Через 50 лет после катастрофы

Под Сталинградом

Во время бесед с заинтересованными читателями моей книги «Сталинградский пленник» я часто слышал один и тот же вопрос: был ли Гитлер действительно таким свире­пым диктатором, каким его сейчас часто представляют, или же о нем можно сказать и нечто позитивное? К сожалению, история еще не дала на него полного ответа. К тому же, люди старшего поколения не хотят говорить про то время. Я же отвечал, что для уяснения процессов, приведших ко второй мировой войне и гитлеровскому режиму, нужно крат­ко рассмотреть последствия первой мировой войны (1914— 1918 гг.). Только после этого можно выносить соответствую­щее суждение.

Германия, Австрия и большевистская Россия после Пер­вой мировой войны столкнулись с большими экономически­ми и политическими проблемами. «Победители» не хотели этого понимать и даже дали волю своей ненависти на Гену­эзской международной конференции по экономическим и финансовым вопросам в 1922 году. Тогда Германия и Рос­сия 16 апреля подписали в небольшом итальянском город­ке Рапалло, что недалеко от Генуи, договор о восстановле­нии дипломатических и торгово-экономических отношений. Большая заслуга в этом принадлежала немецкому министру иностранных дел Вальтеру Ратенау. Вскоре он добился сни­жения военных рапарационных выплат для Германии, но, несмотря на это, во время еврейской травли, устроенной правыми радикалами, он был объявлен предателем и убит в Париже в 1922 году.

Германия помогала Советскому Союзу в строительстве тяжелой индустрии и даже развивала там свою запрещен­ную мирным договором военную промышленность, особенно авиастроение, и занималась военными исследованиями. Вско­ре установилось тесное сотрудничество представителей не-

18 Заказ №

273

мецкого командования с маршалом Тухачевским и группой советских офицеров по строительству и организации Крас­ной Армии. Однако в 1937 году Тухачевский вместе со мно­гими высшими военачальниками был казнен по приказу Ста­лина, подозревавшего их в шпионаже и использовании свое­го влияния в армии для подрыва единоличной власти. За два года до начала второй мировой войны Советский Союз потерял своих самых талантливых военачальников и коман­диров и лишь отчасти мог наверстать упущения в военной промышленности. Она сильно отставала от западной, потому что полностью зависела от слабо развитого тяжелого маши­ностроения, энергетики, угольной и сталелитейной промыш­ленности. Автомобильные и железные дороги требовали ко­ренного улучшения, техническое снабжение было неудовле­творительным.

Тем временем в Германии после так называемого мюн­хенского «пивного путча» в 1923 году Адольф Гитлер был осужден на пять лет и посажен в тюрьму в Лансберге, но вышел раньше срока, через один год. В тюрьме он написал свою «библию», книгу «Майн Кампф» («Моя борьба»), в ко­торой указывал, что война на два фронта и «удар в спину» явились причиной поражения в Первой мировой войне. Он, как и другие национал-фанатики, не хотел признавать, что фронт уже давно развалился. Читателю внушается, что Гит­лер мог бы добиться успеха в той ситуации. Вместе со своими единомышленниками он создал СА — штурмовые батальоны, СС — охранные отряды, организовал разнузданную пропа­ганду, чтобы добиться сильной политической власти.

Его НСДАП (Национал-Социалистическая Рабочая пар­тия) в 1932 году не получила большинства на выборах в рейхстаг. Несмотря на это, он, используя голоса других пар­тий, кроме коммунистов, пришел к власти легальным путем, и 31 января 1933 года президент генерал-фельдмаршал Гин-денбург утвердил Гитлера рейхсканцлером Германии. Это случилось потому, что другие партии не видели выхода из фатального экономического кризиса, они полагали, что и Адольф Гитлер тоже будет посрамлен. Для выхода из эко­номического кризиса Гитлер потребовал немедленного при­нятия закона о «чрезвычайных полномочиях» в сфере эко­номики. Только коммунисты голосовали против. Но 27 фев­раля 1933 года вдруг возник пожар в рейхстаге, сразу был найден «поджигатель», им стал голландский коммунист. Он был осужден и казнен. Тотчас была запрещена коммунисти­ческая партия Германии. Злоупотребляя законом об эконо­мических полномочиях, Гитлер при помощи СА и СС уста­новил жестокую диктатуру. Все граждане, вызывавшие подо-

