Конкурс Вольного Экономического общества

В политике «просвещенного абсолютизма» 60-х годов XVIII столетия важно отметить еще один штрих — организацию Вольного Экономического общества. Здесь новое было буквально призвано на помощь старому. Достижения европейской агрономической науки, эксперименты пытливых деятелей сельского хозяйства самой России — все было призвано на помощь феодалу-помещику.

Заинтересованный отныне и впредь в производстве хлеба и других культур на продажу, помещик уже не хотел мириться с постоянными неурожаями и общей низкой урожайностью. Но он не знал иного средства в борьбе с этим недугом, кроме расширения посевных площадей, т.е. увеличения эксплуатации крепостного крестьянства. «Просвещенный абсолютизм», понимая опасность этого пути, пытается показать помещику иной путь — рационализацию и повышение уровня агрикультуры. Это и служило главной целью Вольного Экономического общества, образованного в 1765 г. Его учредителями были виднейшие екатерининские сановники Г.Г Орлов, Р.И. Воронцов и др. Общество стало издавать свои «Труды», которые регулярно выходили с 1766 по 1855 г. (около 30 томов), где печатались разнообразные работы по экономике, агрономии, селекции сельскохозяйственных культур, по животноводству и другим отраслям сельского хозяйства.

Однако начало деятельности Вольного Экономического общества послужило одним из звеньев идеологической политики «просвещенного абсолютизма». В Обществе было получено письмо от «неизвестной особы» за подписью «И.Е.» (т.е. от Екатерины II), которое послужило толчком к объявлению конкурса сочинений на тему: «Что полезнее для общества, — чтоб крестьянин имел в собственность землю или токмо движимое имение, сколь далеко его права на то или другое имение простираться должны?»

Обсуждение проблемы крестьянской собственности на землю имело чисто теоретический характер. Это был еще один небольшой шаг в медленном движении на пути к «европеизации» России. Это была еще одна иллюстрация тезиса императрицы: «весьма худая та политика, которая переделывает то законами, что надлежит переменять обычаями».

В конкурсе участвовали выразители различных точек зрения. В числе умеренных реформаторов был француз Беарде де Лабей, который предлагал освобождение крестьян с небольшими наделами, дабы создать для помещиков слой арендаторов, вынужденных нанимать помещичьи земли для поддержания баланса своих хозяйств. Эта работа заняла на конкурсе первое место.

На конкурс были присланы работы и других французов, среди которых были такие знаменитости, как Вольтер, Мармонтель и др. Их идеи были весьма радикальны и сводились к необходимости полного уничтожения крепостничества и наделения бывших помещичьих крестьян правами полной собственности на землю и имущество.

Из русских конкурсных работ было удостоено награды сочинение А.Я. Поленова, предлагавшего смягчить режим крепостного права, выделив крестьянам достаточное количество земли в наследственное владение, обязав их взамен строго определенной суммой повинностей в пользу помещиков. Работа Поленова имела ярко выраженный публицистический характер и содержала резкую критику антигуманных, бесчеловечных обычаев крепостной России. Кураторы конкурса потребовали отредактировать столь возмутительное сочинение, но даже после переработки оно не было опубликовано.

Разумеется, конкурс не принес каких-то практических результатов. Однако дворянская элита была поставлена перед необходимостью размышления о будущем крепостнической России. Больше того, некоторые ее представители и сами стали выступать с проектами такого рода.

 

 

Полемика сатирических журналов

В конце 60-х годов, следуя политике «просвещенного абсолютизма», императрица инициирует «либерализацию» издательского дела, предоставляя полную свободу частной инициативе в издательском деле. Сама Екатерина II основывает сатирический журнал с небрежно-ироническим названием «Всякая всячина». Таким способом августейшая особа решила сама разоблачать пороки общества, нести свет разума «в народные массы». Надо сказать, что в личной жизни Екатерина II была большая охотница до всякого рода шуток, сочиняла эпиграммы, пародии и т.д. Теперь государыня стала писателем-сатириком. Всего с 1769 г. вышло около 150 номеров журнала. Его форма и характер материалов весьма напоминали лондонский журнал Аддисона, выходивший в начале XVIII в. Сатира анонимного издателя (т.е. Екатерины II) была легковесной. Это была так называемая улыбательная сатира.

