Мои неопределенные жизненные взгляды

 

 

Догадываюсь, что я на самом деле слишком толерантна к людям. Я слишком гибкая и готова понять каждого. Я понимаю всё добро и зло и вижу преимущества и недостатки. И я только способна размышлять, так как граница между добром и злом тонка.

 

Когда я начала изучать социализм, я осознала тщеславие антистигмационной борьбы. Вся система неправильна. Может быть, для моих собственных эгоистических причин я оправдывала эту «борьбу». Я люблю поговорить о психическом здоровье из тщеславия и просто поделиться опытом с друзьями. Но я никогда не соглашаюсь с требованиями моих врагов, родственников и друзей – чувствуя себя «выше» этого. Хотя я знаю: их точка зрения, что я деградированная, не лишена смысла.

 

Я знаю людей в психиатрическом движении, которые более последовательны, чем я. На самом деле, это каждый… я просто предатель самой себя. Возможно, это потому, что психическая болезнь не согласуется моей предыдущей философией жизни. Я обречена быть противоречивой. Я всегда считала себя слишком эклектичной. Никогда нигде не вписывалась. Психическая болезнь просто усилила это. Я на самом деле не могу бороться ни за какие идеи, к которым чувствую склонность – я всегда буду слишком неуверенна в них.

 

Я не стану и не скажу, что «это или то» является единственным решением. Я всегда найду аргументы за другую сторону. Люди слишком разные, и единое решение невозможно. Так как же я могу бороться за идеи, в которых я не уверена? Я только делаю все ради своих индивидуалистических настроений. Я всегда с неохотой «боролась за идеи». Я могла делать некую образовательную работу, распространяя знания о психическом здоровье, но не более того. Я чувствовала себя пафосной и отчаянной, когда люди отвергали меня. Но я не хочу осуждать их выбор.

 

Некоторые люди могут легко сказать, что они «против того и за это». Но я чувствую себя неуверенной. Я бы хотела, чтобы все люди были друзьями и понимали друг друга. Но они слишком разные. Я реагирую, если меня оскорбление и вина и несправедливость направлены на меня, но это лишь мои личные чувства, не «борьба за идеи».

 

Я не могу сказать, что я «слишком слабая, чтобы иметь мнение». У меня есть своя точка зрения на всё. Но я всегда принимаю во внимание преимущества и недостатки моих убеждений. И тогда я не могу быть на 100% уверенной, что мой путь «самый правильный».

 

Культ силы

 

 

Сегодня я наткнулась на интересную статью и хотела бы поделиться своими мыслями:

 

http://chrisvoncsefalvay.com/the-cult-of-suffering/

 

Сначала я скажу кратко, о чем она. Главная вещь в ней это то, что «культ страдания, слабости и ранимости стал центральным в современной либеральной политике личности.»

 

Фактически, я соглашаюсь с некоторыми утверждениями. Такими как «жертву разрушает страдание в одиночестве» и то, что личность должна быть заново интегрирована в общество через проработку травмы. Авторы критикуют современные онлайн сообщества пациентов, так как они предполагают, что это не настоящий процесс «излечения общением», так как это должно бы означать, что люди становятся здоровыми и возвращаются обратно в общество. Настоящий процесс интеграции больных людей в общество дисфункционален, так как пациенты остаются «другими», травматизированными», не желающими расстаться со своими диагнозами. Они обвиняют пациентов в то, что те соревнуются между собой, «кто больше страдает». И они преподносят попытки страдальцев как слишком индивидуалистическую «эхо-камеру». Они замечают желание пациентов быть названными «борцами», «воинами», ища роли сильного человека. Их точка зрения – это то, что пациенты ищут обособленного существования на пособие», поэтому культ страдания – единственная роль, доступная им в этом сломанном обществе.

 

Это соотносится с моими мыслями о том, что психиатрическая стигматизация – всего лишь одна из множества проблем, вызванных капитализмом. Всё соревновательное общество, где слабейших травят и избегают, диктует модели поведения пациентов (и авторов). С одной стороны, пациенты ищут роли здорового человека, оставаясь больными. Они хотят быть «как все», даже если они не способны. Они часто ограничивают своё общение узким кругом знакомых, которые тоже больны, таким образом, они остаются внутри менее требовательной атмосферы. Они на самом деле часто соревнуются с другими пациентами для утверждения самоценности как «воины против несчастий». С другой стороны, многие вылечившиеся или частично выздоровевшие пациенты предпочитают либо не рассказывать о болезни, либо сделать это пунктом «эффектного выздоровления» и добиться некой выгоды. Дело в том, что каждый хочет казаться сильным и здоровым. Более того, мнение авторов, кажется, в том, что все пациенты способны выздороветь и что выздоровление должно быть окончательным пунктом назначения для КАЖДОГО, не учитывая степень болезни! Это на самом деле не культ страдания, а культ нормальности, здоровья, успеха и силы, который глубоко укоренен в нашей культуре и биологии. Проблема в том, что, возможно, культ страдания – это тоже часть культа силы. Просто те, кто является сильными, лучше справляются с жизнью, остальные принимают неспособность ничего изменить и то, что им приходится оправдывать самое свое существование. Таким образом, некоторые пациенты пытаются оправдать себя даже самим фактом своей болезни! Почему христиане носят крестики? Это не культ страданий, это культ силы. Власти были довольно рады, что они распяли бога, поэтому они создали такие образы.

 

Мои психиатры говорили мне то же самое – быть сильнее и уважать себя. Почему я должна ожидать, что люди будут сочувствовать тому, что я не могу работать и имею хрупкую личность? Почему люди должны быть обязаны быть ко мне добрыми? Самый факт ранимости – не причина любить человека. Должны быть и другие качества. Затем, общество хочет успешных людей без проблем. Даже хотя толпы, кажется, начинают принимать факт того, что другие ранимы (главным образом, в менее серьезных психических проблемах), правда в том, что существуют иные люди на верхушке лестницы, которые по большей части здоровы, богаты и сильны. И пока мы культивируем наши слабости, другие делают на нас деньги. Если мы такое уж развитое общество, почему везде всё еще существуют войны и социально-экономические проблемы? Мы принимаем некую красоту психического страдания и неумения справиться, пока лидеры управляют нами. Некоторые отрицают такие вещи и поворачиваются к точке зрения «Я воин». Они, кажется, гордятся тем, что они высокофункциональны, всегда отделяя себя от их знакомых страдальцев с инвалидностью и другими психическими проблемами. Люди, которые не являются высокофункциональными или имеют более серьезные психические проблемы, чем другие, часто игнорируются.

 

Решение может быть не простым. Если бы люди могли найти что-то иное в мире, чем соревновательное выживание, это бы изменило ситуацию. Не быть одержимым «доказыванием собственной ценности» правящей системе и не заставляя себя казаться слишком значительными, повышая самооценку жалобами о психических проблемах или представляя себя как «эффектно поправившегося человека». Если бы мы могли сосредоточить внимание на других вещах, чем утверждение себя «сильными борцами», подходящими для выживания в этом хитром и гнилом обществе… если бы мы воспринимали жизнь как что-то иное, чем соревновательная борьба за выживание… большее, чем вопрос «преодолеть болезнь или не преодолеть», если бы мы видели красоту природы, красоту умных мыслей и творчества, духовности (для тех, кто это принимает), тогда бы мы построили лучший мир, где люди не будут останавливаться на идеях состязания и примут другие человеческие существа как равные по духу.