Теория эвристического поиска и психология интеллекта

Может сложиться впечатление, что "теория эвристического поиска" и есть просто иное наименование для психологии интеллекта. Однако это не так. Между эвристическим поиском, рассматриваемым в теории "искусственного интеллекта", и деятельностью человеческого интеллекта существуют важные различия, которые не следует игнорировать [195; 25].

Первое различие связано с тем, что так называемый эвристический поиск в работах по "искусственному интеллекту" описывается обычно по отношению к задачам, в которых имеется точно определенная начальная ситуация и точно определенная цель, а для человека характерно целеобразование и выделение начальной и последующей ситуаций поиска, т. е. формирование задачи. Общепринятым является мнение о том, что в исследованиях по "искусственному интеллекту" еще не выработано универсального метода для нахождения искусных формулировок задач.

Второе различие связано с природой "операторов", "переводящих одну ситуацию в другую". В интеллектуальной деятельности человека этот "перевод" может иметь качественно различное психологическое строение, осуществляясь целенаправленным действием, импульсивным действием или упроченным навыком. Существенным является также различение двух типов "операторов", практические поведенческие акты (приближение или удаление, манипулирование и др.) и гностические или исследовательские акты (осматривание, прослеживание отношений в ситуации, выявление ее свойств до осуществления практических актов). "Операторы" второго типа обычно игнорируются в работах по "искусственному интеллекту".

Третье различие касается "состояний". При описании "состояний" человек использует не только такие формы, как строки символов, векторы, двумерные массивы, деревья и списки, но также образы, значения и смыслы, важнейшая особенность которых состоит в их предметной отнесенности. У человека наряду с пространством "состояний" задачи существует еще пространство состояний его как субъекта, решающего задачу, и оно не иррелевантно по отношению к деятельности по решению задачи.

Четвертое различие состоит в том, что так называемые эвристические методы поиска в естественном интеллекте имеют другую природу, чем в искусственном. "Ускорение поиска" зависит у человека не только от "специфической информации о задаче", но и от мотивов деятельности решающего задачу, его психического состояния, установки, вообще от субъекта. Существуют и субъективные факторы, "помогающие найти решение". Для человека характерны не только и не столько синтаксические и семантические факторы регулирования поиска, сколько смысловые факторы. В интеллектуальной деятельности человека происходит не просто использование оценочных функций, но и их формирование по ходу решения задачи. Эти "оценочные функции" также могут иметь качественно различную природу (эмоциональные и вербальные оценки, обобщенные и ситуативные).

Уже этот перечень показывает, что психологическая наука рассматривает гораздо больший круг проблем, чем так называемая теория эвристического поиска. Необходимо также отметить весьма вольное толкование "ограниченного перебора" как "эвристического" в смысле "служащего открытию", так как под "открытием" здесь понимается решение любой задачи более коротким путем, чем полный перебор. Из факторов, которые в интеллектуальной деятельности человека действительно "служат открытию", важнейшие, как правило, просто не называются. К их числу относится, например, состояние предельной мобилизации психической активности человека, называемое вдохновением.

Перечисленные различия существенны для оценки значения работ по "искусственному интеллекту", они показывают, что совершенствование эвристического поиска в "искусственном интеллекте" может не сопровождаться сколько-нибудь существенным приближением к структуре человеческого интеллекта.

3. Перспективы совершенствования "искусственного интеллекта"

"Искусственный интеллект" - бурно развивающееся направление, поэтому большую значимость имеет задача прогнозирования направления этого развития и оценки обоснованности делаемых прогнозов. В решение этих задач психология также вносит известный вклад.

Первоначально в теории программирования задач для компьютеров сложилось различение и даже противопоставление двух научных направлений: "искусственный интеллект" и моделирование психических процессов. Дифференциация шла по следующей линии: первое предполагает программирование задач для ЭВМ безотносительно к тому, как эти задачи решаются человеком, второе - программирование с попыткой воспроизвести человеческие способы решения задач в машинных программах. Сейчас грани между этими направлениями практически стерлись. Первое название, однако, значительно более популярно, чем второе. Представители второго направления выразили неудовлетворенность термином "to simulate", так как он интерпретируется как имитация, т. е. чисто внешнее сходство двух объектов, что не отражает научных целей авторов. С другой стороны, представители первого направления все чаще подчеркивают, что учет опыта человеческого решения задач необходим для усовершенствования машинных программ. Таким образом, ориентация "искусственного интеллекта" как научного направления сейчас иная, чем 8-10 лет тому назад: приближение машинных способов решения задач к человеческим формулируется,как стратегическая цель в области "искусственного интеллекта".

