Факты, определяющие возникновение, изменение и прекращение субъективных юридических ситуаций. Юридические факты и акты.

 

Среди юридических фактов различают события – явления внешнего мира, не зависящие от воли людей (наступление срока, рождение и смерть, природные изменения объектов права: речной нанос, кораблекрушение, пожар, гниение продуктов и т.д.), и акты, или деяния людей, совершаемые сознательно.

События, как акты природного характера, бывают абсолютными, т.е. вовсе не связанные с людьми (молния, наводнение, землетрясение и т.п.), и относительными, такими, в которых человеческое участие проявляется косвенно.

Действия, как юридические факты, непосредственно связаны с волевыми проявлениями поведения людей в социальной сфере, являются внешним выражением их воли и сознания.

Различают правомерные и неправомерные (противоправные, правонарушения) акты (деяния). Если первые производят эффект, соответствующий воле лица, то вторые, как правило, - противоположный. Правомерные действия, т.е. такие поступки субъектов права, которые совершаются в рамках предписаний действующих норм или не нарушают имеющихся правовых запретов, по критерию юридической направленности делятся на юридические и административные акты и поступки. Неправомерный акт влечёт ухудшение правовой ситуации и для лица его совершившего, и для других участников правового общения. В том случае, если негативный эффект затрагивает общество в целом (или признан таковым), задача пресечения действия нарушителя и их последствий возлагается на государство. Правонарушения, имеющие публичный характер, называются уголовными и наукой гражданского права не изучаются. Гражданские правонарушения – деликты – так же, как и правомерные акты, делятся на собственно акты и сделки.

Юридические акты могут иметь для окружающих значение, подобное явлениям природы, когда действие одного лица не обращено к воле и сознанию другого. Например, воровство, вторжение на чужой участок, строительство сооружения на своей земле, которое закрывает соседям вид из окон, устройство водостока, угрожающего затопить соседний участок; или безобидное собирание на своём участке плодов, упавших с чужого дерева, поимка заблудившегося домашнего животного, находка потерянным другим вещи; или же ведение собственного хозяйства, создание или уничтожение своих материальных благ, рыбная ловля и прочее, если это не предполагает установления контакта с людьми.

Современный анализ богатейшей римской казуистики позволяет сделать вывод, что возникновение, изменение или прекращение частного права, по мнению римских юристов, возможно в двух наиболее типичных ситуациях: в случае обстоятельств природного характера и обстоятельств социального характера.

Из числа обстоятельств природного характера наиболее часто римские юристы упоминали факт истечения времени (наступление и истечение приобретательной или погасительной давности, достижение возраста или определённой даты, исковую давность) и факты непреодолимой силы или стихийной силы (землетрясения, ураганы, катастрофы, возникновение новых природных объектов и т.д.).

Гай, один из наиболее влиятельных римских юристов, в своём комментарии к провинциальному эдикту (D. 41.3.1) говорил: «Приобретение по давности владения введено для общественного блага, что бы, разумеется, право собственности на какие-либо вещи не оставалось неопределённым в течение долгого времени или вообще навсегда, так как установленный промежуток временем является достаточным для отыскания собственником своих вещей».

Юлий Павел, древнеримский юрист первой половины III века, говорил «Согласно римскому обычаю день начинается в полночь и кончается в середине следующей ночи. Поэтому то, что совершенно в течение 24 часов, т.е. в течение двух разделенных пополам ночей и лежащего между ними света, считается таким же, как если бы было совершено в любой час света» (D. 22.12.8).

Павел: «Во всех ограниченных по времени исках обязательство не прекращается, если не завершился самый последний день срока» (D. 44.7.6).

В современном праве, подобную группу фактов именуют термином «события», имея в виду, что их наступление никак не зависит от воли сторон, участвующих в правоотношении. К этой группе обстоятельств римские юристы относили также смерть человека или его рождение, правда при условии, что это никак не зависти от воли участников отношения, хотя и зависит от воли других лиц, не являющихся участниками спорной ситуации.

К числу обстоятельств социального характера римские юристы относили такие действия сторон правоотношения, главнейшими из которых являлись сделки и приобретения права, как результаты сделок, а также соглашения сторон, т.е. контракты и пакты.

