Пригодное» тело человека – и танцует, и поет

 

Необязательно копаться в прошлом, чтобы найти примеры «пригодности». Вам даже не придется идти в зоопарк. Покорнейше прошу вас просто посмотреться в зеркало. Мы с вами и наши родители, и их родители, и ваши дети – все мы ходим, разговариваем и иногда даже танцуем и поем, и все это – результат эволюционного принципа «пригодности». Все мы стареем. Появляются боли, недомогания, приходится покупать очки и ставить зубные протезы. Но каждое поколение, независимо от того, каким оно было, оказалось «пригодным» для того, чтобы продвинуться вперед. Это еще одно следствие работы принципа естественного отбора. В нашем эволюционном мире каждый «пригоден» настолько, насколько он продвинулся вперед. У природы нет причин работать иначе. Эволюционного давления, принуждающего создавать проекты, которые будут лучше, чем это необходимо, не существует.

Для создания каждой отдельной части организма необходима энергия. Ваши руки, ваши глаза, ваш мозг – для всего этого требуется химическая энергия, а их форма и особенности обусловлены вашей ДНК. Никто в руководстве Конструкторского Бюро Человеческих Особей не может предположить, какая функция нам понадобится в будущем. Какие бы организмы, со своими (нашими) случайно сгенерированными и отобранными посредством полового отбора мутациями ни оказывались более приспособленными к миру, в котором они появляются на свет, но именно они, как и вы, получают шанс на размножение. Каждая из ваших особенностей, таких как цвет глаз, толщина ногтей, локтевые суставы и эмоциональный тип, либо позволяют вам жить долго и счастливо, плодясь и размножаясь, либо нет. «Пригодные» проекты, созданные природой, вытесняют «непригодные».

Этой главной особенностью естественного отбора объясняется то, о чем все мы беспокоимся. Или, если не беспокоимся, то, по крайней мере, знаем: мы все умрем. Я знаю, это полный отстой, но такова природа нашего мира. С эволюционной точки зрения или с точки зрения ваших генов (если они, конечно, имеют таковую) – а что это меняет? То, что у вас большой мозг и вы способны переживать по этому поводу – по большому счету, это ваша проблема. Эволюция с ее 16 млн видов животных, растений, микробов и вирусов шагает дальше, невзирая на наши с вами переживания. Каждое из живых существ, от морских медуз до зебр и нас с вами, вынуждено играть теми генетическими картами, которые им достались.

Взглянуть на это объективно мне помогает вымышленный мир супергероев. Всем известны такие персонажи, как Супермен, Человек‑паук и Росомаха. Все они обладают сверхспособностями. Ох, как было бы здорово, если бы мы умели летать! Или если б у нас была нечеловеческая сила. Разве не круто – уметь перехитрить любого злодея, даже самого коварного? Я считаю, что эти герои комиксов могут заставить нас задуматься о том, что мы хотели бы изменить в наших биологических способностях. Они служат пищей для развития логического мышления. Я не шучу. Что если бы мы, подобно героям «Зеленого Фонаря», могли перемещать объекты куда угодно с помощью кольца силы… только если они не желтого цвета?[8] С одной стороны, это довольно глупо. Но с другой – этот мысленный эксперимент позволяет увидеть один момент, который в обычной жизни мы не замечаем.

Посмотрите на Бэтмена – он не обладает суперсилой. Он просто замечательный человек и превосходный атлет, который никогда не теряет самообладания и к тому же удивительно богат. Вот это да, хочу быть этим парнем! Но даже Бэтмен обладает человеческими чертами, которые умелый конструктор или создатель, выражаясь терминами креационистов, честно говоря, мог бы улучшить.

Одна из самых очевидных головоломок относительно строения человеческого тела заключается в том, что наша выделительная система расположена непосредственно рядом с органами размножения и наслаждения (я полагаю, у Бэтмена то же самое, хотя, конечно, точной информации у меня нет). Наш анус расположен прямо рядом с пенисом или вагиной – скажите, ну вот вы бы расположили уретру в самом центре вашего сокровенного уголка? Если бы вы занимались этим вопросом, разве вы не захотели бы хоть немного разделить эти вещи? Разве это так сложно? (Воздухозаборник машины и ее выхлопная труба находятся с противоположных сторон автомобиля, не правда ли?) Должно быть, не самая сложная проблема, которую можно исправить. Кстати о воздухозаборниках: почему ваш расположен рядом, а точнее – прямо над вашим топливным баком? Ваше дыхательное горло – трахея, находится рядом с вашим пищеводом, и из‑за этого легко можно подавиться. Что с этим делать? Разве это нельзя было как‑то исправить?