274

зрения у новой" государственной полиции, особенно депута­ты, помещались в концентрационные лагеря. Затем он рас­правился с бывшим рейхсканцлером, генералом Шляйхером, основателем и шефом СА Эрнстом Ремом, которого прежде сделал членом правительства, но заподозрил в предательст­ве. Гитлер действовал по сталинскому образцу и сходными методами. В ответ на убийство немецкого советника посоль­ства Э. фон Рата евреем Гринспаном нацисты в «хрустальную ночь» с 9 на 10 ноября 1938 устроили по всей Германии «спонтанные» еврейские погромы; сколько при этом погибло и пострадало людей, никто не знает. Повсюду горели сина­гоги и громились еврейские магазины, многие евреи были отправлены в концлагеря.

Технические и военные специальности были объявлены важнейшими профессиями. Главной задачей экономики ста­новилось вооружение. Значительно возросло производство стали, расширилась военная индустрия, на новых авиазаводах строились сконструированные в России современные само­леты, а в это же время во Франции министр Пьер де Кот начал в соответствии с мирным договором сокращать авиа­цию. В Англии стараниями премьер-министра от лейборист­ской партии Мак-Дональда начался демонтаж военно-морско­го флота. Одновременно Гитлер вел переговоры о возвраще­нии Германии земель, принадлежавших некогда рейху. Все вопросы он привык решать силой или угрозой силы. Плани­ровались и строились автострады как стратегические транс­портные артерии, развернулось широкое жилищное строи­тельство. Всюду всем была работа, причем деньги не играли особой роли. Этого удалось достичь вновь назначенному им­перскому министру экономики Хьяльмару Шахту (1934—1937). Он умело проводил гитлеровскую политику «постоянной за­нятости населения». В то же время он регулярно увеличивал печатание рейхсмарок, объясняя этой защитой «рабочей силы немецкого народа», (до и после этого Шахт имел другие пра­вительственные поручения, а в 1944 году из-за участия в за­говоре против Гитлера он был арестован и по этой причине оправдан на процессе над военными преступниками в Нюрн­берге). Гитлер пообещал тогда сделать немцев «народом авто­мобилистов». Для этого требовалось построить новый боль­шой автомобильный завод. Кто внесет тысячу марок, тот вне очереди получит сконструированный Фердинандом Порше автомобиль «Фольксваген». В качестве примера он приводил поточно-автоматическую линию Стоу-Б^би-Кляйнавто в Ав­стрии по производству малолитражек в Штейре, которые можно было купить за 5000 шиллингов, то есть за 2,1 годовой зарплаты каменщика. Многие немцы внесли по 1000 марок.

275

Конечно, счастливыми обладателями «фольксвагена» могли стать лишь немногие, потому ч го вес производство работало на воину. К 31 ому прибавились новые заботы: новые деньги (рейхсмарки) за пределами Германии не принимали, что вы­звало затр\дпения с приобретением сырья (железа, нефти и т. д.) и продовольствия, особенно мяса, жиров, масла, кофе, чая, какао и других нормированных товаров.

Для решения этих проблем пришлось обратиться за помо­щью к немецким гражданам, имеющим иностранную валюту, ценные бумаги или золото. Все это нужно было обменять на немецкие «бумажные марки». Много немцев в течение многих лет жили за границей. Они были вызваны обратно, «потому что в них нуждался народ». II когда началась война, им при­шлось вернуться, иначе они предстали бы врагами, были бы интернированы и попали бы в концлагеря за колючую про­волоку. Свой зарубежный капитал и золото они должны были под угрозой суровых наказаний обменять на бумажные марки. Некоторые при возвращении набирались смелости и вклады­вали деньги и другие ценности в швейцарские банки, несмот­ря на то, что в случае доноса им грозили суд и наказание. После войны они узнали, что их ценности им будут возвра­щены с большими процентами. Однако большинство немцев потеряло все. В «Великой Германии» правил «горшок с по­хлебкой», но еще не голод, пока война была относительно далеко.

