членами кружка была заведена печать с надписью «Вольность и смерть тирану», оттиск которой был обнаружен на одной из бумаг. Участники кружка стояли за конституционный строй. В области тактики революционной борьбы члены кружка братьев Критских сделали большой шаг вперед по сравнению с декабристами. Они вели речь не о военном перевороте, а о необходимости поднять массовое восстание, сделать революцию. Кружок был раскрыт и разгромлен в 1827 г. Василий и Михаил Критские были заключены в тюрьму Соловецкого монастыря, где Василий умер. Михаил и Петр были позднее разжалованы в солдаты.

Кружок Н. П. Сунгурова, выходца из мелкопоместного дворянства, возник в 1831 г. По свидетельству Герцена, направление этого кружка также было политическим. Своей задачей члены кружка ставили подготовку вооруженного восстания. Участники этой организации рассчитывали возмутить «чернь», захватить арсенал и оружие раздать народу. Восстание намечалось в Москве. Они полагали необходимым введение конституционного строя в России, убийство царя. Кружок просуществовал не долго, и в том же 1831 г. последовал арест его членов. Сам Сунгуров был приговорен к ссылке в Сибирь. С первого этапа на Воробьевых горах он пытался бежать, но это ему не удалось. Умер он на Нерчинских рудниках.

Кружок Станкевича имел «умозрительное», научно-философское направление. Станкевич мало интересовался политикой; его кружок имел главной своей задачей изучение философских воззрений того времени. В кружке изучалась философия Фихте, Шеллинга и Гегеля. Позиции, занимаемые Станкевичем, были умеренными, либеральными.

В кружок Станкевича входили: Белинский, Грановский, Бакунин, Герцен, братья Аксаковы, братья Киреевские и другие лица. B кружке Станкевича находились революционные демократы, а также западники и славянофилы; взгляды представителей этих трех направлений резко расходились между собой, что привело впоследствии к борьбе их между собой.

Роль кружка Станкевича состояла в том, что в своем кружке он пробудил среди виднейших своих современников интерес к изучению философии и объединил вокруг себя на некоторое время многих передовых людей своей эпохи. Короткое время большую роль в кружке играл Бакунин. После отъезда Бакунина в начале 40-х годов за границу деятельность бывшего кружка Станкевича оживилась в связи с возвращением из ссылки Герцена. Герцен и целый ряд близких к нему лиц занялись изучением философии. Но к изучению вопросов философии Герцен подходил по-другому, чем Станкевич. Герцен связывал изучение философии с задачами революционной борьбы.

Следует обратить внимание на попытку создания революционного кружка из служащих, осуществленную в 1836 г. Петром Поносовым на Чермесском заводе Лазаревых на Урале; в кружок входило шесть молодых людей: Поносов, Мичурин, Десятов, Романов, Нагульный и Михалев. Они тайно составили «бумагу», представлявшую собой своего рода устав о создании «Тайного общества для уничтожения власти помещиков над крестьянами». В ней они писали: «Иго рабства в России от времени становится несноснее, и должно полагать, что на будущее время оно будет еще несноснейшим».

Задачей общества они ставили: «...собрать благомыслящих граждан в одно общество, которое всячески бы старалось о ниспровержении власти, присвоивших ее несправедливо, и об ускорении свободы. Для сего-то, благородные граждане, ниспровергнем соединенными силами невольничество, восстановим свободу и через то заслужим благодарность потомства!!!» Полностью этот документ опубликован в сборнике «Рабочие движения в России в XIX веке» (т. I, под ред. А. М. Панкратовой). Вскоре после подписания этого документа шесть участников попытки создать тайный кружок на заводе были арестованы и по распоряжению Бенкендорфа отданы в рядовые финляндских батальонов. Были и другие попытки создать тайные антикрепостнические организации - со стороны Жеребцова, Ромашева, Аппельрода и некоторых других лиц.

Таким образом, мы видим, что все попытки создать тайные революционные организации пресекались царизмом самыми жестокими мерами. Но Николай I преследовал не только создание тайных кружков и организаций, но и всякую попытку свободомыслия.

Жертвами его репрессий стали гениальные русские поэты А. С Пушкин, М. Ю. Лермонтов, талантливые поэты Полежаев, Печерин и другие. Арестованы были за антиправительственные высказывания помещик Львов, Бризгда, Раевский, гимназист Орлов и некоторые другие лица. Жертвой николаевского деспотизма был и близкий к декабристам П. Я. Чаадаев.

4. Кружок М.В. Станкевича.

