Глава 1042. Всё так неприлично.

Сьюзен разбудила Алана своим добрым утренним трахом около девяти часов. Он намеревался бодрствовать, но на самом деле закрыл глаза всего на минуту и снова заснул.

Она уже снова спала, и никто из них не успел завести будильник.

Сьюзен снова проснулась и огляделась. Первое, что сорвалось с ее губ, было довольно громкое: «О боже! Она посмотрела на Алана, лежавшего рядом с ней, и с облегчением увидела, что ее внезапная выходка не разбудила его. Она осторожно высвободилась из его объятий и встала рядом с кроватью. Она посмотрела на часы у кровати и заметила, что сейчас 9.45.

Тот факт, что Алан пропустил школу, был достаточно плох, но что заставляло ее чувствовать себя во много раз хуже, так это то, как она причинила боль Кэтрин своим импульсивным траханьем ее сына. Ей было так плохо, что хотелось плакать. О нет! Что же я наделала? Я действительно причинила боль моему милому Ангелочку Кэтрин. Я никогда в жизни не делала ничего более ужасного! Мне лучше пойти и найти ее. Мало того, они оба будут оооочень опаздывать в школу, и это все моя вина!

Она постучала в дверь Кэтрин.

Кэтрин была внутри. Она немного поплакала, но быстро успокоилась и теперь угрюмо рылась в Интернете. Поскольку она не ожидала увидеть Алана какое-то время, то надела чрезвычайно рваную белую футболку и короткие джинсовые шорты (теперь это считалось консервативным платьем в семье Пламмеров). Она услышала тихий стук матери и крикнула:

— Уходи!

Однако Сьюзен все равно открыла дверь. Она подошла к компьютеру Кэтрин и мельком заметила на экране изображение обнаженной беременной женщины. Но она только мельком увидела, как Кэтрин закрывает окна своего компьютера, и была слишком занята своими заботами, чтобы обращать на это внимание.

Она упала на колени перед компьютерным столом дочери и заплакала.

— Мне так жаль! Мне так, так жаль! Пожалуйста, прости меня! Я не знаю, что сказать. Это было неправильно, очень неправильно, но я ничего не могла с собой поделать!

Кэтрин поклялась быть жесткой, но она растаяла, как только увидела, что ее мать плачет с такой жалкой грустью. Поначалу она старалась не обращать на нее внимания, но через минуту подняла Сьюзен и усадила в кресло.

— Давай, мам, вставай. Я злюсь, но это не так уж и плохо. Мы все совершаем ошибки.

Сьюзен шмыгнула носом, садясь, — но я же твоя мать! Я должна быть самой сильной, самой ответственной! Я полностью подвела тебя как родитель! Все, что я когда-либо мечтаю сделать, это отсосать член и трахнуться. Заниматься сексом с собственными детьми-это неправильно! Это так неправильно, если нас так тянет к друг другу!

Кэтрин вернулась к своему креслу, но держала руки матери в своих.

— Ты опять начинаешь говорить глупости, мама. Никогда не говори, что это неправильно, мы просто должны разобраться с этими всем.

Сьюзен все еще плакала.

— Наверное. Она очень тяжело вздохнула. -Даже не знаю…

Кэтрин усмехнулась.

— Эй! Я должна была злиться на тебя! Как я могу злиться, когда тебе и так грустно?

Сьюзен зарыдала еще сильнее.

- Мне так жаль, но я ничего не могу сделать правильно!

Кэтрин посмотрела на лицо матери.

— Посмотри наверх, мама. Посмотри мне в глаза. Все нормально. Я прощаю тебя. Я думаю, это справедливо за все те разы, когда я трахалась с ним за твоей спиной.

Сьюзен осторожно подняла голову.

— Неужели?

