Жизнь – это не чрезвычайная ситуация

 

Циклон черпает силы из спокойного сердца. Как и человек.

Норман Винсент Пил

 

 

Любую беду в собственной жизни я решила встречать с таким же спокойствием.

 

Мне повезло оказаться на конференции, где присутствовали Марк Виктор Хансен и Джек Кэнфилд. Джек как раз выступал, когда из толпы зрителей вдруг раздался крик – кому-то срочно потребовалась медицинская помощь. Среди присутствующих нашлось несколько врачей, которые тотчас подошли к даме, нуждавшейся в их внимании. Джек успокоил собравшихся и велел направить мысли на излечение несчастной. В зале воцарилась тишина. Мне не забыть всеобщего сочувствия, которое в тот миг возникло в душах зрителей.

Помню, я подумала, что тишина этого зала резко контрастирует с суетой больницы, где я работала по ночам и где просьбы о помощи частенько принимали серьезный оборот. В тот момент, на конференции, я запомнила, что «жизнь – это не чрезвычайная ситуация», и решила любую беду в собственной жизни встречать с таким же спокойствием, как собравшиеся в зале. Тогда я еще не знала, что всего через несколько недель мне предстоит применить этот подход на практике.

Суббота началась как обычно – все в нашей семье занимались своими делами. Кен проверял квартиры, которые мы сдавали внаем, чтобы удостовериться, что везде все работает исправно. С этой задачей можно было бы управиться за несколько часов, но ему нравилось проводить время с каждой из семей, узнавать новости и слушать истории из жизни их детей.

После обеда мы встретились на семейном дне рождения. Затем вернулись домой, где Кен занялся другими делами, включая покраску ванной. Заметив, что наверху стало слишком тихо, я поднялась и обнаружила, что Кен лежит на полу и едва дышит.

Я умела оказывать первую помощь. Позвонив в службу спасения, я вспомнила, какое спокойствие воцарилось на конференции, когда случилась беда, и почувствовала, как оно нисходит и на меня.

В больнице Кену провели множество анализов, после которых врачи определили, что мой 44-летний любимый муж перенес серьезный инсульт. Мы начали планировать неожиданную главу нашей жизни. Я поняла, что теперь все изменится навсегда.

Вряд ли большинство людей сможет сказать, что самые тяжелые периоды их жизни подарили им чудо, однако мы решили воспринимать свои невзгоды именно так. Мы сочли, что нас подвергают великим испытаниям, которые наша семья должна пройти вместе, и дальше переживали эти обстоятельства, чувствуя, что с нами происходит настоящее чудо.

Пять долгих месяцев и множество бессонных ночей спустя, после того как мы отказались от предложения отправить Кена в дом инвалидов, муж наконец вернулся домой. Этот некогда сильный и самостоятельный мужчина теперь во всем зависел от нас. Дети безропотно помогали отцу, ведь теперь даже самые простые действия ему были не под силу.

Некоторое время с ним занимались реабилитологи, однако в конце концов врачи пришли к заключению, что лучше ему уже не станет.

 

В самый тяжелый период жизни мы получили важнейшее благословение.

 

В последний день терапии я купила Кену акварельные краски и привезла его домой, чтобы там продолжить занятия. Хотя у нас не было опыта реабилитационной терапии, мы разрабатывали мускулы Кена и его ум. Все члены семьи оказывали Кену внимание и стимулировали его разум, чтобы он шел на поправку. Основными ингредиентами нашей домашней терапии стали терпение, креативность и бесконечная любовь.

За последние несколько лет Кен добился невероятных успехов. Теперь он может ходить с тростью, хотя раньше был прикован к инвалидному креслу. Он нормально видит, хотя раньше был слепым на один глаз. Он говорит примерно тридцать слов и чаще всего повторяет «я бесконечно тебя люблю» и «спасибо». Он поет песни, которые сопровождали нашу совместную жизнь. Он заставляет нас поверить, что мы способны на многое. Его упорство учит нас никогда не опускать руки. Его смелость вдохновляет нас делать жизнь лучше и достигать невероятных целей. Он стал нашим чудом.