Среди литературных кружков 30-х заметное место занимал кружок Станкевича. Это было литературно-философское объединение, сложившееся в 1831 вокруг личности Николая Владимировича Станкевича, студента, а затем выпускника Московского университета. Станкевич писал философские и поэтические произведения, однако все участники кружка позже соглашались с тем, что наибольшее влияние на них оказали не столько произведения их лидера, сколько сама его личность, удивительно обаятельная и интересная. Станкевич обладал умением пробуждать работу мысли и в то же время умиротворять и сближать самых непримиримых противников. В его кружок входили и люди, которым позже было суждено пойти совершенно разными путям. Здесь встречались будущие славянофилы К.С.Аксаков и Ю.Ф.Самарин, будущие западники В.П.Боткин и Т.Н.Грановский, В.Г.Белинский и М.А.Бакунин. Здесь друзья изучали философию, историю, литературу. Роль кружка Станкевича в распространении в России идей Шеллинга и Гегеля была огромна. В 1839 тяжело больной Станкевич уехал лечиться за границу, откуда уже не вернулся, и кружок распался.

Кружок Станкевича, литературно-философское объединение, существовавшее в Москве с конца 1831. Возникло по инициативе Н. В. Станкевича. В первый, университетский период (до 1834) в него входили студенты Московского университета: Я. М. Неверов - будущий деятель народного просвещения, С. М. Строев - впоследствии историк, поэты В. И. Красов, И. П. Клюшников и А. А. Беер; был близок к кружку О. М. Бодянский. В 1832 в него вошёл К. С. Аксаков. Второй, послеуниверситетский период - наиболее активный в деятельности кружка. В нём участвовали В. Г. Белинский, М. А. Бакунин, П. Я. Петров - будущий учёный-востоковед, В. П. Боткин и М. Н. Катков. Близко к кружку стоял историк Т. Н. Грановский. Участников кружка объединяли интерес к философии, истории и литературе, отвращение к крепостничеству и личное обаяние Станкевича. Изучая главным образом немецкую идеалистическую философию, сначала Ф. Шеллинга, затем Г. Гегеля, члены Станкевича кружок не ставили себе, в отличие от кружка Герцена - Огарева, конкретных политических задач, но идейно они были близки к этому кружку; по словам Герцена, их роднило «... глубокое чувство отчуждения от официальной России, от среды, их окружавшей...» (Собр. соч., т. 9, 1956, с. 36). С отъездом за границу Станкевича кружок постепенно распался и к 1839 перестал существовать. Деятельность кружка способствовала распространению в России идей классической нем. философии, в частности диалектики Гегеля, а также пропаганде просветительских идей, гуманистических идеалов. Станкевича кружок повлиял на развитие русской журналистики 1830-х гг. («Телескоп», «Московский наблюдатель»).

5. Славянофилы и западники.

Славянофилы

Лидеры славянофильства - Алексей Степанович Хомяков (1804—1860), Иван Васильевич Киреевский (1806—1856), Константин Сергеевич Аксаков (1817-1860), Юрий Федорович Самарин (1819—1876) — выступили с обоснованием самобытного пути развития России. Они Киреевский исходили из того, что у России свой особый путь, определяемый ее историей, положением в мире, огромностью территории и численности населения, географическим положением и особенно своеобразными чертами русского национального характера, русской «души».

К этим чертам они относили: ориентацию на духовные (религиозные), а не материальные ценности, примат веры над рациональностью, первенствующее значение мотивов коллективизма — «соборности», готовность личности добровольно включать свою деятельность в деятельность целого — община, государство.

Тремя основами особого исторического пути России славянофилы считали православие, самодержавие и народность, но понимали их иначе, чем официальная правительственная идеология. Во-первых, из этих трех основ главной считалось православие, а не самодержавие (как в официальной правительственной идеологии). Во-вторых, и это важно, над «самодержавием» понималась некая образцовая самодержавная монархия — совокупность идеальных принципов, на которых должно базироваться государство. Эти идеальные принципы, по мнению славянофилов, отнюдь не адекватно, а в ряде отношений уродливо воплотились в российской действительности, но их можно  и должно исправить.

Также и под «православием» понималось основное содержание православной религии — воплощение вечных истин добра, справедливости, милосердия, человеколюбия. Это содержание не отождествлялось с «официальным» православием, тем более с практикой православной церкви. Славянофилы отнюдь не были теми реакционерами, которыми их часто изображают. Они были скорее своеобразными утопистами. Свой идеал они видели в своеобразной от всякой вещной зависимости высоконравственной личности. Свобода личности предполагает, как независимость от рациональности мышления, так и независимость от какого-либо авторитета. Личность сама познает нравственную истину и познает ее не только разумом, а, прежде всего, чувствами, верой, интуитивно. Свобода личности не может быть понята как произвол, ибо эта свобода подчинена нравственной необходимости, выраженной в религиозных ценностях. Личность не может быть противопоставлена и обществу.  Свободу личности, противопоставившей себя обществу, славянофилы сравнивали со свободой, которую «смерть дает органическим элементам разлагающегося тела». Исходную ячейку нравственных отношений в обществе они видели в семейных отношениях. По принципу этих отношений должна строится община и государство. Славянофилы любили также сравнивать должные социальные отношения с отношениями певцов в хоре.

