Экономическая теория – это наука о рациональном выборе человека или наука об экономической деятельности.

Глава 1.

Экономика — это сложно?

Нет, если объяснять экономическую теорию просто и доступно.

В экономике не существует единственного правильного ответа, как в физике или химии. Иными словами, экономика – это не точная наука. Ни одна из школ экономической теории не смогла предсказать реальное развитие событий даже в своих родных областях. В том числе, потому что, у людей есть собственные желания – в отличие от молекул и физических объектов.

Экономика изучает жизнь.

Экономическая теория – это наука о рациональном выборе человека или наука об экономической деятельности?

Деньги – символ того, что другие представители общества должны вам что-то отдать, то есть претензия на определённые объёмы ресурсов общества.

Работа – самый распространённый способ получения денег (если вы не родились богатыми).

Высокую зарплату платят за редкие навыки. Очень высокую зарплату платят за чрезвычайно редкие навыки (например, как у Криштиану Роналду).

Если работу человека выполняет эффективнее (например, в 100 раз быстрее) машина или робот, то человек может потерять эту работу.

Деньги также можно просто получить от кого-то, например, от государства в виде пенсии или пособия по безработице.

Получив доступ к ресурсам, мы начинаем их расходовать. Потреблять товары, такие как: еда, одежда, тепло, жильё, книги, телевизоры, смартфоны, а также услуги – стрижка, отпуск и различные консультации.

При выборе среди конкурирующих продуктов или услуг потребителя информирует реклама, а чаще она им манипулирует.

Но для того, чтобы потребить продукты или услуги, их необходимо сперва произвести. А для производства нужны минимум два компонента: труд и капитал. Труд – это работа, выполняемая человеком. Капитал – машины и инструменты, с помощью которых человек что-либо производит.

Предметом экономики как науки должна быть экономическая деятельность, а не теоретический подход или методология.

Глава 2.

Источник богатства?

Как подсчитал Адам Смит, в одиночку человек может производить порядка 20 булавок в день.

Он в своей «книге о булавке» утверждает, что основной источник увеличения богатства заключается в повышении производительности за счёт разделения труда.

Разделение труда – разбиение производственного процесса на мелкие специализированные операции:

- работники быстрее учатся, выполняя одну-две задачи,

- работники не тратят время на физическое или умственное переключение между задачами разного типа.

Таким образом на булавочном производстве из 10 работников, человек может делать уже 4800 булавок в день.

И наконец, внедрение машин на каждом этапе позволяет выполнять процесс с поистине сверхчеловеческой скоростью.

Благодаря автоматизации, технологическому развитию и разделению труда один человек может производить уже не 8000 булавок в день, как во времена Чарльза Бэббиджа, а порядка 800 тысяч.

Такой взрывной рост производительности с 1776 года позволил организовать производство таких вещей, о которых в те времена и не мечтали: микросхемы, компьютеры, самолёты и ракеты.

Внедрение же роботизации после механизации, во-первых, может вообще исключить необходимость человеческого труда, а во-вторых, позволит производить нечто невообразимое и в немыслимых объёмах.

Что такое капитализм?

Это такая экономика, в которой производство организовано ради получения максимальной прибыли, а не для собственного потребления (натуральное хозяйство) и не по политическим обязательствам (феодализм, социализм).

Прибыль – это разница между выручкой и себестоимостью, то есть разница между тем, сколько вы зарабатываете, реализуя продукт или услугу и стоимостью всех вложенных в производство сил и средств.

Капитал – средства производства, а также деньги, вложенные в коммерческое предприятие.

Капиталисты владеют средствами производства и нанимают работников, чтобы те работали на средствах производства и платят им за это. Капиталисты получают прибыль предлагая на рынке другим людям произведённые продукты и услуги. Это и есть рыночная экономика.

Владельцы крупных корпораций несут за свои предприятия ограниченную ответственность. То есть рискуют только деньгами, вложенными в акции этих предприятий.

Сейчас нет рабского и детского труда, как во времена Адама Смита.

Около 10 процентов трудящихся – частные предприниматели (работают на себя), 15–25 процентов – государственные служащие, а все остальные (65 – 75%) – наёмные работники, обслуживающие предприятия капиталистов.

Большинство рынков освоены и зачастую находятся под влиянием крупных компаний (монополия и олигополия). А некоторые компании (Walmart, Amazon), будучи крупнейшими или единственными покупателями определенных продуктов оказывают определяющее влияние на рынок (монопсония и олигопсония).