В поисках средств для достижения этой цели многие авторы обращаются к сопоставлению человеческого интеллекта и возможностей ЭВМ. Такое сопоставление, однако, характеризуется часто явной односторонностью. Наиболее распространенной является оценка человека, так сказать, "с позиций машины" ("машиноцентризм"). Это означает, что в человеке выделяются прежде всего такие характеристики, которые есть у машины, а далее рассматриваются лишь степени их выраженности у человека. Например, обсуждается "быстродействие", "рабочая память", "решение арифметических задач", "скорость и точность ввода и хранения информации". При таком подходе остается за пределами рассмотрения та группа "характеристик" человека, которая вообще не представлена у машины: потребности, мотивы, целеполагание, эмоциональная регуляция деятельности.

В результате крайне ограниченного перечисления различий делается весьма смелый вывод о том, что "ни одно из перечисленных различий не является принципиально непреодолимым" [214, стр. 33] на пути приближения возможностей машины к человеческому интеллекту. Далее делается вывод о том, что имеются вполне реальные возможности для создания машины более разумной, чем человек. И, наконец, утверждается, что если мы сумеем построить машину разумнее нас самих, то она в свою очередь будет способна спроектировать машину еще более разумную. Но ведь самые важные различия просто не попали в список тех, которые "не являются принципиально непреодолимыми". Следовательно, прогнозы такого типа есть все основания квалифицировать как минимум в качестве "легковесных".

Полный учет особенностей человеческой интеллектуальной деятельности необходим и для более точной оценки "машинных" характеристик. Так, например, необходимо ввести ограничения на постоянно указываемые преимущества машины по показателю "быстродействия". Оно бесспорно лишь для "рутинной" работы, что же касается работы творческой, включающей процесс формирования цели или замысла, то сколь бы долго ни выполнял эту работу человек, он выполнит ее "быстрее" машины, так как та вообще не может эту работу выполнить.

Даже при подчеркивании преимуществ человека перед машиной интеллект человека получает иногда одностороннюю характеристику, не вскрывающую ее действительной специфики. Так, часто говорят об "объеме параллельной обработки информации" как о бесспорном преимуществе человека, но при этом абстрагируются от такого важного свойства деятельности, как реализация ее качественно разнородными процессами, а не просто параллельными. Примером может служить взаимодействие осознаваемых и неосознаваемых компонентов в структуре интеллектуальной деятельности человека. Иногда же вообще ограничиваются чисто количественными характеристиками, указывая, что мозг содержит значительно большее число решающих элементов, которые обладают огромным числом взаимныу связей.

Различие в ошибках у человека и машины также упоминается при перечислении "преимуществ" человека: если у машины ошибки могут быть абсолютно бессмысленными, то у человека "результаты никогда не бывают полностью бессмысленными" (Н. Сатерленд). Это важное указание ограничивается, однако, лишь характеристикой "выхода", но за ним стоит важная особенность самой деятельности человека - ее осмысленность, которая присуща и запоминанию, и воспроизведению, и самой организации поиска решения задачи.

Иногда упоминают такие особенности человеческой деятельности, как "выбор существенных данных", "извлечение существенной информации", не указывая, однако, что "существенность" сведений для человека определяется отношением их к его потребностям, которые могут меняться в ходе решения одной конкретной задачи. Можно также встретиться с представлением, которое хотя и не отрицает очевидного факта существования у организма потребностей, но считает их чем-то внешним по отношению к организации самого поведения. В психологии же в качестве "общего фактора" умственной одаренности иногда называют "умственную энергию" (Ч. Спирмен), в качестве основного компонента умственной одаренности рассматривают "умственную активность", "потребность в деятельности" [103]. Эти компоненты и факторы трактуются не как нечто внешнее по отношению к деятельности, а как существеннейшая составляющая интеллектуальной деятельности человека. Как показывают экспериментальные исследования, потребность связана не только с постановкой конечной цели, но и с решением задачи, организацией самого поиска.

