Посягательства не прекращаются, когда дети взрослеют

Родители, имеющие психопатические черты, не ведут внутренних диалогов с собой и не анализируют, что именно они могли бы сделать иначе. Они никогда не признают своих ошибок, не раскаиваются и не просят о прощении. Они обманывают себя, считая себя хорошими родителями. Иногда им удается убедить в этом и детей.

Как правило, родители, которые дурно обходились со своими детьми, продолжают так же плохо обращаться с ними, когда те вырастают. Такие родители постоянно выражают недовольство взрослыми детьми, отпускают колкости и едкие замечания, своим поведением провоцируют появление у детей ощущения нечистой совести, вины и стыда.

Поскольку посягательства совершались в рамках «воспитания», жертве, даже будучи взрослой, нелегко осознать, насколько разрушительными для нее являлись или являются отношения с матерью и/или отцом. Повзрослевший ребенок физически находится вне родительской ловушки, однако может все еще оставаться в ней ментально. Он или она не распоряжаются своей жизнью самостоятельно, продолжая находиться в позиции жертвы.

Некоторые так и не расставляют все точки над i в отношениях с родителями‑разрушителями в надежде, что однажды все изменится к лучшему и они наконец дождутся принятия. Но ждать бесполезно. Они никогда не услышат от родителей: «Ты такой, какой есть, и это хорошо».

 

Предательство второго родителя

Многие из тех, кто в детстве пережил психическое или физическое посягательство со стороны одного из родителей, считают бездействие второго родителя предательством. У всех детей есть потребность в ощущении безопасности. Родителя, который видел, что происходит с ребенком, но не вступился за него, жертва воспринимает как соучастника, так же ответственного за посягательство. Осознание того, что тот имел возможность защитить, но ничего не предпринял, является для ребенка потрясением.

Повзрослевшие жертвы хотят услышать слова сожаления: «Да, я понимаю, что тебе было тяжело. С тобой дурно обращались. Мне так жаль».

К несчастью, эти слова произносятся далеко не всегда. Напротив, не совершавший посягательств родитель может отрицать, что они имели место. Нередко можно услышать следующее: «Мы жили нормально. Конечно, иногда шумели, но это потому, что с тобой было так тяжело». И опять ответственность, чувство вины и стыда перелагается на жертву.

Девушка, годами подвергавшаяся сексуальному насилию со стороны отчима‑пастора, восприняла отказ матери поддержать ее как жестокое предательство. Когда дело дошло до суда, мать, которой пришлось давать показания, сказала, что ее муж не мог совершить такого. Обвинения дочери она назвала пустыми фантазиями, возможно, вызванными психическими проблемами. Она сочла, что лучше оставаться на стороне мужа, чем поверить словам собственной дочери. На суде также выяснилось, что с девочкой всегда плохо обходились. Например, она не часто получала новогодние подарки, в то время как младшие дети их получали каждый год. После того как она сообщила о насилии со стороны отчима, общение с семьей прервалось. Девушка хотела сохранить контакт с младшими братьями и сестрами, но ей не позволили этого сделать.

В таких ситуациях супруги насильников часто отказываются принять реальность. Возможно, что жена пастора сама является оболваненной жертвой, возможно также, что у нее, как и у мужа, имеются нарушения развития личности и отсутствует способность к сопереживанию. В любом случае, сталкиваясь с неверием окружающих, ребенок получает дополнительную травму.

 

Разрыв с родителями

«Почитай отца твоего и мать твою», – гласит пятая заповедь. Многие выводят из этого, что дети должны быть предупредительными, доброжелательными, исполнительными и послушными по отношению к своим родителям, какими бы эти родители ни были. Когда родители состарятся – детям должно о них заботиться, возвращая дочерний или сыновний долг. Немудрено, что уважение к родителям, так глубоко укоренившееcя в некоторых культурах и семьях, подвергается испытанию, когда с ребенком обращаются плохо. Один теолог как‑то сказал, что в заповеди должно было быть дополнение: «Мать и отец должны заслужить почитание».

Родители, которые продолжают обесценивать и изводить своих взрослых детей, могут столкнуться с тем, что с ними прервут общение полностью или частично. Многие из тех, кто думал прекратить общение с родителями, боятся наказания или того, что всю оставшуюся жизнь их будет терзать нечистая совесть.