Сейчас в каждой стране есть только один банк – центральный банк, который выпускает банкноты и монеты.

Золотой стандарт – это денежная система, в которой купюры, выпущенные центральным банком, можно свободно обменять на определенное количество золота.

Хоть за последние два с половиной столетия капитализм и претерпел огромные изменения, конкуренция среди коммерческих компаний по-прежнему основная движущая сила.

Глава 3.

Какая польза от истории?

Свободная торговля не может быть и не является полностью свободной − по этическим, моральным и иным соображениям запрещены работорговля, детский труд. А передовые капиталистические страны развивались быстрее всего между 1950-ми и 1970-ми годами, когда действовало множество ограничивающих правил и высоких налогов.

Увеличение выхода продукта делает возможным более глубокое разделение труда, как утверждал Смит в своей теории разделения труда. А более глубокое разделение труда в свою очередь приводит к повышению производительности и соответственно к ещё большему выходу продукта.

Появление инвестиционных проектов, требующих капитала, превышающего богатство даже самых состоятельных людей, подтолкнуло к созданию корпораций (компаний с ограниченной ответственностью), и, следовательно, к появлению фондового рынка.

Развился бы капитализм именно в Западной Европе без колониальных ресурсов: рабов, золота и серебра, сахара и хлопка?

Промышленная революция пришлась на 1820 – 1870 годы характеризуется высоким ростом доходов на душу населения.

Либерализм в классическом понимании предполагает наивысший приоритет свободы личности.

Советские трудящиеся не были наёмными сотрудниками в классическом понимании, потому что им через государственную собственность принадлежали или кооперативы средства производства, но на практике они слабо от них отличались, поскольку практически не имели контроля над тем, каким образом работает их предприятие и экономика в целом.

Великая депрессия 1929 года стала еще более травмирующим событием для верующих в капитализм, чем подъем социализма. Особенно заметно это было в США, где она началась с печально известного краха Уолл-стрит в 1929 году и где оказалось больше всего пострадавших от нее. Между 1929-м и 1932 годом объем промышленного производства в США уменьшился на 30 процентов, а уровень безработицы увеличился в восемь раз: с 3 до 24 процентов. Только к 1937 году США удалось восстановить производство до уровня 1929 года. Германия и Франция тоже сильно пострадали: в этих станах объем промышленного производства упал на 16 и 15 процентов соответственно.

Основной причиной обвала в международной торговле после 1929 года стало не повышение таможенных пошлин (с 37 до 48 процентов в США), а нисходящая спираль международного спроса, вызванная внедрением концепции сбалансированного бюджета (правительствами основных капиталистических стран).

Золотой век капитализма (1945 – 1973 годы) показал, что капитализм максимально раскрывает свой потенциал, если должным образом регулируется и стимулируется соответствующими действия правительства.

Междувластие (1973 – 1979 годы): отказ США от золотого стандарта, два нефтяных кризиса.

Крах социализма.

Несмотря на достижения в космической гонке, СССР и его союзники смогли предложить своим гражданам лишь продукт второго сорта.

Глава 4.

Неоклассическая школа.

«Люди знают, что делают, поэтому оставьте их в покое – за исключением случаев сбоя в работе рынков».

Стоимость продукта зависит не только от времени, необходимого на его производство, но и от того, насколько продукт нужен потенциальным покупателям (если что-либо трудно произвести не означает, что данный продукт более ценен).

Неоклассическая школа рассматривает экономику как совокупность рациональных и эгоистичных индивидуумов, а не как классов. Индивидуум – «машина удовольствий», нацеленная на максимизацию удовольствия (полезности) и минимизацию боли (неудобства).

Неоклассическая школа сместила фокус с производства на потребление и обмен.

Критерий Парето: если мы уважаем право каждого независимого индивидуума, то должны рассматривать социальные изменения как улучшения только тогда, когда они приносят пользу одним людям, не причиняя при этом вреда другим.

Теория несостоятельности (провала) рынка Артура Пигу: рыночные цены не отражают истинных социальных издержек и выгод. Например, завод загрязняет воздух и воду, потому что те не имеют рыночной цены, следовательно, к ним можно относиться как к бесплатным продуктам. Но в результате такого «перепроизводства» загрязнения окружающая среда будет уничтожена и общество пострадает.