Почему кто‑то вынужден носить очки с корректирующими линзами? Если бы вы были конструктором, разве вы не заложили бы в программу идеальное зрение для всех? Почему многие из нас получают солнечные ожоги? Почему наша кожа не может быть одновременно и чувствительной, и прочной? То же самое в отношении бедер, коленей и передней крестообразной связки колена: почему бы не сделать их более прочными? Нам бы не пришлось делать все эти операции и трансплантации.

В следующий раз, когда будете смотреть в глаза осьминогу, смотрите с уважением, ибо его глаза – более удачный проект, нежели ваши. В центре нашей сетчатки, там, где соединяются зрительные нервы, у нас находится слепое пятно. Ваш мозг вынужден самостоятельно восстанавливать недостающую часть изображения, поэтому вы и не замечаете его. Кроме того, светочувствительные клетки человеческого глаза покрыты другими тканями, что создает небольшое искажение. Наш глаз – неоптимальное оптическое устройство, но это результат нашего развития. Глаза осьминога не имеют подобных проблем. Глаза осьминогов и глаза людей – это результат разных эволюционных путей; вот и все.

Каждый третий питчер в Главной лиге бейсбола США проходил через так называемую операцию Томми Джона[9] (названную так по имени игрока, первым испытавшим на себе эту процедуру). Локтевая коллатеральная связка, проходящая вокруг локтя, подвержена износу. Для ее восстановления хирурги берут связки из какого‑то другого места в вашем теле (точнее, в теле питчера), просверливают крохотные отверстия у вас в костях и прикрепляют эти запчасти к вашей руке. Такая практика дает отличные результаты. Современные хирурги провели бессчетное количество подобных операций. Если бы вы проектировали человеческие локти, разве вы бы не сделали их связки более прочными? Или вы бы заставили людей не играть в бейсбол? Возможно, было бы еще лучше, если бы наши мозги могли в какой‑то момент остановить нас и удержать от продолжения игры, пока наши локтевые связки не износились? Не тут‑то было. Питчеры играют теми руками, что дала им природа. В настоящее время треть из них оставляют решение этой своей проблемы другим людям, то есть врачам.

Размышляя обо всем этом, я прихожу к выводу, что на сегодняшний день наша самая большая проблема – это мозг. Во‑первых – почему мы должны спать? Черт побери, неужели мы не могли бы спроектировать мозги, способные пахать по 24 часа в сутки, семь дней в неделю? Наши компьютеры запросто работают и день, и ночь, и на их создание, в отличие от нас, не потребовались миллионы лет. Почему не мы? Почему мы путаемся (в моем случае, еще больше путаемся)? Почему у нас нет мозгов, которые бы понимали все на свете? Насколько это сложно? Почему только некоторые из нас способны молниеносно решать арифметические задачи, почему не все? Почему способность к математическим вычислениям не является врожденной? С хорошим конструктором мы бы все появлялись на свет «в полной комплектации», как говорят менеджеры по продаже автомобилей. Однако это не так, и лишь эволюция в том повинна.

Наши тела, как и тела всех остальных живых существ на Земле, являются отражением физиологии предыдущих поколений предков, каждое из которых оказалось «пригодным» для размножения. Люди, не принимающие теорию эволюции, часто указывают (спасибо, что не тыкают) на человеческий глаз, восхищаясь его конструкцией. Они выказывают махровый скептицизм в отношении позиции, согласно которой такая удивительная и необычная структура могла появиться без вмешательства всемогущего Создателя, управляющего всем на свете. На самом деле это еще один вариант аргумента «полукрыла», и его так же легко опровергнуть.