При обсуждении конкретных путей приближения "искусственного интеллекта" к человеческому иногда на первый план выдвигаются чисто количественные характеристики. Так, говорят, что для построения успешно действующей машины исследователь вынужден стремиться к воспроизведению в машине методов, используемых людьми, так как люди обладают большим интеллектом, чем современные машины. Из содержательных программ совершенствования "искусственного интеллекта" можно выделить три.

Первая считает, что увеличение объема памяти и внутренних связей между ее элементами приведет к развитию творческих способностей машины. Есть все основания отнестись критически к такому мнению, так как известны случаи, когда увеличение объема памяти и внутренних связей между ее элементами у человека отнюдь не приводило к увеличению творческих способностей [120]. Значит, это условие не является важнейшим.

Вторая программа в качестве важнейшей ставит задачу выявления системы понятий или знаний, используемых человеком при решении задач данного класса и введения их в машинную программу (передача "семантической информации"). Знания в этом контексте понимаются как способность отвечать на вопросы. Если некоторая система отвечает на вопрос, то она обладает знанием. Это так называемое эмпирическое определение знания.

Способ выявления знаний, необходимых человеку для решения задач данного класса, который обычно используют специалисты по "искусственному интеллекту", состоит в наблюдении за собой в процессе самообучения.

Для оценки этой программы необходимо учесть, что в психологии давно существует различение формальных и осмысленных знаний. Если студенту известны вопросы, которые ему зададут на экзамене и он "механически" вызубривает ответы, то хороший преподаватель редко гордится такими успехами своих воспитанников. Психологически знание - это отражение некоторых существенных отношений между окружающими предметами, это система обобщений. Когда человек выучивает механически, то он устанавливает лишь внешние связи между вопросами и ответами (другое дело, что в чистом виде это явление практически не встречается), когда же некоторые сведения усваиваются осмысленно, они всегда включаются в некоторую систему прошлого опыта человека. Принцип осмысленности, сознательности обучения является одним из основных принципов дидактики. Немеханический характер усвоения социального опыта объясняется не только биологическими различиями в обучаемости, но и противоречивостью сведений, с которыми сталкивается ребенок, и требований к нему, необходимостью формировать сначала предпочтения, а затем и сознательный выбор усваиваемых знаний. В рамках "искусственного интеллекта" знание трактуется формалистически и имеет лишь внешнее сходство с подлинными человеческими знаниями.

Используемый специалистами по "искусственному интеллекту" способ выявления человеческих знаний (через наблюдение за процессами самообучения), применяющихся в ходе решения задач, является крайне ограниченным. Дело в том, что в любом действии человека существуют осознаваемые и неосознаваемые компоненты, в том числе обобщения. Давно известно, что в результате опыта действий с предметами у человека складываются практические обобщения, которые не вполне им осознаются, но активно участвуют в процессе решения задач определенного класса. Без их выявления ответ на вопрос, какие знания использует человек, решающий задачи данного класса, будет существенно неполным, а такое выявление возможно только путем объективного анализа деятельности, с использованием специальных экспериментальных методик, иногда с привлечением генетического и патопсихологического методов исследования.

Дело еще осложняется тем, что в ходе решения задач человек не только применяет старые, но и вырабатывает новые знания. Подобно тому, как биологическое наследование не отменяет пластичности поведения даже у насекомых, также и "социальное наследование" не отменяет самостоятельной творческой деятельности индивида, хотя и преобразует ее.

Третья программа совершенствования "искусственного интеллекта" выдвигает на первый план имитацию человеческих "эвристик", но при этом игнорируются те различия между машинными и человеческими эвристическими методами, о которых уже шла речь.

Таким образом, можно выделить очень существенную особенность "искусственного интеллекта" как научного направления: стратегическая цель - приблизиться к человеческому интеллекту - ставится в условия ограниченного использования данных психологической науки о человеческом интеллекте.