Экстерналия – последствия некоторых видов экономической деятельности не имеют цены на рынке и, следовательно, не отражаются в экономических решениях.

Информационная экономика объясняет, почему асимметричная информация – когда одна из сторон рыночного обмена знает то, чего не знает другая, – приводит к сбоям в работе рынков и даже к их краху.

Марксистская школа.

«Капитализм – мощное средство экономического прогресса, но он рухнет, как только частная собственность станет препятствием для дальнейшего развития».

Производство – основа общественного порядка, как говорил Энгельс.

Каждое общество рассматривалось как построенное на экономическом базисе, который в свою очередь состоит из производительных сил (технологий, машин, навыков) и производственных отношений (прав собственности, трудовых отношений, разделения труда).

Маркс был первым экономистом, который обратил внимание на различия между иерархическим, плановым характером деятельности компаний и (формально) свободным, стихийным характером функционирования рынка.

Маркс считал, что работа способна позволить людям проявить свои творческие способности и подчёркивал надуманность и бесполезность монотонной работы, базирующий на глубоком разделении труда.

Адам Смит хотя и высоко оценивал результаты роста производительности при глубоком разделении труда, тоже был обеспокоен негативным воздействием на рабочих монотонного труда.

Австрийская школа.

«Никто не может знать всё, поэтому оставьте всех в покое».

В австрийской школе рациональность человека считали ограниченной, а мир очень сложным и неопределённым. Никто (в том числи «чиновники Госплана») не может получить всю необходимую информацию, необходимую для управления сложной экономикой. Следовательно, разнообразные и изменчивые планы многочисленных субъектов экономической деятельности могут быть согласованные друг с другом только через спонтанный характер конкурентного рынка.

Однако как сам рыночный порядок, так и различные субъекты экономической деятельности (ООО, центральные банки, законы и нормативы), имеют преднамеренно созданный, а не спонтанный характер.

(Нео) шумпетерианская школа.

«Капитализм – это мощное средство экономического прогресса, но он сдаст свои позиции, поскольку компании становятся все более крупными и бюрократизированными».

Инновации, за счёт которых движется капитализм, дают успешным бизнесменам временные монополии на соответствующих рынках, что позволяет им заработать предпринимательскую прибыль.

Шумпетер утверждал, что конкуренция на основе инноваций эффективнее (неоклассической) ценовой конкуренции.

Кейнсианская школа.

«То, что хорошо для людей, необязательно так же хорошо для экономики в целом».

То, что для одного человека – трата, для другого – доход. Экономика потребляет не всё, производимое ею.

Сбережения (разница между объёмом производства и объёмом потребления) следует инвестировать.

Инвестиции зависят от ожиданий, которыми движут неопределённость и риски.

В неопределенном мире инвесторы могут вдруг стать пессимистичными в отношении будущего и сократить свои инвестиции. В такой ситуации появится избыток сбережений.

Кейнс считал, что инвестиции становятся достаточными для обеспечения полной занятости только тогда, когда нерациональное начало – «внутренняя потребность действовать, а не бездействовать», как он это определял, – потенциальных инвесторов стимулируется новыми технологиями, финансовой эйфорией или другими нетипичными явлениями.

Нормальное состояние дел, по его мнению, наблюдается в случаях, когда инвестиции равны сбережениям на уровне платежеспособного спроса (который на самом деле подкреплен покупательной способностью), чего недостаточно для поддержки полной занятости.

Деньги – не просто единица учета или удобное средство обмена, как полагала классическая (и неоклассическая) школа, а средство для обеспечения ликвидности (или средств для быстрого изменения чьего-либо финансового положения) в нестабильном мире.

С учетом этого финансовый рынок представляет собой не просто источник денег для инвестиций, но и место для заработка денег путем игры на расхождениях во мнении людей о доходности одних и тех же инвестиционных проектов – иными словами, место для спекуляций.

Кейнс: «в долгосрочной перспективы мы все мертвы».

Институциональная школа.

Люди – это продукт собственного общества, даже если они способны изменить его правила.

Торстейн Веблен утверждал, что за поведением человека стоит множество мотивов – инстинкт, привычка, убеждение – и только после этого рациональный мотив. Он также считал, что человеческая рациональность формируется социальной средой, состоящей из институтов (или формальных и неформальных правил). Институты не только влияют на то, как ведут себя люди, но и меняют их, как и люди меняют эти институты.