— Хорошо… Может быть. Я должна признать, что если бы я была на твоем месте, я, вероятно, сделала бы то же самое. Мы с тобой во многом похожи. Мы его личные игрушки для ебли. Служить его члену-это то, что у нас лучше всего получается, и то, что мы чувствуем наиболее страстно. Самоконтроль-это не наша сильная сторона, не так ли?

Сьюзен рассмеялась сквозь рыдания. Ее слезы уже подходили к концу.

— Полагаю, что нет.

— Но, мама, я действительно злюсь на тебя. Тебе придется загладить свою вину передо мной, серьезно. Как ты могла так поступить со мной после всего, что говорила мне раньше? Не говоря уже о том, как, черт возьми, твое тело вообще было готово к этому? В последний раз, когда я тебя видела, ты только начинала приходить в себя.

Сьюзен снова начала всхлипывать:

— Я знаю! Мне очень жаль. Просто я так этим гордилась… мой тигрёнок.Он был так близок к тому, чтобы дать мне десять зарядов, как я и просила… так и было…- Ей было трудно говорить, потому что она плакала.

Кэтрин встала.

— Это бесполезно. Мама, я не смогу серьезно поговорить с тобой, если ты разрыдаешься после того, что я скажу. Почему бы тебе не принять душ? Ты можешь использовать его даже после ванны. Я спущусь вниз и займусь завтраком. Скоро нам придется его будить.

— Но ты простишь меня? Сьюзен посмотрела на дочь душераздирающими щенячьими глазами.

Кэтрин обняла Сьюзен.

- Ну конечно! Я люблю тебя! Ты самая лучшая мать на свете. Как я могу продолжать злиться на тебя? Но ты все еще в большом долгу передо мной. А теперь иди, пока ты не довела меня до слез.

— Я обещаю, что сегодня даже не прикоснусь к нему.

— Это хорошее начало, но только начало. Мне нужно серьезно поговорить с братом. - Она игриво шлепнула мать по заднице, и Сьюзен ушла, еще раз обняв ее.

Кэтрин еще раз заглянула в комнату Алана, но его там не было. Предположив, что он спит в комнате Сьюзен, она спустилась вниз и начала готовить вафли.

Сьюзен спустилась вниз минут через десять. Она выглядела и чувствовала себя намного лучше после бодрящего душа, но все еще выглядела подавленной. — Привет, Ангелочек. Я даже не проверила, как там тигрёнок. Честно говоря, я не уверена, что могу доверять самой себе рядом с ним, по крайней мере, в течение некоторого времени. Я просто очень хочу его тело после того, что случилось прошлой ночью.

Я хочу лежать с ним в постели до скончания веков! Она смотрела куда-то вдаль, фантазируя, но быстро пришла в себя.

- Может, тебе стоит проверить его? Мы не хотим, чтобы он пропустил урок Мисс Раймер, а это начнется примерно через час.

Кэтрин протянула к нему руки. Обнимать. Сьюзен подошла, и они обнялись. Это переросло в страстные французские поцелуи и ласки. Они радостно принялись тереться друг о друга своими большими сиськами.

Сьюзен с восторгом оторвалась от поцелуя первой.

— Дочь моя! Как ты думаешь, что ты делаешь? Это так неприлично. Матери и дочери не должны так целоваться! Она растаяла в объятиях Кэтрин. -Я так рада, что ты и я можем разделить нашу любовь во всех отношениях.

— Я тоже, Мама, я тоже. Но мы можем серьезно поговорить пару минут, прежде чем я разбужу брата? Почему бы тебе не посидеть за столом, пока я буду присматривать за вафлями."Окей. Сьюзен достала из холодильника апельсиновый сок и тихонько села.

Кэтрин вернулась к плите. Затем она повернулась к Сьюзен и пожаловалась:

— Мама, у нас проблема. Какое-то время я действительно чувствовала себя потерянной. Дело не только в тебе, но и в Тете Сьюзи. Теперь, когда она научила тебя стольким сексуальным трюкам, ты можешь доставить ему удовольствие на совершенно ином уровне, чем я.

