Если кредиты заморожены десятилетиями, капитализм не работает

 

Сегодня бизнес страны, что называется, лег на дно. Если глобальный кризис вынудил многие страны занимать слишком активно и много, Мексике пришлось занимать слишком мало. За прошедшее десятилетие зарождающиеся рынки в среднем увеличили сумму банковских кредитов для юридических и физических лиц на 20 процентных пунктов, до 50 процентов от ВВП, а в Мексике этот показатель вырос всего на 3 процента, составив 24 процента от ВВП. Это весьма важный и показательный момент, ибо капитализм просто не может функционировать без займов, в Мексике же кредиты растут медленнее, чем в любой другой стране Латинской Америки. Начиная с кризиса песо, разразившегося в 1994 году, основные мексиканские банки упорно держат кредиты и займы «на коротком поводке», и такая вялость в области кредитования вполне ожидаема для любого неконкурентоспособного рынка. (Этим, например, частично объясняется стагнация в Японии, где банковское кредитование тоже было заморожено много лет назад.) В последние годы одним из ключевых факторов экономического роста других стран Латинской Америки стала активная инновационная деятельность банков, начавших предоставлять кредиты клиентам с низким уровнем доходов, то есть сектору, ранее ими не обслуживаемому. Но мексиканские банки предпочли не суетиться.

Исключения обычно делали только для крупных частных монополий, даже когда с деньгами было совсем туго. Олигополистическая структура этих компаний формировалась в 1970-е годы, когда Мексика была еще, по сути, социалистической страной, а большинство отраслей – государственными монополиями, надежно защищенными от иностранной конкуренции высокими тарифными барьерами. В результате двух кризисов 1980-х и 1990-х годов, вызванных огромными государственными задолженностями, эти компании распродали частным владельцам. На практике это зачастую горстка имеющих доступ к капиталу богатых семей, которые приобретают госсобственность по ценам значительно ниже ее балансовой стоимости. В итоге государственные монополии превратились в частные; именно они со временем дали жизнь многонациональным корпорациям Мексики.

Расширять бизнес на родине было крайне трудно, ибо укрепиться в сферах, где доминирующие позиции занимают яростно конкурирующие друг с другом магнаты и олигархи, практически невозможно. Поэтому мексиканские компании, воспользовавшись весьма серьезным преимуществом огромной наличности, генерируемой закрытым для внешнего мира внутренним рынком, начали с поразительным успехом выходить на зарубежные рынки. В настоящее время на фондовой бирже Мехико зарегистрирована крупнейшая в мире телекоммуникационная компания America Movil, третья по величине цементная компания CEMEX, вторая по величине компания по производству содовой Femsa и крупнейшая компания, выпускающая маисовые лепешки тортилья, Gruma (любопытно, что бо2льшую часть прибыли она зарабатывает не в Мексике или Латинской Америке, а в США). В предыдущее десятилетие многие из них, чтобы укрепиться на глобальном рынке, активно брали кредиты, и какое-то время все шло, на первый взгляд, просто замечательно – до кризиса 2008 года, выявившего недостатки этой системы. Некоторые зарубежные операции оказались слишком дорогими. Песо с треском «обвалился», и ценовой потолок острыми шипами пробила специальная монопольная цена капитала. Курс акций одних мексиканских мировых гигантов, в первую очередь цементной компании CEMEX, резко снизился; другие были вынуждены вовсе отступить на внутренний рынок.

Оказавшись в ситуации сильного прессинга, олигархи перестали соблюдать неписаное правило, запрещающее нападать друг на друга на своей территории – например, производители цемента поменьше начали конкурировать с CEMEX за ее давних клиентов. А телекоммуникационные компании меньшего размера принялись давить на правительство, стараясь заставить его отменить непомерно высокую плату за подключение к сети и прекращение вызова, которые холдинг America Movil, доминирующий игрок мексиканского телекоммуникационного рынка и собственность Карлоса Слима, издавна использовал для безраздельного контроля над этим рынком. America Movil, со своей стороны, изо всех сил старалась пролезть в сферу телевещания, а телевизионные гиганты делали все возможное, чтобы отобрать у нее долю телекоммуникационного рынка.

Иными словами, мировой финансовый кризис инициировал процесс подрыва обороноспособности мексиканских олигополий, и к 2011 году правительство страны начало предпринимать первые шаги для исправления ситуации. В частности, был принят новый антимонопольный закон, предусматривающий суровое наказание за использование антиконкурентных практик, включая серьезные штрафы и даже возможность тюремного заключения для топ-менеджеров компаний-нарушителей. Вскоре после принятия этого закона компании Слима America Movil выписали штраф в 1 миллиард долларов – за то, что она взимала с конкурентов явно завышенную плату за проведение звонков своих клиентов через ее сеть. Слим нанес ответный удар, вновь потребовав выдать его компании, специализирующейся на телефонии и интернет-услугах, лицензию на создание телевизионного канала. Несколько лет назад Слиму уже отказали, главным образом из-за опасений правительства по поводу выхода его мощной, доминирующей в стране телекоммуникационной сети на новый рынок. Учитывая, что конкурентам магната еще раньше позволили предлагать потребителям «тройной сервисный пакет», включающий услуги телефонии, интернета и телевидения, отказ предоставить такое же право Слиму только укрепляет конкурирующие монополии.