Чтобы выйти из трудностей со снабжением, Гитлер отдал приказ без объявления войны 22 июня 1941 года широким фронтом двинуться на Советский Союз, в то время как его не подозревавший предательства друг по имени Сталин про­должал доставлять ему вагоны обещанной пшеницы. Гитлер «вынужден был» использовать Украину как зерновую базу и дорогу к нефтяным источникам Баку. Сначала Сталин был не в состоянии организовать мощный отпор. Это стоило ему больших потерь, особенно людских, и прошло немало време­ни, пока с помощью Запада он сумел оказать настоящее со­противление. Это привело к катастрофе под Сталинградом и к поспешному отступлению немцев. Союзники поставляли Сталину современное оружие и технику, которые он заказы­вал по «ленд-лизу». Для них это был хороший бизнес. Война закончилась совместной оккупацией Германии союзниками, и тут уж не могла сработать легенда об «ударе в спину», потому что в Германии существовала только одна партия — цационал-социалистов со всеми рычагами государственной власти, во главе с верховным и всемогущим фюрером Адоль­фом Гитлером, которому удалось овладеть умами своих лег­коверных фанатиков до горького конца их веры в «оконча-

276

тельную победу*. В гитлерюгенде, СА, СС или па фронте они вдохновенно горланили строки «остроумной» песни: «Ничто нас не удержит, мы страшный оставим след, сегодня пас родина слушает (понимай как «слушается»), а завтра — весь белый свет». II какими отрезвевшими, разбитыми и разоча­рованными возвращались они домой! Сколько они потеряли друзей! Сколько людей было убито и покалечено! Сколько преждевременно состарилось! Сколько жертв обмана и жес­токо одураченных, среди которых остались еще до сих не образумившиеся фанатики!

С самого начала Австрия имела свою собственную историю. После свержения Габсбургской монархии уцелела только од­на маленькая, немецкоговорящая часть. Почти все жители нового государства, насчитывавшего 6,5 миллионов человек, не верили в возможность суверенного существования. Наци­ональным советом было принято решение присоединиться к Германии, но это запрещалось мирным договором. Австрия рано вступила в Лигу наций и, чтобы выйти из инфляции, получила для развития своей экономики солидную ссуду. Для контроля за использованием этой ссуды был назначен комис­сар — Циммерман. В 1924 году шиллинг был переведен в но­вую, подлинно золотую валюту (10 000 крон равнялись 1 шил­лингу). Ипотечные банки платили за золотой вклад по 6,7 и 8% дохода. После окончания гимназии в июне 1930 года я поступил на службу в ипотечный банк в Линце и удивлял­ся, когда кассир при выдаче денег в 100 шиллингов спраши­вал, вам бумажными деньгами или 100 шиллингов золотой монетой? В те времена вследствие биржевого краха в США распространился мировой экономический кризис, и весь мир охватила безработица, тогда-то и пришли к власти в Герма­нии — Гитлер, а в Италии — Муссолини. Вскоре повсюду во­зобладало мнение, что из кризиса может вывести сильное ру­ководство. В Австрии в 1933 году бундесканцлер Дольфус ис­пользовал самороспуск парламента из-за отставки всех трех председателей парламента еще в 1932 году, применив соответ­ствующие статьи закона и с помощью уже созданного «хайм-вера» учредил в стране партийно-политический «Отечествен­ный фронт», в который должны были войти все австрий­цы, настроенные против Гитлера, и на этой основе создать сильное христианское сословное государство. Враждующая ар­мия - Республиканский союз - была запрещена. Между этими группировками, как и раньше, разгорелась острая борьба. Обе стороны имели оружие, получаемое отчасти из остатков им­перских арсеналов. К тому же все больше и больше появ­лялось национал-социалистов. Я был тогда студентом, и мно­гие мои однокурсники стали приверженцами новой партии.