— Если это все, что тебя беспокоит, я тоже могу научить тебя этим трюкам. Тебя и Эми. Это будет справедливо.

— Говоря о девушке с раздражающе раздутым бюстом, Эми-еще одна проблема для меня. Раньше я гордилась тем, что являюсь его единственной секс-игрушкой, но теперь у меня даже этого больше нет. Черт, у нее официальный статус подружки и статус сестры. Кажется, у всех есть что-то особенное, чтобы предложить ему, кроме меня!

Мне очень жаль!

— Кэтрин, ангелочек мой, не смей так говорить, ты такая особенная! Я же говорила, что он любит тебя больше жизни. Неужели ты мне не веришь?

Она тяжело вздохнула.

— Да, я знаю. Я правда так считаю. Но мне нужно много напоминаний. Она взмахнула лопаткой, чтобы подчеркнуть свои слова. -У меня нет особой уверенности в себе. Мне нужно что-то особенное, чтобы выделиться, и я много об этом думала. Я думаю, что я должна забеременеть от него.

— Что?! Сьюзен потягивала апельсиновый сок, но от удивления выплюнула его.

-Ты меня услышала. Кэтрин схватила салфетку и принялась аккуратно вытирать пролитый апельсиновый сок.

— Я могла бы учиться на дому.

— Ты же знаешь, что ничего не получится — мы просто будем сидеть и изучать половое воспитание весь день, даже чаще, через какое-то время.

— Да, но с тайным поглаживанием и тайным сосанием… Можешь себе представить, как ты целыми днями стоишь на коленях в одних туфлях на высоких каблуках и прихлебываешь его толстый член? Затем для пущей убедительности повторила: — весь день? день?!

Сьюзен на мгновение поддалась искушению, сильному искушению, но в конце концов отрицательно покачала головой.

— Это может сработать здесь и там, но не всегда. Ты и так почти не выполняешь домашнюю работу, и даже до того, как начался семейный секс, ты чувствовала слабость. В любом случае, это спорный вопрос, потому что ты обсуждала его с Аланом, и он сказал «Нет». Разве не так? Так почему же ты сомневаешься в его решении? Разве он не наш хозяин и повелитель? Кто мы такие, его простые секс-рабы и игрушки для траха, чтобы идти против его желаний?

Кэтрин в знак покорности склонила голову.

— Окей. У тебя есть своя точка зрения. Но все же….

— Если бы ты тратила больше времени на то, чтобы раздобыть для него побольше плоти, а потом доставляла бы ему огромное удовольствие, истощая его, у тебя не было бы времени на такие глупые мысли.

— Если бы у меня было время. Прошло уже три дня!

Сьюзен поморщилась от этого напоминания, но сказала: Подумай обо всех хороших вещах, которые он сделает тебе вместо этого. Представь, как Алан-младший скользит в твою сочную пизду, наполняя ее спермой добра!

Глаза Кэтрин загорелись.

— Да, Мам! Вот о чем я говорю! Слейте эту замечательную детородную сперму и используйте ее с пользой. Настоящий Алан-младший!

Сьюзен сильно топнула ногой, отчего ее огромные сиськи задрожали.

— Доченька, не играй со мной в игры! Ты же знаешь, что я не это имею в виду., о чем я говорю, — это прислуживать ему, помогать ему разгружать все эти мерзкие накопления спермы, принимая ее в каждую дырочку, когда он этого захочет! Так поступают хорошие грудастые сестры, чтобы помочь своим братьям. не имею в виду беременность!

Кэтрин нахмурилась:

— Но Мама! Я просто хочу показать свою любовь во всех отношениях, и что может быть лучшим признаком преданности, чем это?

Сьюзен только бросила на нее выразительный неодобрительный взгляд., что Сьюзен сказала, поразило Кэтрин.