Ключевым понятием неоинституционализма стали трансакционные издержки.

Бихевиоризм.

Мы недостаточно умны, поэтому должны сознательно ограничивать свою свободу выбора с помощью правил.

Герберт Саймон считал рациональность ограниченной. Люди разрабатывают мыслительные «ярлыки» (эвристики), которые позволяют экономить умственные способности. Для компенсации ограниченности рациональности мы создаём организационные процедуры и социальные институты.

Около 80 процентов экономической деятельности в США происходит внутри организаций (компаниях и правительстве), что уместно называть экономикой организаций.

Глава 5.

Часть II.

Глава 6.

Глава 7.

Мир производства.

Из комбинации движущейся производственной линии и тейлористского принципа в начале XX века родилась система массового производства. Ее часто называют фордизмом, потому что впервые она была усовершенствована – но не изобретена, как принято считать, – Генри Фордом в 1908 году для завода, выпускающего его автомобиль модели «T».

Несмотря на то что Форд сделал своих работников легко заменимыми, он хорошо платил им, понимая, что его метод производства не работает в отсутствие «массового» рынка, то есть большого количества людей с приличными доходами, которые смогут купить много произведенной продукции. Когда система массового производства получила широкое распространение в США и Европе после Второй мировой войны, рост заработной платы расширил рынки, что дало толчок к увеличению объемов выпуска продукции, а это, в свою очередь, привело к росту эффективности производства благодаря распределению постоянных издержек (на установку производственного оборудования) на больший объем продукции.

Система массового производства оказалась настолько эффективной, что даже Советский Союз перенял ее. Вначале в СССР развернулась серьезная дискуссия об уместности этой системы из-за ее очевидного неблагоприятного влияния на рабочих. Она разрушала внутреннюю ценность работы, делая ее упрощенной и повторяющейся, параллельно значительно снижался контроль работником своего трудового процесса; но стандартизированные задачи упрощали наблюдение за персоналом и управление им, а интенсивность работы при необходимости легко увеличивалась за счет повышения скорости конвейера. В конце концов эффективность системы была признана настолько впечатляющей, что советские экономисты все-таки решили ее позаимствовать.

Массовое производство и сегодня, спустя столетие с момента его изобретения, составляет основу нашей производственной системы. Однако с 1980 года оно было переведено на другой уровень с помощью системы бережливого производства, впервые разработанной в Японии.

Система бережливого производства, применением которой прославилась компания Toyota, характеризуется тем, что детали на завод поставляются точно в срок, в результате чего исключаются затраты на хранение.

***

Полезно придерживаться проверенного правила, которое позволяет представить будущее на основе сегодняшней скорости роста. Если вам известны темпы роста экономики страны, и вы хотите узнать, сколько времени понадобится экономике, чтобы вырасти вдвое, разделите число 70 на темп роста. Таким образом, получится, что, если страна растет на 1 процент в год, ей понадобится 70 лет, чтобы удвоить объем производства, а при темпе роста в 6 процентов на достижение той же цели уйдет около 11–12 лет.

Не существует единственного показателя, позволяющего оценить уровень экономического развития, определяемого как наращивание производственного потенциала.

Есть множество различных индексов производственного потенциала (имеющих разные названия), опубликованных международными организациями, в том числе ЮНИДО, ОЭСР, Всемирным банком и Всемирным экономическим форумом. Эти индексы рассчитываются на основе десятков показателей, которые, как принято думать, выявляют различные аспекты производственного потенциала страны. Наиболее часто включаются показатели, касающиеся структуры производства (например, доля высокотехнологичных отраслей промышленности в общем объеме производства), инфраструктуры (например, высокоскоростное соединение на душу населения), навыков (например, доля работников с высшим образованием) и инновационной деятельности (например, расходы на НИР в виде доли от ВВП или количество патентов на душу населения). Однако эти показатели сложно интерпретировать, поскольку они состоят из очень разноплановых элементов.

Чтобы оказаться применимыми, большинство технологий должны быть воплощены в основном капитале, то есть в оборудовании и сооружениях, например зданиях, железных дорогах. Таким образом, без крупных инвестиций в основной капитал, технически называемых валовым накоплением основного капитала (ВНОК), экономика не сможет значительно развить свой производственный потенциал. Инвестиционный коэффициент (ВНОК/ВВП) – хороший индикатор ее способности к развитию.