Если использовать положение Гегеля о двух типах количественной определенности объектов (внешнее количество, безразличное по отношению к качеству, и внутреннее количество, изменение которого ведет к появлению новой качественной определенности) [139], то тогда есть основания утверждать, что все три описанные программы совершенствования искусственного интеллекта связаны с изменением таких характеристик, которые в человеческом интеллекте следует квалифицировать как "внешнее количество" (увеличение объема памяти, связей между ее элементами, увеличение объема формальных знаний, увеличение формальных приемов редукции поиска). Если в этой, совершенно реальной ситуации стратегическая цель "искусственного интеллекта" как научного направления - воссоздание человеческих способов интеллектуальной деятельности - не теряет смысл, то тогда следует говорить о новой, четвертой программе совершенствования "искусственного интеллекта". Смысл ее состоит в попытках имитации потребностей, эмоциональной регуляции поиска, целеобразования, избирательного отражения ситуации.

В часто формулируемое положение о том, что в настоящее время не существует теоретического предела в степени разумности, которой могут когда-нибудь достигнуть машины, необходимо внести одну существенную поправку: если речь идет о четвертой программе совершенствования "искусственного интеллекта", то предметом обсуждения в настоящее время должно быть не наличие или отсутствие некоторого предела реализации этой программы, а вопрос о возможности начать ее реализацию, т. е. воплощение внутренних существенных свойств человеческого интеллекта в работе автомата. Известные нам попытки воссоздания эмоционально-мотивационных процессов, например, построения "искусственной системы верования", носят крайне ограниченный характер.

Часто прогнозирование совершенствования "искусственного интеллекта" связывается с обсуждением наличия или отсутствия "принципиально непереходимых" границ между естественным и "искусственным интеллектом". В этой связи необходимо учесть опыт разработки аналогичных научных проблем: хотя не существует ограничений в приложении, например, законов механики к работе живого организма, существуют ограничения в использовании их для выражения специфики организма.

Выявленная в ходе сопоставительного анализа "эмансипация" работ в области "искусственного интеллекта" от психологии интеллекта не накладывает ограничений на прогресс в области совершенствования вычислительной техники и ее математического обеспечения, но накладывает весьма существенные ограничения на возможные интерпретации получаемых практических результатов в их отношении к интеллекту человека.

4. "Искусственный интеллект" и материализм

"Искусственный интеллект" не всегда рассматривается только как "инженерная дисциплина". Вопрос о соотношении естественного и "искусственного интеллектов" обсуждается многими авторами в контексте мировоззренческих проблем. Существуют прямые попытки связать отождествление естественного и "искусственного" интеллектов с материалистическим мировоззрением.

Так, американский специалист по "искусственному интеллекту" Г. Борко, обсуждая традиционный вопрос "Может ли компьютер мыслить?", утверждает, что положительный ответ якобы предполагает "материалистический и прагматический взгляд" на Вселенную, в то время как отрицательный ответ должен быть основан на форме "философского дуализма". Мировоззренческие позиции Маккарти характеризуются утверждением о том, что "физический мир существует и уже имеет разумные машины, именуемые людьми", что самый мир есть "система взаимодействующих автоматов". Предполагается, что создание "искусственного интеллекта" прольет свет на "вечную проблему взаимоотношения души и тела" и "роль человека во Вселенной". По мнению американского ученого Дж. Слейгла, существование "искусственного интеллекта" будет поддерживать "механистическую концепцию", т. е. человек всего лишь машина, а ответ на психофизическую проблему будет такой: существует только тело. Психолог У. Нейсер считает также, что аналогия между человеком и компьютером основана на материализме.

Таким образом, многие исследователи в области "искусственного интеллекта" квалифицируют свою мировоззренческую позицию как материалистическую.

В 1970 г. автор статьи выступал с докладом на семинаре М. Минского, одного из ведущих зарубежных теоретиков "искусственного интеллекта", в Массачусетском технологическом институте. В этом докладе на основе конкретных экспериментально-психологических исследований подвергалась критике попытка сблизить человеческий и "машинный" интеллект. Доклад вызвал большой интерес и...удивление. Причиной удивления, как потом было объяснено, служило то обстоятельство, что с критикой Минского высгупает исследователь из Советского Союза, где материализм является господствующим мировоззрением, а ведь Минский как раз и считает себя убежденным материалистом.

Дело все в том, что говоря о материализме, теоретики "искусственного интеллекта" либо вообще не выделяют диалектический материализм, либо объявляют его "устаревшим". С такой позицией автору приходилось многократно сталкиваться на многих международных конгрессах и конференциях.