Я уяснил ее взгляды и цели, для чего изучил книгу Гитлера «Майн Кампф», программу нацистской партии и сочинения Розенберга. После изучения этих материалов я стал убежден­ным противником Гитлера. Я ненавидел войну и считал, что страдающий манией величия фюрер хочет повторить миро­вую войну. Я ненавидел всякую диктатуру, а также всякую монархию, у меня вызывала отвращение любая униформа, хотя я девять лет был бойскаутом. Я с удовольствием ходил в походы, жил в палатках, но никогда не любил бойскаутской фуражки на голове. В Вене я был активным членом одной студенческой организации, но меня отнюдь не привлекала ее атрибутика: фуражки, пояса, надраенные сапоги и парадные сабли. Я горячо спорил в студенческих кружках с восторжен­ными сторонниками нацизма, которые часто были авторите­тами среди своих. Я не встретил среди них ни одного, кто знал бы программу нацистов или читал «Майн Кампф». Я ци­тировал основные положения из этих текстов, но меня не хотели слушать, так как считали, что каждый должен быть национал-социалистом. Затем, для полноты знаний, я про­читал двухтомную биографию, автором которой был журна­лист Конрад Хайден «Гитлер, путь к власти» и «Один против Европы».

Одну занимательную историю уже после вступления Гит­лера в Австрию рассказали мне во время геодезических работ в 1938 году старожилы Леондинга, тогда мы прокладывали дорогу для автобусного сообщения между Леондингом и Лин­цем. При этом выяснилось, что надо снести старый разва­лившийся сарай. Оказывается, Гитлер со своими ровестни-ками многие годы часто использовал его для своих диких игр, в которых был заводилой. Вот почему нацисты берегут и сохраняют эту халупу. Увидев, что я не испытываю бла­гоговения перед этим памятником, мне рассказали другую историю, как Гитлер задумал тогда устроить крушение экс­пресс-поезда на западной железной дороге между Унтергаум-бергом и Арльбергом, рядом с каменоломней. С целью ог­рабления. Для этого он и его товарищи выкатили из ка­меноломни большой камень, положили его на рельсы и с нетерпением стали ждать. К счастью, локомотив был доста­точно мощным и столкнул камень с рельсов. Гитлер был очень разочарован и, выходя из засады, сказал им: следую­щий раз возьмем камень побольше, а теперь надо уносить ноги, а то обходчик накостыляет. Леондингцы подумали, что если такой человек получит большую власть, он принесет много несчастья миллиона!^ людей. Как они были правы.

В Вене и других городах Австрии царили безработица и горькая нищета. На улицах не только городов, но и сел было

278

полно нищих. Люди опасались заходить в телефонные будки и магазины, принадлежавшие евреям, так как нацисты за­кладывали там бомбы. Австрийская сталелитейная промыш­ленность находилась в руках немцев, но не получала от них никаких заказов. Иностранный туризм из Германии был бло­кирован и парализован тысячами препон и запрещений, каж­дый немец, желавший провести отпуск в Австрии, должен был уплатить сумму, равную 40 000 теперешних шиллин­гов. Эсэсовцы стали нападать на сотрудников бундесканце-лярии и при участии СА застрелили бундесканцлера Доль-фуса. Но австрийцы не испугались. Новый бундесканцлер Шушнигг поднял цену на золотой шиллинг на 25% и на­чал крупные строительные работы. Все это происходило под покровительством Муссолини, который, правда, впоследст­вии напал на нас и стал союзником Гитлера. Экономика ста­ла приходить в себя. Правда, социалистический «шуцбунд» оставался запрещенным. Попытка достигнуть соглашения с социалистами не увенчалась успехом. Гитлер был возму­щен сопротивлением Австрии и ответил вводом немецких войск (в середине марта 1938 года). 10 апреля Гитлер провел «свои всенародные выборы» при тайном голосовании. Вбли­зи избирательных участков были поставлены полицейские и функционеры нацистской партии, готовые без промедления вступить в действие, к тому же в избирательных бюлетенях вопрос был поставлен однозначно, голосовать можно было только «за», но не «против». В такой ситуации проголосовали «за», отрицательно голосовавших практически не было. По­бедив на выборах, Гитлер, как уроженец Австрии, надеялся на торжественную встречу, но она не получилась (в Вене было приблизительно 1,5 миллиона жителей, а встречать его вышло 150 000, и то больше из любопытства). В то же время Гитлер вступил в тесный контакт с Муссолини и договорился о судьбе Южного Тироля: эта область достается Италии, а каждый тиролец получил возможность свободно решить, где он хочет оставаться, в Германии или на месте, в Тироле, но под итальянским правлением. Лишь немногие пожелали уе­хать. Оставшиеся находились под гнетом, который закончил­ся лишь в 1992 с принятием договора между Австрией и Италией под эгидой ООН. Для Гитлера 380 000 южных ти­рольцев не были достаточным поводом для вражды с Мус­солини. После окончательной победы он собирался поселить их в новых восточных землях.