Но, разрешив анонимные издания журналов, Екатерина II оказалась втянутой в игру с огнем. Среди десятков различных журнальчиков, таких же пустых и легких, как и «Всякая всячина», появились и иные, в которых зазвучали нотки гнева против крепостного строя России. В первую очередь ими являлись журналы «Трутень», «Смесь», «Адская почта» и «Живописец». В них, а особенно в «Трутне» и «Живописце», которые издавал выдающийся русский просветитель Н.И. Новиков, была развернута с морально-нравственных позиций острейшая критика крепостничества. Эпиграфом «Трутня» были многозначительные слова «Они работают, а вы их труд ядите».

Разгневанная жужжанием «Трутня», августейшая писательница резко прикрикнула на Новикова со страниц своей «Всякой всячины». Мужественный издатель принял вызов, и началось беспримерное единоборство двух журналов, двух мировоззрений. Отчаянно рискуя, Новиков создает в одном из выпусков «Трутня» прозрачно-сатирический портрет издателя «Всякой всячины», скрывающейся под именем «прабабки». Он анализирует стиль произведений «Всякой всячины» и всему миру отчетливо показывает, что «пожилая дама» не знает русского языка, но «так похвалами избалована, что теперь и то почитает за преступление, если кто ее не похвалит». Все узнали в этих намеках портрет государыни-императрицы. Полемика обострилась. Тираж «Трутня» постоянно увеличивался. В сентябре 1769 г. Новиков уже открыто пишет о некоем коронованном авторе, открыто пародирует этого автора, изображая его как «неограниченного самолюбца». Было более чем очевидно, что полемика с издателем «Трутня» превращается в позор для Екатерины. Больше она во «Всякой всячине» не отвечает. «Всякая всячина» закрылась. Но власть имущие так дело не оставили, и в начале 1770 г. «Трутень» был закрыт.

Мужественная полемика Н.И. Новикова в «Трутне» имела большой резонанс. Его открыто поддержали такие журналы, как «Смесь» и «Адская почта». Сам Новиков не сложил оружия, и в 1772 г., незадолго до Крестьянской войны появляется новый сатирический журнал «Живописец». Критика крепостничества на страницах новиковского журнала была более зрелой и более острой, чем в «Трутне». «Живописец» Уже не разменивался на описание деталей, подробностей, а давал критику крепостничества в целом. В знаменитых публикациях журнала — «Отрывке из путешествия», «Письмах к Фалалею», «Письмах дяди к племяннику» показана аморальность, бесчеловечность господствующего в России крепостного права. В конце концов «Живописец» был так же, как и «Трутень», закрыт. Однако с обличающей сатирой но-виковских журналов ознакомились довольно широкие круги тогдашнего общества. В 1770 г. Новикову удалось предпринять второе издание «Трутня», в 1773 г. — появилось второе, а в 1775 г. — третье издание «Живописца».

К середине 70-х годов наиболее крупные акты идеологической политики «просвещенного абсолютизма» были завершены. Разумеется, во всех этих конкурсах, комиссиях, дебатах, журнальных перепалках было немало шумихи, пустозвонства и откровенной демагогии. Однако при всем этом «в рамках дозволенного законами» происходила неуклонная трансформация общественного мнения в сторону критического отношения к крепостным российским порядкам.

 

Глава 12. Крестьянская война 1773—1775 гг.

Предвестники восстания

Политика «просвещенного абсолютизма» не была способна ликвидировать противоречия, раздиравшие тогдашнее общество. Действуя в «духе времени», создавая новые формы влияния на общество, она в низах общества оставляла все почти без изменений. Удерживая крестьян Нечерноземья на земле при непременно необходимых занятиях промысловым отходом, эта политика делала положение крестьян критическим. Политика «просвещенного абсолютизма» не способствовала улучшению положения многочисленных государственных крестьян. Свирепые законы, несущие народу кнут и плеть, тюрьму и ссылку, каторгу и рекрутчину, составляли характернейшую теневую сторону этой политики. Все это не могло не вызывать постоянный протест угнетенных масс, конечным результатом которого были открытые вооруженные выступления крестьян.