В самый тяжелый период жизни мы получили важнейшее благословение. Наша семья стала сильнее, чувствуя поддержку друзей и близких. Хотя никому такого не пожелаешь, мы в момент глубочайшего отчаяния обрели мир. В темный период сомнений нам был дарован свет оптимизма. Мы встретили бурю спокойно – и это спокойствие я научилась призывать в тот момент, когда усвоила самый важный урок, что «жизнь – это не чрезвычайная ситуация».

 

Дебби Штумпф

 

 

Звезда смерти

 

Если небеса падут, можно надеяться поймать жаворонков.

Франсуа Рабле

 

В мартовские иды объявляют о сокращениях штата. Будучи учителем и представителем учительского профсоюза, я ужасно боюсь этого дня. Встречи оказываются короткими и скомканными. Очень сложно отделаться от мрачных мыслей.

 

День становился все более странным и сложным.

 

После неприятной встречи я завернул за угол, чтобы вернуться в класс, и наткнулся на отца одной из моих бывших учениц. Его дочь училась у меня в прошлом году. Три месяца назад его подстрелил член банды – четырнадцатилетний пацан, который учился у меня, будучи в пятом классе. Этот пацан дважды написал мне из тюрьмы – его последнее письмо пришло в эту пятницу. Мне было очень странно смотреть на мужчину, стоявшего в одном шаге от меня, и понимать, что дома лежат два письма от стрелявшего в него ученика.

Что сказать человеку, в которого стреляли?

– Слышал, вам пришлось нелегко, – начал я.

Мужчина приподнял черный пиджак и показал забинтованное плечо.

– Поймал пулю. Слава богу, еще жив.

– Какой калибр – 22-й или 38-й?

– 25-й.

– Удачи. Мне пора.

Я пошел дальше, качая головой. День становился все более странным и сложным. Уведомления о сокращении, письмо от малолетнего преступника, встреча с его жертвой – что еще могло пойти не так?

Позже я пошел с коллегой на обед, и, когда мы переходили дорогу, рядом резко остановилась машина. Пассажирское стекло опустилось, показалось знакомое лицо.

– Здравствуйте, мистер Каррер! Я ее получил! Две недели назад.

Мальчишка в машине, Завьер, учился у меня в прошлом году. Большую часть своих двенадцати лет он провел на диализе, стоя одной ногой в могиле. Две недели назад ему наконец-то пересадили почку. Его мама, сидевшая за рулем, сказала:

– Покажи ему.

Завьер открыл дверцу, выскочил из машины и задрал футболку.

Возле его пупка алел шестидюймовый горизонтальный шрам, к которому под прямым углом примыкал еще один шестидюймовый вертикальный.

– Лучше шрама в жизни не видел, – заметил я.

Мама Завьера, не выходя из машины, показала мне огромный пластиковый контейнер с лекарствами.

– Ему теперь до конца жизни придется принимать по тридцать таблеток в день.

Мальчишка подошел ближе и обнял меня. Он так и сиял, и я не мог не заметить здоровый цвет его кожи и румянец на щеках. В прошлом году пацан почти не поднимал головы, у него была серая кожа, а большую часть дня он кривился от боли.

Завьер сел обратно в машину.

– Что ж, парень, у тебя появился второй шанс, – сказал я.

– Вот и я то же самое говорю, – ответила его мама. – Мы думали, что он и до года не доживет, а теперь ему двенадцать.

– Да, помню, я тоже его чуть не убил.

На секунду все замолчали. Вот это было страшно.

 

* * *

 

В прошлом году одна из коллег в учительской спросила меня:

– Мистер Каррер, хотите принести своим ученикам немного карамболы?

Она улыбалась, нарезая фрукты на кусочки и бросая их в большой зеленый пластиковый контейнер.

– Почему бы и нет? Откуда она? Я расскажу ребятам.

– Из Тайваня.