Для мира в целом инвестиционный коэффициент составляет около 20–22 процентов. Однако он очень разнится между странами. В Китае это ошеломляющие 45 процентов, наблюдающиеся в течение последних нескольких лет.

Инвестиции по определению приводят к жертвованию сегодняшним потреблением и уровнем жизни, соответственно, в надежде получения более высокого уровня потребления в перспективе. Может случиться и так, что инвестиций окажется слишком много, хотя насколько это – «слишком», будет зависеть от того, насколько вы цените свои завтрашние доходы по отношению к сегодняшним (это называется временны́м предпочтением). Тем не менее инвестиционный коэффициент – и его динамика – служит лучшим показателем того, как страна развивает свои производственные возможности и тем самым экономику.

Еще один простой, но наглядный индикатор экономического развития страны, особенно для стран с высоким уровнем доходов, – это отношение расходов на научные исследования и разработки к ВВП и его динамика.

Богатые государства расходуют намного б о льшую долю своего ВВП на НИР, чем бедные.

***

В последнее время стало модным утверждение, что производственный сектор больше не имеет такого большого значения, поскольку мы вступили в эпоху постиндустриального общества.

В начале индустриализации многие предполагали, что производственный сектор будет продолжать расти. И в течение долгого времени так и происходило. Доля производства, как в выпуске продукции, так и в трудоустройстве, в большинстве стран почти постоянно увеличивалась. Тем не менее с 1960-х годов некоторые государства вошли в период деиндустриализации – с падением доли обрабатывающей промышленности и соответствующим ростом доли услуг, как в общем объеме производства, так и в численности занятых. Это положило начало разговорам о постиндустриальном обществе. Многие экономисты утверждают, что с ростом доходов наш спрос на услуги, например питание вне дома или отдых за границей, растет быстрее, чем спрос на производственные товары. Вызванное этим снижение относительного спроса на производство приводит к сокращению роли последнего с дальнейшим уменьшением его объема и количества занятого в нем населения.

Эта точка зрения получила поддержку в 1990-х годах с появлением Всемирной сети и ожиданием подъема экономики знаний. Многие утверждали, что способность производить информацию, а не вещи теперь имеет решающее значение и дорогостоящие услуги, основанные на знаниях, такие как финансы и консультирование по вопросам управления, станут ведущими направлениями в богатых странах, переживающих период деиндустриализации. Обрабатывающая промышленность – или «предприятия из кирпича и штукатурки», то есть существующие физически, – рассматривалась как второсортная деятельность, которая может быть перенесена в развивающиеся страны с дешевой рабочей силой, такие как Китай.

Недавно даже некоторые развивающиеся страны ввязались в спор о постиндустриальной экономике. Они начали верить, что с ростом последней они смогут в какой-то мере пропустить период индустриализации и стать богатыми с помощью сферы услуг. Они смотрят на Индию, которая – с ее успехом в экспорте таких услуг, как программное обеспечение, бухгалтерский учет и чтение сканограмм, – стала «офисом мира», и на Китай как на «мастерскую мира» (это название первоначально, после промышленной революции, принадлежало Великобритании).

Хотя многие, в том числе ключевые политики, поддались соблазну, дискуссия о постиндустриальном обществе в высшей степени обманчива. Большинство богатых стран действительно становятся постиндустриальными или деиндустриализованными с точки зрения занятости; в этих странах доля рабочей силы, занятой на промышленных предприятиях, сокращается, в то время как доля занятых в магазинах и офисах растет. В большинстве государств, но не во всех, данный процесс сопровождается сокращением доли обрабатывающей промышленности в объеме производства.

Впрочем, это не обязательно означает, что в абсолютном выражении богатые страны стали производить меньше промышленных товаров. Б о льшая часть кажущегося сокращения происходит из-за снижения цен на продукты по сравнению с ценами на услуги. Это стало возможно благодаря более быстрому росту производительности труда в промышленной сфере. Только подумайте, насколько дешевле стали компьютеры и мобильные телефоны (при неизменности качества) по сравнению с затратами на стрижку или походы в ресторан. С учетом эффекта различной динамики цен и пересчета долей различных секторов в базисных ценах (то есть пересчета объема произведенной продукции в различных сегментах экономики в ценах некоторого начального года), в отличие от текущих цен (сегодняшних), в самых богатых странах доля обрабатывающей промышленности снизилась незначительно.