-Ты говоришь, что Алан-наш хозяин и повелитель, и что, если теоретически он скажет, что хочет именно этого? Тогда тебе придется согласиться!

Сьюзен растерялась, но сказала:

— Он никогда бы так не сказал. Но если бы он это сделал, мне пришлось бы предпринять все возможное, чтобы убедить его изменить свое мнение. Я все еще его мать и твоя мать, и я не позволю своим детям бросить школу!

Кэтрин попробовала другую тактику.

— Ладно, ладно. Если все так против этого, то вот еще одна идея. А что, если я начну кормить грудью, как и ты? Это будет прекрасно! Ты же знаешь, что у меня проблема с размером моих сисек, особенно с тех пор, как Эми начала вытаскивать их, и теперь я смогу наверстать упущенное! И не только это, но ему нужно так много пищи; он постоянно должен пополнять все жидкости, которые он теряет от Камминга. Всего этого ананасового сока, который ты ему постоянно даешь, недостаточно. Если это только ты кормишь грудью, ему не хватит молока, не говоря уже обо всех нас.

Сьюзен положила руки под пышную грудь и строго посмотрела на него. — Извини, но нет. Опять же, как ты можешь совмещать это и школу? Я не знаю, что было бы хуже — если бы тебя обнаружили кормящей грудью в школе, потому что у тебя есть ребенок, или потому что у тебя нет ребенка?! Как ты можешь объяснить такое в твоем возрасте? Ведь это может вывести нас всех на чистую воду!

Кэтрин надула губы.

— Мама, это так несправедливо! Ты такая злая! Ты говоришь это только потому, что хочешь иметь самую большую грудь, и ты не хочешь, чтобы кто-то еще был рядом с твоим размером. Посмотри правде в глаза: ты хочешь его только для себя! Посмотри, что ты натворила сегодня утром! Подло, подло, подло! — Она в отчаянии потрясла своими руками в воздухе.

Глава 1043. Брат Ортанк

Сьюзен обиделась и не знала, что ответить. Одним из факторов, осложнявших ее жизнь, было то, что Кэтрин была права.

Собственничество играло свою роль в ее мыслях, но еще большую роль играла ревность - тот факт, что Кэтрин могла и, вероятно, будет иметь детей от Алана, в то время как она была бесплодна и не может, было что-то, что взъерошило ее речь больше, чем она любила признавать.Но прежде чем она успела все это обдумать, она услышала голос позади себя.

- Сестренка, держись.- Это был Алан, одетый в халат. Пошатываясь, он подошел к кухонному столу, ступая так же осторожно, как и Сьюзен.

Сьюзен и Кэтрин бросились к нему. Но тут Сьюзен вспомнила о своем обещании даже не прикасаться к нему и отступила назад. Она смотрела, как Кэтрин покрывала лицо брата поцелуями.

- Ты встал! Я как раз собиралась за тобой зайти. Кэтрин еще больше поцеловала его в щеку.

- Он указал на вафельницу. -Разве кто-нибудь не должен это проверить? А мама, где мой приветственный поцелуй? Или мне нужно "привлечь твое внимание", если ты понимаешь, что я имею в виду?

- Я бы с удовольствием, Тигрёнок, но сегодня я обещала сделать шаг назад и оставить тебя моей сестре Сюзанне и моим дочерям. Я не очень хорошо начала сегодня утром с этого, так что теперь мы должны действительно относиться к этому с уважением.

- О. Вот что подразумевается под словами. Посмотри, что ты натворила сегодня утром…

Кэтрин пошла на кухню готовить завтрак, но тут же повернулась от вафельницы и посмотрела на него. - Братец из большого автобуса "Фольксваген", сколько ты подслушал из нашего разговора?