Если потратить немного времени, то в природе можно отыскать множество примеров организмов, которые имеют светочувствительные клетки. Нам нетрудно представить себе, что клетки могут реагировать на тепло. Свет и тепло – это одна и та же энергия, только на разных частотах и разной интенсивности. В природе светочувствительные клетки можно встретить у плоского червя. Такие клетки выстилают углубления в раковине моллюска – это «пригодные» для них глаза. Мы обнаруживаем светочувствительные клетки в глазах наутилуса, свет в которые попадает через очень маленькое отверстие, словно в камере обскура, которую мой отец соорудил, пока находился в лагере для военнопленных. Глаз паука способен различать, где находится источник света. Похожее строение глаза можно найти у насекомых и т. д.

Наши глаза являются результатом миллиона лет проб и ошибок. Можно даже найти организмы с прозрачными клетками. Другими словами, между «световыми отверстиями» реснитчатого червя и глазными яблоками гигантского кальмара, размером с крышку люка, или глазами белоголового орлана, чей взор может различать изображения до восьми раз лучше, чем мы (это все равно как если бы у нас в глазах была восьмимегапиксельная камера из смартфона), было огромное количество промежуточных шагов. Переходные формы до сих пор существуют и здравствуют. Каждый из шагов, о которых я говорил, существует на данный момент в природе потому, что каждый из них «пригоден» для того, чтобы организм и его гены оставались в игре – в игре по имени Жизнь.

К вопросу об этой игре по имени Жизнь – кто, на ваш взгляд, является наиболее опасным животным на Земле? Кто самый злодейский злодей? Это, конечно же, вы. Точнее мы. Мы – доминантная форма жизни. Если вы корова, то люди будут вас разводить, доить, убивать и поедать. Если вы мыши, вы, конечно, можете бегать у нас под ногами, но, поверьте, люди будут уничтожать вас, если вы окажетесь у них на пути. Да что там – вы можете быть китом в самом сердце океана, и люди будут строить корабли для выхода в открытое море, выслеживать вас и убивать. С людьми шутки плохи, потому что у них крупный мозг (даже если не все мы используем его в полную силу – и вновь я вспоминаю моего бывшего начальника). Итак, позвольте мне спустить вас с небес на землю, заявив, что человеческий мозг, эта благородная субстанция, – всего лишь очередной пример «пригодного» стандарта эволюции.

Наш мозг гораздо крупнее по отношению к массе тела, чем, например, мозг лошади. Я считаю, что это одна из причин, почему лошади шарахаются и могут вести себя немного дико, а по человеческим меркам – так даже неразумно и опасно. Наш мозг огромен даже в сравнении с мозгом симпатичной, счастливой, умной собаки. Масса нашего мозга по отношению к массе тела несколько больше, чем у наших генетических родственников шимпанзе, но не сильно превышает параметры наших бывших соседей‑неандертальцев. Мы вытеснили их и, возможно, еще пару десятков «почти современных людей» или гоминид. Мы – это просто следующий шаг, и наш мозг по сравнению с нашим телом просто был немного больше, чем у других. Но в своей работе наш мозг отнюдь не уникален. Вы когда‑нибудь смотрели на спящую или дремлющую собаку? Она дергается и трясется во сне точно так же, как мы. Не нужно быть нейрофизиологом, чтобы понять, что наши лучшие друзья тоже видят сны. А все потому, что их мозг работает так же, как и наш.

Мы – это последняя версия головного мозга, «пригодного» для управления нашей жизнью в условиях конкуренции с множеством других организмов, живущих в нашей экосистеме. Мы можем общаться таким образом, который, по крайней мере, с нашей точки зрения, кажется гораздо более сложным по сравнению с общением наших ближайших родственников шимпанзе бонобо и горилл. Мы можем писать книги и благодарить наших читателей за их чтение. Кстати, спасибо! Мы можем улавливать закономерности в природе, фиксировать их и делать прогнозы на основе этих наблюдений. Мы можем производить сложные вычисления, писать пьесы, изобретать кинопроекторы и рассказывать о будущем – о том, что может произойти, а что – нет. И эта наша дискуссия об эволюции не была бы возможной, если бы мы не имели удивительной способности оборачиваться назад и задумываться о нашем месте здесь, на Земле и в космосе. Но лучший мозг – это далеко не то же самое, что идеальный мозг.