Степень деиндустриализации тоже преувеличена из-за «оптических иллюзий», вызываемых способом составления статистики. Множество услуг, которые раньше были внутренними службами производственных компаний (например, питание, охрана, некоторые проектные и инженерные мероприятия), в настоящее время отданы на аутсорсинг, то есть поставляются независимыми компаниями дома или за границей (в последнем случае это называется офшоринг).

***

К сожалению, с нарастанием градуса теоретических дискуссий о постиндустриальном обществе и увеличением доминирования финансового сектора в реальном мире безразличие к производству превратилось в презрение. Достаточно часто высказывается мнение, что производство, с точки зрения новой экономики знаний, представляет собой низкосортную деятельность, которой занимаются только развивающиеся страны с невысокой оплатой труда рабочих.

Но заводы – это место, где, так сказать, была создана современная экономическая реальность и где она продолжает переделываться. Более того, даже в нашем якобы постиндустриальном мире услуги – предполагаемый новый экономический двигатель – не могут процветать без динамичного производственного сектора.

Вопреки общепринятому мнению увеличение производственного потенциала имеет решающее значение, если мы хотим справиться с серьезной проблемой нашего времени – изменением климата. Богатые страны обязаны перестроить структуру потребления, а также продолжить наращивание производственных мощностей в области экологически чистых технологий.

Глава 8.

Финансы.

Главное в банковском деле – уверенность. Мошенничество представляет собой смысл банковской деятельности – создание большего количества денег, чем есть на самом деле, с помощью манипулирования тем, что, хотя мы все хотим гибкости или ликвидности, обеспечиваемых наличными средствами, нам не нужно это всем и сразу.

Глава 9.

Неравенство и бедность.

Некоторые экономисты подчеркивают, что значительное неравенство снижает социальную сплоченность, увеличивая политическую нестабильность. В свою очередь, это препятствует инвестициям. Политическая нестабильность делает будущее – и, соответственно, доходы от инвестиций, ожидаемые в перспективе, – неопределенным. Сокращение инвестиций снижает рост.

Мало того что существует множество доказательств того, что высокий уровень неравенства приводит к негативным экономическим и социальным последствиям, найдется довольно много примеров того, что общества, где равноправие развито сильнее, растут намного быстрее, чем аналогичные, но неравноправные.

Наиболее разумный вывод, который можно сделать из обзора различных теорий и эмпирических данных, таков: как слишком сильное, так и слишком слабое неравенство негативно сказывается на экономике страны. Если неравенство чрезмерно сильно или слабо, оно препятствует экономическому росту и создает социальные проблемы (различных видов).

Важность системы социального обеспечения в определении уровня расслоения доходов подтверждается тем, что если взять доход до удержания налогов и получения социальных выплат, то некоторые европейские страны будут иметь по этому показателю столь же высокий разброс, как США (Франция, Австрия и Бельгия), или даже выше (Германия и Италия). Однако после удержания налогов и получения выплат по социальному обеспечению, как мы увидим позже, разброс доходов населения намного меньше, чем в США.

Существует несколько различных способов измерить степень неравномерности в распределении доходов. Наиболее часто используемый показатель – коэффициент Джини.

Бедность и неравенство в мире распространены настораживающе широко. Один из пяти человек на Земле по-прежнему живет в условиях абсолютной нищеты. Даже в ряде богатых стран, таких как США и Япония, один из шести человек живет в (относительной) бедности. За исключением небольшой горстки стран в Европе, неравенство доходов колеблется от серьезного до шокирующего расхождения.

Глава 10.

Работа.

Восхваляя положительное влияние на производительность глубокого разделения труда, Адам Смит был обеспокоен тем, что чрезмерное разделение и упрощение труда может нанести вред умственным способностям работника.

Если на благосостояние населения так сильно влияет то, что происходит на работе, то трудовые нормы, которые мы устанавливаем в отношении продолжительности рабочего дня, безопасности труда и рабочих мест, окажут на него еще большее влияние.

Многие экономисты выступают против введения таких норм – особенно если они устанавливаются государством, а не «правилами внутреннего распорядка», принятыми работодателем, или добровольным соглашением с профсоюзами. По их мнению, какими бы «слишком долгими» или «слишком опасными» ни оказывались некоторые виды работ, мы должны принять их как есть, поскольку на них согласились свободные рабочие с адекватными умственными способностями.