- Когда я начала спускаться вниз, то услышал, как ты говорила о беременности.Потом про грудное вскармливание,мне неприятно это говорить, сестренка, но я должен согласиться с мамой.Даже кормление грудью просто невозможно из-за того, что нам препятствуют занятия в школе. Мамочка, спасибо, что настояла на своем.Ты очень много для меня значит. Я знаю, что ты моя мама, и очень хорошая мама, а не какая-то безмозглая секс-рабыня.

- Черт возьми! Кэтрин с размаху ударила по столу лопаточкой и, казалось, вот-вот расплачется.

Он добавил:

- Я тронут, сестренка, что ты так сильно меня любишь, что хочешь немедленно родить мне ребенка в знак этой любви.. Подумай сама: ни один из нас не готов к этому. Мы едва можем позаботиться о себе прямо сейчас, и ни один из нас не хочет потерять свою свободу в этом возрасте. Ты любишь идею больше, чем-то, на что была бы похожа реальность. Я не знаю, что ты тоже не понимаешь, во что ввязываешься с идеей Я могу предложить тебе одно утешение: может быть, если ты захочешь кормить грудью только три месяца летних каникул, то мы могли бы попробовать это осуществить. Это может быть своего рода проверкой, чтобы понять, нужен ли он тебе на более поздний, длительный срок до тех пор, пока ты обещаешь довести дело до конца к началу занятий в школе осенью; это должно быть правильно

Кэтрин бросила лопаточку и выбежала из кухни прямо в объятия Алана.

- О, неужели? Ты самый лучший, брат! Самый лучший! Она целовала и обнимала его с таким энтузиазмом, что чуть не сбила с ног.

В конце концов все успокоилось, и Алан сел за обеденный стол, прямо напротив сестры. Передняя часть его халата распахнулась. Сьюзен взяла на себя обязанности по кухне, так как она хотела дать своей дочери больше "времени с Аланом. Кэтрин грустно вздохнув, она откинулась на спинку стула.

- Я так расстроена.

- Что?- спросил он, приступая к миске своей любимой каши, которая была медово-ореховым Чириос. - Минуту назад ты была в восторге от идеи кормления грудью.

- Я знаю, и все еще переживаю из-за этого. Что это выглядит не так,но я из тех кто живёт сейчас и это кажется так нелепо. Только что, у меня были такие забавные идеи о том, как я собираюсь разбудить тебя, а потом ты просыпаешься сам по себе. Я бросила обиженный взгляд на Сьюзен в кухне, но та не смотрела.

- Извини, сестренка, с плавающими устройствами, но уже больше десяти часов. Я бы сказал, что это сумасшествие, что я пропускаю школу, за исключением того, что мое тело болит так сильно, что я не могу действительно пожаловаться на дополнительный отдых. Каждый мускул в напряжении.

Кэтрин встала и сорвала с себя футболку. Она восторженно произнесла:

— Плавучие устройства! Мне это нравится! Вот какими большими будут мои сиськи этим летом! Которые хлещут молоком! Ты можешь себе это представить, Большой монолитный брат 2001 года? Вууу-хуу! Она закинула руки за голову и гордо потрясла грудями, как будто это могло помочь ему представить.

Алана это позабавило. Бедная футболка, подумал он, у тебя не было ни единого шанса прикрыть ее грудь надолго. Интересно, сколько еще минут продлятся эти обрезанные шорты, прежде чем она найдет предлог стащить их с себя?

Его также позабавило ее последнее прозвище, упоминание о высоких черных монолитах в фильме 2001: Космическая одиссея. Похоже, у нее был бесконечный запас предметов фаллического типа для своих прозвищ.

Но потом она немного успокоилась и стала более застенчивой. Она снова села (разумеется, сняв рубашку). Ее босые ноги девушки начали скользить вверх по его ногам. Жаль, однако, что ты так устал.

— Но из всех твоих ноющих мышц есть одна, которая меня особенно интересует. Как поживает Алан-младший?