И в отечественной литературе проблема "искусственного интеллекта" иногда связывается не более и не менее как с основным вопросом философии. Так, И. А. Полетаев, говоря о своей уверенности в создании мыслящих машин, отмечает, что она "зиждется на профессиональной философии всякого инженера и естествоиспытателя (безразлично - ходит он в церковь или нет), на уверенности, что материя первична и что пресловутый "дух" есть атрибут материи и ее одной" [214, стр. 12]. Первый период применения ЭВМ И. А. Полетаев называет периодом "фактического укрепления философских позиций монизма", который он видит в отрицании "несводимой к низшим формам движения" биологической или социальной специфики [214, стр. 10]. Характеризуя работы по кибернетике и, в частности, в области "искусственного интеллекта", И. А. Полетаев отмечает, что "большая часть концепций, направлений работы и даже заблуждений является интернациональной" [214, стр. 6].

Едва ли можно считать, что всякий "интернационализм" есть благо, особенно когда речь идет о мировоззренческих вопросах. В этой связи принципиальное значение имеет анализ того, какой материализм отстаивают энтузиасты в области создания "искусственного интеллекта", о какой профессиональной философии и о каком монизме идет речь. Очевидно, что материализм, о котором говорят специалисты по "искусственному интеллекту", равно как и "профессиональную философию" и "монизм" нельзя отождествить с философией диалектического и исторического материализма, одним из центральных положений которого является положение о качественном своеобразии различных форм движения материи и для которого, следовательно, характерен "антиредукционизм".

Как известно, существуют разные формы материализма (равно как и идеализма). При характеристике домарксова материализма обычно используют прилагательные "механистический", "метафизический" и "вульгарный", значения которых лишь частично пересекаются. Для характеристики современных форм материализма используется понятие "естественнонаучный материализм". Выражение "механицизм" имеет два смысла - частный и более общий. Частный относится к той форме материализма, который был связан с классической механикой, а более общий - ко всякому методу "сведения" сложных явлений к их более простым составляющим, методу разложения целого на части, неспецифичные для данного целого" [207, стр. 424].

Представления о человеке как о "всего лишь машине" и составляют основу той своеобразной формы естественнонаучного материализма, которая развивается в связи с "искусственным интеллектом" как научным направлением. Этот материализм является механистическим в том широком смысле, о котором говорилось выше, но это вместе с тем новая форма механицизма, так как не законы механики, а законы "обработки информации" считаются главными. Другими словами, происходит изменение конкретных форм механицизма при сохранении его как принципа.

Когда говорят о том, что "возникновение и развитие кибернетики явилось новым триумфом материалистического мировоззрения" [207, стр. 501], то не всегда дифференцируют диалектический и естественнонаучный материализм. Между тем такая дифференциация является необходимой и актуальной, так как теоретики "искусственного интеллекта" выступают за рубежом не только против идеализма, но и против материализма диалектического, "лишая" его права на существование. Отсутствие дифференциации двух форм материализма в ряде наших работ используется некоторыми буржуазными идеологами для обоснования...теории конвергенции в области мировоззрения.

Нужно решительно отвергнуть альтернативу: "либо машина, либо душа", так как она противоречит сути диалектики. Ни "машина", ни "душа", а психика как качественно своеобразное явление, возникающее на определенной стадии развития материи и обладающее новыми свойствами по отношению к материи, еще не прошедшей этого развития [107].

Некоторые философские положения, выдвигаемые в контексте "искусственного интеллекта", можно иначе выразить как тезис об "исчезновении" интеллекта как специфически человеческого образования. Есть все основания провести аналогию с кризисом в области физики, где одно время говорили об исчезновении материи. "Исчезновение" специфически человеческого интеллекта есть лишь выражение ограниченности научных представлений о природе человеческого интеллекта.

Результаты психологических исследований человеческого интеллекта, показывающие его своеобразие, имеют по крайней мере не меньшее значение для дальнейшего развития диалектического материализма, чем работы по "искусственному интеллекту". В частности, они подрывают концепцию "гносеологического равнодействия" [139, стр. 101].

