Ханс Пуррман. Портрет Мэри Брауне. 1915.

Ханс Пуррман был учеником Матисса, уроки которого повлияли на весь декоративный строй «Портрета Мэри Брауне», где доминирующую роль играет цвет, а ритм задан крупным орнаментом фона. При этом колорит портрета менее звучен, линии чуть угловаты, что выдает иную природу мастера, воспитанного в немецкой живописной традиции и значительно более привязанного к натуре, чем его знаменитый учитель. Пуррман обстоятелен в обсказе внешности Мэри Брауне. он не склонен отказываться от лепки объемов, прибегая к довольно резким цветовым сочетаниям в моделировке лица и шеи модели.

Искусствоведа Хайнца Брауне и его жену Мэри, живших в Бреслау (сейчас – Вроцлав), связывали с Хансом Пуррманом теплые дружеские отношения. об этом говорит и надпись на портрете, содержащая слово herzlichst – сердечнейше (нем.). Несомненно, среди прочего, их объединял интерес к новой французской живописи. Именно благодаря Хайнцу Брауне, поспособствовавшему организации дара Хуго фон Чуди, в немецкие государственные собрания вошли картины импрессионистов, в наше время сделавшиеся гордостью Новой мюнхенской пинакотеки.

 

На выставку Дегенеративного искусства попадали даже художники с именем. Например, Генрих Эмзен. Во время событий, способствовавших приходу к власти Гитлера, Эмзен путешествовал по СССР.

После возвращения на родину, 18 октября 1933 года художник был схвачен гестапо. Пока Г.Эмзен находился в заключении, все его работы были удалены из немецких музеев.

Генрих Эмзен. Борьба и смерть товарища Эгльхофера (триптих)

В 1932 году во время девятимесячного путешествия Эмзена по СССР ему заказали картину для предстоящей в 1933 году огромной агитационной выставки «15 лет РККА». Без сомнения, заказ сопровождали четкие указания о трактовке сюжета, которым художник следовал безукоризненно, изображая положительные (справа) и отрицательные (слева) персонажи.

Картина посвящена гибели Рудольфа Эгльхофера (1896–1919) –главнокомандующего Красной гвардии Баварской советской республики. После ее поражения был без суда расстрелян 3 мая 1918 года в Мюнхенской резиденции. Художник перенес сцену казни на Одеонсплатц, известную тогда всем после «Пивного путча» 1923 года.

Триптих демонстрировался на выставке в Москве и Ленинграде, но его исполнение вызвало нападки апологетов быстро набиравшего силу социалистического реализма: «…выпирает “цветовая выразительность”, причем она используется не ради усиления идейной выразительности, а сама по себе, как самоцель, пренебрежение пространственными отношениями фигур разрушает то, что как раз хотел показать художник».

 

Путешествовал по СССР и Генрих Фогелер.

 

Генрих Фогелер. Рабочий гамбургской верфи (Гамбургский товарищ).

Картина Генриха Фогелера посвящена пятой годовщине безуспешного коммунистического восстания в Гамбурге 23 октябре 1923 года, которое по замыслу Коминтерна должно было стать началом мировой революции с последующим созданием Всемирной Федеративной Республики Советов. В 1920-е годы Фогелер несколько раз путешествовал по СССР от Петрозаводска до Самарканда. Многообразие увиденного художник передавал в, как он их называл, «комплексных картинах», компонуя на одном холсте различные сцены, объединенные единым сюжетом. В «Гамбургском рабочем» можно увидеть и влияние житийной иконы, где святой окружен событиями его жизни. За символической центральной фигурой колонна восставших штурмует вражескую цитадель: слева в круге – властители мира, справа над мостом – знаменитый тогда Чилихаус, олицетворяющий процветание капитализма.

 

Мы с вами познакомились с искусством, которое власть Третьего Рейха не принимало. А какие же картины тогда соответствовали идеалам?

 

Вернер Пейнер. Негритянка.

В творчестве Вернера Пейнера всегда была ощутима связь со старонемецкой живописью, что, возможно, оценил Герман Герринг, знакомство с которым в 1934 году привело к карьерному взлету художника, выдвинувшегося впоследствии в ряд особо ценимых мастеров Третьего Рейха. В 1935 году Герринг организовал Пейнеру четырехмесячную учебную поездку в Восточную Африку, в ходе которой художник посетил бывшие немецкие африканские колонии. «Негритянка» входит в число работ, написанных по впечатлениям от этой поездки. Есть нечто угрожающее и, одновременно, завораживающее, в крупной фигуре африканки с набеленным лицом отплясывающей ритуальный танец. Чуть в отдалении ей зеркально вторит другая, повернутая к зрителю спиной. Идеальные отточенные формы их тел обрисованы лаконичной, четкой, хотя и не лишенной изысканности линией. Кроны деревьев на черном фоне неба выписаны со старонемецкой тщательностью. Все в композиции – и полукруги перьев на головах, и бусы, и складки одежд, и сами крупные формы тел – все подчинено и вторит ритму упругих кривых, выписываемых бедрами танцовщиц под звуки тамтама, изображенного художником на заднем плане. Там же сгрудились зрительницы в тех же экзотических костюмах, что и главные героини, и хлопающие в ладоши зрители. Пейнер строго отбирает нужные ему живописные выразительные средства для передачи гипнотизирующего транса, сохраняя бесстрастность и оставаясь даже в Африке «истинно немецким» художником. Многие работы Пейнера погибли в 1945 году. Уцелевшая «Негритянка» после окончания Второй мировой войны была привезена в Советский союз, долгое время держалась в специальном хранилище Эрмитажа и на данной выставке показывается публике впервые после 1945 года. 

Соответствие идеалам Третьего Рейха «африканских» произведений Пейнера, самой темой, кажется, противоречивших расовой теории фашистcкой Германии, верифицировал фюрер, купивший на Большой немецкой выставке в 1938 году для здания Рейхсканцелярии монументальный триптих Пейнера «Черный рай» (местонахождение неизвестно), сделавшийся своего рода квинтэссенцией всего африканского цикла.

На этой же выставке, отражающей официальный взгляд на изобразительное искусство в рамках нацистской культурной политики была выставлена, а затем и куплена работа Хильдегарды Клинкерт-Вейничке. Портрет Ирены В.