— Честно говоря, на удивление хорошо. Это странно. Как будто он — я не знаю, как это выразить-закаленный в боях, может быть. Серьезно, в последнее время он, кажется, способен принимать любое количество использования и жестокого обращения. По иронии судьбы, это единственная часть моего тела, которая не испытывает полной боли.

— О, черт возьми, -сказала Кэтрин с игривым, насмешливо-снобистским британским акцентом. Одна из ее ног продолжала двигаться вверх, к его паху. Как… мне очень интересно! … Хммм. Ее нога нашла член Алана, и так как на нем не было никакой одежды, кроме распахнутого халата, она начала ласкать его голыми пальцами ног.

— Брось, сестренка. Всему есть предел. Я не имею в виду, что это нормально, чтобы сделать это.

— Большой Брат Ортанк…

— Ортханк?

— Ортанк. Ну, знаешь, башня Саурона из «Властелина колец». Я читала твоего «Властелина колец» с тех пор, как ты его положил, и если эта башня не подходит для твоего члена, то я не знаю, что это такое! Вся книга заполнена башнями. Довольно неплохая книга, должна сказать, даже если не считать всех скрытых упоминаний Алана-младшего, — она хихикнула.

— Он был немного расстроен этим воспоминанием о том, что секс в последнее время был настолько хорош и отнимал много времени, что он даже отложил «Властелина колец» на полпути. На самом деле, он вообще не получал никакого удовольствия от чтения за последний месяц. Кроме того, он был расстроен тем, что не сразу узнал упоминание Ортанка; это было символом вещей, которые он любил, но которые он оставил на обочине.

Но все эти опасения были быстро отброшены, когда Кэтрин начала массировать его член обеими ногами. Насколько она знала, она была единственной, кто играл ногами с его членом, и до сих пор, и она гордилась своей особой связью ног с ним.

Его член начал расти с удивительной скоростью, учитывая недавние события. Он подумал вслух: — я просто не могу поверить, что ты снова заставляешь мой член твердеть, после всего, через что он прошел за последние двенадцать часов или около того. Как, черт возьми, он снова отскакивает?!

Кэтрин ответила на то, что ее брат считал риторическим вопросом.

— Все очень просто: практика, практика, практика. Мы тренируем его, чтобы он всегда оставался в вертикальном положении. Вот почему тебе сейчас нужно немного попрактиковаться. — Она без труда зажала его стояк между своей стелькой с одной стороны и одним из его бедер с другой.

Алан увидел, как на столе перед ним появилась тарелка с вафлями. Он поднял глаза и увидел Сьюзен, стоящую рядом с ним. Она выглядела довольно скромно в своем кухонном фартуке, сложив руки на животе, если не считать того, что на ней был только фартук. Она наклонила голову и уставилась на его стояк со смешанной гордостью и удивлением.

— Разве это не чудесно, Кэтрин, мой ангелочек?

— Мам, мне так жарко до самых пяток! Это как ходить по углям! Ты даже не представляешь, как долго я этого ждал! Ее нога продолжала прижимать его эрекцию к бедру. -И я говорю о том, что его член все время напряжен, но это не совсем так. Но что, если это так?! Тело обладает удивительной способностью адаптироваться и приспособиться. Что, если бы мы могли тренировать его оставаться твердым и пульсирующим почти каждую минуту дня?

Сьюзен счастливо вздохнула, с тоской глядя на скользящие ноги Кэтрин.

— Ангелочек, мне нравится, как ты об этом думаешь.

— Все это прекрасно, — сказал Алан, — но пока вы оба внимательно слушаете, мне нужно обсудить кое-что важное. Очевидно, вы оба ссорились из-за моего утреннего траха с мамой сегодня. Я все еще вижу покраснение в твоих глазах. Мы не можем продолжать в том же духе! Нам нужно обойтись без конфликтов. Я ненавижу такие ссоры, особенно если они заставляют кого-то из вас плакать. Но проблема в том, что я не могу справиться даже с тем уровнем сексуальной активности, на котором мы сейчас находимся, не говоря уже о том, чтобы справиться с чем-то еще.

