Ложь и умолчание, которые его сопровождают.

«ГЛАВНОЕ – САМОМУ СЕБЕ НЕ ЛГИТЕ» (Ф.М. Достоевский)³⁰

Одна женщина в Великий пост подумала взять на себя духовный труд – быть откровенной перед собой,

не лицемерить и не лгать себе.

Но вскоре сказала:

– Я лучше до конца поста есть ничего не буду.

Вот как трудно не лгать себе.

 

Отсюда и претензии ко мне со стороны близких. Лгу вроде себе, а духовная вонь идёт наружу, и люди это чувствуют. А я даже себе признаться боюсь, в чём конкретно лгу.

 

…очисти прежде внутренность чаши и блюда,

чтобы чиста была и внешность их.

Евангелие от Матфея, 23:26

Наверное, дело ещё в степени откровенности,

которую предлагает мне Христос.
Он предлагает мне быть максимально откровенным перед собой. До какой степени? Наверное, степень показывает

Он Сам, обнажённый, в ранах, на Кресте…

 

Я же выбираю более лёгкую, мелкую степень откровенности, где кажусь себе не таким уж плохим, вовсе не лицемером, не блудником, не убийцей и прочее.

И когда в мире что-то происходит – я тут вроде ни при чём,

и даже на словах – против. Не желая признать, что в этом разгуле страстей есть и мой вклад на уровне мыслей, чувств, мотивов, духа. А дух-то сильнее слов, сильнее дел.

Дух творит формы. И не только вблизи, но и на другом конце планеты.

 

ШЛЮЗ ОТКРОВЕННОСТИ открывается с двух сторон. Откровенность за откровенность. Но первым должен начать тот, кто первым понял, кому больше надо, кого жизнь заставила, кто сильнее. Чаще это мужчина. Поэтому, если хочешь откровенности, начинай крутить ручку шлюза со своей стороны.

 

Ангелы радуются, когда «невиноватый» у «виноватого» прощения просит. Исповедуйтесь, «праведники», перед «грешниками». Всем будет польза.

 

ВИСКИ

Из дневника. 01.05.2009. Приезжал Валера. Давно не виделись. Привёз огромную бутыль виски. Отвёл в сторону и, что называется, очистил душу за прошлое. Ну, по его понятиям. У меня-то вроде на сердце обид нету.

 

А на следующую ночь его мама упокоилась. Такой вот подарок маме. И себе. Мужской поступок, пример для всех. И я задумался: сколько в жизни неразвязанных узлов. Спасибо, брат. А виски всем года на два хватило. Кроме меня – не могу спиртное: как отрезало, вместе с матом.

 

ПОЧЕМУ ТРУДНО ИСПОВЕДОВАТЬ ПРЕГРЕШЕНИЯ?

Иной раз человек легче согласится прокопать

стометровую траншею, чем сказать кому-то «прости».

Духовный труд часто тяжелее физического.

 

Трудно, привыкнув считать себя хорошеньким, на этом фоне вдруг исповедать грех. Гордыня мешает переступить через ступеньку высокого мнения о себе. Поэтому сначала надо поработать с ней, многоликой.

 

Бывает, за нас эту работу делают болезни, скорби и неприятности. Но лучше самому пытаться видеть состояние своего сердца и различать множество движений в нём.

 

Тогда со временем исчезает внутренний тормоз,

который мешал понять, что мой грех вовсе не досадное недоразумение, а одно из проявлений неисправностей души.

 

И тогда уже легче сказать и себе и человеку:

– Смотри, брат, весь я в проказе, зависти, подозрительности, и вот моя болячка и её следствие – мой грех перед тобой. Прости меня, помолись обо мне.

 

Враг в нас самих. У нас идет внутренняя война. Если внутреннее зло побеждено, то и внешнее покорится, как слабейшее.

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин³¹

Ещё одна военная хитрость.

Если нет сил исповедоваться человеку, перед которым согрешил, можно для начала сказать об этом грехе другим людям. Можно, сказав об этом же в церковной исповеди, попросить помощи Божией в исповедании греха перед человеком и примирении с ним.

 

Итак, если ты принесёшь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там

дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись

с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.

Евангелие от Матфея, 5:23–24

 

Когда что-то болит, пластырь прикладывают в это место,

а не рядом. К внутреннему стыду, часто недостаточному для того, чтобы пережечь грех, добавляется внешний стыд – огонь исповеди перед человеком. И готовность от него принять такую же исповедь и молиться друг за друга. И через это исцелиться. Помоги, Господи, исповедовать и то, в чём стыдно признаться даже самому себе.

 

«В 1920-е годы во Франции был съезд Русского студенческого христианского движения. Там присутствовал замечательный священник, отец Александр Ельчанинов.

 

К нему на исповедь пришел офицер и сказал: “Знаете, я вам могу выложить всю неправду моей жизни, но я её только головой сознаю; моё сердце остаётся совершенно нетронутым, мне все равно.

 

Головой я понимаю, что это всё зло, а душой не отзываюсь ни болью, ни стыдом”. И отец Александр сделал потрясающую вещь; он сказал: “Не исповедуйтесь у меня, это будет совершенно напрасно. Завтра, перед тем как я буду служить литургию, вы выйдете вперед и, когда все соберутся, повторите то, что только что сказали мне, и принесёте исповедь перед всеми собравшимися”.

 

Офицер согласился на это, потому что чувствовал, что он

мертвец, что в нём жизни нет, что у него только память да голова, но сердце мертво и жизнь в нем погасла.

 

И он вышел с чувством ужаса: вот, я сейчас начну рассказывать и весь съезд от меня отвернётся.

Все с ужасом посмотрят на меня с мыслью: мы думали, что он порядочный человек, а он не только негодяй, но и мертвец перед Богом…

 

Он встал, пересилил свой страх и ужас и начал говорить.

И случилось нечто для него совершенно неожиданное: в момент, когда он сказал, для чего он стал перед царскими вратами, весь съезд к нему обратился сострадательной любовью, он почувствовал, что все ему открылись, все открыли объятия своего сердца, все с ужасом думают о том, как ему больно, как ему стыдно… И он разрыдался

и в слезах произнес свою исповедь; и для него началась новая жизнь» (митрополит Антоний Сурожский)³².

 

ЧТО ОСТАЁТСЯ

В разном состоянии бываем.

Когда-то думаем, что злые свои дела лучше

скрывать. Когда-то мучит совесть, требует рассказать,

исповедовать, исправить. Но впереди ждёт момент, когда рад буду отдать всё,лишь бы это выслушали и взяли.

 

Со Славкой дружили ещё с девяностых. Много чего было,

о многом говорили, но больше всего запомнились

его слова, признание, что когда-то проявил подлость.

Вот эта исповедь и осталась в памяти и на Небесах, когда Славки на земле уже нет. Прими, Господи!

 

ОБЛИЧИ

« Обличи меня, брат, сестра, в чём мой грех, какие вопросы, претензии, обиды на душе, сам многое не вижу, помоги мне». Тогда напряжение выходит из сердца

в более грубую форму, в сознание, мысли, слова.

И с ними уже можно что-то делать, как-то разбираться.

 

И обличающий получит пользу, если будет говорить с любовью, помня, что похожие качества имеет и в своём сердце и сам, возможно, подобным согрешил.