Мы говорили с людьми, решившимися на такой разрыв. Эти люди видели в прекращении общения с родителями единственную возможность защитить себя и свою семью. Нескончаемое недовольство, упреки и критика со стороны матери могут так изматывать взрослую дочь, что она, боясь за собственное здоровье, предпочтет отстраниться – ребенком она была бы не в состоянии этого сделать.

К примеру, Сольвейг (см. главу 1) обратилась к священнику, который посоветовал ей дистанцироваться от родителей. Он сказал, что надо сделать это из любви к самой себе: установить границы и не разрешать изводить себя.

Со стороны разрыв с родителями выглядит довольно жестким решением, которое считается настолько предосудительным, что многие не говорят о нем друзьям и знакомым. Посторонние люди, как правило, не понимают происходящего и реагируют категорично. Случается, что другие члены семьи, соседи и знакомые родителей осуждают того, кто решился на разрыв. У многих в такой ситуации появляется ощущение, что они сделали что‑то непростительное. Родители (или родитель) еще глубже вживаются в роль жертвы и жалуются на свою нелегкую участь. Реакция братьев или сестер человека, прервавшего общение с родителями, также может быть негативной. Типичные суждения в этом случае: «это слишком», «нельзя быть таким ранимым», «любой человек получил травмирующий опыт в детстве», «каждый родитель делает то, что считает лучшим для своего ребенка».

Подобные комментарии произносятся из лучших побуждений, но вызывают горечь, потому что они обесценивают чувства того, кому адресованы. Кроме того, утверждение «все родители желают лучшего своим детям», которое существует в общественном сознании, мягко говоря, является преувеличением.

«Люди не понимают, насколько они неправы, когда говорят такое. Почему я должна верить в то, что мать желает мне добра, если она постоянно меня изводила?» – говорит женщина, которая предпочла прервать общение с родителями. Если использовать определение американского терапевта Сьюзан Форвард, можно сказать, что ее растили «вредные» родители. Их дети, уже будучи взрослыми, никак не избавятся от ощущения собственной неполноценности. Им сложно сформировать позитивное отношение к себе, если они продолжают находиться в родительской ловушке.

 

И снова в роли жертвы

Тот, кто сомневается в собственной человеческой ценности, порой не может дать отпор хамству и тяжело переносит конфликтные ситуации. В детстве такой человек научился терпеть молча и продолжает следовать этой привычке, став взрослым. Именно этот невысказанный протест, отсутствие четко очерченных границ воспринимаются агрессором как сигнал атаки.

Люди, по самооценке которых был некогда нанесен серьезный удар, подсознательно ищут того, кто подарит им любовь, которой они были лишены в детстве. Поэтому они во многом уступают партнеру, воспроизводя заложенные ранее модели поведения. Такие люди испытывают благодарность за проявленную заботу и внимание. А признание в любви впечатляет их особенно сильно. Они как будто утратили естественный общечеловеческий защитный механизм, который предупреждает о грозящей опасности. Один знающий терапевт объяснил это так: человек, чьи границы были попраны в детстве, утрачивает их.

В результате жертва раз за разом попадает в ловушку. Нередко женщина, вырвавшись из наполненного насилием брака, вновь увязает в разрушительных отношениях. Трагедия заключается в том, что она снова получает подтверждение давно укоренившемуся в ее жизни суждению: «Ты ничего не стоишь, тебя можно втаптывать в грязь, ты не заслуживаешь уважения». Взрослая жертва в глубине души соглашается, поскольку это соответствует тому, что ей говорили в детстве. Она бессознательно транслирует такое отношение к себе и окружающим.

Поэтому повзрослевшие жертвы ранимы и уязвимы для новых посягательств как в личной, так и в профессио­нальной сфере. Они как будто запрограммированы на злоключения. А властолюбцы, чувствуя эти болевые точки, думают: вот она, идеальная жертва.

Чтобы освободиться от этих оков, необходимо нарушить молчание и вскрыть нарывы. Необходимо «проговорить» ложь об отношениях в семье. Ложь может выражаться в таких суждениях: «У нас хорошая семья. Мы относимся друг к другу с любовью и доброжелательностью. Мы желаем друг другу самого лучшего». Для того чтобы разоблачить этот обман и посмотреть правде в глаза, требуются мужество и выдержка.