Фактическое содержание "искусственного интеллекта" как научного направления составляет прежде всего теория программирования, понимаемого широко, как логико-математическое "обеспечение" машин. Иногда сюда же включают теорию самих машин. Название же "искусственный интеллект" не более чем метафора, подобная названиям "искусственная рука" и "искусственный глаз" применительно к механическим манипуляторам и телекамерам, выполняющим функцию слежения. Однако если различия между естественной и искусственной рукой, а также между естественным и искусственным глазом достаточно очевидны и не порождают больших дискуссий, то различия между естественным и "искусственным" интеллектом для многих неочевидны, они намеренно минимизируются. Происходит "буквализация метафоры", которой необходимо избегать.

5. "Искусственный интеллект" и теоретические вопросы психологии

Возникновение рассматриваемого нами научного направления приводит к образованию новых междисциплинарных связей, которые подлежат анализу. Если теоретики "искусственного интеллекта" игнорируют или используют в очень ограниченной степени данные психологии относительно человеческого интеллекта, то психологическая наука, напротив, испытывает в настоящее время очень сильное влияние работ по "искусственному интеллекту", что является одним из выражений кризисного состояния теоретической психологии в капиталистических странах.

Развитие психологической теории всегда находилось и, естественно, находится сейчас под влиянием философских школ - материалистической и идеалистической. Длительное время метафизический, механистический материализм был единственной альтернативой идеализму. В психологии эта противоположность двух философских направлений приобрела форму противопоставления подхода к живому организму (и человеку) как к машине, автомату, с одной стороны, и идеалистической трактовки психики в виде признания "души" как особой субстанции или интроспективного понимания природы сознания - с другой Дуалистический вариант рассматривал человека как своеобразную "комбинацию" автомата и души. "Автоматный" подход как принцип стал реализацией механистического материализма в психологии, он остается таковым, несмотря на усовершенствование автоматов. Для Р. Декарта, например, автомат - это "машина, которая движется сама собой" [53, стр. 597]. В качестве одного из них называются часы. Сегодня доминирующей формой автоматного подхода является рассмотрение работы мозга, поведения живых организмов, включая деятельность человека, по аналогии с работой компьютера (т. е. устройства для обработки информации) и абсолютизация этой аналогии.

Часто формулируемая в современной литературе альтернатива либо "машина", либо "душа" (в самых разных редакциях) есть не что иное, как выражение старых различий в подходе к анализу психики с позиций механистического материализма и с позиций идеализма. Такая альтернатива действительно была единственной до возникновения диалектического и исторического материализма. Она остается единственной для психологии, развивающейся вне марксизма, но, естественно, не является таковой для марксистской психологии.

Современный автоматный подход в психологии выражает новую форму непреодоленного еще вне марксистского мировоззрения "кризиса декарто-локковской интроспективной концепции сознания" [171, стр. 63] и современный вариант противопоставления объясняющей и понимающей психологии. Подобно тому, как "человек - машина Ламерти пытается преодолеть все противоречия человеческого духа, вовсе упразднив его" [171, стр. 59], совершенно аналогично поступают современные ученые, подходя к человеку лишь как к электронной машине: "Разумный человек подобен автомату с некоторыми программами поведения или, если угодно,- переработки информации" [3, стр. 63].

Следовательно, одной из центральных задач современного этапа развития научной психологии, основывающейся на философских принципах диалектического и исторического материализма, является конкретное изучение тех явлений, которые ранее описывались (в извращенной форме) лишь идеалистической психологией, поскольку старый материализм их просто игнорировал.

При "дальнейшей разработке концептуального строя психологии" [105, стр. 95] к числу важнейших мы относим задачу соотнесения психологических понятий и понятий, описывающих работу автомата. Задача эта тем более актуальна, что работа автомата описывается часто терминами, достаточно привычными для психолога: "план", "предсказание", "принятие решений", "образование понятий", "цель", "интеллект", "внутреннее состояние" и даже "самосознание". Однако существенным недостатком использования этих понятий является отсутствие дифференциации того реального значения, которое имеют одни и те же термины в случае применения их для характеристики работы автомата и деятельности человека.