– Спасибо.

Тайвань?

Я раздал всем ученикам по кусочку, но предполагаемое тайваньское происхождение фрукта меня немного тревожило. Сев за компьютер, я поискал информацию о карамболе.

«Карамбола

Произрастает на Шри-Ланке и все такое…

 

ВАЖНОЕ ПРИМЕЧАНИЕ:

Карамбола вызывает серьезные осложнения у людей с хронической почечной недостаточностью или тяжелыми заболеваниями печени. Симптомы осложнений могут включать бессонницу, неостановимую икоту, возбуждение, мышечную слабость, спутанность сознания, помрачение сознания разной тяжести, судороги и остановку сердечно-легочной деятельности. Так как эффективного лечения в настоящее время не существует, больным противопоказано употреблять карамболу даже в малых дозах».

Я посмотрел на Завьера Мендозу. У него была почечная недостаточность. Не спуская с него глаз, я поднялся на ноги. Он встретился со мной взглядом, улыбнулся и облизнул пальцы.

– Завьер, – сказал я, пытаясь сохранять спокойствие, – где твоя карамбола?

Улыбнувшись, он показал на живот. Я побледнел.

– Завьер, нам с тобой нужно к директору, немедленно!

Мы пришли к директору. Завьер сел на стул, после чего я закрыл за нами дверь и велел секретарю:

– Сейчас же разыщите директора.

 

Некоторые ужасные дни заканчиваются очень и очень хорошо.

 

Короче говоря, мы позвонили в Стэнфорд, где Завьер наблюдался каждую неделю, и там сказали, что не знали о таких свойствах карамболы, но велели внимательно следить за мальчиком и обещали перезвонить через пару минут. Звонок раздался менее чем через минуту.

– Сегодня вы нас кое-чему научили. Карамбола может его убить. Мы готовим вертолет. Присматривайте за мальчиком. Прилетим, если начнет икать. Можно будет при необходимости приземлиться на школьной территории?

Завьер Мендоза так и не начал икать. Вертолет так и не прислали. Все обошлось. На следующий день он пришел в школу, широко улыбаясь. Но я всю ночь ворочался с боку на бок. Очевидно, карамбола бывает разная. Все это случилось около года назад.

 

* * *

 

Завьер пристегнулся и посмотрел на меня:

– Мистер Каррер, помните, как мы в прошлом году побежали к директору из-за того фрукта? Я никогда не видел, чтобы вы так быстро бегали. Даже на физкультуре!

Я покачал головой:

– Обещай, что больше не будешь есть карамболу – НИКОГДА!

– Ладно, мистер Каррер, не буду. А то вас еще удар хватит – придется лететь на вертолете в Стэнфорд.

Мы все рассмеялись. Они помахали, и я помахал им в ответ.

Некоторые ужасные дни заканчиваются очень и очень хорошо.

 

Пол Каррер

 

 

Из паразита в спасение

 

Собака – одна из немногих причин, способных вытащить некоторых людей на прогулку.

О. А. Баттиста

 

Сначала я про себя называла его исключительно Натти-Паразитом. Мой муж выбрал его в качестве бесплатного дополнения к покупке в «Мельнице» – местном магазинчике кормов и инструментов, куда люди часто приносили ненужных щенков. Нам сказали, что это помесь пиренейской горной собаки, но мне показалось, что это смесь бульдога с носорогом.

– Смотри, разве не забавный?

Кен посадил черного щенка на пол, и наша взрослая акита, обычно сохранявшая невозмутимость, тут же решила с ним поиграть. Она улеглась рядом и перекатилась на спину, чтобы щенок смог ткнуться ей в живот и пару раз тяпнуть ее за лапу.

– Я так и знал, что этот песик ей понравится, – сказал Кен. – Ей было одиноко.

Я просто смотрела на резвящегося семинедельного щенка. Только этого мне не хватало! Вторая собака в доме, да еще и лохматая. Настоящий паразит!

