А.Ш. А почему в 1947-м году вы вернулись к тому, что происходило в 44-м?

А.П. Это не я. Это наша "бухгалтерия" вернулась подсчитать количество людей, дабы кто-то не уцелел, сбежав за границу. Нужно было выяснить, сколько сбежало, "дебет" и "кредит" не сошлись.

Глава 9.

· Сказка о журналисте, который писал правду.

· О друзьях из Национального Собрания.

· Как подставили американцев, или как помогли Франции выставить НАТО из Парижа.

· "Оттепель" и "заморозки".

· Кто автор "Самоделкина"?

А.Ш. Александр Петрович, вы назвали миссию "змеиным гнездом". То есть, кроме репатриации она и вы, в том числе, занимались и другими делами. Какими, например?

А.П. Представьте 1946-й год. Во Франции есть хороший журналист, участник гражданской войны в Испании, участник Сопротивления, он друг Советского Союза. Все хорошо, но любит писать правду - большой минус.

А.Ш. Хорошо звучит.

А.П. Правду. Правду, "сволочь", в их понимании, а не в нормальном - советском. И, кстати, фраза: "маленькие женщины с большими лопатами" - ему принадлежит. Потом ее растиражировали. Он видел, как они дороги строили и, вернувшись, он об этом написал. А в это время в Европе - русские это же освободители. Европейцы не понимали, что если бы Сталин пришил Гитлера в 41-м, а не в 45-м, то они получили бы коммунизм в полном объеме. Мы бы освободили от Гитлера не Восточную Европу, а дошли бы от Норд-Капа, до Сан-Винсента. Испанцам надо помочь? Надо. Итальянцев освободить надо? (С усмешкой) Надо. Ну, Норвегия немцами оккупирована, Дания, Финляндия с нами воевала, ну, Швеция посередке оказалась - тоже помочь надо!

И вот, в обстановке всеобщей к нам симпатии человек приходит в нашу военную миссию по репатриации. Его пригласили на какой-то официальный прием. Кстати, нас всегда предупреждали: перед тем как идти на прием - поешь у себя. В вестибюле накрыты столы. На них всевозможные закуски, икра, коньяки, а он пишет, что в России лебеду жрут. Как же так, когда тут икра, которая нам в рот не лезла.

А.Ш. Почему?

А.П. Потому, что даже мы знали, что дома у наших спецпаек.

А.Ш. Простите, но ваш спецпаек был все равно выше любого другого.

А.П. Но в то время мы все-таки думали иначе, переживали...

А.Ш. Жаль, что даже такое ложное чувство "застенчивого воришки", мне кажется, утрачено сегодня.

А.П. Ну так вот, он видит все это изобилие у нас в миссии, а пишет о голоде в России. Ну, приходит как-то к нему другой Жан и говорит: "Слушай, Жан, ты сейчас поедешь опять в Россию, не надо тебе плохих вещей писать, а то можно хребет сломать. Не надо". А журналист его вытолкал. Снова поехал, вернулся и снова правду-пакость написал.

После поездки решил отдохнуть. Знаете, в Бельгии на побережье Северного моря есть такое курортное место Веста Остен. Яхты, девушки, виллы богатых людей. Поехал он туда, о бедных правду пишет, борец, а пожить богато не прочь... Снял он там себе виллу. Через несколько дней рядом снимают виллу три человека. Все три немца, бывшие офицеры, даже эсэсовец один среди них, но прогрессивные. Гитлера уже не любят, войну осуждают. Познакомились с соседом - одного круга люди. Немцы жалеют, что воевали против России. Подружились. Вместе в клуб ходят. Стали на яхте в море выходить. Однажды, вышли они в море покататься на яхте. Отошли миль на 20, вдруг, видят какой-то советский пароход. Немцы начали его фотографировать. Разве в нейтральных водах не имеешь права фотографировать? Корабль приближается ближе, и с корабля в матюгальник приказывают лечь в дрейф. Кругом никого нет. А что, мы плевать на тебя хотели. Мы свободно рожденные европейцы. Пароходик подходит и, прежде чем наши европейцы очухались, парни из группы захвата - хлоп на яхточку. Гаком зацепили и яхточку прямо на палубу.

- Какого хрена вы нас фотографируете?

- А кто мне может помешать? Вы что, линкор, миноносец, торпедный катер? Нет.

А пароход идет.

- Ну, хорошо. В нейтральном порту мы вас сдадим. Зачем вы нам нужны?