Мы не можем согласиться с мнением о том, что "положительное решение вопроса о превосходстве машины над человеком в области творческого мышления не исключает (курсив мой. - О. Т.) никаких возможностей в дальнейших исследованиях, отрицательное же решение этого вопроса берет на себя большую ответственность" [139, стр. 101]. Дело все в том, что идея о "превосходстве машины" влечет за собой (вольно или невольно) идею о превосходстве языка теории автоматов над психологическими и философскими понятиями при описании деятельности человека. Так, иногда считается, что "последовательно доказанным сопоставление человека и машины станет лишь при условии выражения (с той или иной степенью приближения) социальной природы человека на кибернетическом языке" (курсив мой. - О. Т.) [139, стр. 122]. А как быть, если эта "природа" на языке автомата просто невыразима?

Н. М. Амосов, перечисляя психологические понятия, такие как "мышление, сознание, вера, долг, совесть", называет их "непригодными для моделирования" [3, стр. 5]. Вот эта "непригодность для моделирования", непереводимость на язык автомата психологических понятий часто трактуется как их бесспорный недостаток. С нашей точки зрения дело обстоит наоборот: преимущество психологических понятий состоит в том, что они фиксируют более сложные стороны реальности, такие, от которых абстрагируется "автоматный" подход [196].

Дело не в "приемлемости" или "неприемлемости" понятий кибернетики в целом в психологии (согласимся, что они "приемлемы"), а в том, насколько с их помощью можно выразить специфику психических явлений и законов. Использование же таких далеко не кибернетических понятий, как "принятие решений", "самосознание", применительно к работе автомата лишь создает видимость действительной естественнонаучной разработки явлений, которые ранее выносились за рамки "научной" (механистической) психологии.

Анализ имеющихся работ показывает, что "самосознанием" машины называют "возможность описывать существенные черты своего внутреннего процесса переработки информации", а способность принимать решения описывается как "процесс, преобразующий воспринимаемую информацию в избранную реакцию" [208, стр. 166]. "Сознание" автомата и сознание человека при ближайшем рассмотрении оказываются просто несопоставимыми.

При психологическом изучении сознания человека выделяют "чувственные образы", "значения", "смыслы" (А. Н. Леонтьев), "переживания", "знания" (С. Л. Рубинштейн). "Сознание" же автомата не более как система знаков.

Одним из наиболее употребительных терминов в рамках автоматного подхода к человеку является "информация". Необходимо отметить двусмысленность этого термина и производных от него выражений "переработка информации", "информационный процесс", "информационный поиск", "информационное ьзаимодействие".

В отличие от некоторых психологов представители кибернетики часто ясно осознают неоднозначность термина "информация". Можно только согласиться с мнением И. А. Полетаева, что "когда кибернетикой начали заниматься лица самых различных специальностей, подчас весьма далеких и от техники, и от математики, основные понятия кибернетики стали получать весьма разнообразные, а подчас и произвольные толкования... Особенно не повезло самому понятию "информация" (как соответствию сигнала или знака другому сигналу или знаку)" [214, стр. 13].

Мы считаем необходимым четко разграничивать собственно кибернетическое и житейское значение термина "информация". Сделать это необходимо потому, что существуют попытки автоматный подход к изучению психики объявить единственно научным и потому психолог, который не различает эти два аспекта, невольно (а иногда и сознательно) оказывается союзником "антипсихологизма".

"Совершенно не обязательно, - справедливо отмечает В. М. Глушков, - непременно связывать с понятием информации требование ее осмысленности, как это имеет место при обычном, житейском понимании этого термина. Информацию несут в себе не только испещренные буквами листы книги или человеческая речь, но и солнечный свет, складки горного хребта, шум водопада, шелест листвы и т. д." [56, стр. 160]. При психологическом анализе деятельности человека и поведения животных очень важно различать ту "информацию", которую, например, получает амёба в виде "солнечного света", что соответствует явлению раздражимости, и ту "информацию", которую несет "человеческая речь", например, принимая форму повествования о личностно значимых событиях, и которая соответствует уровню "сознания". Кстати, при трактовке самой речевой коммуникации весьма распространено смешение семиотической и психологической трактовки "значения". В первом случае ограничиваются указанием отношения одного знака к другому, во втором различают предметную отнесенность и собственно значение, под которым понимается некоторое обобщение [39]. Сами обобщения могут быть эмпирическими и теоретическими [52]. И все эти значимые для психолога различия "исчезают" при информационном подходе.