 

Помимо собак, с нами жили три кошки. Теоретически я любила животных, но Кен уже много лет болел, поэтому кормить их, чесать и выгуливать всегда приходилось мне. Не говоря уже о том, что я же за ними и убирала.

Ворча, я вытирала лужи, пока Натти не приучился к лотку. Я сердилась, пока он не понял, как хлебать воду из миски, не выплескивая все на пол. Он чувствовал, что не особенно мне нравится, и большую часть времени лежал у Кена на коленях. Став слишком большим для этого, он принялся класть свой нос на колено Кену, пока муж смотрел повторы любимых вестернов. Когда я входила в гостиную, щенок печально смотрел на меня, а потом запрыгивал на кресло Кена, чтобы тот его погладил.

Ко мне он подходил только тогда, когда я вычесывала нашу акиту или ласкала кошку. Он тыкался носом мне в руку и пытался отвести ее от другого питомца, но я не обращала на него внимания и продолжала заниматься своим делом. Щенок скулил и снова тыкался мне в руку. Вот паразит, думала я, надо же быть таким надоедливым.

– Никогда не видела, чтобы животное требовало столько внимания, – жаловалась я.

– Он ведь еще щенок, – отвечал Кен. – Со временем это пройдет.

Но этого не случилось. Прошлой весной мой муж умер. Сразу после его смерти потребность Натти в общении многократно возросла. Раньше он обходил меня стороной, но теперь не давал мне проходу. Он ходил за мной из комнаты в комнату, а когда я садилась почитать или поработать на компьютере, он тут же усаживался рядом и начинал трогать меня за руку.

Мне было его жаль. Кен ведь был его другом. Я знаю, что собаки оплакивают потерю точно так же, как и мы, люди. Тем не менее мне не нравилось, что он постоянно ко мне лез. Я даже думала, не подыскать ли ему другой дом, где его окружат заботой и вниманием, которые ему так были нужны. Семью с детьми, с которыми он сможет играть? Сторожевым псом была моя акита, так что я никак не могла понять, на что вообще способен Натти.

Накануне своего шестого дня рождения – для собаки его размеров шесть лет считаются средним возрастом – Натти вдруг начал дряхлеть. Я заметила, что он почти весь день лежит на лужайке на заднем дворе, наблюдает за птицами и время от времени гавкает, когда мимо дома проезжает машина. Раньше он то и дело бегал из патио к яблоне, а теперь лишь лениво бродил по лужайке, если вообще вставал.

Прямо как я, подумалось мне. Но мне было глубоко за семьдесят, а этот пес явно был слишком молод, чтобы страдать таким серьезным артритом, как у меня.

Когда я повезла Натти на ежегодный осмотр и прививки, ветеринар не стал смягчать удар.

– Артрита у него нет. Он вообще довольно здоров. Но он страдает от лишнего веса и должен сбросить хотя бы десять килограммов. Знаю, это непросто, но попробуйте больше с ним гулять.

Я вздохнула. Мне тоже не мешало бы сбросить десять килограммов. Я набрала вес, пока угасал мой муж. Тоскуя по нему, я утешала себя жирными запеканками и морковными тортами. Хотя я жила прямо возле дороги, которая полнилась любителями ходьбы, бега и велосипедной езды, у меня находились все новые и новые оправдания, чтобы не заниматься спортом. Слишком жарко. Слишком холодно. Я слишком устала. Я слишком стара.

Дважды в день я на поводке выгуливала свою акиту возле дома, и Натти обычно семенил рядом. Но далеко от дома мы с ним не отходили с самого его детства.

На следующее утро я вытащила его старый поводок и пристегнула карабин к ошейнику. Натти подбежал к двери. Что ж, хоть кто-то из нас радовался предстоящей прогулке! Я надела куртку и перчатки, и мы вышли на улицу.

К моему удивлению, Натти уверенно шел вперед и держал темп, не останавливаясь, чтобы обнюхать каждый куст, как это делала акита. Он тянул меня за собой и даже не обращал внимания на соседских собак, подбегавших к границам участков, чтобы обозначить свою территорию.