В конце 60-х — начале 70-х годов развернулось крупное движение приписных крестьян Олонецкого края. Весной 1771 г. волнения стали перерастать в вооруженное восстание. К лету число сопротивлявшихся достигло 7 тыс. В июне около 2 тыс. крестьян, собравшихся на Кижском погосте, были обращены в бегство карателями. Вожакам восстания — Клименту Соболеву, Андрею Сальникову и Семену Костину — вырвали ноздри и по наказании кнутом сослали на каторгу в Нерчинск.

Однако волнения, подавленные в одном месте, с неумолимой закономерностью возникали в другом. В том же 1771 г. в таком огромном городе, каким была Москва, с ее скученными строениями и антисанитарными условиями, вспыхнула чудовищная эпидемия чумы, пришедшая с юга из районов Украины. Болезнь косила десятки тысяч людей, смерть заставала их повсюду: на улице и дома, на мануфактурах и торговых площадях. Обезумевшие от горя и страха горожане толпами устремились к знаменитой «чудотворной» иконе Богородицы, что у Варварских ворот. Боясь усиления эпидемии, архиепископ Амвросий велел убрать икону. Доведенный до отчаяния «черный люд» поднял восстание. Три дня в Москве шли бои, пока прибывшие в Москву гвардейцы во главе с екатерининским фаворитом Григорием Орловым не подавили восстание.

Но и теперь в России не наступил покой. На далеком Яике заволновались казаки. Еще недавно вольное, столетиями самоуправляемое казачье войско Яика с приближением укрепленных пограничных линий Российского государства, с появлением Оренбурга как центра края и оренбургского губернатора с его огромной властью стало постепенно лишаться былых привилегий. Казаки перестали выбирать своих атаманов, на них было взвалено тяжелое бремя службы в войсках империи, и старинные казацкие промыслы (добыча соли, рыболовство) стали также подвергаться ограничениям. Это дополнялось резким возрастанием розни между богатой казацкой «старшиной» и остальным «войском». В 1771 г. вспыхнул острый конфликт в связи с набором казаков в Московский легион для войны с Турцией. В Яик были введены правительственные войска, казачий круг был ликвидирован вместе с канцелярией, виновным рвали ноздри, били кнутом, ссылали в Сибирь. На все войско был наложен тяжелейший денежный штраф.

Подавленный Яик затаился, но огонь восстания не погас; загнанный вглубь, он в любую минуту мог вспыхнуть с новой силой.

Важнейшим элементом ситуации накануне восстания была вновь охватившая Россию эпидемия самозванчества. В 1765 г. однодворец Гаврила Кремнев объявляет себя Петром III. Он ездит по селам Воронежской губернии и при торжественном богослужении приводит к присяге народ, обещая освобождения от рекрутчины, подушной подати и т.п. Схваченный властями, он был жестоко бит по всем тем селам, где ему присягали, клеймен и отправлен на вечную каторгу в Нерчинск.

Но снова на сцене появляется другой самозванец. Им оказался армянин Асланбеков, объявивший себя Петром III. И он был бит плетьми и сослан в Нерчинск. Но Россия снова с неумолимой настойчивостью выдвигает нового самозванца. Это был беглый солдат Лев Евдокимов, назвавшийся Петром II. Почти одновременно в Слободской Украине беглый солдат брянского полка Петр Федорович Чернышев (из однодворцев) также объявил себя Петром III, и вновь осмелившийся присвоить имя царя был бит плетьми и сослан на каторгу в Нерчинск. В Исетской провинции казак Каменыциков распространял слухи о том, что Петр III жив и заточен в Троицкой крепости. Беглый солдат Мамыкин был пойман под Астраханью и наказан за распространение слухов о Петре III.

Наконец, за год до появления Пугачева на Дону объявился беглый крестьянин Федот Богомолов, выдавший себя за Петра Федоровича. Богомолов умер во время следствия, но в районе его действий и в Заволжье все время ходили о нем различного рода толки и слухи.

Этим впоследствии и воспользовался Е.И. Пугачев.