Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Необходимость кардинальной перестройки наукиСодержание книги
Поиск на нашем сайте
В настоящее время одним из наилучших инструментов, имеющихся в нашем распоряжении для исследования необычных аспектов действительности, является наука. И однако, когда речь заходит о необходимости дать удовлетворительное объяснение необычайным экстрасенсорным проявлениям человека в его земном бытии, наука неизменно пасует. Ясно, что для продвижения в эти области она должна фундаментально перестроиться. Но как именно и в каком отношении? Очевидно, что первым и неотложным шагом должно быть признание существования экстрасенсорных и духовных явлений. Уиллис Хартман, президент Института духовных наук и в прошлом старший научный сотрудник Стэнфордского международного исследовательского института, считает, что такое признание необходимо не только для науки, но и для всей цивилизации, если мы предполагаем за нею какое-либо будущее. Более того, Хартман, который много писал о необходимости фундаментальной перестройки науки, удивлен тем, что такое признание до сих пор не состоялось. «Почему, — вопрошает Хартман, — мы не можем допустить, что любой класс явлений, о которых сообщалось на протяжении многих столетий, имеет право на существование и признание?» [31]. Как уже указывалось, частично это объясняется давним предубеждением к таким явлениям со стороны западной науки, но в целом вопрос не так прост. Возьмем, например, воспоминания о прошлых инкарнациях, инициированных гипнозом. Будут ли они действительными воспоминаниями или нет, пока неясно, но факт остается фактом: подсознание человека обладает естественной способностью генерировать по крайней мере кажущиеся достоверными воспоминания о прошлых реинкарнациях. В целом ортодоксальная психиатрическая наука этот факт игнорирует. Почему? На первый взгляд, ответ может заключаться в том, что большинство психиатров отвергает саму возможность такого явления. Однако Брайан Вейс, председатель психиатрического Медицинского центра Маунт Синай в Майами, говорит, что после публикации в 1988 году его ставшей бестселлером книги «Много жизней, много мастеров» — в которой описано, как автор из скептика превратился в убежденного сторонника теории реинкарнаций, когда один из его пациентов в состоянии гипноза начал спонтанно говорить о своих прошлых воплощениях, — он буквально был завален письмами от коллег-психиатров, признавшихся в том, что втайне тоже верят в эту теорию. «Я думаю, это только верхняя часть айсберга, — говорит Вейс. —Есть психиатры, которые пишут мне, что используют метод регрессии в своей частной практике вот уже десять, а то и двадцать лет, но „пожалуйста, никому не говорите об этом…“. Многие проявляют интерес, но не признают фактов» [32]. В последней своей беседе с Уиттоном я спросил его: как по его мнению, признает ли когда-нибудь наука реинкарнацию в качестве научного факта? Он ответил: «Я думаю, что она ее уже признала. Мое общение с учеными показало, что те, кто читают соответствующую литературу, начинают верить в реинкарнацию. Очевидность ее настолько убедительна, что ее невозможно отрицать» [33]. Мнения Вейса и Уиттона подтверждаются результатами последнего опроса в отношении экстрасенсорных явлений. Удостоверившись в том, что опрос анонимен, 58 % из 228 опрошенных психиатров (многие из них были деканами медицинских факультетов) заявили, что для выпускников-психиатров «весьма желательно разбираться в экстрасенсорных явлениях»; 44 % признали за экстрасенсорикой немаловажную роль в процессе лечения [34]. Таким образом, оказывается, что страх быть осмеянным представляет собой большой, если не главный, камень преткновения для того, чтобы научный истеблишмент начал серьезно изучать экстрасенсорику. Нам надо больше таких пионеров, как Вейс и Уиттон, не побоявшихся высказать свои убеждения, обнародовав результаты открытий. Короче говоря, нам нужен парапсихологический эквивалент Розы Паркс[59]. Еще один момент фундаментальной перестройки науки — расширение понятия научного доказательства. Экстрасенсорные и духовные явления всегда играли значительную роль в истории человечества и сформировали некоторые фундаментальные аспекты нашей культуры. Но поскольку эти аспекты трудно проверить в лаборатории, наука постоянно игнорировала их. Более того, при изучении этих явлений выделялись и записывались наименее значимые результаты. Например, одно из открытий в области ПЛВ-феномена, которое наука посчитала достойным записи, было изменение мозговых волн при выходе ПЛВ-субъекта из телесной оболочки. Читая об опыте Монро, с другой стороны, понимаешь, что он содержит открытия не менее важные для человечества, чем открытие Колумбом Нового света или изобретение атомной бомбы. Действительно, те, кто наблюдал за работой настоящего ясновидящего, мгновенно оценивали всю важность и глубину происходящего, в отличие от сухой статистики, фиксируемой Р. Х. и Луизой Райн. Это, впрочем, не значит, что работа Райн не заслуживает особого внимания. Но когда большое число людей сообщают об одном и том же опыте, их истории должны рассматриваться как важные научные свидетельства. Такие свидетельства нельзя