К моему удивлению, мне понравился запах сирени на весеннем ветру. Мне понравилось, что от физической нагрузки мое сердце забилось немного быстрее. Мне понравилось даже чесать косматого Натти, когда я решила похвалить пса за то, что он присел и пропустил проезжавшую мимо машину, вместо того чтобы броситься в погоню за ней.

На следующий день мы повторили прогулку. Потом повторили ее снова. Вскоре это вошло у нас в привычку. Если я слишком увлекалась проверкой электронной почты, около десяти утра Натти подходил ко мне и подсовывал голову под руку. Если же я хлопотала по дому, он садился возле двери и ворчал, пока я не вспоминала, что нам пора гулять.

Теперь мне кажется, что Натти вовсе не паразит, а мое спасение. Хотя акита остается моим телохранителем – моей элегантной и преданной защитницей, – лохматый Натти стал моим терапевтом, пусть и не получил должной подготовки. Мы вместе гуляем, чтобы привести себя в форму.

Он заставил меня начать новую жизнь.

 

Терри Элдерс

 

 

Жизнь в «Доме мечты Барби»

 

Лишенный внутренней жизни человек становится рабом своего окружения.

Анри-Фредерик Амьель

 

 

Трезво глядя на мир, мы решили жить по средствам.

 

За много лет до того, как в американской экономике наступили тяжелые времена, мы с мужем попытались найти позитивные моменты в простой жизни. Трезво глядя на мир, мы решили жить по средствам и не тратить больше, чем получаем. Во многих отношениях упрощение жизни предполагало отказ от привычных вещей. Для нас все закончилось хорошо, однако должна признать, не все так идеально, как кажется.

Дом, в котором мы живем последние двадцать лет, является образцом недвижимости без излишеств. Большинство людей называют его уютным, но если уж честно, я видала и телефонные будки просторнее нашей гостиной. В таком маленьком доме стоит хоть что-то положить не на место, как сразу начинает казаться, будто я не прибиралась со времен президентства Рейгана.

Если вы пытаетесь представить наше скромное жилище, скажу сразу: это не дом мечты Барби. Может, по размеру он и похож, но уверена, водопровод у Барби лучше. Впрочем, мы из-за этого не печалимся. Я нисколько не сомневаюсь, что водопровод в наших домах вообще появился исключительно по божьей милости. Разве стоит в таком случае сетовать, что принимать душ, пока работает посудомойка, невозможно, если, конечно, не хочешь обварить себе пару конечностей? Может, человек, который придумал одноразовую посуду, страдал от той же проблемы?

Наш «Грейсленд» был построен 140 лет назад на земле, где раньше стояли конюшни. Около 141 года назад лошади покинули этот город, и я понимаю почему. Сквозняк, который зимой гуляет у нас по гостиной, свалит с ног любого тяжеловоза. Я единственный человек, который одевается с учетом коэффициента охлаждения ветром в гостиной. Как вы, возможно, уже догадались, у меня скопилась немаленькая коллекция свитеров – и бывают дни, когда я надеваю их все один на другой. Если на улице достаточно холодно, я сама себе напоминаю человека из рекламы «Мишлен». Но это лучше, чем работать по шестьдесят часов в неделю, чтобы позволить себе оплатить ипотеку на один из домов с новомодными двойными стеклопакетами в больших окнах, о которых я только и слышу из рекламы.

 

Мы не делаем вид, что жаждем лучшей жизни. Мы радуемся каждому дню.

 

За последние двадцать лет мы узнали, что делает дом уютным, и это никак не связано с его размерами, количеством бассейнов или гаражей. У нас нет ничего из вышеперечисленного, если, конечно, не считать бассейном лужу вокруг дренажного насоса. И все же люди часто отмечают приятную атмосферу, которая у нас царит. Дом уютен и гостеприимен, когда его обитатели расслаблены и уверены в себе. Вот и все.