Успех «народно-ддмократических» выборов удался Гитле­ру не только благодаря надувательству, но и с помощью прогермански настроенных социалистических политиков, та­ких например, как Карл Реннер, хотя в 1945 году по пред-

ложению Сталина он был избран федеральным президентом Второй Республики действительно демократическим путем. Имелось много и других знаменитых политиков этой пар­тии, мыслящих, как Реннер. Была еще либеральная партия Великой Германии, правда, она и ее идеологи представляли себе это понятие уже иначе. Большую негативную роль сыграло политическое непостоянство кардинала Пннитцера, главы католической церкви: до вступления гитлеровских войск он энергично выступал за независимость Австрии, опираясь при этом на международный закон, но затем стал в своих проповедях советовать верующим голосовать за присоединение Австрии к гитлеровской Германии. Он утра­тил доверие паствы, что не сулило материальных выгод церкви, и дела ее решались тайно. По инициативе прелата и политика Игнаца Зайпеля был заключен конкордат между Дольфусом, Шушниггом и святым престолом, что гаранти­ровало его права и обещало доход от церкви. При скоропа­лительном заключении договора Гитлер оказался достаточно хитер, чтобы заверить его стороны в своем одобрении. «Цер­ковный налог» не вызвал удовольствия верующих. Но Гит­лер распространил его на Германию, ведь это были не его деньги, их платили только католики, и это продолжается и по сей день, и не только в Австрии. То, что Гитлер не жаловал евреев, было в традиции католической церкви. В Страстную неделю их поминают как «убийц Христа». II так было за двадцать семь лет до второго собора в Ватикане, внесшего существенные изменения в церковную жизнь. Вой­на Гитлера со Сталиным была для церкви «справедливой войной», потому что Сталин являлся для нее более опас­ным врагом. На протяжении всей истории католическая церковь часто сама вела жестокие войны и всегда находи­лись «теологи», которые объявляли эти войны «справедли­выми». «Не убий» или «Возлюби врага своего» — верить в это предоставлялось простому люду, овцам, но не пастырям. Они сжигали на кострах всех, кто думал по-своему, объяв­ляя их еретиками и ведьмами, а до этого изувечив их в своих пыточных застенках. II всегда это делалось «во имя Господа». Почему бы при всем этом не объединиться с Гитлером? И неудивительно, что за 2000 лет деятельности католической церкви человечество не стало действительно христианским. Всегда во главе угла были власть и собствен­ность. Весь мир, стоявший над схваткой, дал Гитлеру не­слыханную свободу, как теперь некоторым политикам в Югославии.

Западные страны проявили подобную же близорукость в 1938 году, когда Гитлер напал на Австрию и оккупировал

280

Судегскую область. Дело ограничилось тем, что к нему прилетел английский премьер-министр Чемберлеп и за счет чехов, которые не могли сопротивляться, заключил с ним «Мюнхенское соглашение». Я еще до сих пор точно помню по газетным фотографиям, с каким гордым видом Чембер-лен взмахнул этим «мирным договором» на трапе самолета при возвращении в Лондон. На следующий год пришел черед захвата Польши. Гитлеровская тактика «куска колба­сы» вновь нашла себе применение. От диктатора нельзя ждать соблюдения правил и соглашений. Демократии всегда труднее развязать войну, чем диктатуре. Кто знает, как бы дальше стала развиваться история, если бы Австрия оказала сопротивление, а Чехословакия (в то время хорошо воору­женная) присоединилась бы к ней. Федеральный президент Миклаш и его окружение не отдали приказа сопротивлять­ся, я всегда считал, что это было жестокой ошибкой. Ав­стрия являлась членом Лиги Наций и имела документиро­ванное право на неприсоединение. II Гитлеру не удалось бы насильственно присоединить нас, как чехов, к милитарист­ской Германии. Конечно, не обошлось бы без жертв и раз­рушений, но их было бы значительно меньше, чем при немецком господстве.