игнорировать только на том основании, что они не поддаются строгой документации, в отличие от других, объективных параметров изучаемого явления. По этому поводу Стивенсон говорит следующее: «Я считаю, что лучше изучать неопределенности, связанные с важными проблемами, чем быть окончательно уверенными в тривиальных фактах» [35]. Следует заметить, что такой «практический» подход принят для исследования других неизученных до конца природных явлений. Идея, согласно которой вселенная появилась в результате одного изначального толчка, или Большого Взрыва, принимается без вопросов большинством ученых. А ведь это странно, поскольку, несмотря на убедительные соображения, никто еще не доказал истинность этой теории. С другой стороны, если психолог, занимающийся феноменом клинической смерти, заявит о том, что область, посещаемая ПЛВ-субъектом, действительно является другим уровнем реальности, он сразу же будет атакован за «недоказанное» заявление. И это столь же странно, поскольку для такого заявления существуют не менее убедительные свидетельства. Другими словами, в науке принимаются вероятные толкования в отношении важных вопросов, только если они подпадают под категорию «модных». Однако такой двойной стандарт неприемлем, если деятели науки в самом деле намереваются сделать сколько-нибудь значительный шаг в сторону изучения экстрасенсорики и явлений духовного порядка. Первый шаг в этом направлении состоит в том, чтобы наука отказалась от своих доспехов объективности, то есть идеи о том, что наилучший способ изучения природы — отстраненный аналитически-беспристрастный, и заменила его на холистическое[60]участие. Важность такого сдвига подчеркивалась многими учеными; именно о его необходимости речь велась на протяжении всей книги. Во вселенной, в которой сознание физика влияет на реальность элементарной частицы, позиция доктора влияет на действие плацебо, сознание экспериментатора влияет на работу машины, а имагинальное может просочиться в физическую реальность, мы не можем более делать вид, что отделены от предмета изучения. В голографической и омниктивной вселенной — вселенной, где все вещи находятся в непрерывном континууме, — строгая объективность невозможна. Это особенно верно при изучении экстрасенсорных и духовных явлений, поэтому нам должно быть ясно, почему в некоторых исследующих это явление лабораториях достигают положительных результатов, в то время как в других опыты проваливаются. Действительно, некоторые исследователи паранормального уже отошли от «строго объективного» подхода и приняли подход холистический. Так, например, Валери Хант обнаружила, что на ее экспериментальные результаты влияло присутствие людей, находившихся в состоянии опьянения, и поэтому она запретила таким людям появляться в лаборатории, пока проводились измерения. Русские парапсихологи Дубров и Пушкин обнаружили, что они успешнее повторяют результаты, полученные другими парапсихологами, если все испытуемые субъекты находятся под гипнозом. Оказалось, что гипноз устраняет нарушения, возникающие у субъектов от проникновения сознательных мыслей и представлений, и помогает получать «более чистые» результаты [36]. Хотя такая практика сегодня может показаться необычной, она может стать стандартной, как только наука начнет проникать дальше в голографическую вселенную. Переход от объективного к холистическому методу непременно отразится на той роли, которую сегодня играет ученый. Все более очевидной становится важность переживания в процессе наблюдений, а не просто одни лишь наблюдения; поэтому логично предположить, что ученые все меньше будут только наблюдателями, а все больше участниками наблюдаемого. По выражению Хартмана: «Желание измениться — вот существенная характеристика холистического ученого» [37]. Мы можем отметить, что некоторые из таких трансформаций уже происходят. Например, вместо того, чтобы «объективно» наблюдать за племенем конибо, Харнер сам выпил галлюциногенный напиток. Ясно, что не все антропологи отважились бы на такой риск, но не менее ясно и то, что, став участником, а не просто внешним наблюдателем, Харнер смог узнать гораздо больше о тонких мирах. Успех Харнера наводит на мысль, что вместо того, чтобы просто брать интервью у ВТВ — и ПЛВ-субъектов и других путешественников в тонкие миры, ученые будущего могут изобрести способы путешествовать самим. Исследователи тонких снов уже изучают этот феномен путем самостоятельного входа в такие внутренние пространства. Другие могут применять иные методы или разрабатывать новейшие способы исследования внутренних миров. Например, не будучи ученым в строгом смысле этого слова, Монро изобрел метод записи специальных ритмических звуков, которые, по его мнению, стимулируют ВТВ. Он также основал исследовательский центр, названный Институтом прикладных наук Монро в Блу-Ридж Маунтинс, и подготовил уже сотни человек для испытания ПЛВ-феномена. Разве он не приближает будущее, когда в вечерних новостях мы будем узнавать не только о героях-астронавтах, но и о героях-«психонавтах»?
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-19; просмотров: 177; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.145.163.138 (0.008 с.) |