Особенно большое внимание уделялось приобретению прав, которое делилось на оригинальное (первоначальное), т.е. приобретение в собственном смысле слова, и приобретение вторичное (производное). Первое имеет место в том случае, если какое-либо право (наиболее часто вещное) возникает в силу либо какого-то фактического воздействия, либо природного явления, но главное, чтобы возникающее при этом право не основывалось на праве другой стороны. Например, некто изготовил вещь из принадлежащих ему ранее материалов или захватил добычу на охоте или рыбалке. Вторичное имеет место тогда, когда право возникает на основании правомерного волеизъявления второго лица, кому это право принадлежало ранее, как, например, возникает право собственности при купле-продаже. При этом римские юристы выделяли три разновидности вторичного приобретения.

Первая ситуация: какое-либо вещное или обязательственное право полностью прекращается у прежнего его обладателя и целиком переходит ко второй стороне, как уже в упомянутом выше случае с продажей права собственности в рамках купли.

Вторая ситуация: право отчуждается частично, т.е. оно полностью не прекращается у прежнего обладателя, лишь сокращается его объём, но у второго субъекта возникает новое право, юридически основанное на первом праве. Например, некто устанавливает узуфрукт, залог, или предварительный сервитут на собственную вещь, либо отдаёт вещь внаём, в ссуду и т.д. Его право собственности «сжимается», но не прекращается полностью. У второго же лица появляется производное право узуфрукта, залога, сервитута, нанимателя и ссудополучателя соответственно.

Третья ситуация: от одного лица ко второму лицу переходят не какие-то отдельные права, а целая совокупность прав, как это бывает в наследственных или некоторых обязательственных отношениях. В этом случае говорят не о переходе отдельного права, а о преемстве. Например, если умерший составил завещание, то к его наследнику перейдут не отдельные вещи или отдельные права умершего, а комплекс прав и обязанностей. По общему правилу к преемству способны все виды частных прав, за исключением некоторых обязательственных, носящих личный характер (например, личные сервитуты, опекунство, власть над женой и детьми, договор поручения, подряд и т.д.)

Ко всем случаям приобретения права применялись правила: «Никто не может передать другому больше прав, чем имеет сам» (D. 50.17.54); «Я не должен находиться в более лучших условиях, чем мой предшественник, права которого перешли на меня» (D. 50.17.175.1).

Римские юристы считали также вполне нормальным состояние, когда некоторые частные права могут возникать, изменяться или прекращаться при наличии таких жизненных обстоятельств, которых либо в действительности вообще не было, либо они были, но их существование носит вероятностный, предположительный характер. В первом случае речь шла о фикциях, во втором о презумпциях. Пример фикции приводит Теренций Клемент, когда высказывает такое суждение: «Того, кто остался в чреве матери, следует считать жившим в момент смерти матери» (D. 50.16.153). Эта фикция необходима для того, что бы открылось наследование для близких родственников неродившегося ребёнка, если таковые есть. Пример презумпции приводит Павел, утверждая: «…мать всегда является известной, если даже она зачала вне брака, то отцом будет тот, на кого указывает брак» (D. 2.4.5).

Как юридический факт римскими юристами рассматривалось и заблуждение (ошибка). Чётко различалась ошибка в факте и ошибка в собственно или чужом праве. Ошибка в факте всегда считалась извинительной, т.е. ответственность такого лица либо исключалась, либо значительно уменьшалась. Правда, требовалось, чтобы ошибка не была вызвана невежеством или была совершена при посягательстве на чужой интерес, хотя и в лёгкой степени. Ошибка в собственном или чужом праве считалась непростительной, т.е. по общему правилу никогда не исключала ответственности допустившего её лица. Павел: «Имеется правило: незнание права вредит каждому, незнание факта не вредит…Но незнание факта лишь в том случае не вредит лицу, если это лицо не может быть обвинено в высшей небрежности. Ведь как быть, если все в общине знают то, чего не знает он один? И правильное определение даёт Лабеон: знание не следует оценивать ни с точки зрения любопытнейшего человека, ни с точки зрения небрежнейшего, но знание должно быть оценено с точки зрения того, кто при заботе об этом деле мог бы узнать о факте путём внимательного исследования».