— Забудь о своих вечных фантазиях об эрекции, — зловеще продолжил он. Это правда, что мой член мог бы выдержать гораздо больше, но остальное мое тело не может… самое главное, мой мозг не может… после прошлой ночи я так вымотан морально, что просто хочу спать целую неделю. Но мне нужно идти в школу! Что хреново так плохо. Парень может сделать так много только за один день.

Он сделал паузу и съел несколько кусочков своих вафель. Он периодически морщился, но не от боли, а от удовольствия, которое доставляла ему нога Кэтрин. Он был удивлен, что двое других никак не отреагировали на его слова, за исключением того, что после его упоминания о том, что его тело испытывает боль, Сьюзен встала позади него и начала массировать его плечи. Она сбросила с него халат, и он упал на пол.

Наконец он недовольно сказал:

— Ты что, ничего не хочешь сказать?

— Ангелочек, — сказала Сьюзен, — разве это не впечатляет, как он может говорить так членораздельно, даже когда ты пристально дрочишь его ногой? Он такой молодец! Мне становится так жарко!

Кэтрин полностью исчезла под столом, когда ответила:

— Такие вещи просто доказывают, что он наш настоящий хозяин, и мы должны ему служить! Собственно, это просто неправильно с моей стороны не отсосать ему прямо сейчас!

Благодаря в основном открытой спинке их стульев в столовой, Сьюзен смогла прижать свои возбужденные соски к коже сына.

— Хорошая мысль, дорогая. Я надеюсь, что ты будешь сосать его очень долго, и тогда он сможет наполнить твой рот действительно большой порцией спермы. Прошлой ночью у него практически закончилась сперма с последними несколькими выстрелами, которые он мне дал. Это было так трагично. Хотя что может сделать даже Тигрёнок после девяти разрядов, да еще сегодня утром! Десять порций спермы, как я и просила его! Я так горжусь тобой!

Звук доносился из-под стола.

Алан и Сьюзен понятия не имели, что Кэтрин пыталась сказать, потому что теперь ее рот был полон его члена, и она сосала его так, словно от этого зависела ее жизнь.

Он рассмеялся над абсурдностью всего этого, но затем раздраженно воскликнул: Разве ты не слышал, что я сказал? Это серьезная проблема! Я говорю, что могу справиться только с таким количеством, а ты в ответ отсасываешь мне и массируешь спину своими мягкими, мягкими сиськами? Мы идем к катастрофическим последствиям! Эти споры, которые вы оба вели сегодня утром, будут только усугубляться, потому что вы, кажется, становитесь все более и более ненасытными с каждым днем. Это начинает меня серьезно беспокоить! Я хочу, чтобы все члены этой семьи были счастливы, но как я могу это сделать? Все вы законченные нимфоманки!

Сьюзен ответила, продолжая массировать его шею и плечи и скользя грудью вверх и вниз по его спине:

— Тигрёнок, ты прав. Прости меня, Кэтрин, послушай меня. То, как мы с тобой ссорились сегодня утром, было неправильно. Я сожалею о том, что сделала. Но часть нашего жребия в жизни, как большегрудые, кровосмесительные, похотливые грудастые игрушки для траха, состоит в том, чтобы признать, что мы не всегда можем трахаться так сильно, долго и тщательно, как он сделал это со мной прошлой ночью. У нас не должно быть таких больших желаний. Вместо этого мы должны тянуть время, мечтая до того момента, когда мы снова сможем служить его счастливыми сосудами спермы. Мы не можем предъявлять к нему слишком много требований. Это неправильно… Дорогая, пожалуйста, вытащи его толстый ебучий монстр из своего рта, чтобы ты могла обратить внимание и присоединиться к дискуссии.

С громким шлепком Кэтрин выпустила эрекцию Алана изо рта.