С позиций сконструированного ими идеала, славянофилы резко критиковали реальность, как европейскую, так и российскую. «На Западе, — писал К. Аксаков, — души убивают, заменяясь усовершенствованием государственных форм, полицейским благоустройством, совесть заменяется законом...». С другой стороны, А. Хомяков, критикуя российскую действительность, отмечал такие ее типичные черты, как «безграмотность, неправосудие, разбой, крамолы, личности угнетения, бедность, неустройство, непросвещение и разврат».

Таким образом, когда славянофилы говорили об «особом пути России» они отнюдь не имели ввиду сохранение существующей в России социальной реальности. Они подразумевали следование определенным социальным и нравственным ценностям. Эти ценности славянофилы считали традиционными для России и противоположными ценностям западноевропейской культуры. Главную задачу они видели в том, чтобы лучшие ценности русской культуры реализовались в жизни полнее.

Славянофилы не отрицали достижений европейской культуры в сфере естественных наук, образования, культуры поведения. Однако они считали, что

эти положительные моменты не есть главное в западной культуре, и что в ходе развития на первый план все более выходят негативные стороны: материализм, атеизм, обрядность, приоритет форм духовной и социальной жизни над содержанием, утилитаризм и узкий рационализм, индивидуализм, питающие эгоизм и мещанство.

 «Славянофильская критика Запада — законный момент общеевропейской романтической мысли, связанной с Шеллингом... во многом предвосхищающий «культур-критику» XX века, вплоть до Хайдеггера...».

Славянофилы смотрели на мир широко, в основе из воззрений лежало хорошее знакомство с Западом; они видели, с одной стороны, невозможность исторически и духовно обособить от него Россию, а с другой стороны, утверждали русское своеобразие, существенную самобытность русского народа.

Западники

 «Западники» П. Чаадаев, А. Герцен и др. считали, что у России не может быть противоположного западноевропейскому пути развития, обеспечивающего процесс и общества, и личности. Они резко критиковали не только российскую действительность (это делали и славянофилы), но и также основы социальной и духовной жизни России того времени, как самодержавие и православие. Главную задачу они видели в просвещении народа, в развитии демократических начал, в достижении большей социальной и политической свободы личности.

Ориентация на западноевропейскую цивилизацию, критика православной церкви, обоснование приоритета личностного начала над коллективным четко просматривается уже у П. Чаадаева. Вместе с тем, критикуя церковь, П. Чаадаев считал необходимым сохранить христианскую религию, как основу духовности личности. А А. Герцен больше склонялся к материализму и атеизму.

При всем отличии западников и славянофилов, у них было много общего. И этим общим у них была любовь к свободе, любовь к России, гуманизм. На первое место на шкале ценностей они ставили духовные ценности, были глубоко озабочены проблемой нравственного роста личности, ненавидели мещанство. Из всей системы западноевропейских ценностей, западники по существу хотели взять только ориентацию на разум, науку, рациональное осмысление мира.

Западники также считали, что Россия не станет, не должна слепо копировать западноевропейский опыт. Взяв у Западной Европы ее основные достижения, Россия не повторит отрицательных сторон западноевропейской практики и явит миру более высокие, более совершенные образцы социальной и духовной жизни. Идеал нравственной личности у западников и славянофилов имеет ряд общих основных черт: нравственной признается личность, ориентированная на высокие моральные ценности и нормы, подчиняющая им свое поведение на основе свободного волеизъявления, без какого-либо внешнего принуждения.

Но как только от общих, абстрактных характеристик идеальных общества и личности переходили к их конкретным социальным, политическим и культурным характеристикам различия между западниками и славянофилами становились резкими, порой превращались в противоположность.

Различия взглядов относились, прежде всего, к таким вопросам: какой должна быть форма правления, законы; нужны ли правовые гарантии свободы личности; каковы оптимальные пределы автономии личности; какое место должна занимать религия; каково значение национальных элементов культуры, традиций, обычаев, обрядов.

Главное принципиальное различие между западниками и славянофилами проходило по вопросу о том, на какой основе можно и нужно следовать к социальному и нравственному идеалу: религии и веры, опоры на исторический опыт народа, его сложившуюся психологию, или опоры на разум, логику, науку, на преобразование в соответствии с ними социальной реальности.

Развитие этих двух разных философских, идеологических подходов к проблеме преобразования социальной реальности имеет продолжение и по сегодняшний день.

Вопрос о том, какая стратегия является актуальной для сегодняшней русской действительности, остается пока открытым.