Принудительный и детский труд.

Безработица.

Чтобы найти новую работу, необходимо время, а компаниям оно нужно, чтобы отыскать подходящих сотрудников. В результате некоторые люди в итоге тратят время на поиск вакансии, оставаясь безработными. Это явление называется временной безработицей.

Еще один вид безработицы вызван несоответствием между требуемыми и имеющимися рабочими. Эта ситуация обычно называется технологическая, или структурная, безработица.

Поскольку этот вид безработицы связан с вмешательством «политических» структур, правительства или профсоюзов, его можно назвать политической безработицей. Потенциальное решение этой проблемы – создание более «гибкого» рынка с помощью таких мер, как уменьшение влияния профсоюзов, отмена минимальной заработной платы и минимизация защиты работников от увольнения.

Бывают случаи вынужденной безработицы, которые возникают вследствие недостатка совокупного спроса, например, как в период Великой депрессии или в современной Великой рецессии, как часто называют последствия мирового финансового кризиса 2008 года. Для такого вида безработицы, известного под названием циклическая безработица, вышеупомянутые решения со стороны предложения, такие как снижение заработной платы или переподготовка работников с неактуальными навыками, бессильны. Основное решение этой проблемы – увеличение спроса за счет дефицитного бюджетного финансирования государством и смягченной кредитно-денежной политики (например, снижения процентных ставок), пока частный сектор не восстановится и не начнет создавать достаточно новых рабочих мест.

Полная занятость несовместима с капитализмом. Мы могли бы назвать этот вид безработицы системной безработицей.

Глава 11.

Государство и экономика.

Многолетний спор о роли государства представляет собой дискуссию о морали: имеет ли государство право указывать гражданам, что им следует делать.

По мнению либертарианцев, любое вмешательство государства без единодушного согласия всех членов общества нелегитимно.

Выходит, обоснованы только такие действия правительства, как контроль над соблюдением правовых норм и поддержание порядка (особенно защита прав собственности), оборона страны и обеспечение инфраструктуры. Эта деятельность абсолютно необходима для существования функционирующей рыночной экономики, поэтому указы государства, касающиеся этих сторон общественной жизни (как только они будут предложены), поддержат все граждане. Все, что находится за пределами этих минимальных функций – законодательство о минимальной заработной плате, система социального государства или таможенная защита, – рассматривается как нарушение суверенитета индивидуумов и, следовательно, это первый шаг по «дороге к рабству», как гласит название знаменитой книги Фридриха фон Хайека.

Многие продукты и услуги представляют собой частные блага в том смысле, что только тот, кто заплатил за них, скажем, за яблоко или отпуск, может ими пользоваться. Тем не менее нельзя предотвратить потребление товаров людьми, за них не платившими, уже после того, как они были поставлены. Такие продукты и услуги называются общественными благами, и их существование, пожалуй, наиболее часто упоминается как причина провала рынка. О них говорят даже чаще, чем о внешнем эффекте – первоначальной причине провала рынка.

Достаточно общественных благ создается только в том случае, если правительство облагает налогом всех потенциальных пользователей (что часто означает всех граждан и жителей города) и употребляет полученные средства, либо самостоятельно предоставляя общественные блага, либо нанимая поставщика для их обеспечения.

Глава 12.

Международный масштаб.

Сторонники свободной торговли обычно обвиняют своих критиков в том, что они «против торговли» в принципе. Но критиковать свободную торговлю не значит выступать против торговли вообще.

Помимо преимуществ специализации, превозносимой теорией сравнительных преимуществ, международная торговля может принести много пользы. Открывая странам более широкий рынок, она позволяет производителям выпускать продукцию дешевле, поскольку рост объема снижает стоимость ее изготовления (это называется эффект масштаба). Это особенно важно для небольших стран, поскольку, если у них не будет большого рынка сбыта и они не смогут экспортировать продукцию, им придется выпускать ее по более высокой цене. С помощью усиления конкуренции международная торговля способна вынудить производителей стать более эффективными – за исключением компаний из развивающихся стран, которые могут быть уничтожены многократно превосходящими их во всем зарубежными компаниями. Конкуренция также стимулирует инновации, заставляя производителей генерировать новые идеи, например новые технологии, конструкции, управленческие методы.

Для развивающихся стран международная торговля особенно важна. Ради наращивания производственного потенциала и развития своей экономики они должны приобретать более совершенные технологии.