Мы не смотрим DVD на телевизоре размером с рекламный щит. Само собой, у нас даже нет комнаты, в которую он бы влез, зато мы каждый вечер вместе садимся за стол и наслаждаемся обществом друг друга за домашним ужином. Никто из нас никогда не спешит на вторую работу.

По воскресеньям мы варим кофе и читаем газеты. Если нам хочется, мы читаем их хоть целый день. Честно говоря, на нашем маленьком журнальном столике не так-то просто найти место для кофейника и толстой газеты, особенно если вдруг появляется желание отведать бубликов с сыром. Но в конце концов у нас все получается.

Мы не делаем вид, что жаждем лучшей жизни. Мы радуемся каждому дню. Свободные от обязательств соответствовать ожиданиям окружающих, мы находим время смеяться и заниматься ерундой. Сдается мне, не так-то просто расслабиться у бассейна, когда не вылезаешь из долгов, чтобы платить за его чистку.

Одно лишь только время, необходимое для оплаты новомодных домашних кинотеатров, блестящих машин и переоцененной недвижимости, а также множества других так называемых удобств, потрясает (и это не считая стресса и раздражения, которые в таких случаях неизбежны). Без сомнения, оно заглушает любую зависть, которую я порой чувствую при взгляде на роскошь в домах окружающих. Наша роскошь – не переживать об оплате дорогущих игрушек.

Мы много времени проводим дома, в наших тесных, насквозь продуваемых комнатах. Сквозняк меня нисколько не заботит, когда мы садимся вместе на диван, укутываемся шерстяным пледом и включаем старый фильм или выходим на крыльцо и, потягивая холодный чай, наслаждаемся красотой летнего заката.

Да, порой мы ворчим, что хотели бы иметь возможность принимать душ, пока работает посудомойка, но жить можно и с этим.

Особенно если вспомнить, что в конце прошлого года мы внесли последний платеж по ипотеке за этот маленький дом и расплатились с банком на несколько лет раньше запланированного срока. Уверена, мы не ожидали такого, когда решили жить проще. Но это стало одним из плюсов новой жизни.

 

Эннмари Тейт

 

 

Счастье среди стресса

 

Не бывает черной работы, бывает лишь черное настроение.

Уильям Беннетт, «Книга добродетелей»

 

Однажды я увидела на бампере машины наклейку, на которой было написано: «Среди счастья стресса нет». «Ага, конечно, – фыркнув, подумала я. – Скорей уж, среди стресса счастья нет». Мне было пятьдесят восемь лет, и я ехала на собеседование в компанию, где мне предлагали целых восемь долларов в час за сортировку писем и конвейерную работу. К этому возрасту я планировала выйти на пенсию и жить на ренту, но эти планы полетели в тартарары вместе с нашей экономикой. Мне пришлось отказаться от медицинской страховки, а мое тело то и дело напоминало мне о таких вещах, о которых я слышать не хотела.

 

Среди счастья стресса нет.

 

Я жалела себя и с ностальгией вспоминала, как однажды владела экспортной фирмой, приносившей неплохой доход, позволявшей брать долгий отпуск, путешествовать по миру и пользоваться всеми преимуществами прекрасной медицинской страховки.

Первые несколько месяцев мое тело громко протестовало против физического труда, и время от времени я ворчала себе под нос, когда приходилось ворочать двадцатикилограммовый мешок корреспонденции. Однако я была решительно настроена доказать владелице компании, что эта «старуха» еще ого-го. Я бралась за любую работу, обычно даже не дожидаясь ничьих просьб. Такой подход вдохновлял работающую «молодежь» трудиться эффективнее, благодаря чему производительность предприятия существенно повысилась.

Но за энтузиазм и показную безграничную энергию приходилось платить. Я возвращалась домой измотанная, стонала и жаловалась, с ног до головы натираясь лечебной мазью. Муж исчезал, как только слышал гул мотора моей машины.