После распада Габсбургской монархии в 1918 году на су-детских немцев не распространялось право самоопределе­ния, и они были принудительным образом присоединены к Чехии в 1919 году и ограничены в своих правах. Гитлер поддерживал их партийного вождя — Конрада Генлейна и его требования автономии, но вначале уклонялся от напа­дения на Судетскую область. В марте 1939 года, несмотря на «мирное соглашение», он оккупировал эту территорию и превратил ее в протекторат рейха во главе с беспощадным протектором. В 1945 году вновь созданная Чехословакия жес­токим образом изгнала все 3,5 миллиона судетских немцев и всех венгров. В 1948 году в результате коммунистического путча была провозглашена Чехословацкая народно-демокра­тическая республика.

В 1968 году ей пришлось выдержать введение русских тан­ков после так называемой «пражской весны», и только в 1989 году она смогла освободиться от диктатуры, превратившей ее в бедную, «развивающуюся» страну. Процесс возрождения будет долгим и болезненным.

Я уже писал, что свой второй письменный эк'мшен я сда­вал в середине марта 1938 года еще до нападения Гитлера, а устные — уже потом, при немцах. Я получил обещанную мне ранее должность. Правительство (правда не Верхней Ав­стрии, а Верхнедунайской об'тасти) не настаивало на том,

чтобы я работал в качестве профессионального чиновника, иначе мне пришлось бы вступить в нацистскую организацию. В 1941 году я делал все, чтобы не стать офицером вермахта.

Конечно, я далеко не всегда был последователен, но моя позиция очень помогала мне пережить ужасные события войны и плена и избежать тяжелого физического и психи­ческого увечья.

После выхода в свет моей книги я получил много искрен­них благодарных откликов, из которых узнал, что мои чита­тели не считают те годы совершенно потерянными, и это помогло им освободиться от тяжелого груза прошлого. Я сам в течение сорока лет избегал об этом говорить, потому что боялся еще раз увидеть такое даже во сне. Первый толчок к написанию книги дал мне мой друг Харрер. Однажды, в 1983 году, он позвонил мне в полночь и напомнил о моем обещании написать книгу о том жестоком времени: то, что уже было написано, казалось ему слишком приглаженным. А ведь, действительно, сколько молодых людей было втяну­то гитлеровской пропагандой в эту самую бессмысленную и кровопролитную из всех войн. Среди них было немало и девушек в самом цветущем возрасте — семнадцати—восемна­дцатилетних. Можно представить себе, с какими травмами эти нежные создания возвращались домой. Некоторые даже искали спасения в алкоголе. С каким идеализмом, с какой жаждой приключений шли они на войну! И какими безгра­нично разочарованными чувствовали себя после войны на родине, которая казалась им чужой.

Вопрос о том, извлекают ли люди уроки из страшных событий, остается без ответа. Да и есть ли ответ вообще? Большинство людей не могут его дать. Ведь они такие раз­ные, а многие еще смолоду не могут и не хотят чему-либо учиться. Они становятся идеальными подданными для жаж­дущих господства и власти. Людям вообще необходимо знать и соблюдать основные законы и правила совместного обще­жития как добровольно, так и по принуждению. Они следуют общественной морали, признают чтимые на Западе основные права человека: достоинство, равенство, неприкосновенность личности, какой бы она ни была. Однако среди людей есть и такие, которые отступают от общечеловеческих норм, име­ют специфические отклонения, готовы истязать и убивать. В нормальном обществе таких изолируют, судят и наказыва­ют. Но при общественной системе, опирающейся не на че­ловеческие ценности, а на угнетение, подчинение воле дик­татора, все обстоит иначе. Диктатуры всегда ведут к войне против созданного ими образа врагов. Это шанс для рвущих­ся к власти. Они удивительно быстро делают карьеру и по-