И хотя наш мозг позволяет нам рисовать картину замечательного будущего, мы до сих пор не можем сказать, сможем ли мы когда‑нибудь летать по галактике или Вселенной, высаживаться на других планетах и болтать с существами, которые говорят, например, по‑английски. Но кто знает? Может быть, когда‑нибудь в далеком будущем гораздо более развитые виды будут смотреть на нас как на переходную форму, обладающую «полумозгом».

Немного терпения, и я приведу вам еще одно доказательство «пригодности» нашего мозга. Исследования показали, что не только наш мозг управляет движениями тела, но и наши движения способны повлиять на то, что мы думаем и как мы себя чувствуем. В одном из экспериментов добровольцы, принимавшие в нем участие и фиксировавшие свои эмоции при определенных действиях, подходили к незнакомым людям, и при этом эти люди нравились им гораздо больше в момент приближения, чем в момент расставания. Может быть, поэтому рукопожатие и поклон при встрече стали традицией. Приближаясь к другому человеку, мы подсознательно чувствуем, что мы его принимаем. Психологи и неврологи придумали для этого явления термин – «воплощенное познание». Когда ваш мозг заставляет ваше тело что‑то делать, ваше тело заставляет ваш мозг что‑то чувствовать. Я считаю, что это еще один признак того, что наш мозг произошел от мозга наших предков. Будь то комедия, мы бы назвали себя «второстепенный персонаж». Мы такие же, как и те, другие гоминиды, просто обновленные для жизни в сегодняшнем дне.

Мозг, как и любая другая часть тела, смертен. В настоящий момент все виды исследований и медицинских разработок направлены на то, чтобы продлить нашу жизнь. Это может получиться у будущих поколений, но у меня есть ощущение, что даже если люди будут жить по 200 лет, большого изменения в эволюционной схеме вещей не произойдет, потому что значение имеет только одно – отправить свои гены в будущее. Это верно как для нас с вами, так и для омаров. Репродуктивный период человека, скорее всего, будет по‑прежнему составлять лишь около 30 лет, пусть даже потом человек будет продолжать жить и платить налоги на протяжении многих десятилетий. Наше старение и износ наших организмов не имеют большого значения в эволюционном порядке вещей, покуда мы размножаемся. Тридцатилетний репродуктивный период был «пригоден» для наших предков, и, хорошо это или плохо, он должен оставаться пригодным и для нас.

Для меня вполне разумно, что естественная продолжительность жизни человека также является результатом проб и ошибок природы. Если бы мы жили слишком мало, мы бы не успевали достичь совершеннолетия или половозрелости и не могли бы создавать новых людей. Если бы мы жили слишком долго, то скорее всего, наша иммунная система затрачивала бы слишком много усилий на то, чтобы бороться с последующими поколениями микробов и паразитов. Вместо этого наши семь, восемь или девять десятилетий являются оптимальным отрезком времени для того, чтобы естественным образом оставаться продуктивным и не становиться обузой как для нашей собственной иммунной системы, так и для нашего общества. Эта мысль может быть удручающей или, наоборот, обнадеживающей в зависимости от того, как вы на это посмотрите.

Предположим, вы узнали, что будете жить две сотни лет. Вы бы сбавили обороты? Или вы продолжали бы работать, чтобы улучшить свою жизнь? Стали бы вы изучать алгебру или решили бы, что сможете изучить ее попозже? Изменится ли ваш репродуктивный период? Смогут ли женщины зачать детей после шестидесяти? Не ухудшится ли сперма мужчины с возрастом? Увеличение продолжительности жизни может оказаться забавным, но, скорее всего, это едва ли существенно изменит наши репродуктивные способности и нашу эволюцию в долгосрочной перспективе.

Все кто читает сейчас эту книгу, уже добились успеха в жизни. Никого из нас здесь бы не было, если бы мы не были генетически пригодны. Это довольно обнадеживающая мысль. Мы восхищаемся внешностью некоторых людей или их остроумием, но тем не менее все мы похожи между собой гораздо больше, чем отличаемся друг от друга. Доказательство тому сама жизнь: у нас получилось! И не важно, если кто‑то покажется вам недостаточно красивым – он оказался здесь точно так же, как и вы. Как говорится, всякая невеста для своего жениха родится.