Но в конце концов произошла трансформация. Мои бицепсы пришли в тонус, руки перестали болеть. Я сбросила вес, спина окрепла, когда я научилась правильно наклоняться и переносить нагрузку на колени. Эта тяжелая работа не только помогала мне оплачивать счета, но и подарила два отличных шанса, возникших, когда я болтала с клиентами, оставлявшими свои заказы.

Первым стал письменный контракт, который я заключила с одной из клиенток, нанявшей нас для распечатки и рассылки ее рекламных брошюр. Я заметила, что текст брошюр слишком скучен, и решила сказать ей об этом, когда она зайдет к нам в офис. Сделав комплимент ее дизайну, я справилась со страхом и дала ей пару советов, как сделать так, чтобы текст «заиграл».

Она взглянула на меня и спросила: «Чем вы здесь занимаетесь?» Я пробормотала: «Работаю на полставки и помогаю по мелочам, но вообще-то я пишу». Она как-то странно посмотрела на меня и ушла. Должно быть, она решила, что я идиотка, да еще и самонадеянная. Меня тотчас одолели сомнения, я начала переживать, что без надобности перешла границу. Может, меня вообще после такого уволят?

Примерно через месяц она вернулась, чтобы поговорить со мной с глазу на глаз. Она сказала, что ей понравились мои советы, и спросила, не хочу ли я помочь ей составить текст для сайта и ее биографию. Работать можно было на домашнем компьютере. Ого! Мне готовы были платить за тексты, а моя часовая ставка возросла аж в три раза! Мне просто показалось или я действительно ощутила прилив энергии и забыла об усталости?

Второй шанс мне предоставила владелица предприятия. Заметив, как упорно я работаю и как тесно общаюсь с клиентами, она предложила мне присоединиться к местному отделению организации «Женщины года». Она добавила: «Это работа на целый год, и там ты встретишься с замечательными людьми».

Она была права. Я познакомилась с женщиной, которая рассказала мне о национальной организации eWomen Network. Вступительный взнос мне показался немного завышенным, но всего за год я нашла десять новых клиентов. На одной из ежемесячных встреч eWomen Network мне удалось побеседовать с выступавшей со сцены Ли-Энн Тиман – удивительной женщиной, которая раньше работала медсестрой, а теперь стала писательницей и лектором. Она выступала в качестве соавтора нескольких книг из серии «Куриный бульон для души». Узнав об этом, я ахнула: «Я обожаю эти книги!» Я спросила, любой ли может рассказать свою историю, а она в ответ спросила меня: «А вам есть что рассказать?» Когда я кивнула, она объяснила мне, как выйти на сайт и найти необходимые инструкции.

 

Если уж от морщин никуда не деться, пусть они появляются от улыбок и радости.

 

К моему удивлению и радости, мою историю затем выбрали и опубликовали. Кто бы мог подумать, что кому-то мой опыт приливов покажется достаточно интересным, чтобы опубликовать рассказ на страницах книги?

В конце концов я уволилась с работы по сортировке писем. Владелица компании на прощание предложила мне прихватить с собой двадцатикилограммовый мешок, в шутку сказав: «Вот, не теряй форму!» Я улыбнулась, но не приняла подарок. Но поблагодарила ее за возможность с ней поработать. Вот уж точно, не было бы счастья…

Сегодня, когда я пишу эту историю, на заднем фоне журчит фонтан, а ногами я кручу педали мобильного велотренажера, стоящего у меня под столом (он гораздо лучше мешка с почтой). И я улыбаюсь. Оглядывась назад, очень легко переосмыслить все счастливые моменты, которые изначально таковыми не казались. Да, порой я переживаю из-за дедлайнов и нехватки денег. Да, порой я беспокоюсь о том, о чем на самом деле беспокоиться не стоит. И все мы знаем, что от беспокойства на лбу появляются морщины, которые нам совсем не к лицу. Если уж от морщин все равно никуда не деться, пусть они появляются от улыбок и радости. Муж утверждает, что они довольно милые. Это он из вежливости или нет? О да, я счастлива – а среди счастья стресса нет.

 

Линда Лири