282

лучают высокие посты. Тогда все средства хороши, но глав­
ное — обещание «победы» над сильно стилизованным «вра­
гом». Случалось и так, что даже своих соотечественников
такие типы преследовали на основе личной неприязни и без­
жалостно расправлялись со своими «врагами». Так разжи­
гается гражданская война в мирном обществе. Общеприня­
тая мораль превращается в собственную противоположность.
Беззастенчивая пропаганда навязывает народу идею «спра­
ведливой войны» и ищет «врагов народа». В инакомыслии
видят большую опасность. Так было при Гитлере, и это ха­
рактерно для всех диктатур. Но никто не хочет признавать
своей вины при поражении в войне. А «победители» говорят
о праве сильного, забывая о том, что часто осуществляли это
право вопреки моральным принципам.                   ""

На вопрос молодых людей, действительно ли Гитлер был таким извергом и не сделал ничего хорошего, я хочу дать возможность ответить им самим. Можно ли признавать по­зитивное начало после страшных ужасов, миллионов смер­тей, огромного количества разрушенных больших и малых городов, безграничного горя, которое Гитлер принес челове­честву? А юноши, по существу, дети, посланные помощника­ми в зенитную артиллерию для защиты осыпаемых бомбами городов: юнцы, которые становились калеками или погиба­ли? Можно ли найти всему этому хоть какое-то оправдание? Ведь извращения зашли так далеко, что люди из страха пи­сали: «Мы с гордостью и скорбью сообщаем, что наш сын погиб на поле чести за нашего фюрера, народ и отечество». Кто этого не делал, тем занималось гестапо. С десятилетнего возраста в детских организациях начиналась тотальная, изо­щренная, приспособленная к психологии ребенка обработка сознания. Наивная детская болтовня могла стать очень опас­ной для старших, если доходила до ушей гестаповцев. С че­тырнадцати до восемнадцати лет юноши воспитывались в гитлерюгенде, а с семнадцати лет при воинской части полу­чали начальное военное образование, вступали в армию и направлялись на фронт. Девочки тоже получали военизиро­ванное воспитание, с четырнадцати до восемнадцати лет со­стояли в БДМ (Союзе немецких девушек), а в двадцать один год их могли призвать в армию, кстати, многие из них по­пали в плен под Сталинградом. В одной хорошо известной мне семье было четыре сына. Когда двое старших погибли, отец обратился в призывной пункт с просьбой, чтобы не забирали хотя бы одного, оставили для продолжения рода. Его передали в руки гестапо. Проучив старика, его вечером отпустили домой. Но двух живых сыновей тут же отправили на фронт, где они пали «за фюрера, народ и отечество».

283

Я могу дать молодым людям только один совет: оставай­тесь всегда любознательными и кршически мыслящими да­же в отношении самих себя. Думайте об этом. Помните, что люди по своей природе обладают способностью приспосабли­ваться к окружающей среде. Появившись на свет, ребенок прежде всею нуждается в людях, которые, кроме обычной заботы, могут дать ему тепло любви и чувство защищеннос­ти. Это впитывается с манерами и языком. Цвет волос или кожи, принадлежность к иной национальности для ребенка в этом случае не существенны. Ведь все это неотъемлемая часть его жизни. Национализм — ошибочное учение, и как многие ошибочные учения, он повлек за собой ужасные вой­ны, так было в прошлом, так происходит и теперь (например, в Югославии). Перед нашими глазами снова возникает война между Востоком и Западом. Опять встает вопрос о том, что для кого существует: государство для народа или народ для государства? Гитлер позаимствовал правовую систему восточ­ных народов, которых сам же готов был уничтожить как представителей «низшей расы».

Вторая мировая война, развязанная Гитлером и фашист­ской Германией под лозунгом борьбы за «жизненное про­странство», принесла обратный результат. Проигранная Гит­лером и Германией война повлекла за собой чудовищное вы­селение миллионов немцев с территорий, столетиями ими занимаемых, при этом было надолго потеряно Ю8 400 кв. км восточных земель с населением в 17 млн. жителей. Те, кто не мог бежать «домой в рейх», были большей частью убиты или попали под коммунистическое господство Сталина. Аме­риканцы и другие западные победители уже не совершили такой ошибки, как в 1922 году в Рапалло. Они сделали вы­воды из уроков истории. Своим «планом Маршалла» они по­могли побежденному и уничтоженному врагу — Германии — в восстановлении ее экономики, стали ее другом, поддержи­вали и охраняли ее от возможных ударов Сталина. Конечно, это не делалось совершенно бескорыстно. Оккупационные власти США, Англии и Франции все вместе и каждая в от­дельности получали возможность противостоять коммунис­тической оккупационной власти в восточной зоне. Одновре­менно они могли привести в нормальное состояние свою чрезмерно развитую за годы войны индустрию. Все оккупа­ционные расходы несли, разумеется, немцы. Они не имели права создавать и содержать армию. Со временем немцы пре­вратились в мирный народ, который с большим прилежани­ем восстановил страну, и теперь она относится к промьпл-ленно развитым державам. «Народ без жизненного простран­ства», как Гитлер называл немцев, несмотря на все потери,

быстро поднял _{продуктивное! ь сельскою хозяйства, а пре­кратив гонку вооружений, добился продовольственного изо­билия. Сейчас Германия является уважаемым членом ЕС (Европейского содружества) с самым высоким уровнем жиз­ни. Когда коммунизм на востоке развалился из-за своей не­жизнеспособности, 17 миллионов восточных немцев пожела­ли объединиться с западными немцами. Они полагали, что за короткое время все их проблемы будут решены, но каково же было их разочарование, когда они поняли, что придется ждать годы, прежде чем будут устранены все разрушитель­ные последствия для 17 миллионов бывших жителей ГДР, и они уже не будут представлять внутриполитической опаснос­ти для всей Германии.

Активная политика Сталина по восстановлению незави-^х> симости Австрии существенно изменила гражданскую атмо­сферу в стране. Никто уже больше не говорил о диктатуре рабочего класса и о муштре в частных армиях. Многие быв­шие политические противники, отсидевшие в концлагерях, научились находить общий язык друг с другом и строить планы относительно новой, свободной, независимой Австрии. Вернувшись домой из концлагерей, с войны или из плена они воплощали в жизнь совместно выработанные планы вос­становления Австрии. Это не обходилось без дебатов, но что касается отношения к четырем оккупационным властям, то в этом вопросе все были настроены одинаково отрицательно. Хотя коммунисты никогда не играли значительной роли в Австрии, австрийцы поверили Сталину, так как он признавал их западную ориентацию и стремление к полной независи­мости. Тут, конечно, сыграло роль и то обстоятельство, что нейтральные Швейцария и Австрия обозначали как бы во­дораздел между Востоком и Западом. После многочисленных настойчивых переговоров (а кое-кому они казались безнадеж­ными) четыре державы заключили с Австрией государствен­ный договор о восстановлении свободного и независимого государства, и после десяти лет оккупации войска покину­ли ее территорию. Три державы даже оставили ей свое во­оружение. Национальный совет в 1955 году принял решение о соблюдении постоянного нейтралитета. Это понятие так сильно укоренилось в умах австрийцев, что политики не бы­ли уверены, проголосует ли большинство населения за вступ­ление в ЕС (Европейское содружество), потому что ЕС может потребовать отмены этого постановления. Вопрос о былом аншлюсе даже не поднимается. Конечно, в Австрии, как и в других странах, есть еще не образумившиеся нацисты, но они уже давно сошли с политической арены и просто дожи­вают свой век. За более чем пять десятилетий выросло новое

поколение людей, которые плохо лнают прошлое Многие из них не удовлетворены окружающей их жизнью и рвутся про­тестовать

Они поднимают много крика и используют громкие сло­ва Тут пригождается и «Гитлер» с его терминологией и эмб­лематикой Надо помочь этим юнцам стать нормальными людьми, по крайней мере, слушать и воспринимать их все­рьез, даже если их критические суждения не очень приятны Политикам нужна критика, так как они часто совершают ошибки и порой - с тяжелыми последствиями Они должны вырабатывать и принимать ясные решения, а при необходи­мости отступить, если не желают неприятностей на выборах. Такова демократия